Дегуманизация культуры в контексте культурологической (экзистенциально-культурной) глобалистики

  Питирим Сорокин в своей книге «Человек и общество в условиях бедствия» подчеркивал, что переживаемый период – это время одного из величайших кризисов в истории человечества. Не только война, голод, эпидемия и революция, но и множество других бедствий воцарились в мире. Все ценности разбиты, все нормы разрушены. Человечество превратилось в искаженное подобие своего собственного образа. Всеобъемлющий кризис охватил почти всю культуру и общество, сверху донизу. Этот кризис, по мнению Сорокина, проникает во все формы социальной, экономической и политической организации, в образ бытия и мышления [16].

 Великий гуманист ХХ века  А. Швейцер (1875-1965) сформулировавший  свою концепцию цели и смысла  человеческой истории, в работах,  написанных после первой мировой  войны, также констатировал, что  современное общество находится в глубочайшем кризисе. Причина кризиса или в невнимании к культуре, или в пессимизме, нежелании действовать. Чтобы выйти из кризиса, человечество должно осознать, что главная цель истории – сохранение культуры и гуманизация общества. Швейцер подчеркивал, что необходимость сохранения человечности и культуры вроде бы признается многими людьми. Необходимы волевые усилия даже для того, чтобы утвердить идею приоритетности культуры в человеческой истории. Швейцер утверждал, что в ХХ веке сформировалась общность человеческой культуры, и кризис культуры в ХХ веке – кризис человечества, а не кризис Европы, не кризис Америки или Азии. «Те, кто воспринимает нынешний упадок как нечто естественное, утешают себя мыслью, что на распад обречена какая-то одна культура, а не культура вообще и что взамен на новом историческом этапе расцветет новая культура новой расы. Такая точка зрения ошибочна. На земном шаре уже не осталось в резерве девственных и потенциально одаренных народов, которые когда-нибудь в будущем смогли бы прийти нам на смену в качестве лидеров духовной жизни. Нам известны все народы, живущие на земле. Среди них нет ни одного, который уже не был бы причастен к нашей культуре в том смысле, что его судьба не определялась бы нашей. Все они – способные и неспособные, далекие и близкие – испытывают на себе влияние действующих в нашей культуре сил бескультурья. Все они больны нашей болезнью и только вместе могут выздороветь. Не культура одной расы, а культура всего человечества, нынешнего и будущего, будет обречена на гибель, если иссякнет вера в возрождение наших творческих сил»[17] - писал А. Швейцер.

  А. Швейцер, развивая идеи о защите культуры как цели человечества, сформулировал принцип благоговения перед жизнью. Этот принцип связан с отношением к человеку как к высшей ценности, с гуманизмом. «Благоговение перед жизнью и обусловленное им стремление всесторонне поднимать человека и человечество до уровня высшей ценности – пишет А. Швейцер, - ориентирует человека на совершенные, чистые идеалы культуры, сознательно полемизирующие с действительностью. Отдаваясь целиком тяжелой борьбе за существование, многие из нас уже не силах думать об идеалах, связанных с культурой. Они больше не проявляют объективности в этом вопросе. Все их помыслы направлены только на улучшение их собственного бытия. Идеалы, которые они при этом выдвигают, выдаются ими за культурные идеалы и вносят тем самым полную неразбериху в понятие культуры. Выдвигая в качестве цели культуры подлинную человечность, которой каждый может достигнуть, ведя жизнь, наиболее достойную человека, мы должны отказаться от некритической переоценки внешней стороны культуры, какую мы наблюдаем, начиная с конца Х1Х века. Мы все больше и больше понимаем, что необходимо четко различать в культуре существенное и несущественное. Призрак культуры, лишенной духовности, теряет свою власть над нами. Мы решаемся смотреть правде в глаза и утверждать, что с прогрессом познания и практики достигнуть культуры стало не легче, а тяжелее. Перед нами встает проблема взаимодействия духовного и материального. Мы знаем, что все мы должны бороться с обстоятельствами за свою человечность и заботиться о том, чтобы вновь превратить эту борьбу из бесперспективной в перспективную» [18].

