The Puritan Migration: Albion's Seed Sets Sail

       The Ufa State Aviation Technical University 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       The Puritan Migration: Albion's Seed Sets Sail 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                   Efremova Evgeniya

              First – Year Student

              Department of IRT

              Group MTS-115 
 

       Ufa 2006

       Contents 
 

1. The Puritan Migration: Albion's Seed Sets Sail…………………….2,4,6 pp
2. Translation………………………………………………………......3,5,7 pp
3. The vocabulary ……………………………………………………...8-10 pp
4. The list of the literature………………………………………………..11 pp

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

       The Puritan Migration: Albion's Seed Sets Sail 

       In 1618 John Winthrop could count himself among England's fortunate. He married Margaret Tyndal, the woman he was to call "mine owne, mine onely, my best beloved," and he inherited his father's estates, becoming Lord of the Manor in Groton, Suffolk. Born 30 years earlier, he had survived the high childhood mortality rates of his era and was to live another 31 years. He was already an esteemed country justice. With a thriving professional life, estates in one of the richest parts of England and a family of children born during two previous marriages to wealthy heiresses, Winthrop occupied a comfortably cushioned niche in society. Only 12 years later, however, and despite having won a royal legal appointment, he left England, taking himself and two of his sons, 9-year-old Adam and 10-year-old Stephen, across the Atlantic to an uncertain future on the rocky shores of Massachusetts.

       Why? As the ship Arbella battled the waves, he told its passengers, "We must consider that we shall be as a City upon a Hill so that if we deal falsely with our God in this work...we shall open the mouths of enemies to speak evil of the way of God." But how had it come to pass that these serious citizens were leaving England for a distant continent whence most would not return?

       The answers are many. Economically, times were bad. Wars in Europe had halved the markets for the Suffolk short cloths -- one of the main economic supports of Winthrop's county. Charles I was on the throne and, like his father James I, he raised money by selling monopolies that inflated the prices of many basic commodities. With a growing brood, Winthrop was not alone in thinking he might do better overseas. Many English families were emigrating to Ireland and the Caribbean as well as to America. Like them, Winthrop, who had lots of practical experience, probably foresaw economic benefits to be gained overseas. As his shipboard exhortation shows, though, his most powerful motives for leaving England were religious. Winthrop and his fellow passengers were Puritans, and for Puritans life in England was especially hard.

       Their problems were rooted in 16th-century religious controversies. Led by Martin Luther, John Calvin and Ulrich Zwingli, early 16th-century European theologians set out to reform the church, questioning such doctrines as the real presence of Christ at the Mass and protesting such abuses as the sale of pardons, the levying of church taxes and the lax habits of its monks and priests. In England Henry VIII was easily persuaded that he, not the pope, was head of the English church; by 1532 he had insisted on a Submission of the Clergy that forced most priests to agree. In 1536 he went further, expropriating monastic lands and properties to boost his treasury or reward his courtiers.

       Archbishop Cranmer encouraged Henry's supremacist policies, but Henry never abandoned Catholicism. Cranmer was more successful with his son Edward VI, who became king in 1547. Under Cranmer's tutelage, Edward banned cults of saints and customs such as blessing candles at Candlemass, or releasing doves from St. Paul's Cathedral at Whitsuntide. Church music was forbidden and church paintings were obliterated. Cranmer had long been secretly married; now all priests could marry. English replaced Latin as the language of church services, and everyone -- not just priests -- was encouraged to read one of the new translations of the Bible. 
 
 
 
 

       Перемещение Пуританина: Парус Семени Альбиона 

       В 1618 Джон Винтроп мог считать себя  счастливчиком Англии. Он женился на Маргарет Тиндал, женщине, которую он звал "моя собственная, мой единственная, моя возлюбленная", и он унаследовал состояние своего отца, стал лордом Поместья в Гротоне, Суффолке. Рожденный 30 годами ранее, он пережил высокую смертность детей своей эры и прожил ещё 31 год. Он был уже уважаем правосудием страны. С процветающей профессиональной жизнью, состоянием в одной из богатейших частей Англии и семейством с детьми, рожденных от двух предыдущих браков с богатым наследницам, Винтроп занял удобно уютную нишу в обществе. Только 12 лет спустя, однако, и несмотря на то, что добился королевского юридического поста, он оставляет Англию, уезжает с двумя сыновьями, 9-летним Адамом и 10-летним Стивеном, через Атлантику к неясному будущему на скалистые берега Штата Массачусетс.

