Дегуманизация культуры в контексте культурологической (экзистенциально-культурной) глобалистики

Е.У.Байдаров.  Дегуманизация культуры в контексте культурологической

(экзистенциально-культурной) глобалистики

http://credonew.ru/content/view/764/60/

   Cоциальная ситуация в мире конца ХХ века и начала ХХI века характеризуется системным кризисом: безработицей, инфляцией, ростом цен, утратой большей части социальных гарантий. Многими исследователями констатируется переориентация общественного сознания с коллективистского на индивидуальное, с самосовершенствования и созидания на обогащение. В общественное сознание средствами массовой информации, пропаганды активно внедряется принцип вседозволенности в погоне за личным благосостоянием, крайнего индивидуализма, авантюризма, культа силы и денег.

 И этот процесс активно развивается, что ведет к превращению индивида в «одномерного человека» (Г. Маркузе).).

 «Состояние кризиса, - отмечал  К. Ясперс, - вызывает изменение  «Я», понимающего сознания, которое увлекает нас в круговорот беспрерывных преодолений, потерь и приобретений, в которых мы испытываем болезненную разорванность, стремимся хотя бы на некоторое время остаться деятельными в той сфере, которая хотя, и ограничена, но подвластна нам» [1].

 Поскольку реализация такой  политики оказывает деструктивное  воздействие на весь внутренний облик человека, размывает основополагающие духовные ценности личности, приводит к деградации новых поколений, регрессивным явлениям в обществе в целом, автор статьи решил подвергнуть данные процессы социально-философскому анализу, выбрав в качестве исследования культурологическое направление глобалистики.

 Для культурологического направления  глобалистики характерен более  широкий взгляд на генезис  глобальных проблем. Философская  глобалистика сегодня выступает  наукой о непрестанных изменениях человечества, о его постоянном и неизбежном приспособлении к новым условиям существования - материальным, моральным, религиозным, интеллектуальным. Наукой о тех соответствиях, о том равновесии, которое во все эпохи само собой устанавливается между различными и одновременными условиями человеческого бытия: условиями материальными, условиями техническими, условиями духовными.

В качестве основной причины обострения глобальных проблем можно назвать  дегуманизацию культуры. Решение современного кризиса видится в возвращении подлинного гуманизма, где человек будет нести ответственность за свое бытие.

 Под кризисом автор, как  и Аристотель, понимает структурные  изменения в развитии социума. Еще Гесиод (VIII в. до н.э.) в поэме «Труды и дни» рассматривал историю людей как процесс неуклонного ухудшения условий жизни человека. А именно: от «золотого века» через «серебряный» и «бронзовый» к «железному веку», который ассоциировался с современным ему периодом. Если в «золотом веке» люди жили как бы, «горя не зная, не зная трудов», то в «железном веке» им остались «лишь одни тяжкие жесточайшие беды»[2].

Спустя многие столетия, Ж.-Ж. Руссо (1712-1778) возродил, в сущности представления о кризисности развития цивилизации – от ее «естественного состояния», где между людьми существовали гармонические отношения, к состоянию «неравенства среди людей». Именно частная собственность рассматривалась им как основная причина социального неравенства в обществе.

  В ХХ веке усиливается статус представлений, в соответствии с которыми западная цивилизация приближается к состоянию кризиса. Особенно эти представления укрепились между I и II мировыми войнами.

  Их генезис связывается с работой О. Шпенглера «Закат Европы» (Т.1, 1918; Т.2,1922). Согласно его представлениям, европейская культура, являясь «живым организмом», как и любая другая культура, обречена на «старость, увядание и смерть». Деградация европейской культуры выражается в ее трансформации в цивилизацию. Цивилизация – завершение и исход культуры, она следует «… за становлением как ставшее, за жизнью как смерть, за развитием как оцепенение» [3]. Форма этой культуры – «окаменеющий мировой город».

  Если О. Шпенглер предлагает культурологический анализ кризиса цивилизации европейского типа, то Э. Гуссерль (1859-1938) – философский. В работе «Кризис европейских наук и трансцендентальная философия», написанной им в конце жизни, утверждается, что отказ от универсальности познавательного процесса и абсолютизация рационализма как принципа науки является формой выражения «жизненного кризиса европейского человечества» [4].

  Неслучайно, выступая во время воскресной мессы 8 января 2006 года Папа Римский Бенедикт ХVI, сравнивал современную Европу с Римской империей времен ее упадка [5].

 «Современная эпоха - писал  Г. Лебон, - представляет собой один из таких критических моментов, когда человеческая мысль готовится к изменению. В основе этого изменения лежат два главных фактора. Первый - это разрушение религиозных, политических и социальных верований, давших начало всем элементам нашей цивилизации; второй - это возникновение новых условий существования и совершенно новых идей, явившихся следствием современных открытий в области наук и промышленности» [6].

