Тема маленького человека в повести "Станционный смотритель"

Особую роль в произведении играет символика. Символика - это одно из основных средств выражения авторской позиции, которое отражено в текстовых элементах, не влияющих на основное развитие сюжета, а, может быть, только предугадывающих его. Так, по картинкам, висевшим на стене в комнате Самсона Вырина, которые долго рассматривал рассказчик, мы можем судить о дальнейшем ходе событий. Картинки "изображали историю блудного сына". На первый взгляд может показаться, что эти картинки рассказывают о жизненном пути Дуни. Но на самом деле образ блудного сына - это образ самого главного героя. Первая картинка говорит о том, что Самсон Вырин "уходит" от своей дочери. Ведь он совсем не верит в ее счастье, он даже не способен представить, что молодой гусар может жениться на Дуне. В разговоре с Минским в Петербурге Вырин сказал: "отдайте мне... бедную мою Дуню. Ведь вы потешились ею; не губите ее понапрасну".[8; c. 93] В этих словах проявляются как отцовские чувства, так и непонимание своей дочери, отсутствие веры в любовь. Дуня с Минским сразу договорились, что уедут вместе. Но почему они не сказали ничего об этом Самсону Вырину? Они полюбили друг друга, но можно предположить, что гусар не сразу решил жениться на дочери бедного станционного смотрителя, поэтому Дуня и Минский не могли ничего сказать. Отец, не доверяя молодому гусару и не веря в силу любви, разбил бы их счастье, а вместе с этим и их жизнь. "Что такое станционный смотритель?" - спрашивает Пушкин у читателей через рассказчика в самом начале повести. "Сущий мученик четырнадцатого класса", потому что его чин становится его жизнью, то есть он "ограничен", он мыслит именно как "чиновник четырнадцатого класса". И конечно, по его логике, бедная девушка не может быть счастлива с богатым ротмистром, который только посмеется над ней и уж, конечно, никогда не женится. Самсон Вырин при этом недальновиден. Дуня не решалась сама сесть в кибитку, и, может быть, у нее не хватило бы смелости это сделать, но ее отец сказал: "Чего ж ты боишься?.. ведь его благородие не волк и тебя не съест: прокатись-ка до церкви". Самсон Вырин как бы сам определил судьбу своей дочери.

Но вернемся опять к символике произведения. На ограниченность, недальновидность Вырина намекает вторая картинка. На ней мы видим блудного сына, окруженного "ложными друзьями". Действительно, и в другом случае Самсон Вырин поверил доктору, посоветовавшему здоровому гусару отдых и покой на несколько дней, даже и не подозревая, что этот доктор в сговоре с Минским. На третьей картинке изображен юноша, который пасет свиней и разделяет с ними трапезу; в его лице изображены глубокая печаль и раскаяние. Этот сюжет как бы подсказывает дальнейшую судьбу смотрителя, который за три или четыре года без Дуни превратился из "бодрого мужчины" в "хилого старика". Он не мог простить себе, что отпустил дочь, одно упоминание о ней вызывало боль и горечь. И последняя картинка рассказывает нам о возвращении блудного сына, с чем ассоциируется "возвращение" отца к дочери уже после смерти, когда Дуня приезжает навестить отца и находит его на кладбище.

"Коллежский регистратор. Почтовой станции диктатор", - слова Вяземского, приведенные Пушкиным как эпиграф к произведению. Самсон Вырин именно "диктатор" жизни Дуни, не оставляющий ей права выбора.

Ограниченность Самсона Вырина - это не просто свойство его индивидуального характера, она социально обусловлена, определена условиями его жизни. Осуждая станционного смотрителя, Пушкин тем не менее жалеет его, рассказывая о трагедии неудавшейся жизни.

Создание образа "маленького человека" - это тоже средство выражения авторской позиции. Но каждый автор по-своему решает эту проблему. Авторская позиция Пушкина, несомненно, выражена в осуждении ограниченности станционного смотрителя, но, осуждая, Пушкин все же не презирает этого "маленького человека", как, например, Гоголь и Чехов (в "Шинели" и "Смерти чиновника"). Таким образом, в "Станционном смотрителе" Пушкин прямо не высказывает свою авторскую позицию, пряча ее в деталях, которые очень важны для понимания всего произведения в целом.8

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

III. Трагедия станционного смотрителя.

III. 1. Идейно – художественная функция рассказа Вырина о его пребывании в Петербурге.

Единственной настоящей драгоценностью для Самсона Вырина была его четырнадцатилетняя дочь Дуня: «ею дом держался: что прибрать, что приготовить, за всем успевала». Красивая, расторопная, работящая девушка была гордостью своего отца, однако и проезжающие через станцию господа не оставляли ее без внимания : «Бывало, кто ни придет, всякий похвалит, никто не осудит».

