Теория агрессии К. Лоренца

Содержание:

 

      Введение………………………………………………………………………3

1. «Пролог в море»………………………………………………………………5
2. Для чего нужна агрессия?.................................................................................8
3. Спонтанность агрессии……………………………………………………...13
4. Ритуализация…………………………………………………………………15
5. Торможение………………………………………………………………….18

       Заключение………………………………………………………………....22

       Список использованной литературы……………………………..…….23

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

В данной книге автор прослеживает очень интересные аналогии в поведении  различных видов позвоночных  и вида Homo sapiens.

Утверждая, что агрессивность  является врожденным, инстинктивно обусловленным  свойством всех высших животных и, доказывая  это на множестве убедительных примеров, автор подводит к выводу:

"Есть веские основания  считать внутривидовую агрессию  наиболее серьезной опасностью, какая грозит человечеству в  современных условиях культурноисторического  и технического развития."

В книге речь идет об агрессии, то есть об инстинкте борьбы, направленном против собратьев по виду, у животных и у человека. Агрессия, проявления которой часто отождествляются  с проявлениями "инстинкта смерти",  это такой же инстинкт, как и  все остальные, и в естественных условиях так же, как и они, служит сохранению жизни и вида. У человека, который собственным трудом слишком  быстро изменил условия своей  жизни, агрессивный инстинкт часто  приводит к губительным последствиям; но аналогично - хотя не столь драматично - обстоит дело и с другими инстинктами.

           Две первые главы начинаются с описания простых наблюдений типичных форм агрессивного поведения; затем в третьей главе его значение для сохранения вида, а в четвертой говорится о физиологии инстинктивных проявлений вообще и агрессивных в частности - достаточно для того, чтобы стала ясной спонтанность их неудержимых, ритмически повторяющихся прорывов. В пятой главе разъясняется процесс ритуализации и обособления новых инстинктивных побуждений, возникающих в ходе этого процесса. Той же цели служит шестая глава, в которой дан общий обзор системы взаимодействий разных инстинктивных побуждений. В седьмой главе на конкретных примерах показано, какие механизмы "изобрела" эволюция, чтобы направить агрессию в безопасное русло, какую роль при выполнении этой задачи играет ритуал, и насколько похожи возникающие при этом формы поведения на те, которые у человека диктуются ответственной моралью. Эти главы создают предпосылки для того, чтобы можно было понять функционирование четырех очень разных типов общественной организации.

           Первый тип - это анонимная стая, свободная от какой-либо агрессивности, но в то же время лишенная и личного самосознания, и общности отдельных особей.

           Второй тип - семейная и общественная жизнь, основанная лишь на локальной структуре защищаемых участков, как у кваквы и других птиц, гнездящихся колониями.

           Третий тип - гигантская семья крыс, члены которой не различают друг друга лично, но узнают по родственному запаху и проявляют друг к другу образцовую лояльность; однако с любой крысой, принадлежащей к другой семье, они сражаются с ожесточеннейшей партийной ненавистью. И наконец, четвертый вид общественной организации - это такой, в котором узы личной любви и дружбы не позволяют членам сообщества бороться и вредить друг другу. Эта форма сообщества, во многом аналогичного человеческому, подробно описана на примере серых гусей.

В первых одиннадцати главах К.Лоренц объясняет причины ряда нарушений инстинкта агрессии у  человека, 12-я глава - "Проповедь  смирения" - должна создать для  этого новые предпосылки, устранив определенное внутреннее сопротивление, мешающее многим людям увидеть самих  себя как частицу Вселенной и  признать, что их собственное поведение  тоже подчинено законам природы. Это сопротивление заложено, во-первых, в отрицательном отношении к  понятию причинности, которое кажется  противоречащим свободной воле, а  во-вторых, в духовном чванстве человека. 13-я глава имеет целью объективно показать современное состояние  человечества, примерно так, как увидел бы его, скажем, биолог-марсианин. В 14-й  главе К.Лоренц предлагает возможные  меры против тех нарушений инстинкта  агрессии, причины которые ему  кажутся уже понятными.