  Современная человеческая мысль внимательно рассматривает исторические вехи крушения цивилизации, трагические переломы, благодаря которым совершалось историческое развитие. Философ «серебреного века» С. Франк анализируя ход исторического развития в своей работе «Духовные основы общества» пишет : «Под влиянием ли этих исторических событий или даже, может быть, независимо от них и отчасти даже до них, в силу некой необъяснимой внутренней эволюции духовной жизни, свершилось нечто, что мы здесь просто констатируем как бесспорный факт: крушение веры – имевший еще недавно значение аксиологической достоверности в прогресс, в безостановочное совершенствование человека, в непрерывную, самим устройством мира и человека предопределенную победа света над тьмой. Задача одоления мирового зла мучительна трудна, - не только ее благоприятный исход не предопределен заранее, но меняется и само понимание ее смысла и существа»[7].

  Неверие в доминирующую силу добра может быть обозначено, по точному определению С. Франка, как кризис веры человека – «как кризис гуманизма» [8].

 Русский  религиозный философ В. Зеньковский в начале ХХ века пророчески писал об опасности глубокого духовного надлома, который следует в ответ на западное культурное влияние: «Секуляризация культуры, возникновение ряда самостоятельных и независимых сфер творчества приводят к разрыву целостности в личности, крайнее развитие технической цивилизации, небывалый расцвет механической стороны, внутренние противоречия капитализма и грозный рост социальной борьбы, развитие маммонизма, ослабление духовной жизни и прямой рост плюрализма, а вместе с тем высокое развитие индивидуализма, рост запросов личности и неизбежное усиление одиночества. … Все это, взятое вместе, рисует картину действительного грозного процесса…» [9].

 Многие вызовы и угрозы  ХХI века связаны с деградацией  духовности человека и международного сообщества в целом. Это постулируется многими известными учеными и общественными деятелями разных стран мира. Бездуховность является определяющей доминантой многих вызовов и угроз, нависших над судьбой человечества. Волны агрессии, терроризма, насилия, попрания международного права в ХХ-ХХI веках прокатились по разным регионам мира и затронули государства мирового сообщества.

  Экологический кризис Земли, социально-экономические и другие глобальные кризисы планеты, в первую очередь, связаны с общей деградацией духовности современной цивилизации и человека, в частности. Несмотря на имеющийся значительный опыт создания личности у всех религий мира, на определенные усилия в этом направлении многих прогрессивных общественных и религиозных деятелей, духовность не занимает должного места в концепциях развития различных государств, международных отношениях, развитии научно-технического прогресса, повседневной жизни людей. Это наглядно прослеживается в СМИ: телевидении, газетах, журналах, радиовещании, а также в кинопродукции, театре, музыке, эстраде, архитектуре, скульптуре, живописи и т.д. словом во всех сферах духовной культуры.

  О разрушительной силе индивидуализма еще в ХIX веке писал великий русский философ В. Соловьев: «Чрезмерное развитие индивидуализма в современном Западе ведет к своему противоположному – к всеобщему обезличиванию и отношению. Крайняя напряженность личного сознания, не находя себе соответствующего предмета, переходит в пустой и мелкий эгоизм, который всех уравнивает» [10].

  Одним из первых исследователей культуры, показавших, что нынешний кризис культуры не идёт ни в какие сравнения с прежними, был выдающийся нидерландский философ Й. Хейзинга. Свой трактат “В тени завтрашнего дня” (1935 г.), имеющий подзаголовок “Диагноз духовного недуга нашей эпохи”, Й. Хейзинга начинает с апокалипсического предчувствия: “Ни для кого не было бы неожиданостью, если бы однажды безумие вдруг прорвалось в слепое неистовство, которое оставило бы после себя эту бедную … цивилизацию отупелой и умоисступленной, ибо моторы продолжали бы вращаться, а знамена - реять, но человеческий дух исчез бы навсегда” [11]. Его охватывает страх перед будущим и трагическое ощущение грозящей человеку гибели. Шатается все, что казалось незыблемым и священным - истина и человечность, право и разум, перестают функционировать государственные институты и производственные системы. Прогрессирующее разложение и упадок культуры стали сигналом тревоги, осознаваемой все более значительным числом людей. Повсюду растут запутанные узлы проблем: судьба национальных меньшинств, проведенных границ, немыслимые экономические условия жизни. Любая из этих ситуаций переживается на грани ожесточения, превращая их во множество очагов, готовых воспламениться в любой момент, отмечает Й. Хейзинга.

В прошлые эпохи неоднократно возникали  кризисные ситуации: подземные толчки, смещение пластов и приливные волны были не менее разрушительны, чем в наши дни. Однако чувства грозящего краха всей цивилизации не было. Преодоление кризиса культуры многие видят в возрождении прошлого, возврате к былому совершенству. Й. Хейзинга иронизирует над таким подходом. Старая мудрость, старая добродетель создают лишь иллюзию обновления. Если мы хотим сохранить культуру, считает Й. Хейзинга, то должны продолжить ее созидание. Только непрерывно двигаясь вперед в штормовое море неизвестности, можно найти путь выхода из кризиса. Это не означает забвения прошлого, ибо здравый дух не боится брать с собой в дорогу весомый груз прежних ценностей.

