Культура в Средние века

Вся история средневековой культуры — это история борьбы церкви и  государства, их слияния, уподобления  церкви (папства) государству и реализации его божественных целей. Возвышение государственности было необходимо не только светской власти, но и церкви как доказательство реальности мощи христианства. Главным орудием возвышения церкви стало рыцарство, что позволяет выделить рыцарскую культуру как явление средневековой жизни. Ярким проявлением этих притязаний церкви явились крестовые походы — попытка мечом объединить и расширить христианский мир под властью папства, которая основывалась на раздробленности феодальной Европы, когда именно церковь была скрепляющей христианский мир силой, опорой в борьбе с мусульманским Востоком.

     Спасение «в миру» становится все менее возможным, и религиозная мысль от попытки воплотить град Божий на земле все более обращается к советам Христа о спасении на небесах. Трагическое величие средневековой культуры состоит в неосуществимом стремлении к всеобъемлющему синтезу Бога и человека, что не получается ни на земле, ни на небе.

В реальной жизни высшие государственные  задачи («дела земные») — поддержание церкви, защита веры, упрочение мира, защита народа от насилия и т. д. — оказывались священной обязанностью рыцарства. Рыцарь это идеал человека, но во многом идеал рыцаря далек от христианского образца человека, но он преломлял христианские добродетели в соответствии с условиями жизни рыцарства.

Конечно, идеал монаха или рыцаря всегда оставался идеалом, который лишь частично реализовался в поведении людей. Монахи уплачивали штраф в папскую казну за очищение от грехов. Рыцари свои грехи замаливали, как правило, на старости лет, уходя в монастырь или проще: на умершего рыцаря надевали монашескую рясу. Этой же цели служили и пожертвования на церковь, участие в крестовых походах и т. д.

Третьему же сословию, то есть простому народу, Господь повелел трудиться, возделывая землю или торгуя плодами  своего труда и тем обеспечивая  существование всех. В связи с этим христианский образец человека трансформировался в сословные идеалы, которые так или иначе учитывали реальные возможности сословного человека.

В этих условиях личная свобода индивида не продвинулась дальше свободы выбора господина. В Средние века начался переход от рабовладельческого сообщества равных, свободных граждан к феодальной иерархии сеньоров и вассалов, от этики государственности — к этике личного служения.

Средневековый тип отношения человека к миру складывался на основе феодальной собственности, сословной замкнутости, духовного господства христианства, преобладания универсального, целого, вечного над индивидуальным, преходящим. В этих условиях важнейшим достижением средневековой культуры стал поворот к осмыслению проблемы становления человека как личности.

Существенным отличием общества этого  периода являлось отсутствие личной свободы. В раннем Средневековье каждый был обречен соответствовать своей роли, предписанной социальным порядком. У человека не было никакой возможности перемещаться по социальной лестнице.

Личная, экономическая и общественная жизнь регламентировалась правилами  и обязанностями, которые распространялись практически на все сферы деятельности человека, однако при этом он не был одинок и изолирован. Личность, по сути, отождествлялась с ролью человека в обществе; это был крестьянин, ремесленник, рыцарь, но не идивид, который мог поступать сообразно своему выбору. При рождении человек попадал в определенное экономическое положение, которое гарантировало ему ставший уже традицией жизненный уровень, хотя это влекло за собой экономические обязательства по отношению к вышестоящим в социальной иерархии. Однако в пределах своей социальной группы каждый имел возможность для достаточной свободы выражения собственной личности. Средневековое общество, с одной стороны, было структурировано и давало человеку ощущение уверенности, а с другой — держало его в рамках или, скорее, в оковах.

После XIII в. наметился мировоззренческий  поворот, все более осознавались притязания отдельного человека на признание. Человек становился сословной личностью (в отличие от родовой личности античного мира), обретающей в рамках своей социальной группы определенную свободу.

Следующий этап — выполнение человеком  своих социальных ролей. Собственно говоря, в зрелом Средневековье человек  выступал не как личность, а как  исполнитель социальной роли (купец, рыцарь, ремесленник), которая воплощается в профессии. Человек отождествлялся со своей профессией, а не занимался той или иной профессиональной деятельностью. В позднем Средневековье единство и иерархизованный порядок общества ослабевали. Росло значение капитала, индивидуальной экономической инициативы и конкуренции; возникла предпосылка для образования нового денежного класса. Все классы общества подверглись внедрению индивидуализма, который оказывал влияние на все сферы человеческой деятельности: на вкусы и моду, на искусство и философские учения, даже на теологическое мышление.

