Цветовая картина мира М. Цветаевой

Комитет по образованию администрации города Майкопа

 

 

 

 

 

Реферат 
 
на тему:  
«Цветовая картина мира  
М. Цветаевой »

 

Номинация - литература

 

 

Выполнила: 
ученица 11 «М» класса

гимназии №22 
Соловей Екатерина

 

Руководитель:

Учитель русского языка и литературы 
Шкеда С.И.

 

 

 

 

 

 

 

Майкоп 
2008 г.

 

Оглавление

 

Введение 3

Марина Цветаева 4

Общие наблюдения цветообозначений в поэзии 5

Многообразие цветов в поэзии М. Цветаевой 6

Синтагматика цветообозначений (синонимический ряд с общим значением красного цвета) 10

Красный цвет одежды, материи, предметов и т. п. 11

Цвет, связанный с горением 12

Цвет крови или веществ и поверхностей, окрашенных кровью 13

Цвет лица, губ, щек и т. п. 13

Цвет зари и поверхностей, освещенных восходящим или заходящим солнцем 14

Гипербола в цветообозначении 15

Анализ стихотворения «Бузина» 17

Заключение 20

Список использованной литературы………………………………………………………….21

 

Введение  

Предлагаемое исследование поэзии Марины Цветаевой имеет  лингвистическую  и литературоведческую направленность. Я поставила перед собой две основные задачи:

1) выявить и описать потенциальные  возможности языковых единиц, реализованные  в особых условиях поэтического  текста;

2) показать, каким образом реализация потенциальных свойств языка позволяет поэту выразить художественными средствами свое понимание мира, свою философскую позицию.

В творчестве Марины Цветаевой отчетливо  проявляется способ познания мира через  языковые связи, модели и отношения. Её философско-мировоззренческий максимализм находит адекватное выражение в языковом максимализме.

Не останавливаясь подробно на биографии  и общей характеристике творчества М. Цветаевой, подчеркну, что М. Цветаева — поэт, отразивший в своих произведениях  самые различные пласты мировой культуры: стихию русского фольклора, традиции романтической поэзии — русской, немецкой, французской, традиции классицизма, античной поэзии, стилистику высокого слога и стихию просторечия. Традиционность стилистики, поэтической образности и символики естественным образом продолжается у М. Цветаевой в смелом, нередко рискованном эксперименте, никогда, однако, не бывшем для нее самоцелью

Творчество М. Цветаевой, не принадлежавшей никакому литературному направлению, включает в себя признаки поэтического языка, характерные для символистов, акмеистов, имажинистов, футуристов, а также черты, присущие более поздним литературным направлениям и стилям.

 Анализ текстов из произведений  Марины Цветаевой, предлагаемый  в работе, направлен на постановку  и частичное решение поставленной  задачи. Материалом являются в основном стихотворения, поэмы и драматические произведения М.Цветаевой.

В работе используются разные методы исследования художественного текста — описание, анализ, интерпретация.

Моя работа направлена преимущественно  на семантический аспект языкового  творчества поэта. В ней рассматривается  система цветообозначений М. Цветаевой, парадигматика и синтагматика цветообозначений, а также гипербола в цветообозначении в контексте всего творчества поэта.

 

Марина Цветаева

...Моим стихам, как драгоценным винам, 
настанет свой черед.

М. Цветаева

ЦВЕТАЕВА  Марина Ивановна родилась 26 сентября (8 октября)1892 года в московской профессорской семье: отец — И. В. Цветаев, мать — М. А. Мейн.

Начало литературной деятельности Цветаевой связано с кругом московских символистов; она знакомится с В. Я. Брюсовым, оказавшим значительное влияние на ее раннюю поэзию. Не менее  существенное воздействие оказали  поэтический и художественный мир  дома М. А. Волошина в Крыму.

Марина  Цветаева — поэт огромного таланта  и трагической судьбы. Она всегда оставалась верна себе, голосу своей  совести, голосу своей музы, которая  ни разу “добру и красоте не изменила”.     

Жизнь посылает некоторым поэтам такую  судьбу, которая с первых же шагов  сознательного бытия ставит их в  самые благоприятные условия  для развития природного дара. Такой (яркой и трагической) была судьба Марины Цветаевой, крупного и значительного  поэта первой половины XX века.  
Все в ее личности и поэзии (для нее это нерасторжимое единство) резко выходило из общего круга традиционных представлений, господствующих литературных вкусов. В этом была и сила, и самобытность ее поэтического слова. Со страстной убежденностью, провозглашенный ею в ранней юности жизненный принцип быть только самой собой, ни в чем не зависеть ни от времени, ни от среды, обернулся в дальнейшем неразрешимыми противоречиями трагической личной судьбы.

"Красною кистью Рябина зажглась. Падали листья. Я родилась".