       Почему? Поскольку судно Арбелл боролось против волн, он сказал пассажирам: " Мы должны учитывать, что мы будем  как Город на Холме, если мы неискренни с нашим Богом в этой работе ..., мы откроем рты врагам, чтобы говорили зло на пути Божьем. " Но как проходило прибытие этих серьезных граждан оставивших Англию из-за далекого континента, откуда больше не будет возврата?

       Ответов - много. Экономно, времена были плохи. Войны в Европе разделили на два рынки для Суффолка короткой одежды - одна из главных экономических поддержек графства Винтропа. Чарльз I был на троне и, подобно его отцу Джеймсу I, он поднял деньги, продавая монополии, которые раздували цены на многие основные предметы потребления. С растущим выводком, Винтроп не размышлял, он мог бы добиться большего успеха за границей. Много английских семейств эмигрировало в Ирландию и Карибское море так же как в Америку. Подобно им, Винтроп, который имел много практического опыта, вероятно, предвидел экономические выгоды, которые будут получены за границей. Как показали его корабельные увещевания, тем не менее, его самые главные причины для того, чтобы оставить Англию, были религиозны. Винтроп и его товарищи - пассажиры были Пуританы, и жизнь Пуритан в Англии была особенно трудна.

       Их  проблемы, внедрены в 16-ом столетии религиозными спорами. Во главе с Мартином Лютером, Джоном Кэлвином и Улричом Цвингли, в начале 16-го столетия европейские богословы намереваются преобразовать церковь, подвергая сомнению такие доктрины, как реальное присутствие Христа в Массе и возражая против таких злоупотреблений, как продажа прощений, наложение церковных налогов и слабых обычаев монахов и священников. В Англии Генри VIII был легко убежден, что он, не римский папа, был головой английской церкви; 1532 он настоял на Подчинении Духовенства, которое вынуждало большинство священников согласиться. В 1536 он пошел далее, конфисковал монашескую землю и собственность, чтобы повысить свое казначейство или вознаградить придворных.

       Архиепископ Кранмер поощрял политику сторонников  Генри, но Генри никогда не оставлял католицизм. Кранмер был более  успешен с его сыном Эдвардом VI, который стал королем в 1547. Под  опекой Кранмера, Эдвард запретил культы святых и обычаи типа свечей благословения в Сретении, или выпуска голубей из Собора C.-Пауля в неделю после Пятидесятницы. Церковная иузыка запрещалась, и церковные картины были стерты. Кранмер был долго тайно женат; теперь все священники могли жениться. Английский язык заменял латинский как язык церковных служб, и каждый - не, только священники - поощрительно читали один из новых переводов Библии. 
 
 
 

       Describing "the exhilarating appeal of Protestantism," historian Simon Schama notes, "If there was destruction of false gods and idols, it was only so that the purity of gospel truth could be brilliantly revealed." The idea of "purity" is central to the religious debates of the era and especially to the beliefs of Winthrop and other passengers on Arbella. They strived to create a church and to live lives that shone with the spirituality of early Christianity. From these beliefs, they took the name Puritan.

       But how pure was pure enough? Many Protestants happily abandoned the supremacy of the pope and the obscurity of the Latin service, but still loved gorgeous vestments, painted churches and the traditional sacraments. On the other hand, as theologians explored the Scriptures, radical Puritan ideas emerged. Doctrinally, they replaced the belief that grace was won by good works and repentance with the sterner notion that it was given by God only to those predestined to receive it. Puritans also believed in the inherent depravity of humankind and, like other Protestants, rejected the idea that Christian truth could only be approached through a priest. Indeed, personal encounter with the Scriptures was central to Puritan faith.