Вот почему становится понятной трагедия станционного смотрителя, внезапно потерявшего дочь, которую проезжий гусар обманом увез с собой в город. Проживший жизнь Самсон Вырин прекрасно понимает, какие беды и унижения могут случиться с его юной, беззащитной в чужом городе Дуней. Не находя себе места от горя, Самсон решает ехать на поиски дочери и любой ценой вернуть ее домой.9

Рассказ о бесплодных попытках Самсона Вырина бороться с Минским, после того  как он выпросил отпуск и пешком отправился в Петербург, дан так же скупо, как и рассказ о горе Вырина. Четыре небольшие, но полные жизненной правды картины прихода Вырина в Петербург рисуют в условиях социального и сословного неравенства типичную ситуацию- положение бесправного, слабого и  «право» сильного, власть имущего.

Первая картина: Старый солдат в роли просителя перед равнодушным важным лакеем.

Вторая картина: Отец в роли просителя перед смущенным Минским…

Третья картина (спустя 2 дня): Снова перед важным лакеем, который грудью вытеснил его из передней и хлопнул дверю ему под нос.

Четвертая картина: Снова перед Минским. «Пошел вон!» - и, сильною рукою схватив старика за ворот, вытолкнул его на лестницу.

А в промежутках между этими приходами – молебен у Всех Скорбящих  и сокровенные беседы со старым приятелем – унтер-офицером. И наконец, еще через два дня возвращение из Петербурга к себе на станцию, очевидно тоже пешком.

Параллелизм четырех картин, данных в нарастании, является ключом для решения вопроса о судьбе Дуни.10

«Если бы ложная идея не застилала глаза смотрителя, он постарался бы узнать о намерениях Минского, и тотчас успокоился бы, и всё было бы по- хорошему; он был бы счастлив счастьем Дуни»11, - поучал Гершензон, чью мысль в той или иной мере подхватили критики и с разными вариациями стали говорить об эгоизме «отца- диктатора», о неоправданности его горя, о пародировании сентиментальной схемы и о счастье Дуни.

Но, спрашивается, почему смотритель должен был узнавать  о намерениях Минского, почему не Минский должен был говорить отцу о своих намерениях? Если б у Минского было «намерение венчаться» , приход Вырина не смутил бы его, не стал бы он совать Вырину ассигнации, не стал бы говорить: «Что сделано, того не воротишь… Виноват перед тобою и рад просить у тебя прощения». В рукописи Пушкин высказывает мысль Минского точнее: «Зачем тебе ее? Ни ты, ни она – вы не забудете того, что было».

Судьба Дуни в повести неясна. Обещанной в плане повести «истории дочери» нет. Уехала ли Дуня добровольно или Минский увез ее? Счастлива ли она? Нет прямого ответа на эти вопросы. Несколько штрихов, характеризующих отношения Дуни и Минского, лишь косвенно проливают свет на ее судьбу:

1) Дуня стояла в недоумении (в  ответ на предложение гусара довезти ее до церкви), доверчивый отец помог ей: «Чего ты боишься?» 2) По словам ямщика, «всю дорогу Дуня плакала, хотя, казалось, ехала по своей охоте». 3) «Дуня подняла голову …и (при виде отца ) с криком упала на ковер». 4) Дуня на могиле отца.

Показательна и картина «счастья» Дуни, т. е. сцена в прекрасно убранной комнате. Эта сцена дана одновременно в восприятии отца («никогда дочь его не казалась ему  столь прекрасной») и в восприятии рассказчика («Дуня, одетая со всей роскошью моды, сидела на ручке его кресел, как наездница на своем английском седле»).

Но заключительные слова рассказчика: «Долго думал я о бедной Дуне » - таят как бы  ту же мысль, что и слова отца: «Много их в Петербурге, молоденьких дур, сегодня в атласе да в бархате, а завтра, поглядишь, метут улицу вместе с голью  кабацкою».

Отвоевала ли право на счастье дочь коллежского регистратора, отца которой не пускали на порог лакеи и горничные Минского, проживавшего отдельно от Минского? Пусть заблудшая овечка Дуня не метет улицу с голью кабацкой, ее судьба, быть может, случайное отклонение от нормы, а норма жизни той поры – в мудрых словах Вырина: « Не ее первую, не ее последнюю сманил проезжий повеса, а там подержал да и бросил».12

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

III.2. Изображение Пушкиным столкновения «маленького человека » с враждебной ему действительностью.