Рябина стала символом судьбы, тоже переходной и горькой. Через всю  жизнь пронесла Цветаева свою любовь к Москве, отчему дому. Она вобрала  в себя мятежную натуру матери. Недаром  самые проникновенные стихи в  ее прозе о Пугачеве, в стихах о Родине. Ее поэзия вошла в культурный обиход, сделалась неотъемлемой частью нашей духовной жизни. Сколько цветаевских  строчек, недавно еще неведомых  и, казалось бы, навсегда угасших, мгновенно  стали крылатыми!  
Поэзия Цветаевой открыто вошла в наши дни. Наконец-то и навсегда обрела она читателя - огромного, как океан: народного читателя, какого при жизни ей так не хватало. В общей истории отечественной поэзии Марина Цветаева всегда будет занимать особое, достойное место. Подлинное новаторство ее поэтической речи было естественным воплощением в слове мятущегося, вечно ищущего истины, беспокойного духа.

 

Общие наблюдения цветообозначений в поэзии

Слова со значением цвета образуют в русском языке, как и в  других языках мира, лексико-семантическую  группу, в которой набор элементов, их семантика и соотношение исторически изменчивы, что определяется изменчивостью осознанно выделяемых в языке реалий внеязыковой действительности. Результатом семантического развития цветовых слов явилось сосуществование в языке их прямых, переносных и символических значений на разных этапах развития языка, в том числе и в языке современном, что активно использовалось и используется в различных видах и жанрах словесного художественного творчества — в фольклоре, традиционно-книжной и светской средневековой литературе, в современной прозе и поэзии.

Индивидуально-авторские коннотации цветообозначений у разных писателей  почти всегда основаны на объективных  свойствах элементов лексической  системы — на реализованных в  языке или потенциальных свойствах слов со значением цвета. Так, преобладание слов белый, черный, красный у Н. В. Гоголя, А. Белого, А. Блока, по сравнению с другими цветообозначениями, соответствует показаниям древнерусских памятников письменности, где преимущественно названными оказываются те же цвета, фольклорных текстов, русской классической литературы, статистических исследований цветообозначения в общеупотребительном и в языке современной поэзии и прозы. Эта закономерность уходит корнями в глубокую древность. Выделение группы белый — черный-— красный свойственно и символике первобытных ритуалов, и философии христианства, унаследовавшей и преобразовавшей некоторые элементы языческой символики.

Вместе с тем каждый писатель, поэт, используя общеязыковые значения и отношения слов, создавая собственную картину мира, переосмысляет их и тем самым способствует дальнейшему развитию как внутрисистемных отношений между членами данной лексико-семантической группы, так и включению этих элементов во взаимодействие с другими лексико-семантическими группами.

 

Многообразие  цветов в поэзии М. Цветаевой

Марина Цветаева часто говорила, что пишет «по слуху», однако зрительный образ занимает в ее поэзии весьма значительное место. На это противоречие между авторским самосознанием  и результатом творчества поэта  впервые обратил внимание Ю. В. Пухначев и убедительно показал, что зрительный образ в произведениях М. Цветаевой динамичен по своей природе и в этом плане сходен с кинематографическим образом.

У М. Цветаевой есть целые стихотворения, циклы и значительные фрагменты  поэм, драматических произведений, построенные на активном использовании слов со значением цвета: «Цыганская свадьба», «Бузина», «Отрок», «Душа», «Скифские», «Переулочки», «Георгий», «Автобус», «Ариадна» и др. В большинстве таких текстов отражено восприятие конкретно-чувственных образов всеми органами чувств. Например, в поэме «Автобус» впечатление от резкого перемещения из города на природу передается так:

Зелень  земли ударяла в голову,

Освобождала ее от дум.

(...) Зелень земли ударяла в голову,

Переполняла ее — полным!

Переполняла теплом и щебетом —

(...)

Зелень  земли ударяла в ноздри 
    Нюхом — так буйвол не чует трав!

И, упразднив малахит и яхонт:  
     Каждый росток — животворный шприц  
     В око: — так сокол не видит пахот!  
     В ухо: — так узник не слышит птиц!

(...)

Зелень  земли ударяла в ноги —  
     Бегом — донес бы до самых врат

Неба…

(...)

— Зелень земли ударяла в щеки

И оборачивалась — зарей!.

Этот текст построен подобно  предложению, в котором к одному подлежащему — Зелень земли — подбираются разные сказуемые, однородные, но характеризующие субъект с разных сторон. Гиперболическая метафоризация предикатов, характеризующая интенсивность зеленого цвета, доводит цветовой признак до того предела, за которым количество переходит в качество: абсолютно и гиперболизировано зеленое, данное в осязательных вплоть до болевых, а также обонятельных, слуховых и двигательных ощущениях, превращается в цвет зари.

