Неокантианство

12. Культурологическая  концепция Ортега и Гассета

 Одной из самых распространенных культурологических концепций нашего времени является концепция игровой культуры. Наиболее ярким представителем этой концепции является голландский культуролог Й. Хейзинга (1872—1945). Игра, в концепции Хейзинга, — это культурно-историческая универсалия. В своей работе «Homo ludens» — «Человек играющий» он поднимает самые глубокие пласты истории и развития культуры — игровые. «Культура, — пишет он, — не происходит из игры, как живой плод, который отделяется от материнского тела, — она развивается в игре и как игра. Все культурное творчество есть игра: и поэзия, и музыка, и человеческая мысль, и мораль, и все возможные формы культуры».

46

Различные версии такой  концепции обнаруживаются в творчестве Е. Финка, X. Ортеги-и-Гассета, Г. Гадамера и других культурологов XX века. Можно проследить точки совпадения и точки расхождения Й. Хейзинги как с авторами-современниками, так и с философами более раннего периода.

Голландский исследователь  в своих трудах опирается на исходящую от Канта и продолженную Шиллером и йенскими романтиками традицию истолкования искусства из игры как спонтанной, незаинтересованной деятельности, которая приятна сама по себе и независима от какой-либо цели. Хейзинга рассматривает игровое начало не только как свойство художественной деятельности, но и как основание всей культуры. Игра старше культуры. Все основные черты игры были сформированы еще до возникновения человеческого сообщества и присутствуют в игровых поведениях животных. Игра сопровождает культуру на всем протяжении ее истории и характеризует многие культурные формы. «Важнейшие виды первоначальной деятельности человеческого общества переплетаются с игрой. Человечество все снова и снова творит рядом с миром природы второй, измышленный мир. В мифе и культуре рождаются движущие силы культурной жизни» (См. Гуревич А. Философия культуры. — М., 1994).

Культуроформирующее свойство игры связано с тем, что для изменения окружающей среды посредством любой материальной действительности человек должен был совершить предварительно аналогичную работу в собственном воображении, т. е. своего рода «проиграть» деятельностный процесс. Однако Хейзинга не сводит игровой элемент только к духовному проявлению. Игра присутствует и во всех сферах материальной культуры и определяет содержание ее форм.

Немаловажную функцию  в реализации игрового начала выполняют идеалы социальной жизни, определяющие духовную жизнь общества. В определенные моменты истории игра выполняет роль драматургической основы в реализации высшего социального сюжета, социально-нравственной идеи. Общественные идеалы, несомненно, содержат много игрового, так как они связаны с областью мечты, фантазии, утопических представлений и могут быть выражены лишь в игровом пространстве культуры. Согласно концепции Хейзинги, целые эпохи «играют» в воплощение идеала, как, например, культура Ренессанса, стремившаяся к возрождению идеалов античности, а не к созданию принципиально новых, «своих» ориентиров.

Роль игры в истории  культуры не всегда была одинаково  велика. По мере культурного развития игровой элемент отступает на второй план, растворяется, ассимилируется сакральной сферой, кристаллизуется в учености и в поэзии, в правовых отношениях, в формах политической деятельности. Но игровой инстинкт, по мысли Хейзинги, может проявиться в любой момент, вовлекая в про-

47

цесс игры и отдельного индивидуума и человеческие массы. Вытеснение игры началось в XVIII веке, когда обществом овладело трезвое, прозаическое понятие пользы, что и привело к утрате свободного духа культуры. Эта ситуация является наилучшим показателем кризиса европейской культуры, достигшего в XX веке полного своего выражения.

Анализ современного культурного состояния в аспекте  игры предпринял испанский философ X. Ортега-и-Гассет. Являясь беспощадным критиком массовой культуры, захлестнувшей Европу в нынешнем столетии, Ортега-и-Гассет противопоставляет ей подлинную «живую» культуру, которую человек делает личным достоянием, обращаясь к ней в силу спонтанной внутренней потребности. Характеристика «живой» культуры, данная испанским философом, созвучна критериям игры Хейзинги. Сущность культуры, по мнению этих мыслителей, составляют спонтанность и отсутствие прагматической установки. Из конкретных элементов такой культуры.складывается «элитарный» пласт культурного процесса, противостоящий натиску массовой культуры.

