Языковые средства создания комического эффекта в пьесе М.А. Булгакова «Иван Васильевич»

    В заключительной части своей работы Панина проводит опыт анализа комического  текста, в частности анекдота и  говорит о результатах своих  наблюдений: при построении когнитивной  модели комического текста основными  элементами признаются «стереотипная ситуация» и «игровой вариант», создающие основное противоречие, которое является условием реализации комического эффекта. «Стереотипная ситуация» - та часть структуры комического текста, которая соответствует ожиданиям реципиента;  «игровой вариант» - компонент структуры комического текста, вызывающий сбой в ожиданиях реципиента, нарушающий прогноз в его деятельности по восприятию текста. «Стереотипная ситуация» и «игровой вариант» - это две ситуации, несовместимые друг с другом в рамках устойчивых обыденных представлений. Наличие двух противоположно направленных по смыслу компонентов задает в комическом тексте два семантических поля, различаемых контрастностью характеристик. Противоречие, лежащее в основе всякого комизма, есть не что иное, как совмещение при восприятии двух противостоящих логико-семантических полей, которые определяются через оппозицию своих представителей, например, «высокое-низкое». Комический эффект заключается в том, что фрейм анекдота, изначально, стереотипно принадлежавший, например, логико-семантическому полю с репрезентантом «высокое», описывается в понятиях логико-семантического поля с репрезентантом «низкое». Такой фрейм приводит на какое-то время к сбою в логической категоризации, поступающей в сознании информации, пока в действие не вступит фрейм игры, «стирающий» логические противоречия.  

    Еще одна работа, посвященная нашей теме, называется «Языковые средства выражения  эмоциональности в тексте английской пьесы в переводе на русский язык»  и автор этой работы Чернец А.О. В своей диссертации автор ставит следующую проблему: несмотря на то, что уже значительное время стилистика, прагматика, семантика, риторика со своих позиций описывают функционирование различных аспектов эмоциональности в языке, статус эмоциональных значений до сих пор еще не нашел своего твердого места в общей теории лексического значения и теории текста. Актуальность данного исследования обусловлена необходимостью определения статуса эмоциональных значений и их роли в формировании прагматики текста. Также автор ставит перед собой цель сопоставить средства выражения эмоциональности в английском и русском языках на лексемном и текстовом уровнях, с учетом особенностей реализации эмоционального компонента в каждом отдельном типе экспрессивного значения. В качестве материала исследования были взяты англоязычные драматургические тексты и их переводы на русский язык.

    Чернец  вводит следующее положение: эмоциональность  должна быть рассмотрена как согипоним  экспрессивной образности, оценочности, интенсивности и стилистической отнесенности, с одной стороны, и как их внутреннее качество, с другой стороны. Автор говорит о том, что взаимодействие сем оценки и выражения эмоции в структуре значения эмотива на уровне экспрессивного функционирования представляется в качестве неделимого единства в силу самой природы эмоций, обязательно определяющихся оценочным знаком и модальностью. Следующий важный аспект взаимодействия заключается в возможности совмещения систем оценочных значений, в зависимости от знака оценки и эмоциональных значений. Знак оценки располагается в трехчастной системе значений: положительное, отрицательное и нейтральное [С.С.Хидекель, Г.Г. Кошель]. Современный взгляд психологов на природу эмоций устанавливает наличие их интеллектуального вида, помимо традиционного деления на положительные и отрицательные. К нему относятся такие эмоции, как интерес, догадка, удивление.

    Далее автор говорит, что взаимосвязь  воображения и эмоций, установленная  в свое время Л.С.Выготским в психологии, оказалась крайне востребованной для современной лингвистики, особенно при рассмотрении метафор. Дж. Лакофф, вводя для рассмотрения метафоры принцип imaginative rationality (образной рациональности), опирающийся на то, что немалая часть бытовых умозаключений основывается на образности, а всякая художественная метафора заключает в себе рациональные элементы. Уникальность метафоры как способа вербализации трудно поддающихся анализу переживаний, раскрытие механизма объединения в слове эмоционального и рационального наиболее достоверно описывается в терминах «принципа воронки» (термин введен Шеррингтоном), широкая часть которой принимает сигналы, а узкая часть представляет собой те возможности вербализации, которые имеются в арсенале необразных языковых единиц.

    Затем автор ведет речь о стилистических особенностях. Стилистическая характеристика слова становится значимой с точки зрения эмоциональной информации, когда она покидает предписанную ей функциональную сферу и появляется в несвойственном ей контексте и представляет прием «стилистического слома». Таким образом, категория стилистического значения входит в состав экспрессивного лишь тою своей частью, которая обеспечивает возникновение экспрессивности. Далее автор утверждает, что такое право обусловлено тем, что в рамках экспрессивной стилистики разработана система особых языковых приемов и средств «упаковки» языкового материала, того зачастую, материала, который поставляется фондом экспрессивных языковых единиц. Сюда относятся все те языковые ресурсы, которые получили название выразительные средства и стилистические приемы, к ним относятся: конвергенция, эффект обманутого ожидания, отстранение, импликация.

    В одной из глав своей работы Чернец осуществляет анализ функционирования эмотивов в тексте на примере конкретного языкового материала. Сначала она рассматривает эмоциональный тип междометий, который в языке представлен двумя видами: первообразными (например, oh, aha, ugh, pshaw и русские: ага, ай, хе, фи, уф, ба и т.п.) и непервообразными междометиями (в английском – what, why, there, devil, damn, hell, god, man и в русском языке: что, ба, ну конечно, проклятие, боже и т.п.).  В работе обосновывается функциональное свойство обоих видов междометий за счет того, что им свойственно занимать идентичную синтаксическую позицию. Участвовать в выражении одних и тех же эмоций, совместно употребляться в одном высказывании, кроме того, междометия одного вида могут служить средством перевода для междометий другого вида. Далее автор переходит к анализу интенсификаторов и выделяет четыре группы:

    1. прилагательные и наречия типа: frightful, stunning,  awfully, terribly, wonderfully: ужасный, потрясающий, чудесно, великолепно, ужасно, потрясающе и т.п.