Тем не менее человек вырвался из феодального общества и разорвал те узы, которые одновременно обеспечивали ему чувство уверенности и  ограничивали его. (Италии, по словам Буркхардта, принадлежит «первый опыт среди представителей европейской семьи в отношении развития личности», а итальянец — это первый «индивид»). Возник новый, буржуазный класс, представители которого были настроены на решительные преобразования и преисполнены инициативы, силы и честолюбия. Начиная с XIII в. аристократы и бюргеры жили вместе, за общими стенами городов; сословные различия стали стираться, богатство становилось более существенным и уважаемым элементом, чем «голубая» кровь.

Христианская религия упростила и гуманизировала культ, запретив жертвоприношения и отказавшись от жесткой регламентации поведения человека в быту. Сложная обрядность языческих религий создавала перегородки между людьми: люди разных религий не могли вместе ни есть, ни пить, ни свободно общаться.

Христианство свершило великий  исторический синтез, наследуя и по-своему преобразуя интеллектуальные завоевания предшествующих эпох: идеи и образы различных религий Ближнего Востока, традиции греко-римской античной философии. При этом освоение существовавшей ранее философской и религиозной мысли шло в русле духовно- нравственных исканий эпохи, что придавало христианству особую привлекательность.

Главная христианская ценность —  любовь как связующая нить человека с Богом, как любовь к Богу, которая противостоит греховной и низменной плотской любви.

Главным догматом христианства является вера в единого всемогущего и всеблагого Бога, причем решающее значение для христианства имеет то представление о Боге, что Он есть Бог-Отец, Бог-Любовь, а люди — дети Божии.

В христианстве образцом выступает  человек смиренный, духовный, страдающий, жаждущий искупления грехов, спасения с Божьей помощью. Сущность нравственного идеала средневековой христианской идеологии можно представить единством Веры, Надежды и Любви. В этой триаде Вера выступает как особое состояние духа, как ведущая к Богу святая простота. Надежда олицетворяет идею спасения от греха с помощью Бога через загробное воздаяние, путь к которому — смирение, следование образцам освященного церковью поведения. Любовь понимается как любовь к Богу, как связь, устремление к нему человека.

Всегда ли христианство имело в  Средние века абсолютно господствующее положение или ему противостояло, выступало альтернативой какое-либо другое явление? В период раннего Средневековья, вплоть до X в., даже в таких официально христианских странах, как Англия, Франция, Италия, наряду с христианством сохраняли большое влияние языческие верования, для различных социальных слоев наблюдалась своя особая религиозность. Так, для знати более характерно формальное исповедание христианства и менее выражено сохранение язычества. Для простонародья — наоборот.

Данный факт свидетельствует не только об экономическом подъеме, но и о повышении религиозного энтузиазма людей. Так, начиная с X в. и до эпохи  Просвещения (конец XVII — начало XVIII в.) христианство стало религией, которая  входила в жизнь каждого европейца  с момента его рождения, сопровождала его на протяжении всего его земного  существования и вводила в загробный мир.

Жизнь простых людей была пронизана религиозностью до мелочей, но сама эта религиозность подчас выглядела богохульством из-за потери дистанции между «божественным» и «человеческим». К Богу относились как к человеку с его грубой натурой, были популярны непристойные песенки о евангельских персонажах. Сочетание скабрезности и богохульства было проявлением не развращенности этих людей, но скорее варварской детскости их восприятий и представлений.

Высшим проявлением такого своеобразия  средневековой культуры были народные праздники, в том числе карнавалы, где естественная потребность в  психологической разгрузке, в беззаботном  веселье после тяжких трудов выливалась в пародийное осмеяние всего высокого и серьезного в христианской культуре: «литургия наизнанку — богослужение идольское», «праздники дураков» и т. д. Это причудливое, гротескное мироощущение проявлялось не только в народной смеховой культуре, но и в официальной христианской культуре, к созданию которой непосредственный доступ имел простой человек. Например, в средневековой мистерии (театрализованное жизнеописание Христа), в книжной графике, в скульптуре и росписи храмов в серьезные евангельские сюжеты вплетались «шалости», дьявольские буффонады, сатирические жанровые сценки (эти комедийные сценки так и назывались фарс — «начинка»), фольклорные образы диковинных зверей, вурдалаков и т. д. Церковь пыталась бороться с этим, но оказалась бессильна.

Переход от античного атлета, живущего в гармонии с миром, земными радостями, к аскету, устремленному к духовному  единству с Богом, являл собой  новый уровень духовного самосознания человека.

