Особенности социально-экономического развития районов проживания Кольских саамов

Обувь изготавливали из камусов (шкур с ног оленя) или обработанной оленьей кожи. Она была одинаковой для мужчин и женщин. Отличительной  чертой саамской обуви являлись загнутые вверх носки. 
Зимние высокие сапоги - яры, украшавшиеся цветным сукном, надевали для передвижения по тундре, а похожие на яры, но низкие каньги - в поселениях. Стельки заменяли пучки сухой травы. На ноги под обувь надевали вязаные чулки без ступни.

Рукавицы шились из оленьих шкур мехом наружу или вязались из крашеной шерстяной пряжи.

В конце ХIХ в. традиционный саамский костюм стал заменяться одеждой, заимствованной у соседних народов: русских, коми и  ненцев. У русского населения были восприняты кафтан (кяхтан), сарафан (кохт), передник, головные платки. Через посредство коми-ижемцев саамы заимствовали ненецкий комплекс одежды: глухую, с  капюшоном малицу (малиц) из оленьих  шкур шерстью внутрь и сапоги выше колен - пимы из камусов мехом наружу.

2.5 Пища саамов.

Зимой основной пищей саамов было оленье мясо. Для предохранения от цинги употребляли мороженое  мясо и свежую оленью кровь. Чаще мясо жарили, вялили, варили, добавляя в похлёбку муку, ягоды. Первое жидкое блюдо варили из куропаток. Долгое время ритуальной пищей считалось медвежье мясо.

Летом основу пищевого рациона составляла рыба, прежде всего озёрная (щука, сиг, налим, окунь и др.). Её варили, жарили, вялили. От русских саамы научились  запекать рыбу в тесте.

Меньшее значение имела растительная пища. Заготавливали внутренний слой сосновой коры, который после сушки  и толчения добавляли в похлебку. Из муки (покупной) пекли лепёшки. Из напитков наибольшее распространение  получил чай. Доение самок оленя (важенок) у кольских саамов не практиковалось.

2.6 Духовная культура и традиционные  верования.

Формально все саамы России в течение свыше 300 лет исповедовали христианскую веру. В каждом крупном  селении имелась небольшая деревянная часовня с минимумом культовых  предметов таких, как иконы, аналой, кадило, евангелие, крест, сосуд и т. д. В каждом жилище можно было видеть иконы, медные складни старообрядческого типа, лампадки и крещенскую воду. Христианскими обрядами сопровождалось рождение ребенка, вступление в брак и похороны. И, тем не менее, даже в миссионерской и казенной церковной литературе неоднократно встречаются указания на чисто внешнее значение христианского культа у саамов.

Ни первоначальные "просветители" их — Трифон и Федорит, ни поздние  — монахи Печенгского или других монастырей, не смогли заставить саамов проникнуться христианским пиетизмом  и нетерпимостью. Христианство не вытеснило  у саамов их древнейших религиозных  воззрений; оно было воспринято внешне как одно из средств магического  воздействия на природу. Например, кильдинские  саамы с большой охотой служили  молебен на тонях с помощью  попа и "святили" воду перед началом  лова. Освященной водой кропили больных  оленей, церковными свечами прижигали  больное место, медный складень прикладывали к опухоли и т. д. Также причиной, почему христианство у саамов имело лишь внешнее значение было еще и то, что восстановленный Печенгский монастырь захватил саамские рыболовные угодья, оленьи пастбища и завладел богатыми морошкой и гагачьим пухом Айновыми островами. Пример христианского "благочестия" присылаемых священников скорей отталкивал саамов от христианства, нежели располагал к нему, т. к. они, получая маленькое жалование, пьянствовали и вымогали на требы мясо и рыбу.  Таковы обстоятельства, благодаря которым под внешним покровом христианства у саамов России сохранились пережитки их древнейших религий.

Признаками самобытной саамской религии  были магия, фетишизм, анимизм.

Саамский фольклор насыщен образами множества колдунов, чары которых  пугали викингов, занимали воображение  неспокойных за свою судьбу государей  и восхищали путешественников. Большинство известных нам колдовских приемов основано на понятии о симпатическом сродстве явлений. В период, предшествовавший приручению дикого оленя, важнейшим орудием охотничьей магии являлись рога диких оленей или "чуэрвь-гарты". Облюбовав себе место в районе охотничьих владений селения, охотник сносил сюда рога убитых им оленей и ставил в два параллельных ряда так, как рога должны были стоять у бегущих один за другим оленей. В каждом селении у наиболее добычливых охотников были свои чуэрвь-гарты, которые не только способствовали охотничьим успехам, но и выручали население при нападении врагов. Достаточно было лицу, даже не называемому колдуном, а просто "умеющему владеть чуэрвь-гартом" пошевелить рога оленей, — как поднималась страшная буря на озере и топила врагов.