    2. интенсификаторы-богохульства: bloody, the devil, damn, hell: чертов, дьявол

    3. интенсификаторы типа: lousy, crumby, crappy, sodding, stinking и т.п.: вшивый, дерьмовый, дрянной, паршивый

    4. эвфемизмы, лишенные коннотации  непристойности или неприличности,  но сохранившие свою эмоциональность:  bally, blooming, bleeding, blasted: хреновый, драный

    Автор утверждает, что уровень экспрессивности, заложенный в английских богохульствах-интенсификаторах превышает возможности приблизительных  русских соответствий, с одной  стороны, но в такой же степени  «слабее» табуированных русских интенсификаторов (так называемой матерной лексики).

    Затем автор переходит к анализу  переводческих соответствий, осуществленный на примерах употребления интенсификаторов-богохульств, который выявил три основных способа  передачи эмоционального содержания оригинального текста:

1. Отсутствие в переводе, к примеру:

Algernon. …You are not married to her already, and I don’t think you ever      will be.

Jack. Why on earth do you say that?                (O.Wilde)

Алджернон. А она еще не твоя жена, да и  вряд ли будет.

Джек. Почему ты так думаешь?                     (О. Уайльд)

2. Перевод с привлечением сакральной лексики с иным номинативным содержанием:

Hector. No, by thunder! What a damned creature a husband is anyhow!  (B.Show)

Гектор. Нет, черт возьми! Но что это за трижды проклятое создание – муж!     (Б.Шоу)

3. Перевод с тем же близким номинативным содержанием:

Jack. For heavens sake, don’t try to be cynical. It’s perfectly easy to be cynical.                                   (O.Wilde)                 

Джек. Ради бога, не старайся быть циником. Это так легко     (О.Уайльд)

    В следующем разделе своей работы Чернец говорит о функционировании экспрессивно-оценочных метафор  и устанавливает, что эмоциональный  компонент в этом типе переносных значений имеет двойную природу, первая составляющая которой может быть рассмотрена как реализация одного из таксономических видов эмоционально-оценочных знаний, а вторая – как контекстуально-связанное, образно-ассоциативное значение, функционирующее на психологических механизмах воображения. Также автор отмечает, что при рассмотрении экспрессивно-оценочных метафор необходимо учитывать как тенденцию уникального проявления лингвокультурных особенностей, управляющих возникновением и интерпретацией тех или иных образов, так и тенденцию универсального, опирающуюся на естественную логику языка и общепсихологические закономерности мышления и речи.

    Говоря  об оценочном знаке эмоций, выраженных при помощи метафор, автор выделяет три вида оценки: положительная, oтрицательная и нейтральная, и далее приводятся примеры на все типы экспрессивно-оценочных метафор:

1. Метафоры уникального лингвокультурного типа с положительной эмоционально-оценочной характеристикой:

Doolittle. …I met the boy at the corner of Long Acre and Endell Street.

Higgins.        Public house. Yes?

Doolittle. The poor man’s club, Governor: why shouldn’t I?  

                                                                               (B.Show)

Дулиттл. …Тут он мне и повстречался, на углу Лонг-экр и Энджел -  стрит.

Хиггинс. У пивной? Понимаю.

Дулиттл. Что ж тут такого, хозяин? Пивная – клуб бедного человека.

                                                                                (Б.Шоу)  

2. Метафоры универсального  лингвокультурного  типа с нейтральной  эмоционально-оценочной характеристикой:

Agrippa. Royal wench:

               She made great Caesar lay his sword to bed,

               He plough’d her, and she cropp’d.  

                                                                       (W.Shakespeare)

Агриппа. Вот женщина! Великий Юлий Цезарь

                 И тот свой меч в постель к ней уложил.

                 Он шел за плугом, жатва ей  досталась.

                                                                         (В.Шекспир)

3. Метафоры нелингвокультурного  типа с отрицательной  эмоционально-оценочной  характеристикой: 

Crofts. …It paid for your education and the dress you have on your back. Don’t turn up your nose at business, Miss Vivie: where would your Newnhams and Girtons be without it?

                                                                                                (B.Show)

Крофтс. …Этими деньгами заплачено за ваше образование и за платье, которое  на вас надето. Не брезгуйте людьми дела, мисс Виви: без них где были бы ваши колледжи, ваши Ньюнемы и Гертоны?

                                                                                                (Б.Шоу)

    В заключении автор, подводя итог, говорит, что исследование позволило установить, что эмоциональное выражение в сопоставляемых языках имеет сходные и отличные черты, напрямую связанные с типом эмотива и уровнем языковой системы, к которому принадлежит та или иная выразительная единица.

    Наибольшее  функциональное сходство при выражении  эмоций в русском и английском языках наблюдается в употреблении междометий, что связано с наличием одинаковых показателей количественного соотношения эмоциональных значений по знаку оценки, а также способу конкретизации эмоционального состояния.

    Уровень экспрессивности, выражаемой английским интенсификаторами-богохульствами, в большинстве случаев осуществляется в русском языке при помощи иных эмотивных единиц, что свидетельствует о неравнозначности положении рассматриваемого средства выражения эмоциональности в системах экспрессивных средств английского и русского языков.