 

 

 

 

 

 

1.«Пролог в море»

 

В первой главе К.Лоренц описывает  свои наблюдения в природе: «У рыб  тусклой или, как у красноротиков, пастельной окраски я почти всегда вижу многих или хотя бы нескольких представителей одного и того же вида одновременно, часто они плавают  вместе громадными, плотными стаями. Зато из яркоокрашенных видов в моем поле зрения лишь один синий и один черный "ангел", один "красавчик" и  один "самоцвет"; а из двух малюток "скальных красавиц", которые только что промчались мимо, одна с величайшей яростью гналась за другой.

Хотя вода и теплая, от неподвижной аэростатной жизни  я начинаю замерзать, но наблюдаю дальше. И тут замечаю вдали, а  это даже в очень прозрачной воде всего 10-12 метров, еще одного красавчика, который медленно приближается, очевидно, в поисках корма. Местный красавчик  замечает пришельца гораздо позже, чем я со своей наблюдательной вышки; до чужака остается метра четыре. В тот же миг местный с беспримерной яростью бросается на чужака, и  хотя тот крупнее нападающего, он тут же разворачивается и удирает  изо всех сил, дикими зигзагами, к  чему атакующий вынуждает его  чрезвычайно серьезными таранными  ударами, каждый из которых нанес  бы серьезную рану, если бы попал  в цель. По меньшей мере один все-таки попал; я вижу, как опускается на дно блестящая чешуйка, кружась, словно опавший лист. Когда чужак  скрывается вдали в сине-зеленых  сумерках, победитель тотчас возвращается к своей норке.

  Он мирно проплывает  сквозь плотную толпу юных  красноротиков, кормящихся возле  самого входа в его пещеру; и полнейшее безразличие, с  каким он обходит этих рыбок,  наводит на мысль, что для  него они значат не больше, чем камушки или другие несущественные  и неодушевленные помехи. Даже  маленький синий ангел, довольно  похожий на него и формой, и  окраской, не вызывает у него  ни малейшей враждебности.

  Вскоре после этого  я наблюдаю точно такую же, во всех деталях, стычку двух  черных рыбок-ангелов, размером  едва-едва с пальчик. Эта стычка, быть может, даже драматичнее:  еще сильнее кажется ожесточение  нападающего, еще очевиднее панический  страх удирающего пришельца, хотя, это может быть и потому, что  мой медленный человеческий глаз  лучше уловил движения ангелов,  чем красавчиков, которые разыграли  свой спектакль слишком стремительно.

  Постепенно до моего  сознания доходит, что мне уже  по-настоящему холодно. И пока  выбираюсь на коралловую стену  в теплый воздух под золотое  солнце Флориды, я формулирую  все увиденное в нескольких  коротких правилах:

  Яркие, "плакатно" окрашенные  рыбы - все оседлые.»

  Только у них можно  увидеть, что они защищают определенный  участок. Их яростная враждебность  направлена только против им  подобных; трудно увидеть, чтобы  рыбы разных видов нападали  друг на друга, сколь бы ни  была агрессивна каждая из  них.

Напрашивается вопрос для  чего все же рыбы такие яркие?

Все великое множество  сложных и целесообразных конструкций  животных и растений всевозможнейших  видов обязано своим возникновением терпеливой работе Изменчивости и Отбора за многие миллионы лет. Задавая этот вопрос, мы вправе надеяться на разумный ответ. Кричаще яркие краски коралловых рыб требуют объяснения. Какая  видосохраняющая функция вызвала  их появление?

Для ответа на этот вопрос исследователь  купил самых ярких рыбок, каких  только мог найти, а для сравнения - несколько видов менее ярких, в том числе и простой маскировочной  окраски. Тут он сделал неожиданное  открытие: у подавляющего большинства  действительно ярких коралловых рыб - "плакатной", или "флаговой", расцветки - совершенно невозможно держать  в небольшом аквариуме больше одной особи каждого вида. Стоило поместить в аквариум несколько  рыбок одного вида, как вскоре, после  яростных баталий, в живых оставалась лишь самая сильная. В открытом море принцип "два сапога - не пара" осуществляется бескровно: побежденный  бежит с территории победителя, а  тот вскоре прекращает преследование. Но в аквариуме, где бежать некуда, победитель часто сразу же добивает побежденного. По меньшей мере он занимает весь бассейн как собственное  владение и в дальнейшем настолько  изводит остальных постоянными  нападениями, что те растут гораздо  медленнее, его преимущество становится все значительнее, и так до трагического исхода.