 

 

Слова со значением цвета в поэзии Марины Цветаевой многочисленны и разнообразны:

черный — 151 раз, белый — 132, красный — 117, синий — 92, зеленый — 51, лазурный, лазоревый — 37, золотой — 25, серебряный — 22, седой — 21, ржавый — 19, розовый — 18, пурпурный — 17, алый — 13, рдяный — 11, кумачовый — 12, румяный — 12, серый — 11, желтый — 8, голубой — 8, червонный — 6, вороной — 6, багровый, багряный — 4, янтарный — 3, сизый — 3, карий — 3, пестрый — 3, радужный — 3, русый — 3, огненный — 3, снеговой — 3, малиновый — 2, льняной — 2, кровавый — 2, жаркий — 2, эбеновый — 2, вишенный — 2, индиго — 1, палевый — 1, агатовый — 1, розмариновый — 1, жемчужный — 1, перламутровый — 1, цвета кофейной гущи — 1, цвета времени—1 , цвета времени и снов— 1, цвета месяца — 1, цвета зари — 1.

Перечень и статистика цветообозначения позволяют сделать некоторые  предварительные замечания, которые  можно прокомментировать, имея в  виду особенности цветаевского мировосприятия, отраженные в ее поэзии:

1. Наиболее употребительны у М. Цветаевой слова с основами -черн-, -бел-, -красн, -син-, -зелен-, т. е. чаще всего обозначенными оказываются основные ахроматические и хроматические цвета, наиболее традиционно выделяемые человеком. Это тона простые и максимально насыщенные.
2. Оттенки обозначены в цветаевских текстах почти только у одного красного цвета, но многообразно. Они представлены словами с 16-ю различными корнями: красный, пурпурный, алый, рдяный, ржавый, розовый, кумачовый, румяный, червонный, багровый и багряный, огненный, малиновый, кровавый, жаркий, вишенный, цвета зари — всего встретилось 269 цветообозначений красного в его разных оттенках. Характерно, что в истории развития мышления красный цвет первым из всех цветов стал противопоставляться черному и белому и осознаваться именно как цвет по абстрактному признаку насыщенности; красный цвет имел амбивалентную символику жизни и смерти еще в первобытных культурах; оттенки красного наиболее детально представлены и в современном цветообозначений всех народов как в литературных языках, так и в диалектах. Тема огня и огненная символика очень важны в творчестве Цветаевой, начиная с ее ранних стихов:

Что другим не нужно  — несите мне!  
Всё должно сгореть на моем огне!

(...) Птица-Феникс  — я, только в огне пою! .

Цветаевский культ  страсти и очищения высшей степенью страсти нашел свое словесное выражение в формах, выработанных мировой культурой.

3. Непосредственно за группой максимально насыщенных тонов у Цветаевой следует по частотности группа лазурный, лазоревый, золотой, серебряный. Относительно высокую частотность (и по отношению к общеупотребительному языку, и по отношению к цветаевским цветообозначениям) имеет и слово алый — все это слова фольклорной стилистической окраски с устойчивой традицией употребления в литературе XVIII—XX вв. Описывая свой поэтический мир, Цветаева за исходное понятие, за точку отсчета нередко принимает мир народной культуры, отраженный в фольклоре и классической литературе, однако исходные понятия часто подвергаются переосмыслению в ее творчестве.
4. М.Цветаева активно употребляет прилагательные, качественное значение которых развилось из относительного: золотой, серебряный, ржавый, розовый, кумачовый, вороной, янтарный, огненный, снеговой, малиновый, льняной, кровавый, вишенный, агатовый, жемчужный, перламутровый. Во-первых, такие прилагательные метафоричны по своей природе и, благодаря мотивированности в языке, более способны к выражению связей между явлениями внешнего мира, чем прилагательные изначально качественные. Во-вторых, продуктивная модель этих производных прилагательных, по которой они образуются особенно активно с XVIII века, превращает набор уже существующих в языке цветообозначений в открытый ряд, легко принимающий окказионализмы.
5. В исследованных мною текстах ни разу не встретилось слово коричневый. Слово карий встречается, как и в общенародном языке, только при обозначении цвета глаз.
6. Для М. Цветаевой не характерно употребление уменьшительных форм прилагательных (красненький, синенький и т. п.), прилагательных с суффиксами неполноты качества (в исследованных текстах встретилось только одно такое прилагательное в «Стихах о Чехии»: Лес — красноват, день — сине-сер. Составные прилагательные типа сине-сер тоже крайне редки в поэзии Цветаевой, чаще корень цветового значения соединяется с корнем, не имеющим цветового значения (сребро-сухим, сребро-скользящим).

За пределами списка осталось описательное, метафорическое, перифрастическое цветообозначение. Описательное цветообозначение сходно со сравнением, сравнение же у Цветаевой чаще всего представлено метафорой, причем такой, которая поднимается на следующую ступень уподобления: благодаря цветаевскому максимализму в тексте нередко происходит полное отождествление субъекта и объекта сравнения, что достигается устранением сравнительных союзов и превращением сравнительного оборота в член предложения: