Общая характеристика культуры петровского Петербурга. Ренессанс при Петре Великом

Федеральное агентство по образованию 

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

«Санкт-Петербургский  государственный

инженерно-экономический  университет» 

Факультет туризма и гостиничного хозяйства 
 

Кафедра иностранных языков и межкультурных коммуникаций 
 
 
 

Реферат на тему: 

«Общая  характеристика культуры петровского Петербурга.

Ренессанс при Петре Великом». 
 
 
 
 
 
 

Выполнила:   

Студентка 1 курса

Группы 0/4183

Власова Е.И. 

Проверил:

Кандидат  исторических наук

Кайсаров Е. А. 
 
 
 
 
 
 
 
 

Санкт-Петербург

2008

Оглавление: 
 
 

Введение           3

1. Общая характеристика культуры петровского Петербурга  4

2. Идеология Русского Ренессанса       11

3. Русская женщина эпохи Возрождения      13

4. Архитектура Петербурга первой половины XVIII века   15

Заключение          20

Дополнительный  материал        21

Библиографический список        24 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение. 

     Ренессанс - не идиллия, не просто жизнерадостность и вдохновение, а и высочайшая драма человеческого бытия, что греки представили через трагический миф, обретший форму трагедии.

     Ренессанс в России имеет начало и истоки в реформах Петра Великого, когда  Россия перешла черту, разделяющую  Средние века от Нового времени, что  в Западной Европе произошло в  XIV-XVI веках. Именно здесь проступает один из важнейших признаков такого явления, как Ренессанс. В XVIII веке в России впервые зарождается светское искусство, что дало себя знать особенно ярко в архитектуре и живописи.

     Ренессансные  явления в архитектуре блистательно представляет классический Петербург. Первой ярчайшей ренессансной личностью на русской почве по праву должен быть назван царь Петр. Он заложил, как город на Неве, так и основы для развития ремесел, наук и искусств в России.

     В данной работе рассмотрены общие характеристики культуры петровского Петербурга. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Общая характеристика культуры петровского Петербурга. 

     Эпоха Возрождения в России начинается с основания Санкт-Петербурга. История  новой столицы в первое десятилетие складывалась в высшей степени драматично. Шла Северная война. Однако нация пробудилась, и уже в 1709 году под Полтавой шведы потерпели сокрушительное поражение, а в 1714 на море у мыса Гангут. Если корабли закладывал сам Петр, то город первые десятилетия строил, можно сказать, Доменико Трезини, инженер фортификации и первый архитектор Санкт-Петербурга, разумеется, в большей мере исполнитель воли и планов царя, которые менялись, пока новая столица пунктирно не обрела те линии и доминанты, начиная с Петропавловской крепости и колокольни с ее золотым шпилем, со зданием коллегий на Васильевском острове, с Летним дворцом до общего замысла Александро-Невской лавры, каковые предопределили, как верхняя часть айсберга всех трудов первых строителей, все великолепие Северной Пальмиры.

     Доменико  Трезини родился в Швейцарии  в кантоне Тессин, где говорят  по-итальянски, в 1670 году. В поисках  работы он, оставив семью дома, приехал  в Копенгаген, где перебивался, видимо, лишь случайными заработками, но тут  судьба улыбнулась ему. 1 апреля 1703 года русский посол при дворе датского короля “учинил уговор” с Трезини, весьма выгодный. Трезини едет в Россию обычным путем - через Архангельск, Вологду, Ярославль, Сергиев Посад и прибывает в Москву, где у него было время осмотреться и ознакомиться с древнерусской архитектурой и где он, верно, впервые услышал об основании новой столицы у Балтийского моря. Это путешествие несомненно было поучительно для инженера фортификации, который не побоялся никаких трудностей, что он доказал сразу, призванный царем в Петербург, которого еще не было, а была заложена лишь крепость на Заячьем острове, которая и станет детищем и судьбой архитектора. “Уговор” был учинен на два года, Трезини приехал без семьи, но так и остался до конца жизни в городе, который строил, несомненно захваченный грандиозными планами царя, вовлеченный во все его труды и празднества. Известно, что он дважды был женат, кроме первой женитьбы в родном городе Астано, крестным отцом его сына был сам царь Петр, у него были ученики и денщики, вообще большая семья мастера, вероятно, живого нрава, трудолюбивого и, верно, бескорыстного, под стать царю, которому не приходило в голову прибавить ему жалованья сверх тысячи рублей в год, что он получал по контракту, в то время как вновь приглашенным, правда, известным в Европе архитекторам Шлютеру или Леблону назначал оклад в пять тысяч. Вероятно, Петр в Трезини уже не видел иноземца. Получил прибавленье в жалованьи и звание полковника фортификации Трезини уже при Екатерине I, то есть стал русским дворянином. Разумеется, также он никакой не итальянский и не швейцарский, а русский архитектор, итальянец по происхождению. У Доменико Трезини счастливая судьба гения, хотя его постоянно недооценивали, да и трудно предстать вдруг во всем великолепии, как Франческо Растрелли или Карл Росси позже, на пустынных землях, где поначалу строили деревянные дома, потом так называемые мазанковые, только затем каменные. Трезини мог уехать, как уезжали многие, подзаработав деньги, но он, верно, осознал свою судьбу, столь же исключительную, как личность и начинания Петра. Характер у него был, вероятно, неугомонный, под стать царю, и устремления архитектора и основателя города совпали, слились, и город, как спущенный на воду корабль, ожил, обретя неповторимые черты, но это было только начало.