Итак, в этот аквариум были запущены рыбешки - длиной от двух до четырех  сантиметров - следующих видов: 7 разных видов рыб-бабочек, 2 вида рыб-ангелов, 8 видов группы "демуазель" (группа помацентров, к которой принадлежат "звездники" и "красавчики"), 2 вида спинорогов, 3 вида губанов, 1 вид "рыбы-доктора" и несколько других, не ярких и не агрессивных видов, как "кузовки", "шары" и т.п. Таким образом, в аквариуме оказалось примерно 25 видов плакатно окрашенных рыб, в среднем по 4 рыбки каждого вида, из некоторых видов больше, из других всего по одной,  а всего больше 100 особей. Рыбки сохранились наилучшим образом, почти без потерь, прижились, воспрянули духом и в полном соответствии с программой начали драться.

Теперь появилась возможность  сделать определенные статистические подсчеты. Результаты оказались следующими: для каждой рыбки, живущей в аквариуме, вероятность случайно напасть на одну из трех своих среди 96 других рыбок  равна 3:96. Однако, количество укусов, нанесенных сородичам, относится к количеству межвидовых укусов примерно как 85:15. И  даже это малое последнее число (15) не отражает подлинной картины, т. к. соответствующие нападения относятся  почти исключительно на счет "демуазелей". Они почти постоянно сидят  в своих норках, почти невидимые  снаружи, и яростно атакуют каждую рыбу, которая приближается к их убежищу. В свободной воде и они  игнорируют любую рыбу другого вида. В тех случаях, когда спаривание соединяло две рыбьих души в одну, в живых оставалась пара, как это  было у коричневых и бело-желтых "бабочек". Известно великое множество  случаев, когда животные, не только рыбы, которым за неимением сородичей  приходилось переносить свою агрессивность  на другие объекты, выбирали при этом наиболее близких родственников  или же виды, хотя бы похожие по окраске. Эти наблюдения в аквариуме и  их обобщение бесспорно подтверждают правило, установленное и наблюдениями в море: по отношению к своим  сородичам рыбы гораздо агрессивнее, чем по отношению к рыбам других видов.

Восхитительная красота  и правильность рисунков, расцветок  и движений наших рыб могут  вызвать у нас лишь еще большее  восхищение, когда мы узнаем, что  они существенно важны для  сохранения вида украшенных ими живых  существ. Великолепная боевая раскраска  коралловых рыб выполняет особую роль: она вызывает у сородича и  только у него яростный порыв к  защите своего участка, если он находится  на собственной территории, и устрашающе предупреждает его о боевой готовности хозяина, если он вторгся в чужие  владения. В обеих функциях это  как две капли воды похоже на другое прекрасное явление природы на пение  птиц; на песню соловья. Как расцветка  коралловой рыбы, так и песня соловья  служат для того, чтобы издали предупредить своих сородичей - ибо обращаются только к ним, что здешний участок уже нашел себе крепкого и воинственного хозяина.

 

2.Для чего нужна агрессия

 

Для чего вообще борются  друг с другом живые существа? Борьба - вездесущий в природе процесс; способы  поведения, предназначенные для  борьбы, как и оружие, наступательное и оборонительное, настолько высоко развиты и настолько очевидно возникли под селекционным давлением  соответствующих видосохраняющих  функций. Формулу Дарвина "борьба за существование", превратившуюся в модное выражение, которым часто  злоупотребляют, непосвященные ошибочно относят, как правило, к борьбе между  различными видами. На самом же деле, "борьба", о которой говорил  Дарвин и которая движет эволюцию - это в первую очередь конкуренция  между ближайшими родственниками. То, что заставляет вид, каков он сегодня, исчезнуть или превращает его  в другой вид - это какое-нибудь удачное "изобретение", выпавшее на долю одного или нескольких собратьев по виду в результате совершенно случайного выигрыша в вечной лотерее Изменчивости. Потомки этих счастливцев, как уже  говорилось, очень скоро вытеснят всех остальных, так что вид будет  состоять только из особей, обладающих новым "изобретением".