§3. Духовная жизнь средневековой Европы

Главными чертами духовной культуры Средневековья являются:

1) доминирование христианской религии.

2) традиционализм, ретроспективность. Чем древнее, тем подлиннее — вот кредо связи нового и старого в духовной жизни.

3) символизм, когда текст (Библия) дает повод для размышлений, толкований. Вся интеллектуальная культура Средневековья экзегична:

+ первый этап экзегезы — семантический  анализ текстов Библии,трудов отцов церкви;

+ второй — концептуальный анализ (смысловой);

+ третий — спекулятивный, когда  автор получает возможность высказывать собственные мысли, маскируя их авторитетными суждениями.

4) дидактизм. Особое внимание уделяется формам интеллектуальной деятельности — дискуссиям, искусству аргументации, связям учителей и учеников.

5) универсальность, энциклопедичность знания, когда главным достоинством мыслителя является эрудиция.

6) рефлексивность, психологическая самоуглубленность.

Необходимо отметить роль исповеди в духовной жизни человека, очищения, искренности для его душевного спасения.

7) историзм духовной жизни. Обусловлено христианской идеей неповторимости событий, их единичности, вызванной уникальностью факта явления Христа.

8) иерархичность духовной сферы. Она проявляется в постановке проблемы отношения знания и веры, которая активно обсуждается богословами и философами. Именно философия стала средством, которое весьма своеобразно «ограничивало» христианскую религию изнутри. Действительные взаимоотношения между философией и религией, а также представления о них у духовной элиты общества в значительной степени предопределяли жизнь средневековой культуры в целом.

Принципиальные решения этой проблемы были выработаны еще в первые века христианства апологетами и отцами церкви. На латинском Западе рельефно приявились две взаимоисключающие точки зрения. Один из крупнейших западных теологов Квинт Тертуллиан еще в конце II в. настойчиво и бескомпромиссно проводил мысль, что вера исключает разум и не нуждается в нем: Вера в Христа и человеческое разумение несовместимы. Поэтому, чтобы прийти к Богу и принять христианское вероучение, не нужна никакая философская ученость — достаточно одного простодушия. Значительно более сбалансированную точку зрения выработал крупнейший христианский мыслитель Аврелий Августин (354-430), выдвинув и всесторонне обосновав мысль, что вера и разум — это лишь два различных вида деятельности одного рода мышления. Поэтому они не исключают, а дополняют друг друга. Разум есть мышление с пониманием, а вера — мышление с одобрением (или «согласное понимание»). Отсюда вывод, что вера дает разуму истины, которые он должен затем прояснить, а в проясненные истины человек крепче верит.

Становление буржуазных экономических  отношений и связанная с этим растущая заземленность мировоззренческих интересов человека дают импульс развитию знаний, называемых научными. Средневековая наука выступала как способ осмысления авторитетных данных Библии. Главным методом познания в этих условиях является постижение смысла божественных символов.

В средневековой науке является ориентация не на причинно-следственные связи между вещами, а иерархические, когда идет поиск небесных «прототипов» земных вещей.

Средневековая наука не сформулировала еще представлений о «самозаконности» мира, не имела почвы для идеи о законах природы, чисто вещные, не одухотворенные Богом связи не обладали авторитетом истины. Бог стоял за вещами природы, как мастер за созданной им вещью. Наука в Средние века опиралась главным образом на абстрактное мышление. При непосредственном обращении к природе она пользовалась, как правило, методами наблюдения; видела свою цель не в том, чтобы способствовать преобразованию природы, а стремилась понять мир таким, каким он предстает в процессе созерцания, не вмешиваясь в естественный ход событий и не руководствуясь соображениями практической пользы.

Но потребности хозяйствования побуждали изучать почвы, металлы, наблюдать природу, делать физические и химические опыты и т. п. Появляется Алхимия. Будучи неистовыми экспериментаторами, алхимики видели выход к новому знанию только через откровение в ходе мистерии как особого состояния сознания. Настоящий алхимик стремился не получить золото, но найти способ его получения.

Несмотря на такую идеологию  научного поиска, в эпоху Средневековья в Европе были изобретены часы, налажено производство бумаги, появились зеркало, очки, проводились медицинские опыты, вплоть до анатомических. По мере развития практики хозяйствования, накопления опытных знаний кредо Августина «Верую, чтобы понимать» неуклонно вытеснялось новым: «Понимаю, чтобы верить» (П. Абеляр).