Тема маленького человека в повести "Станционный смотритель"

Пушкин, описывая трагедию жизни «маленького человека», сочувствует ему и дает понять, что ограниченность Самсона Вырина определена прежде всего условиями его жизни. Человек, привыкший к брани и притеснениям, считающий себя низшим существом, может мыслить только лишь как «мученик четырнадцатого класса». По логике Вырина, дочь его не может быть счастлива с богатым гусаром, тот лишь посмеется над ней. Чин Вырина стал его жизнью, он ограничен в своих размышлениях сословными рамками. Несмотря на это автор не презирает героя, а старается понять и объяснить его поведение.13

 

 

 

 

 

 

 

 

III.3. Причины трагедии станционного смотрителя.

   Герои повести оказываются  в очень сложной ситуации, каждый из них совершает свой выбор, служащий показателем их нравственных возможностей. Каждый по-своему решает вопрос о своем долге по отношению к «другому» человеку. «В «Станционном смотрителе» перед каждым из трех главных персонажей встает проблема другого человека, которая становится мерилом внутреннего этического достоинства и Вырина, и Дуни, и Минского».14

   Удивительно, как Пушкин, изображая своих героев, избегает, каких бы то ни было, моральных оценок, насколько он этичен по отношению к своим героям, и насколько разноречивы, порой противоположны оценки, которые дают этим героям критики и литературоведы. Одни считают, что Вырин приходит к внутреннему краху, тупику: «И так ли уж «человечен» этот «маленький человек», погибший от тоски по любимой и покинувшей его дочери? Не есть ли эта тоска проявление крайней степени эгоизма родительской любви? Ведь Дуня и Минский любят друг друга. Заверяя Вырина: «... не думай, чтоб я Дуню мог покинуть: она будет счастлива, даю тебе честное слово»,- Минский сдержал свое обещание. Заключительный эпизод повести - рассказ мальчика о посещении Дуней могилы отца - неоспоримое свидетельство об этом...»15

   По мнению Купреяновой, Вырин проявляет крайнюю степень родительского эгоизма. Но не нужно забывать при этом, что старик - смотритель боится, что его дочери грозит обычная судьба соблазненной девушки, которую, натешившись, выбрасывают на улицу, на панель.

   Но Дуня счастлива: «В  комнате, прекрасно убранной, Минский  сидел в задумчивости. Дуня, одетая  со всею роскошью моды, сидела на ручке его кресел, как наездница на своем английском седле. Она с нежностью смотрела на Минского, наматывая черные его кудри на свои сверкающие пальцы. Бедный смотритель! Никогда дочь его не казалась ему столь прекрасною; он поневоле ею любовался».[8; c. 95]

   Почему же несчастен ее  отец? Почему он еще больше  ожесточается?

   Во-первых, потому что он  не верит в прочность ее  случайного счастья, несмотря на  заверения Минского в том, что  он не покинет Дуню и выполнит  свой долг перед ней.

   Во-вторых, Вырин несчастлив не только из-за боязни за судьбу дочери, перед нами трагедия обманутого доверия, о котором пишет Лежнев: «Вырин слишком много вложил в свою любовь к дочери. Теперь эта любовь предана. Дуня ушла от него, ушла по своей воле. Она не бросилась к нему, когда он разыскивал ее, но ужаснулась, дала его вытолкнуть, не вернула его. И теперь эти кинутые в оплату позора бумажки, и оскорбления Минского, и неприкаянность одинокой жизни - все это сплетается в одно с оскорбленной любовью, обмануто доверие, - и вот начинается своего рода «тихий бунт» смирного человека. Вырин уже не может зажить прежней жизни. Он должен спиться и погибнуть. Жизнь потеряла для него смысл и вкус».16

  Все исследователи отличают смысловую нагрузку изображения на лубочных картинках сюжета библейской притчи о блудном сыне с приличными немецкими стихами под каждой картинкой. Большинство критиков отмечают контрастность этих картинок, истории блудного сына по отношению к истории «блудной дочери».

 И дело здесь, наверное, не  только в том, что сын возвращается в объятия отца, а дочь не успевает, сын возвращается, доведенный нищетой до отчаяния, а дочь - прекрасной барыней. Дело в самом смотрителе. Он-то не смирился со своим положением «обманутого» отца (нельзя говорить о смирении, как Макогоненко, если человек пьет. Это не смирение, это протест, направленный и внутрь, и протест самой судьбе); он-то не надеется на хороший конец, не дожидается дочери; он-то не может простить дочь.

   И дело здесь не только  в том, что немецкие стихи не  годятся для русской жизни да и не совсем точно передают библейский сюжет. Дело в Самсоне Вырине. Он не верит ни в притчу, ни Минскому, ни дочери, ни себе. Герой отвергает путь примирения с собой, с собственной совестью, не прощает ни себе, ни Дуне. Поразительно его пожелание дочери смерти: «Как подумаешь порою, что и Дуня, может быть, тут же пропадет, так поневоле согрешишь, да пожелаешь ей могилы...»[8; c. 95]

   И дело тут не только  в обманутом доверии. Вырин вспоминает: «Ею дом держался... уж я ли  не любил моей Дуни, я ль не лелеял моего дитяти; уж ей ли не было житье?...»[8; c. 90] Он даже не допускает мысли, что Дуня просто не могла жить всегда с ним.

   Мы видим, что Пушкин не  рисует какой-то одной краской  героя. Страдания бедного смотрителя  одновременно и понятны (страх за будущее дочери), и эгоистичны («уж ей ли не было житье?»)

