Биография Уильяма Шекспира

     Биография Уильяма Шекспира. 

     Стрэтфорд. Детство.

     Вильям  Шекспир был детищем деревни. Он родился в Стрэтфорде – на – Эвоне, в маленьком, скромном, рыночном городке с 1.400 или 1.500 жителями, занимавшем прелестное положение в холмистой  местности, с множеством зелёных  лугов и роскошных кустарников; в одном из домов, который чудом  избежал разрушения, вызванного временем и развитием туризма. Он был третьим  ребёнком в многодетной семье  у своих родителей (восемь детей). Родился в день святого Георгия 23 апреля (по новому стилю 4-го мая), крестили 26 апреля 1564 года по обряду англиканской церкви.

       Стрэтфорд был со всех сторон  окружен полями и лесами, так  что детство поэта протекало  среди природы. Здесь он научился  понимать ее красоту, наблюдал  быт и нравы простых людей,  слышал их живую речь, знакомился  с богатствами фольклора. Местность,  где рос ребёнок, была богата  историческими воспоминаниями и  памятниками. Поблизости находился  Уорик со своим замком, известным  со времён войны Алой и Белой  розы. Близлежащий город Ковентри  был богат воспоминаниями об  эпохе, которые в последствии  Шекспир воскресил в своих  произведениях. Но Ковентри в  другом отношении сыграл большую  роль в жизни Шекспира. Здесь  происходили правильные театральные  представления, сначала организованные  церковью, а позднее перешедшие  в руки торговых и ремесленных  корпораций. Вероятно, он видал полусредневековые  религиозные драмы, на которые  указывается порою в его сочинениях.

     Будущий поэт имел случай видеть в свои отроческие годы не одни только мистерии. Город  Стретфорд страстно любил театральные  представления. В период времени  от 1569-1587 г. город посетили не менее 24-х трупп. В годы отрочества и  юности он имел случай ознакомиться с  главнейшим репертуаром старинной  английской сцены; здесь были пьесы, осмеянные им впоследствии, как например, «Жизнь Камбиза»; были и другие, послужившие  впоследствии основой для его  собственных драм.

     Мать  поэта, Мария Арден, была дочерью  фермера. Отец, Джон Шекспир, был фермером в окрестностях города Стрэтфорда, затем переселился в город, где  занялся торговлей, а также выделкой кож и ремеслом перчаточника.

     Ни  отец, ни мать Шекспира не знали школы; ни он, ни она не умели подписать  своих имён. Однако они не желали, чтобы их старший сын был лишён  образования, которого им самим не удалось  получить, и стали посылать мальчика в стрэтфордскую бесплатную школу, куда детей принимали по наступлении семилетнего возраста. Главными предметами в ней были латинский язык, логика, риторика, а также краткие сведения по античной истории и литературе. Их обучали латинской грамматике, заставляли переводить из учебника Sententiae Pueriles («Поучения для детей»), а позднее читать Овидия, Вергилия и Цицерона.

     Учебный день начинался в шесть или  семь часов утра. Ученики приходили  в класс, имея при себе «роговую книгу»: лист бумаги или пергамента, вставленный  в деревянную рамку и покрытый тонкой защитной пластинкой из прозрачной кости. На этом листе бумаги был напечатан  алфавит. Над алфавитом стоял  знак креста, поэтому он и назывался  «ряд Христова креста». Уроки продолжались до одиннадцати с коротким перерывом  на завтрак. Затем после второго  завтрака, в час дня, занятия возобновлялись и продолжались обычно без  всяких перерывов до пяти или шести часов  вечера. (И так шесть дней в  неделю почти круглый год.) Каждый день начинался и заканчивался молитвой. Всё остальное время учащиеся усердно занимались.

     По-видимому, Шекспир не сохранил особо тёплых воспоминаний о школьных днях, если судить по упоминаниям о школах и  школьниках в его пьесах. «Как школьники  от книг, спешим мы к милой, - вздыхает Ромео под окном Джульетты  – Как в школу от неё бредём уныло». Эти горькие воспоминания о школьных днях не уравновешиваются каким-либо более благожелательным высказыванием противоположного смысла.

     Но, несмотря на это, Шекспиру повезло со стрэтфордской Новой королевской  школой. Это было превосходное в  своём роде заведение – лучшее, чем большинство провинциальных грамматических школ. Нет сомнений в том, что все педагоги, учившие  юного Шекспира, были хорошо подготовлены. Все они имели университетские  учёные степени. Школа предлагала учащемуся  столько знаний в литературе, сколько  можно было предложить в то время  начинающему литератору.

     Обыкновенно учение в школе кончалось к  четырнадцати годам. Когда Шекспир  достиг этого возраста, отец взял его  из школы, потому что нуждался в нём  для своего дела. Материальное положение  отца уже пошатнулось, трудно было одному прокормить семью из 8 человек.