 И как далее подчеркивает  А. Швейцер, «сегодня история  человечества решает вопрос о возобладании гуманного или негуманного мировосприятия. И если решение это будет в пользу антигуманности … человечество погибнет» [19].

В свою очередь К.-Г. Юнг, социально-политический кризис западноевропейской культуры в  целом, объяснял вторжением в жизнь общества архетипов. Следствием этого вторжения он считал расизм фашистов и коммунистический догмат о всеобщем равенстве. Факельные шествия, массовый психоз, пламенные речи вождей, символика (свастика в Германии и красная звезда в СССР), - все это свидетельствовало, по мнению Юнга, о вторжении в культурную жизнь общества таких сил, которые намного превосходят человеческий разум, а по природе своей подсознательны.

Таким образом, даже поверхностный  анализ состояния современной культуры говорит о ее кризисе в небывалом масштабе.

  Изменения жизни и мыслей, происходившие с конца XIX-начала ХХ века с все большим ускорением, неизбежно должны были поставить под вопрос основные принципы, которые определяют существование человека, и с позиций которых мы рассматриваем его поступки. Под сомнение было также поставлено и то, что мы называем гуманизмом, этикой, цивилизацией, культурой, то есть те ценности, которыми мы руководствуемся, и на основе которых мы оцениваем наше поведение. Из-за множества противоречивых причин эти традиционные ценности оказываются под угрозой, они шатаются, а вскоре обрушиваются, так как расширение и качественное изменение наших познаний о мире свидетельствует против них. История обнаружила существование цивилизаций и обществ, основанных на иных моральных концепциях и иных системах ценностей. Перед лицом множества этических систем мы не можем придавать нашим устоявшимся критериям абсолютного значения.

 В конце ХХ столетия эпитет  «гуманистический» стал неотъемлемой  частью многих глобальных концепций, авторы которых пытались переосмыслить традиционные для западного мира идеи и представления о ценностях жизни и целях развития общества, говоря о «новом гуманизме» как необходимой предпосылке и основном условии гуманизации человеческого бытия. В этих работах подчеркивалось, что в настоящее время чрезвычайно важно «пробудить в нас «нового человека» живительным веянием нового гуманизма…» [20] и что в основе будущего «гуманного мирового порядка» должен лежать «новый гуманизм».

 Говоря о революционной роли «нового гуманизма» в трансформации жизненных ориентаций людей, А. Печчеи выделяет три основных его ценностных аспекта: понимание глобальности, стремление к справедливости, отвращение к насилию. Все эти аспекты, по мнению Печчеи имеют, исключительно важное значение для преодоления «внутреннего кризиса», который переживает современный человек, и для формирования его нового отношения к миру и к самому себе. Человек должен обратить свой взор на себя, понять, что только в нем самом скрыты силы, развитие которых может способствовать разрешению его «внутреннего кризиса» и, следовательно, «кризиса человечества».

Прежде всего, как считает Печчеи, человеку необходимо осознать глобальность происходящих в мире событий, составить  верное представление о логике глобального  функционирования мировой системы, а главное – о самом себе как неотъемлемой части окружающей природы, всего мироздания. В основе «нового гуманизма», стало быть, должно лежать определенное видение человека как тотального и в то же время конечного существа, живущего в глобальном континууме мира. «И чтобы быть людьми в истинном значении этого слова – пишет А. Печчеи, - мы должны развить в себе такое понимание глобальности всех событий и явлений, которое бы отражало суть и основу всей Вселенной» [21].

  Не менее важные ценностные аспекты «нового гуманизма» – это справедливость и отвращение к насилию. Справедливость является «важнейшим принципом нового гуманизма» [22], одной из гуманистических идей, вдохновляющей людей на созидание «нового мирового порядка». Со справедливостью самым тесным образом связана свобода человека как решающая предпосылка возрождения «человеческого духа», развития человеческого достоинства, «человеческого качества». Достижение справедливости должно, по убеждению Печчеи, исключать насилие, представляющее собой не что иное, как культурную и социальную патологию. Поэтому «философия отрицания насилия должна стать одним из принципов нового гуманизма»[23].