Наряду с магией воображение  древних саамов привлекают к себе сейды-фетиши. На вопрос, что означает сейд, современные саамы дают весьма неопределенные ответы: "Это камень такой, как будто человек" или "Сейдом у нас раньше считали такие камни, как будто в них что-то было". Даже сейчас в любом селении могут указать на два-три камня, считавшиеся когда-то сейдами. Иногда в качестве сейда может выступать гора, хотя сейдом, вероятно, была не гора как таковая, а камень на ней. Первоначально сейды были, несомненно, родовыми фетишами. По мере дробления родовых угодий сейды превращались в семейные фетиши. Сейд, в отличие от вещественных объектов магии, является объектом поклонения и почитания. Прежде всего человек считается с интересами сейда. Сейд не только требует уважения к себе, но и соблюдения известных правил в районе своего влияния, в особенности же поблизости, на виду. Соблюдение тишины, безусловное воздержание от ругани и даже шуток — повсеместно распространенные правила. Сейд, кроме того, любит подарки и пищу, любимую саамами. Взамен оказываемого внимания он загоняет в сети рыбу, помогает на охоте и выпасе оленей. За невнимание, насмешки и грубость сейд жестоко наказывает виновных не только лишением промыслов, но также болезнями или даже смертью.

Третьим элементом верований саамов является одухотворение сил природы  — солнца, луны, облаков, грома, северного  сияния и т. д. Солнце, луна, облака, гром, северное сияние, по-видимому, представлялись существами аморфными и их изображения у саамов весьма условны. Кроме отмеченных, аморфными также были духи болезни, олицетворявшиеся иногда с формой пораженной части организма. Кроме аморфных духов среди саамов была распространена вера в существование различных демонов, ведущих невидимую жизнь, и относительно нейтральных, т. е. редко оказывающих влияние на жизнь людей. Демоны делились на три типа, а именно: чаклинги, чанги и куштнатэмолмынч.

Чаклинги — голые, маленькие человечки, не более двух четвертей ростом. Живут в трещинах скал и в кочках. Рассмотреть среди болотных кочек вежу чаклингов очень трудно, и поэтому редким людям удавалось их видеть. Кроме чаклингов, многие старики-саамы до сих пор верят, что существует особый невидимый мир, пасущий свои стада вокруг них – куштнатэмолмынч. В стадах этих белые и черные олени. Счастливый человек, которому покажется олень из такого стада, должен идти, не мигая, прямо на оленя и бросить чивастегу на рога. После этого все стадо станет явным. Функции чанг соответствуют лешему в поверьях русских крестьян. О них приводилось слышать упоминания в связи с блужданиями по лесу в поисках дороги к дому или поломкой саней.

В заключение остановимся  на материальных объектах почитания  и культа, т. е. на предметах, считавшихся священными.

Наиболее распространенными оберегами  являлись рога диких оленей и щучьи  зубы. Для предохранения от сглаза и помощи рыболовству щучьи зубы привешивали к косякам дверей или окон. Ничем иным, как оберегом, являются также когти медведей, носимые мужчинами на поясах, и лосиные зубы, привязываемые к колыбели младенцев. Из амулетов известен лишь "камень счастья" или "живой камень" – орле четьке. "Камень" представляет собой окаменевший плоский орех, величиной не более медного пятака. Будучи опущен в стакан с водой, он не тонет, разбухает, впитывает в себя воду, и это дало повод считать его "живым". Находка такого "камня" в земле или на берегу моря в размывах, по понятиям саамов, приносит счастье, как и дальнейшее обладание им. У некоторых саамов были божки вроде кукол, завернутые в тряпки, с которыми они никогда не расставались.

По мере административного  воздействия служителей христианского  культа и общего развития культуры родовых колдунов и колдуней заменяет один сильнейший колдун селения — нойда, функции которого напоминают функции обычного шамана народов Севера. Нойда лечит больных, изгоняя болезни, руководит жертвоприношениями, общается с духами и предрекает будущее. В отличие от прежних колдунов нойда силен не умением колдовать, а умением вступать в связь с духами и реализовать на благо или во вред людям их силы.

2.7 Язык саамов.

По языку саамы входят в финно-угорскую группу. Но занимают в ней несколько обособленное место, потому что треть субстратной  лексики не находит соответствия среди финно-угорских языков.Саамский язык имеет две группы диалектов: западные (Норвегия, Швеция, часть Финляндии), восточные (Россия, часть Финляндии). Если же брать всех саамов (и русских, и скандинавских), то в их языке  выявлено 55 диалектов. Кольские саамы  говорят на четырех диалектах: нотозерском, бабинском (Аккала), йоканьгском и  кильдинском. Взаимопонимание между  носителями разных диалектов затруднено. По мнению финляндских языковедов, не существует единого языка саамов, а имеются 10 самостоятельных саамских языков.

3. Особенности социально-экономического  развития районов проживания  Кольских саамов.

Примерно с XII века Кольская земля подверглась массовой колонизации, которая  в XVII в. превратилась в довольно сильный поток. В этом движении участвовали  карелы, русские, а в западных районах - финны.

Заселение Терского берега происходило  без каких-либо заметных столкновений с местными жителями, поскольку на Кольском полуострове в этот период обитало не более тысячи саамов, и повсюду имелось много неиспользуемых промысловых угодий.