      Герой не может  простить, смириться внутренне, он  сжигает себя горем, спивается, предается  отчаянию, унынию, которое считается  самым тяжким смертным грехом. Повесть трагична, но, несмотря на трагичность сюжета, финал повести не оставляет у нас скорбной безысходности.

   Мы чувствуем взгляд «сверху»  на трагедию отпадения героя  от истины. Самсон Вырин отдает  себе отчет в своих поступках, не случайна его оговорка: «поневоле согрешишь». Он выбирает свой крест: страдание за вину и свою, и дочери, и Минского.

   Дочь возвращается, она живет  благополучно, но никогда не будет  счастлива, сознавая свою непрощенную вину.

   Вот, наверное, почему и эта  пушкинская повесть пронизана  светом веры, герои сознают свою вину, свое несоответствие должному, а если осознают, значит, верят в это должное. Они не отступаются от своей совести, видят себя «с той высоты, которая задана человеку при Творении и которая достижима...»17, потому-то и страдают, осознавая свое отпадение от этой высоты, Истины. Ведь страдание - «свойство падшего мира, неизбежный в таком мире крест и в этом смысле норма - и оправдательная, и спасительная, ибо не дающая «угасить Дух», «духовная жажда» и есть жажда преображения».18

   Вот это мощное звучание  голоса совести и излучает  тот свет, который не дает трагедии  зазвучать безысходно.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

IV. Заключение.

Данная курсовая работа посвящена теме маленького человека в повести А.С.Пушкина «Станционный смотритель».

В первой главе мы рассмотрели образ главного героя повести – Самсона Вырина и авторское отношение к нему. Во второй главе нами раскрывается идейно – художественная функция рассказа Самсона Вырина о его пребывании в Петербурге. А также мы рассмотрели  изображение Пушкиным столкновения «маленького человека » с враждебной ему действительностью и раскрыли причины трагедии станционного смотрителя.

Тема маленького человека была популярна в 20-х годах XIX века. В этой повести прекрасно растолковано, кто такой коллежский регистратор, а сострадание к нему является решающим элементом отношения автора к своему герою.

Пушкин не усваивал и не «пародировал» сентиментальную повесть, он писал о том же, о чем писали в сентиментальных повестях. Но,  раскрывая и подчеркивая противоречия между сильными и слабыми, которые сентиментальная повесть сглаживала и примиряла, Пушкин тем самым закладывал основы демократической повести об униженных и оскорбленных.19

Судьба станционного смотрителя - типичная судьба простого человека, чье благополучие в любой момент может быть разрушено грубым вмешательством «сильных мира сего», правящим классом. Пушкин предварил своей повестью Гоголя, Достоевского, Чехова и их героев, сказав своё слово о «маленьком» человеке.

Таким образом, мы достигли цели нашей курсовой работы и решили поставленные задачи.

 

 

 

 

 

Список литературы:

1. Даль В.И. Толковый словарь русского языка.- М., 2002.
2. Гершензон М. Мудрость Пушкина.- М., 1990.
3. Гукасова А.Г. Болдинский период в творчестве Пушкина.- М., 1973.
4. Купреянова Е.Н. История русской литературы. Т.2.- Л.,1981.
5. Лежнев А.З. Проза Пушкина.- М., 1966.
6. Непомнящий В. Феномен Пушкина и исторический жребий России // Новый мир.- М., 1996.,№ 5.
7. Петрунина Н.Н. Проза Пушкина и пути её эволюции // Русская литература.- М., 1987.,№ 1.
8. Пушкин А.С. Романы и повести.- М., 1960.
9. Степанов Н.А. Проза Пушкина.- М., 1962.
10. Цикл А.С. Пушкина «Повести Белкина» / Под ред. В.Е. Хализева.- М., 1989.
11. http://revolution.allbest.ru/literature/00012929_0.html
12. http://slovo.ws/comp/ru/3406.html

   13. http://slovo.ws/comp/ru/3434.html

 

1 В.Е.Хализев, С.В.Шешунова. Цикл А.С.Пушкина «Повести Белкина». – М., 1989.- С.7.

2 А.Г.Гукасова. Болдинский период в творчестве Пушкина.- М., 1973.- С.178.

3 А.Г.Гукасова.Указ.соч. С.180.

 

4 Там же. С.184.

5 Там же. С.185.

6 А.С.Пушкин. Романы и повести.- М., 1960.- С.96.

7 В.И.Даль. Толковый словарь русского языка.- М., 2002.- С.159.

8 http://revolution.allbest.ru/literature/00012929_0.html

9 http://slovo.ws/comp/ru/3434.html

 

10А.Г.Гукасова. Болдинский период в творчестве А.С.Пушкина.- М.,1973.-С.187.

11 М.Гершензон. Мудрость Пушкина.- М.,1990.-С.126.

12 А.Г.Гукасова. Болдинский период в творчестве А.С.Пушкина.- М.,1973.-С.189.

13 http://slovo.ws/comp/ru/3406.html

 

14Н.Н. Петрунина. Проза Пушкина и пути ее эволюции // Русская литература.-1987.-№1.-С.49.

15Е.Н. Купреянова. История русской литературы, т.2, Л.- 1981.-С.289.

 

16 А.З.Лежнев. Проза Пушкина.- М.,1966.-С.218.

 

17 В.Непомнящий. Удерживающий теперь. Феномен Пушкина и исторический жребий России // Новый мир. - 1996.-№ 5.-C.179.

18В. Непомнящий. Удерживающий теперь. Феномен Пушкина и исторический жребий России // Новый мир. - 1996.-№ 5.-C.-179-200.

19 А.Г.Гукасова. Болдинский период в творчестве А.С.Пушкина.- М.,1973.- C.191