 Таким образом, «новый гуманизм»  А. Печчеи покоится на таких  принципах и ценностях жизни, каждый из которых действительно имеет значение для гуманизации человека. Современный глобализирующейся мир представляет собой столь сложную систему взаимодействующих между собой элементов, что без учета глобального характера происходящих в нем процессов и рассмотрения человека как активного субъекта деятельности, преобразовывающего природное окружение, социальное бытие и самого себя, практически невозможно успешное разрешение глобальных проблем. Верно и то, что без установления справедливости, социального равенства между людьми ни о какой гуманизации человека не может быть и речи. Искоренение насилия, превратившегося в западной культуре в своеобразный культ, тоже, разумеется, является необходимой предпосылкой гуманизации человека и культуры в современном информационном обществе.

  Сегодня большинство современных западных ученых возлагают надежды на некую «духовную революцию», результатом которой будет новая культура «гармонического глобализма», ставящая на первое место «качество, а не количество, сохранение, а не разрушение, кооперацию, а не конкуренцию». Данный подход получил развитие в целом спектре «стратегий выживания», основанных на концепции «реформ сознания человечества». Этим вопросам был посвящен, в частности, ряд докладов Римскому клубу, таких, как «Цели для человечества» Э. Ласло, «Нет пределов обучению» Дж. Боткина, М. Эльманджеры, М. Малицы, «Диалог о богатстве и благосостоянии» О. Джириани и др. И не случайно главное, за что ратовал создатель Римского клуба А. Печчеи, - это качественный скачок в человеческом мышлении. Такой скачок он назвал «человеческой революцией» и подчеркивал, что ее осуществление возможно только через развитие и совершенствование самого человека.

Один из самых активных членов Римского клуба Э. Ласло в книге «Прыжок  в будущее: строя завтрашний мир сегодня» обосновывал тезис о том, что кризисные явления современного мира являются прямым следствием доминирующей системы ценностей. Такие «классические» ценности западного общества, как принцип «Laisser faire», культ эффективности, «закон джунглей», экономическая рациональность (измерение всего в деньгах, технологический императив (все, что может быть сделано, должно быть сделано) и другие, являются, по его мнению, одной из основных причин обострения современных глобальных проблем.

В своей статье «Гуманизм и новый мировой порядок» историк Кристофер Даусон семьдесят лет назад следующем образом описал происходящее с Западом в таких выражениях: «На протяжении веков цивилизация следует по избранному пути, поклоняется одним и тем же идеям, признает одну и ту же мораль и одни и те же Интеллектуальные стандарты. А затем, абсолютно внезапно, происходит нечто, источники прежней жизни высыхают в мгновение ока, люди неожиданно просыпаются в новом мире, в котором принципы старого мира моментально утрачивают свою значимость и становятся, попросту бесполезны… Похоже, что сейчас на Западе как раз осуществляется такой переход [24].

Отсюда, - отмечает казахстанский философ  Н. Амрекулов, - «… и плоский материализм  Запада, разрушительная философия «после нас хоть потоп» - конечный источник кризиса Запада»[25].

Истинный гуманизм в отношении  человека должен заключатся не в заигрывании  с ним, не в оправдании и утверждении  его безликости и пассивности, а  в побуждении его к осмысленному бытию, к развитию собственной личности, а не стиранию ее своеобразия. В соответствии с этим действительный гуманизм подразумевает развитие всего богатства человеческой культуры.

  Базовыми идеями развития новой гуманитарной парадигмы – глобалистики могут быть: идея единения мира (В.И. Вернадский, П. Тейяр де Шарден, Ауробиндо Гхош, Н.Н. Моисеев), идея вселенского предназначения личности (Г. Полде, Г. Шеффер), идея этической разумности (А.Д. Урсул), идея ненасилия (Л.Н. Толстой, М.К. Ганди), идея коэволюции (Н.Н. Моисеев), идея диалога цивилизаций и идея устойчивого развития. Они базируются на ведущих ценностях современного человечества – ценности Природы и Человека, и идее сотрудничества людей на планете по гуманизации их сосуществования. Сегодня ставка сделана на духовность человека, сознательную ориентацию на высшие ценности, ибо именно духовности человечества обязано своим прогрессом.