       Юный Уильям стал помогать  ему в его промысле и торговле. Будучи подмастерьем, Шекспир проводил  свои дни среди груд товара, производившегося в отцовской  мастерской и остро пахнувшего  кожей, и всё же он находил  время и возможность для других  занятий. Должно быть, в долгие  летние вечера 1582 г. он не раз  пробирался по узкой тропинке, которая вела на запад от его дома к небольшому селению под названием Шотери, расположенному на расстоянии мили от Срэтфорда, где проживало большое семейство Хетеуей. Шекспир ухаживал за старшей дочерью фермера и соблазнил её, а возможно, она обольстила юношу. И в ноябре им было дано разрешение на брак.

     Женитьба. Отъезд из Стрэтфорда.

     Всего лишь восемнадцати лет от роду Уильям Шекспир женился в декабре 1582 г. на двадцатишестилетней девушке  Энн Хетеуей¹, дочери только что умершего зажиточного фермера из соседней деревни, но одного с ним прихода. Этот брак сам по себе представляющийся несколько опрометчивым со стороны восемнадцатилетнего юноши, отец которого находился в стеснённых обстоятельствах.

     Брак  Шекспира был заключён через посредство вустерского епархиального консисторского суда. Он заключался в особых обстоятельствах. Жених  не достиг совершеннолетия (21 года), а его невеста была беременна.

     Из  одного документа от 28-го ноября 1582 г. видно, что два приятеля семьи  Хетеуей ходили в епископский  город Уорстер с весьма значительной по условиям того времени суммой, чтобы  поручиться в отсутствии всяких препятствий  к заключению брака после одного оглашения вместо предписанных законом  трех. Насколько можно судить свадьбу  торопила семья невесты, тогда как  семья жениха держалась в стороне, быть может, даже не давала на нее согласия. И этой поспешности соответствует  то обстоятельство, что первый ребенок  Шекспира, дочь Сусанна, появился на свет довольно рано, 26-го мая 1583 г., на троицу, спустя лишь пять месяцев и три  недели после свадьбы. Однако, весьма правдоподобно, что этой свадьбе  предшествовало обручение, на которое  в те времена смотрели, как на настоящий брак.

     В 1585 г. у супругов родились близнецы, дочь Джудит и сын Гамнет (это  имя пишется также Гамлет), названный  так, без сомнения, в честь стрэтфордского булочника, Гамнета Садлера, друга  семьи, о котором Шекспир вспомнил и в своём завещании. Этот сьн  умер всего лишь  11-ти лет от роду.

     После 1585 г. в семье Шекспира детей больше не было. До своего совершеннолетия  Уильям Шекспир успел обзавестись  женой и тремя детьми. Молодые  Шекспиры ещё  не имели собственного дома; они приобрели его по прошествии десяти лет и жили в просторном доме родителей на Хенли-стрит.

     Вероятно, уже вскоре после рождения этих детей  Шекспир был вынужден покинуть Стрэтфорд. Он имел несчастье попасть в дурное общество и несколько раз стрелял  дичь в парке, принадлежавшем сэру Томасу Люси² в Чарлькоте близ Стрэтфорда. Когда этот последний, пожалуй, несколько строго наказал его за это, Шекспир в отместку написал на него балладу до такой степени едкую, что преследования со стороны помещика удвоились и вынудили молодого человека отказаться от своей профессии, оставить на время свою семью в Уорикшире и бежать в Лондон.

     Шекспир на двадцатом году покидает свой родной город с тем, чтобы не возвращаться в него на более или менее продолжительный  срок, пока не пройдёт всего своего жизненного поприща. Если бы даже он не был вынужден необходимостью расстаться с ним теперь, то потребность развить  жившие в нём дарования и силы немного раньше или немного позже  всё равно отвлекла бы его прочь. Теперь же, юный и неиспытанный в  жизни, он должен был отправиться  в столицу, чтобы там искать себе счастья.

     Отказался ли он от счастья, которое уже имел, для того, чтобы искать себе нового, это не известно, но маловероятно. Ничто  не указывает на то, чтобы Шекспир  в крестьянской девушке, на которой  он женился восемнадцатилетним юношей, и которая была старше его почти  на восемь лет, нашёл хотя бы лишь на несколько лет женщину, способную  наполнить его жизнь. Всё говорит  против этого. Она и дети остались по его отъезде в Стрэтфорде, и  он виделся с ней лишь во время  своих вначале, вероятно редких, впоследствии ежегодных поездок на родину.