     Царь  Петр формулирует идеи просветителей  задолго до них и, главное, претворяет их в жизнь с намерением создать  новую породу людей. Никаких сословных  ограничений, кто смышлен, тот сегодня  взят в денщики, завтра, хотя каким-то чудом не выучился грамоте, светлейший князь, генерал-губернатор Санкт-Петербурга; цель всех дел - общее благо. Уповая на Бога, должно строить Парадиз на земле. Нужны мастера под стать Богу-мастеру. Открываются навигацкая, артиллерийская школы, цифирные, при госпитале медицинское училище, куда переводят студентов Славяно-греко-латинской академии, поскольку они знают латынь, а с ними школьный театр, откликавшийся тотчас на все важнейшие события эпохи - на победы русского оружия, на заключение мира со Швецией, на смерть Отца отечества, Императора всероссийского.

     Празднества, какие любил устраивать царь Петр, прежде всего в честь побед  русского оружия и их годовщин, просто маскарады, меньше всего были похожи на официальные мероприятия и  балы поздних эпох; это были всенародные действа, начиная с приготовлений к ним: возводились триумфальные ворота, которые украшались скульптурами античных богов, живописными полотнами, продумывались маскарадные костюмы и представления, а в шествиях принимали участие все, начиная от высших сановников и самого царя. Многие ничего, кроме шутовства, во всем этом не видят. Но мы наблюдаем то же пристрастие к всенародным празднествам и театральным представлениям в Золотой век Афин, к маскарадам - в Золотой век Флоренции, с расцветом мысли и искусства, точно творчество и жизнетворчество - это праздник, или празднества и есть высшие проявления творчества и жизнетворчества.

     Федор Васильев расписывал пушкарское знамя  для юного царя Петра Алексеевича, он также золотил и украшал  киоты, кресла, расписывал стены в царских подмосковных селах Преображенское, Измайлово и Воробьево, а с 1702 года числился живописцем в Оружейной палате, куда был определен именным указом царя, занимался иллюстрированием книг; направленный в Петербург в 1705 году, там он явился архитектором, в 1708 году он строил три галереи из коринфских колонн вдоль Невы в Летнем саду, в средней позже была установлена античная статуя Венеры (Таврической). В 1720 году царь Петр отправил именно Федора Васильева в Киев для построения новой каменной колокольни, вместо сгоревшего собора. Великая колокольня Киево-Печерской лавры сооружена по проекту Федора Васильева (1731-1744), правда, не самим архитектором. После смерти Петра Васильев вернулся в Москву, где занимался перестройками дома цесаревны Елизаветы Петровны и графа С.В.Рагузинского, то есть оставался в кругу тех, кто его знал при Петре, что уберегло, может быть, его от гонений. Одно время Васильев делал зарисовки видов Петербурга, который строился на его глазах, составлял целые альбомы, которые подносил царю, и царь, верно, их ценил. Это еще не городские виды, а, к примеру, “Усадьба царицы Параскевы” - деревянные строения; “Трубецкой раскат” - берег с лодкой у Петропавловский крепости; “Кроншлот” - крепость в бурю; “Мельница в Аничкове” - там, где будет Аничков дворец. Это в своем роде исчезающие виды, бесхитростно воспроизведенные, местности, где бурно растет город. Бытовая сценка: “Капрал докучает женкам”; “Пономарь у кружала”; “Булочник”. Лишь “Шереметево подворье” - вид города, который сохранится у Фонтанки. Рисунки предельно выразительны, будто начала XX века.

     Царь  Петр, будучи в Амстердаме, брал уроки  у гравера Адриана Шхонебека; он уговорил гравера оставить мастерскую, магазин и приехать в Москву. Алексей  Зубов, числившийся в Оружейной  палате, становится учеником голландского мастера. Он создал целую серию гравюр, на которых предстают Санкт-Петербург, Нева, корабли, торжества, свадьбы, исторические лица - вся Петровская эпоха. Но после смерти Петра Великого Алексей Зубов если и не гоним, то явно оттеснен другими, лучшая пора его жизни и творчества остается позади.