Для созидательной деятельности важно понимать смысл и назначение культуры. В главе “Основные условия культуры” Хейзинга называет три важнейшие черты, которые необходимы для формирования феномена, именуемого культурой.

Во-первых, культура требует известного равновесия духовных и материальных ценностей. Это означает, что различные сферы культурной деятельности реализуют каждая в отдельности, но в рамках целого, возможно более эффективную жизненную функцию. Гармония проявляется в порядке, мощном сочленении частей, стиле и ритме жизни данного общества. Каждая оценка культурного состояния народа определяется этическим и духовным мерилом. Культура не может быть высокой, если ей не хватает милосердия.

Во-вторых, всякая культура содержит некое стремление. Культура есть направленность на идеал общества. Этот идеал может быть различным: духовно-религиозным; прославлением чести, благородства, почета, власти, экономического богатства и благоденствия; восхвалением здоровья. Эти стремления воспринимаются как благо, они ограждаются общественным порядком и закрепляются в культуре общества.

И, в- третьих, – господство над  природой [12].

Исходя из указанных признаков, Хейзинга определяет культуру как определенную позицию общества, где подчинение природы основано и способствует гармоническому равновесию между духовными и материальными ценностями, а само общество культивирует и служит идеалу, основанному на метафизических представлениях. Концепция Й. Хейзинга интересна тем, что он первым из исследователей культуры показал, что нынешний кризис культуры не идет ни в какие сравнения с прежними. Однако каков же главный диагноз “духовного недуга нашей эпохи”? Й. Хейзинга отмечает, что целый комплекс опасностей угрожает культуре, переживающей период острого духовного кризиса. Культура находится в состоянии ослабленного иммунитета против инфекции и интоксикации, дух расточается впустую. Неудержимо падает значение слова, растет безразличие к истине. “Над всем миром висит облако словесного мусора, как пары асфальта и бензина над нашими городами”[13]. Неслучайно возросла опасность абсолютно безответственных массовых действий, вдохновляемых лозунгами, митингами и призывами.

Назвав кризисные симптомы духовного  недуга, автор делает попытку представить  прогноз на будущее. Правда, он оговаривается  что взгляда хватает не более, чем на три шага. Вся перспектива скрыта туманом. Сегодняшний мир не может вернуться на прежний путь. Кроме того, прогноз затрудняется тем, что некоторые признаки нового могут вовсе не получить развития в будущем. Откуда можно ожидать спасения?

Наука и техника не могут стать фундаментом обновления, новое устройство социальной жизни, упорядочивание деятельности государства может упрочить базис культуры, но не излечить от кризиса, объединение религий возможно, но не диктатом, а добровольным принятием общей воли. Но все это внешние факторы.

Для выздоровления необходимо обновление духа. “Необходимо внутреннее очищение самого индивидуума. Должен измениться сам духовный habitus (состояние) человека”[14]. Основы культуры таковы, что их не могут закладывать или поддерживать коллективные субъекты - будь то народы, государства, церкви, школы, партии либо ассоциации - считает Й. Хейзинга. Благо не может заключаться в победе одного государства, одного народа, одной расы, одного класса. Мир зашел далеко в своих противоречиях. “Новую культуру может создать только очистившееся человечество”[15], перед которой стоит задача вновь овладеть и управлять этим миром, не дать ему погибнуть в безрассудстве и самоослеплении, а пронизать его духовностью. На этой оптимистической ноте заканчивает Й. Хейзинга свою книгу о диагнозе духовного недуга нашей эпохи.

   Понятие культурный кризис является историческим. На примере мировой истории можно показать не только кризис, но и гибель целых культур. Отличие нынешнего кризиса культуры от кризисов прошлых эпох состоит в том, что на смену нынешней культуре не приходит иная, более высокая, более гармоничная и более устремленная к высоким идеалам. Причем современный кризис имеет тенденцию к глобализации своего масштаба, что приводит к постепенному нивелированию, совершенно различных культур.

   Современные общества увлечены идеей технического прогресса, воспринимается только то, что является новым, а ценности прежних эпох отвергаются как устаревшие. В эту погоню за новым, вследствие революционных преобразований в области информации, втянуты практически все общества, поднявшиеся на высокие ступени развития.

  Ни один из признаков, которыми мы определили культуру, не выполняется в настоящее время. Вместо равновесия между материальными и духовными ценностями мы видим перепроизводство, как в материальной, так и в интеллектуальной сферах, при сохраняющейся нужде и безработице. Современные общества характеризуются частными интересами своих групп, которые не только не единят их, но даже противоречат друг другу. В своем стремлении господствовать над природой человек превзошел все границы дозволенного. «Взбунтовавшаяся» природа не желает более видеть в человеке своего господина, и человек вынужден считаться с этим.