Игра рассматривается  как важнейший феномен человеческого бытия в числе четырех других — смерти, труда, господства и любви — немецким философом Е. Финком. Игровое начало пронизывает всю человеческую жизнь и определяет способ понимания бытия. В отличие от Хейзинги Финк считает игру важнейшим способом реализации человеческой деятельности, не свойственной животному миру. Фантазия как способ оперирования воображаемым присуща только человеку. В игре, основанием которой служит фантазия, он реализует высокие духовные потенции. Так происходит возвышение человека над природой и рождение культуры.

Игровой принцип  не раз будет использоваться исследователями при решении общетеоретических вопросов культуры, для анализа частных явлений культурной практики, ее различных форм, социальных феноменов и т. д. Например, при сравнении с игрой языка (идеи Ф. де Соссюра и Л. Витгенштейна), при обнаружении четырех типов игр в социальной семиотике (Р. Кайюа), при использовании игрового принципа в теории постмодернизма (Ж. Деррида). 

    Культурологическая  проблематика присутствует не только в этой работе, культурологизирование может быть отнесено к творчеству испанского философа Ортеге - и - Гассета в целом и может объяснятся тем, что он первым выявил и проанализировал ряд проблем, которые и по сей день не потеряли своей актуальности. Это в первую очередь такие как : «массовая культура», соотношение «элиты» и «массы», идеи и верования в культуре, наука, культура и цивилизация. А за ними скрывается , в свою очередь, проблема исторического прогресса и его последствий и т. д. Это те проблемы, которые характеризуют современную европейскую культурологию. В этом контексте вполне оправданным будет вопрос об Ортеге - и - Гассете как о культурологе, одном из основателей этой науки, не только обозначившим ряд проблем , имеющим для нее первостепенное значение , но и повлиявшим на сам способ их рассмотрения.

    Степень разработанности проблемы

    У нас  в стране творчество Ортеги - и - Гассета изучалось прежде всего в историко-философском плане, в русле таких проблем как проблема человека, специфика философии, а также в области эстетики и социологии, в частности, социологии искусства. При этом долгое время в качестве преобладающего оставался историко-философский интерес к творчеству Ортеги - и - Гассета . Гораздо в меньшей степени его творчество изучено в плане культурологическом. Однако и те работы, которые в той или иной степени можно было бы отнести к культурологической области исследования, отличает разноплановость.

    Прежде  всего испанский философ известен в отечественной философской  и социологической литературе ( большинство работ, посвященных Ортеге, историко-философского и социологического характера) как основатель концепции «массового общества». Знакомство с ним отечественного читателя произошло как раз в области этой проблематики. Так, в «Философской энциклопедии» под редакцией Константинова Ф.В. (т.З., М., 1964) в статье «массовое общество» он назван как один из авторов этой концепции наряду с Лебоном, экзистенциалистами в целом, «неоиндивидуалистами» (Э. Фромм, Д. Расмен), «неолибералами» (Ф. Хайек, Мизее и др). При этом сама концепция массового общества характеризуется как «реакция буржуазной идеологии на революционные выступления масс» (там же, с. 328).

    Хотя  примерно в это же время появляются и более основательные работы, в которых дается анализ массового  общества и в этом контексте уже  и массовой культуры. Здесь мы можем  назвать работу Г.К. Ашина «Доктрина «массового общества» (М., Политиздат, 1971). В этой работе дается достаточно полный анализ понятия «масса», исследуются проблемы лидерства в массовом обществе и манипулируемости человека. Особый интерес для нас представляет глава V «Массовая культура и ее социальная функция». Некоторые вопросы здесь поставлены достаточно объективно, хотя и используются обязательные для того времени идеологические штампы. Характерно, что в этой работе, имеющей в целом социологический характер, Ортега - и - Гассет характеризуется уже и как культуролог, наряду с Ф. Ницше, Я. Буркхардтом и О. Шпенглером.