К середине XV века на Терском берегу возникли первые русские селения  — Варзуга и Умба. Русские поселенцы, пришедшие из юго-западного Поморья, именовались поморами. Они заметно  обгоняли саамов в области производства и быта. Также благодаря ним  на Терском берегу появилась более  сложная система социальных отношений. Все это не могло не повлиять на развитие саамского общества. В результате общения с русским населением у саамов постепенно меняются религиозные  представления, зарождается индивидуальная собственность на промысловые угодья, слабеет и распадается родовой  строй. Благодаря товарообмену с  русским населением в хозяйство  саамов проникают металлические  изделия, ткани, промысловые снасти из пеньковой пряжи, земледельческие  продукты. Саамы получают возможность  заимствовать производственные навыки, приобщаться к русской культуре.

К концу XV в. Кольский Север, вместе с другими новгородскими землями, вошел в состав Московского государства. В это время у саамов усиливается имущественное неравенство. Родовые общины распадаются на большие семьи, саамы принимают христианство. В хозяйствах появляются олени, которых используют для езды и перевозки грузов (потребности в мясе и шкурах по-прежнему удовлетворяются охотой на диких животных).

В XVI веке на Мурмане стали развиваться  рыбные промыслы, поскольку у Мурманского  побережья было открыто множество  мест скопления больших косяков рыбы. Возникает сельдяной промысел, который вели жители Кандалакши, Княжой Губы, Ковды, Порьей Губы и Умбы. В середине XVI века для закупки рыбы на Мурман стали приходить норвежские и датские купеческие суда. Возникновение международной торговли на Мурмане способствовало подъему экономической жизни Поморья. У русских и саамов открылись широкие возможности выгодно сбывать продукты промысла иностранным купцам. Это усилило добычу пушнины, жира, рыбы.

Примерно в это же время происходит приручение дикого оленя. С этого  времени для большинства саамских общин Кольского полуострова  оленеводство становится одним из основных источников пропитания. Количество голов  в хозяйствах увеличивается. Однако приход в 1887 году коми-ижемцев и ненцев, осевших на востоке территории, изменил ситуацию. Коми-ижемцы - оленеводы с другими хозяйственно-культурными традициями. Их оленеводство носило ярко выраженный товарный характер, достигавшийся за счет захвата и использования все новых и новых пастбищ. Коми пасли свои многочисленные стада круглогодично, с помощью наемных батраков. Отпущенные на лето саамские олени оказывались в стадах переселенцев. Из-за этого саамы, караулившие свои стада только зимой, были вынуждены так же перейти к круглогодичной охране стад.

С началом I мировой войны Кольский край подвергается решительному промышленному освоению. На побережье Кольского залива начинают строиться причалы для приемки иностранных судов с оружием и боеприпасами. Строительство торгового порта вызывает потребность провести к нему от Петрозаводска железную дорогу, которая, несмотря на тяжелые условия, была построена в сжатые сроки и уже в ноябре 1916 г. по ней было открыто сквозное движение Петрозаводск – Мурман. Все это не могло не отразиться на жизни саамов.

С приходом советской власти жизнь  саамов еще более ухудшилась.

С 30-х годов началось промышленное освоение Хибинских тундр. Это привело  к вытеснению оленеводов из рассматриваемого региона. Близость городов и рудников уже не позволяла использовать еще  не уничтоженные геологами пастбища. Резкий наплыв нового населения - рабочих-горняков окончательно вытеснил саамов с их охотничьих и рыболовецких угодий в  Хибинских горах.

Настоящей трагедией для саамов явилась коллективизация. Она сопровождалась физическим уничтожением многих носителей  традиционных знаний. Среди этих людей  были и те, к чьим семейным угодьям  относились Ловозерские и Хибинские  тундры. Кольским оленеводам был навязан  другой способ пастьбы. Это повлекло за собой изменение маршрутов  кочевок, потерю саамами многих угодий. На территориях вместо предыдущих семейных групп рыболовов и охотников  стали действовать колхозные  бригады.

Другой трагичной страницей  саамской истории была политика укрупнения деревень. Большая часть саамов была сселена в село Ловозеро.

Оленеводство и многие другие сферы были уже заняты жителями села, среди которых преобладали  коми-ижемцы. И, что самое главное, саамы оказались отрезанными  от территорий их традиционной хозяйственной  деятельности.

В 50-х гг. началось промышленное освоение Ловозерских тундр. Были открыты  рудники и построен ГОК. Индустриализация сопровождалась притоком людских ресурсов в эту местность. Появление большого числа пришлых людей, привело  к вытеснению оленеводов из Ловозерских  тундр. Давление на экосистемы в окрестностях села Ловозера со стороны пришлого населения стало значительным. Более  обеспеченное пришлое население  приобретало моторные лодки, снасти, ружья и вытесняло саамов с  их традиционных угодий.

Условия переселения были не выполнены и очень многие семьи  на годы остались без жилья, ютились  у родственников, часть из них  переехала в города, где было проще  найти работу. До 90-х годов основу маргинальной группы в селе Ловозеро составляли саамские переселенцы из различных погостов области.