Функция сохранения вида гораздо  яснее при любых межвидовых столкновениях, нежели в случае внутривидовой борьбы. Взаимное влияние хищника и жертвы дает замечательные образцы того, как отбор заставляет одного из них  приспосабливаться к развитию другого. Быстрота преследуемых копытных культивирует мощную прыгучесть и страшно вооруженные  лапы крупных кошек, а те, в свою очередь,  развивают у жертвы все  более тонкое чутье и все более  быстрый бег. Впечатляющий пример такого эволюционного соревнования между  наступательным и оборонительным оружием  дает хорошо прослеженная палеонтологически  специализация зубов травоядных млекопитающих - зубы становились все  крепче - и параллельное развитие пищевых  растений, которые по возможности  защищались от съедения отложением кремневых  кислот и другими мерами. Но такого рода "борьба" между поедающим  и поедаемым никогда не приводит к полному уничтожению жертвы хищником; между ними всегда устанавливается  некое равновесие, которое, если говорить о виде в целом, выгодно для обоих. Кто непосредственно угрожает существованию вида - это не "пожиратель", а конкурент; именно он и только он.

Ближе к подлинной агрессии, чем нападение охотника на добычу, интересный обратный случай "контратаки" добычи против хищника. Особенно это  касается стадных животных, которые  всем скопом нападают на хищника, стоит  лишь им его заметить. Нападение  на хищника-пожирателя имеет очевидный  смысл для сохранения вида. Даже когда нападающий мал и безоружен, он причиняет объекту нападения  весьма чувствительные неприятности. Все хищники, охотящиеся в одиночку, могут рассчитывать на успех лишь в том случае, если их нападение  внезапно. Даже когда нападающий мал  и безоружен, он причиняет объекту  нападения весьма чувствительные неприятности. Когда лисицу сопровождает по лесу кричащая сойка, когда вслед за кобчиком летит целая стая предупреждающе щебечущих трясогузок охота у  них бывает основательно подпорчена. С помощью травли многие птицы  отгоняют обнаруженную днем сову так  далеко, что на следующий вечер  ночной хищник охотится где-то в другом месте. Особенно интересна функция  травли у ряда птиц с высокоразвитой общественной организацией, таких, как  галки и многие гуси. У первых важнейшее значение травли для сохранения вида состоит в том, чтобы показать неопытной молодежи, как выглядит опасный враг. Такого врожденного  знания у галок нет. У птиц это  уникальный случай традиционно передаваемого  знания. Гуси, на основании строго избирательного врожденного механизма, "знают": нечто пушистое, рыже-коричневое, вытянутое  и ползущее чрезвычайно опасно. Однако и у них видосохраняющая функция "мобинга"  со всем его переполохом, когда отовсюду слетаются тучи гусей, имеет в основном учебную цель. О таких эффективных нападениях на действительного или мнимого  хищника-пожирателя можно было бы рассказывать долго. У некоторых птиц и рыб  специально для этой цели развилась  яркая "апосематическая", или предупреждающая, окраска, которую хищник может легко  заметить и ассоциировать с теми неприятностями, какие он имел, встречаясь с данным видом. Ядовитые, противные  на вкус или как-либо иначе защищенные животные самых различных групп  поразительно часто "выбирают" для  предупредительного сигнала сочетания  одних и тех же цветов: красного, белого и черного. И чрезвычайно  примечательны два вида, которые  кроме "ядовитой" агрессивности  не имеют ничего общего ни друг с  другом, ни с упомянутыми ядовитыми  животными, а именно утка-пеганка  и рыбка, суматранский усач. О пеганках давно известно, что они люто травят хищников; их яркое оперение настолько угнетает лис, что они могут безнаказанно высиживать утят в лисьих норах, в присутствии хозяев.