Неслучайно, например, академик Б.В. Раушенбах  считает, что «движение к гуманизму  неизбежно, потому что человек стал слишком опасен для самого себя» [26].

Очевидно, что основной проблемой становится сам человек, переживающий состояние близкое к антропологической катастрофе. Термин «антропологическая катастрофа» ввел М.К. Мамардашвили. Нам он представляется удачным, потому что за всеми нашими катастрофами – а их много, больших и маленьких, простых и сложных, - стоит кризис человека. Кризис этот проявляется, прежде всего, в том, что отсутствуют люди, способные понимать происходящее не в рамках готовой концептуальной сетки, не в идеологемах, а открыто. Основу антропологической катастрофы составляет неспособность человека соприкасаться с реальностью. Это явление – порождение идеологизированной структуры, вытесняющей подлинное сознание. Именно в такие периоды человек утрачивает способность понимать происходящее и порождать смыслы, отвечающие новым условиям жизни.

Подвергнув социально-философскому, философско-культурному анализу  кризисное состояние современной культуры перед нами возникает совершенно новый вопрос: Свидетелями чего мы являемся - заката прежней культуры или пробуждения совершенно новой? Если этот вопрос правильно поставлен, и если оба предложенных ответа правильные, то из этого следует, что среди носителей прежней культуры должны появиться предвестники новой. Именно так мы должны воспринимать иррациональную философию ХХ века.

  Гуманна ли культура? А если нет, то, что такое гуманизм? Ответ на этот основополагающий вопрос, вопрос, ответом на который является само назначение культуры, занял существенное значение в творчестве крупнейших мыслителей, оказавших решающую роль на мировую культуру ХХ века. К их числу необходимо отнести Фридриха Ницше (1844-1900), Жан Поль Сартра (1905-1980) и Мартина Хайдеггера (1889-1976).

 Ницше был первым, кто осознал  порочность современной ему культуры  и открыто и громогласно заявил об этом. «Пусть гибнут слабые и уродливые - первая заповедь нашего человеколюбия. Надо еще помогать им гибнуть» - писал он в одной из последних своих работ [27].

  О каком «человеколюбии» т.е. гуманизме говорит Ницше? Человеколюбие Ницше есть отрицание установившихся моральных норм, ибо они, считает философ, привели к декадентству (упадку), т.е. к всеобщему духовному кризису. Ницше размышляет о распаде европейской духовности, низвержении прошлых ценностей и норм, «восстании масс» (Х. Ортега-и Гассет) и создания для их оболванивания и обслуживания чудовищной массовой культуры, унификации людей под покровом их мнимого равенства, начале борьбы за господство над всем земным шаром, попытках выращивания новой расы господ, тиранических режимах как порождении демократической системы.

Социально-психологическая сфера  общества в этот период характеризуется  резкой сменой состояний: от относительного духовного комфорта, спокойствия, стагнации  к состоянию стремительных перемен, неуверенности и страха перед будущим, духовных метаний, агрессивного раздражения, социальной и межнациональной напряженности.

Для Ницше нигилизм – закономерный итог развития европейской цивилизации, неизбежное, но не последнее и не окончательное состояние общества; по его мысли, нигилизм является логической и психологической предпосылкой движения, которое сменит его в будущем, и которое «может возникнуть исключительно после него и из него». Ницше уподобляет нигилизм болезни, которой необходимо переболеть, чтобы прийти к новому мироощущению. Нигилизм, таким образом, это не начало конца, а «великая исходная точка», начало «великого полдня», когда старая картина мира уже не соответствует новым реалиям, а новая еще не выработана. Ницше так характеризует это состояние: «мы потеряли устойчивость, которая давала возможность жить, - мы некоторое время не в силах сообразить, куда нам направиться», ибо в открывшихся просторах океана нет проторенных дорог.