Станционный смотритель — это самый мелкий чиновник, «сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда». С такими бранятся, требуют у них жалобную книгу, считают «извергами человеческого рода». Этим людям нет покоя ни днем, ни ночью. «Всю досаду, накопленную во время скучной езды, путешественник вымещает на смотрителе» — точно подмечает Пушкин. «Какие ругательства, какие угрозы посыплются на его голову! В дождь и слякоть принужден он бегать по дворам». Смотритель вынужден дрожать перед любыми другими высшими чинами.

По словам автора, «сословие станционных смотрителей представлено общему мнению в самом ложном виде». На самом деле это «люди мирные, от природы услужливые, склонные к общежитию, скромные в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивые». Таков и Самсон Вырин. Он с почтением и добродушием относится к своим постояльцам.

Проезжие иногда грубо обращались с Самсоном Выриным, не посчиталась с ним и его собственная дочь Дуня — сбежала с проезжим гусаром, соблазнившись богатой, обеспеченной и красивой жизнью. Самсон Вырин попытался вернуть дочь, но был грубо выставлен за дверь ротмистром Минским (это и был тот проезжий гусар). «Долго стоял он неподвижно, наконец увидел за обшлагом своего рукава сверток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти- и десятирублевых смятых ассигнаций». От негодования и обиды старик заплакал, «сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком и пошел...» Хотел было потом вернуться за деньгами, но «хорошо одетый молодой человек» уже успел их подобрать и быстро уехал.

Самсон Вырин пытался протестовать, но, как низший по сословию, не мог противостоять Минскому. Такова печальная судьба «маленького человека», мастерски изображенная Пушкиным в повести «Станционный смотритель».

Образ «маленького человека» нашел отражение в произведениях многих великих поэтов и писателей. Изображением плачевной участи этих людей, несправедливости, их окружающей, писатели хотели изменить жизнь «маленького человека» к лучшему, облегчить ее.

В повести А. С. Пушкина «Станционный смотритель» мы знакомимся с Самсоном Выриным и на его примере узнаем о судьбе многих людей, занимавших эту должность. Не зря Пушкин в самом начале повести задает каверзный вопрос читателю и сам же на него отвечает: «Что такое станционный смотритель? Сущий мученик четырнадцатого класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда...». Жизнь «сего диктатора» действительно представляется мне каторгой: обиды и унижения, оскорбления проезжающих и несправедливое отношение с их стороны. Это ярко проявилось в бессовестном поступке ротмистра Минского, чья авантюра стала причиной не только бесконечного горя и страдания Вырина, но и его преждевременной смерти. Дочитав повесть до конца, мы узнаем, что Минский не бесчестный человек и действительно сделал жизнь Дуни счастливой и обеспеченной. Однако что мешало ему успокоить несчастного переживающего отца и не только на словах — мимоходом и в достаточно оскорбительной форме, — но и на деле?

А. С. Пушкин встал на защиту несправедливо обиженного «почтенного сословия смотрителей». Мудрый писатель учит нас обращать внимание не на должность, а на душу и сердце человека, потому что тогда мир станет гораздо добрее и честнее.

Самое удивительное, что бесправие этих «маленьких людей», их невозможность достойно ответить на грубость, обиды и унижения именитых постояльцев еще и вызывают гнев и раздражение со стороны «господ». Вот почему «люди мирные, от природы услужливые, склонные к общежитию, скромные в притязаниях на почести и не слишком сребролюбивые» незаслуженно считаются «извергами человеческого рода, равными покойным подъячим или по крайней мере муромским разбойникам». Стремясь изменить это ошибочное мнение, А. С. Пушкин рассказывает нам «реальную» историю жизни одного из знакомых ему станционных смотрителей, и, дочитав повесть до конца, мы понимаем, что действительно «сословие станционных смотрителей представлено общему мнению в самом ложном виде».

 Это был бедный человек, привыкший не ждать от жизни ничего хорошего. Одна радость была у него — красавица дочка Дуня. Но когда она сбежала из дома с гусаром Минским, Самсон от тоски и чувства вины, что не уберег дочь, заболел. Потом он нашел Дуню в Петребурге, она жила с гусаром в красивом доме, была хорошо одета. Вырин звал ее домой, просил Минского отпустить дочь, но гусар прогнал его. С горя Самсон запил, превратился за короткое время из крепкого мужчины в старика. Он вспоминал о том, что сам разрешил Дуне поехать с гусаром в церковь, откуда та уже не вернулась, и винил себя в происшедшем. Представляя ее судьбу, он думал, что Минский позабавится с Дуней и вышвырнет ее на улицу. Самсон не может даже представить, что гусар мог полюбить дочь простого станционного смотрителя, а тем более — жениться на ней. Так, изводя себя, тоскуя и жалея дочь, Самсон спился и умер.