    На многие аспекты интересующей нас проблематики приливает свет работа Ю. Н. Давыдова «Искусство и элита» М., 1966. Работа многоплановая, затрагивающая и интересующую нас философско - культурологическую проблематику.

    Более широкий спектр исследований творчества Ортеги - и - Гассета открывали историко-философские исследования. В частности, появляются статьи Н. Д. Бондаренко (1968), О. В. Журавлева (1968), посвященные философии Ортеги. Среди историко-философских работ следует специально выделить исследования А. Б.Зыковой, в частности, ее монографию «Учение о человеке в философии X. Ортеги - и - Гассета», М., «Наука», 1978. Здесь мы встретим уже совершенно иную оценку философа: «Его концепция культуры имела несколько аспектов, соответствующих этапам развития его философии, но во всех случаях философ выступал против нарождающейся буржуазной «массовой культуры» как псевдокультуры с заложенными в ней стандартами мышления, тем самым уводящей человека от самостоятельного - в данном случае через приобщение к культуре - освоения мира, от задач самостоятельного осмысления своего бытия» (Цит. соч. с. 122).

    Следует отметить, что в этот же исторический период появились обоснованные оценки Ортеги - и - Гассета как «представителя философии культуры и философской антропологии». Речь идет о работах П. П.Гайденко, в частности, монографии «Экзистенциализм и проблема культуры», М., 1963. Серьезный обобщающий смысл имеет уже одна из ее первых статей об Ортеге, помещенная в 4 томе Философской энциклопедии (М., 1967, с. 168 - 169). Здесь мы можем прочитать уже не только о проблеме «массового общества» и «массовой культуры», но и о философии истории испанского и европейского мыслителя. Но и здесь работа «Восстание масс» лишь цитируется однажды и не подвергается специальному анализу (в том числе и в соответствии с жанром энциклопедической обобщающей статьи).

    Как ни парадоксально, но наиболее полный с  культурологической точки зрения портрет  Ортеги - и - Гассета дает небольшая глава в книге А. Хюбшера «Мыслители нашего времени», опубликованная на русском языке впервые в 1962 году. Здесь даётся содержательное ядро его культурологического учения, причем, в центре оказывается работа «Восстание масс», а имя Ортеги , наряду с именами О. Шпенглера, А. Тойнби, А. Вебера и А. Хейзинги, появляется в разделе под красноречивым названием : «Осознание кризиса».

    И все  же определяющим в изучении философии  и культурологии Ортеги -и — Гассета, вернее в усмотрении его культурологических интересов , выступает сам факт опубликования его работ. Появляется публикация важнейшей работы Ортеги «Восстание масс» в журнале «Вопросы философии» ( 1989, № 3-4). Другие работы появляются в сборниках переводов, среди которых надо назвать такой известный как «Проблема человека в западной философии». М., «Прогресс», 1988. Здесь опубликована его работа «Новые симптомы», явно культурологического характера. Переломным для изучения культурологии Ортеги явился 1991 г.

    В этом же году появилась антология европейской  культурологической мысли «Самосознание  европейской культуры XX века» (М., 1991). Ортега вошел в число мыслителей Запада, писавших о месте культуры в современном обществе. В этом сборнике опубликована его статья «Дегуманизация искусства». В этом же году вышел сборник работ Ортеги под общим названием «Эстетика. Философия культуры» М., «Искусство», 1991. Важно то, что в этом сборнике появилась его работа «Восстание масс» (хотя публикация этой работы в журнале «Вопросы философии» более полная). Наконец, появляется наиболее полно и академично осуществленное издание : Хосе Ортега - и - Гассет. Восстание масс. М., «Изд. ACT», 2001.