   Предание, в соединении с его поэзией, свидетельствует о том, что в Лондоне он жил вольной цыганской жизнью актеров и драматических писателей. Сравнительно рано он стал вести деловую жизнь директора и пайщика театра. Но женщиной, стоящей в центре этой жизни,  Энн Хетеуей не была. С другой стороны, нельзя питать ни малейшего сомнения в том, что Шекспир ни на миг не упускал из вида Стрэтфорда, и как только он прочно основался в другом месте, он стал работать с неуклонной целью приобрести себе земельную собственность в том городе, который он покинул, когда был таким бедным и приниженным, и восстановить упавшее значение своего отца и честь своей семьи.

Лондон.

     И вот молодой человек отравился  верхом из Стрэтфорда в Лондон. По обычаю небогатых путешественников того времени он по прибытии в Смитфилд, вероятно, продал свою лошадь и, по остроумному предположению Холлиуэла Филипса, продал ее Джемсу Бербеджу, державшему по соседству конюшню и отдававшему внаймы лошадей, и возможно, что именно этот человек, отец столь знаменитого впоследствии товарища Шекспира по профессии, Ричарда Бербеджа, и взял к себе Шекспира на службу, поручив ему присматривать за лошадьми, на которых приезжали в театр его клиенты из окрестностей Смитфилда. Дело в том, что Джемс Бербедж выстроил и приобрел в свою собственность первое (1576 г.)  в Англии постоянное  театральное здание, называвшееся The Theatre, и предание, восходящее к сэру Вильяму Давенанту, рассказывает, что Шекспир, вследствие тяжкой нужды, должен был стоять у дверей театра и держать под уздцы лошадей, на которых приезжали туда зрители. Местность была уединенная, пользовалась дурной славой и кишела конокрадами. Его так полюбили в этой должности, что все, слезавшие с лошадей, звали непременно его, так что ему пришлось нанимать себе в помощники мальчиков, предлагавших свои услуги со словами: «Я - мальчик Шекспира», - прозвище, оставшееся за ними, как утверждают, и впоследствии. В пользу достоверности этой осмеянной легенды говорит тот факт, что в середине XVII столетия - эпохе, к которой его можно отнести, обычай отравляться в театры верхом совершенно вышел из употребления. К ним подплывали на лодках по Темзе.

     По  одному стрэтфордскому преданию Шекспир  впервые занимал в театре скромную должность, подчиненную актерам; по одному английскому театральному преданию он дебютировал помощником режиссера, подавая сигналы актерам для  выхода на сцену. Однако, он, очевидно, весьма быстро передвинулся с одного места на другое.

     Лондон, в который приехал Шекспир, имел около 300.000 жителей; главные его улицы  только незадолго перед тем были вымощены, но уличнoгo освещения не существовало. Это был город со рвами, каменными  стенами и воротами, с красными, высоко заостренными в крыше двухэтажными деревянными домами, обозначенными  развевавшимися вывесками, по которым  они получали свое название, - домами, где скамьи служили вместо стульев, а рассыпанный по полу тростник заменял  ковры. Движение по улицам было оживлённое, по не в экипажах, так как первая карета появилась в Англии только при Елизавете, а пешком, верхом, на носилках или на лодках по Темзе, светлой еще и прозрачной, несмотря на большое уже и в то время  потребление городом каменного угля, и усеянную тысячами судов, которые при постоянно раздававшихся пронзительных окриках лодочников «Eastward hoe!» или «Westward hoe!» прокладывали себе путь среди стаи по временам взлетавших лебедей, в тех местах, где реку окаймляли зеленые луга и красивые сады.

     Через Темзу вел тогда один только мост, Лондонский мост, находившийся невдалеке  от того, который теперь носит это  имя. Он был широк и застроен лавками, а в конце его возвышались  громоздкие башни; на их зубцах почти  постоянно были выставлены головы казнённых. Вблизи моста был Eastcheap, - улица с  трактиром, куда хаживал Фальстаф.

     Центрами  Лондона бьли в то время только что выстроенная биржа и церковь  св. Павла, считавшаяся тогда не только городским собором, но как бы сборным  пунктом для прогуливающейся  молодежи, как бы клубом, где можно  было слышать новости дня, конторой дня найма прислуги и местом убежища  для должников, которых там нельзя было трогать. На улицах, еще сохранивших  пеструю полноту жизни Ренессанса, раздавались крики приказчиков, зазывавших покупателей в лавки, и разносчиков, старавшихся обратить внимание проезжих на свой товар; без  конца двигались по ним светские, духовные и военные процессии, свадебные  поезда и крестные ходы, целые толпы  солдат и арбалетчиков.

     Можно было встретить на этих улицах и  королеву Елизавету в ее массивной  придворной карете, если она не предпочитала ехать по Темзе в великолепно  украшенной гондоле, за которой следовало  множество нарядных лодок.