     Живопись, точнее русский портрет первой трети XVIII века, - это Иван Никитин и Андрей Матвеев. Иван Никитин, сын духовника  царицы Прасковьи, рос в Измайлове, родовом гнезде Романовых, усовершенствованном на европейский лад всесторонне - от оранжерей, где растут миндаль, финики, персики, виноград, до библиотеки, театра и быта. Сын священника в такой атмосфере увлекается рисованием, и его страсть, конечно же, замечена, его отправляют к Андриану Шхонебеку. В 1711 году Иван Никитин вызван в Петербург и назначен учителем школы рисования и гравирования при типографии, но вскоре Петр обращает внимание на его портреты членов царской семьи, велит писать и с него и находит, что из учителя школы рисования может выйти настоящий художник, и отправляет во Флоренцию с письмом к герцогу Козимо III Этрурскому: “Посылаем мы... с агентом Петром Беклемишевым несколько человек Российского народу для обучения в искусстве архитектории цивилис и молярства. И понеже Академия от Вашего высочества, во Флоренции учрежденная, во всех науках и искусствах зело прославлена: того ради просим Ваше высочество дружелюбно помянутых посланных в Вашу Академию повелеть принять и для обучения оного им тамо свободно пребывать и в прочем высокую Вашу княжескую протекцию им благоволительно во всем позволить”.

     Путь  в Италию для целых поколений  молодых художников для усовершенствования в искусствах был открыт. В 1716 году царь Петр выехал вместе с семьей за границу, где совершит продолжительную поездку по разным странам; оставив в Данциге царицу, он приехал в Кенигсберг, откуда ей писал: “Екатеринушка, друг мой, здравствуй! Попались мне навстречу Беклемишев и живописец Иван. И как оне приедут к вам, тогда попроси короля, чтоб велел свою персону ему списать, а также и протчих, каво захочешь, а особливо свата, дабы знали, что есть из нашего народа добрые мастеры”.

     Петр I отодвинул церковь в сторону, сохраняя веру и обряд богослужений; при Елизавете Петровне вполне оформляется  новая идеология Российского государства, это русское барокко как эстетика и образ жизни и мышления от императорского двора до помещичьих усадеб, что вполне сохраняется и при Екатерине II, несмотря на то, что в архитектуре утверждается классицизм, поскольку и в образе жизни дворян, и в поэзии, что демонстрирует Державин, всецело господствует барокко, смыкаясь в сфере миросозерцания с классицизмом, то есть с обращением к классической древности, и с просветительством, даже с вольтерьянством в обиходе.

     Реформы Петра, вырвавшие страну из средневековья и радикально сменившие её духовную доминанту с религиозной на светскую, тем самым вывели русскую культуру на ренессансную стадию (ибо суть последней не в возвращении к античным или к каким-либо иным древним принципам, а в порождающем подобное возвращение, если оно имеет место, превращении культуры из спиритуалистической в гуманистическую, из теоцентристской в антропоцентристскую). Однако всё дело в том, что процесс этот протекал в то время, когда Западная Европа уже изжила своё Возрождение, а вслед за ним и сложные, противоречивые духовные движения 17 века – абсолютную государственность и буржуазную демократию, расцвет естествознания и технику ремесленного производства, рационализм и сенсуализм, маньеризм и ранний социально ориентированный реализм, классицизм и барокко – и поднялась на уровень, получивший простое и чёткое имя – Просвещение. Для формирования русской культуры всё это имело громадное значение, ибо Пётр стремился облегчить и ускорить её развитие освоением достижений европейской цивилизации, тем самым открыв возможность переработки на русской почве всего того, что накопила Европа за несколько столетий, и того, что было её последним словом – в технике, науке, философии, искусстве, педагогике. В результате рождался своеобразный и причудливый российский сплав ренессансного, доренессансного и постренессансного. Эту особенность развития отечественной культуры 18 века прекрасно сформулировал В. Белинский: «Мы вдруг переживаем всё моменты жизни, которые на Западе развивались последовательно».

     Существенно, что в России, как и на Западе, преобразования ренессансного типа, могли происходить лишь в городе, и в городе особого типа. Ни один из древних русских городов, включая  Москву, не обладал совокупностью  качеств, необходимых для радикального прорыва из средневековья в новое светски-гуманистическое состояние, с развивающимся на высшем для того времени уровне техники мануфактурным производством, с широкой международной торговлей, со свободным развитием научного знания и внекультового художественного творчества. Древнерусские города были поселениями восточного типа, которые, как и в странах Дальнего, Среднего и Ближнего Востока, оставались замкнутыми, консервативными и даже при развитом ремесле и активной торговле на содержавшими стимулов для перехода производственной деятельности и обмена на качественно новый уровень, равно как и для свободного развития естественно-научного знания, внетеологической философской мысли, светской педагогики. Вот почему только Петербург мог стать плацдармом для развития в России ренессансоподобных культурных процессов.