       Possibly Winthrop and his peers would have lived contentedly in the Protestant regime of Edward VI, but in 1553 his half-sister Mary,  succeeded him. Mary was a fervent Catholic who repealed all of Edward's religious laws, returned England to the authority of the pope and arrested and eventually burned Cranmer along with nearly 300 other Protestants. Some saved themselves from the flames by fleeing to Holland or Geneva, where they immersed themselves in Calvinist doctrine.

       When Henry's second daughter, the Protestant Elizabeth, became queen in 1558 she stopped the burnings. While she favored a celibate clergy, she tolerated leeway and permitted individuals to guide their flocks in many ways -- not, however, through the Church of Rome. Catholic priests trained on the Continent smuggled themselves into England at great risk. Equally, Puritan scholars persecuted during Mary's regime were not always entirely welcome to Elizabeth's archbishops. Ironically, then, Elizabeth's relatively tolerant policies polarized many churchgoers. Controversy continued under the Stuart kings, James I and Charles I, who followed Elizabeth in promoting a moderate English church that supported a hierarchy of bishops, an ornate liturgy and the efficacy of the sacraments.

       Thus for the English, a range of belief was possible, and different regions of the country tended to favor different doctrines. Puritans were especially numerous in East Anglia, which included Winthrop's county of Suffolk along with Norfolk, Essex, Cambridgeshire and Lincolnshire. It was the richest region of England, with good agricultural land, excellent fisheries, a well-established cloth-making industry and many small towns such as Cambridge, then a center for Puritan theology, and urban Norwich, which was probably England's largest city after London. Ports dot its long curving coast and, in an era when roads were often impassably muddy, these gave the region easy links to London and to Holland, just across the North Sea.

       East Anglians raised large numbers of turkeys, geese, chickens and ducks in Norfolk and Suffolk. They fattened beef and grew mustard -- England's favorite condiment . Hops for beer-making flourished in Suffolk, and saffron for dyeing cloth and flavoring traditional holiday cakes and breads grew around Saffron Walden in Essex. Like the cloth woven from local wool and the fish caught in the teeming North Sea, these products were easily shipped to London markets from East Anglia's ports. 
 
 

       Описывая "волнующее обращение Протестантства, " примечает историк Саймон Шамы, "Если было разрушение лживых богов  и идолов, это было только, чтобы  чистота правды евангелии могла быть блестяще показана. " Идея относительно "чистоты" центральна в религиозных обсуждениях эры и особенно к верованиям Винтропа и других пассажиров на Арбелле. Они стремились создать церковь и жить жизнью, которая бы сияла духом раннего Христианства. От этих верований, они взяли название Пуритане.

       Но  как чистый будет достаточно чист? Много Протестантов с счастью оставили превосходство римского папы и мрака латинской службы, но все еще любили великолепные одеяния, красивейшие церкви и традиционные причастия. С другой стороны, поскольку богословы исследовали Священные писания, радикальные идеи появились и у Пуританина. Учения, они заменяли верой, что благоволение достигается хорошей работой и раскаянием с более строгим понятием, что это давалось Богом только тем  кому предопределенно получить это. Пуритане также верили в свойственную развращенность человечества и, подобно другим Протестантам, отклонил идею, что к христианской правде можно приблизиться через священника. Действительно, личное столкновение со Священными писаниями было центрально к вере Пуританина.

       Возможно  Винтроп и его пэры {равные по положению} жили бы удовлетворенно в Протестантском режиме Эдварда VI, но в 1553 его единокровная сестра Мэри, унаследовала его. Мэри была пылким католиком, которая аннулировала все религиозные законы  Эдварда, возвратила Англию во власть римского папы и арестовала и в конечном счете сожгла Кранмера наряду с почти 300 другими Протестантами. Некоторые спасли от огня, убежав в Голландию или Женеву, где они погружались в кальвинистскую доктрину.

       Когда вторая дочь Генри, Протестантка Элизабет, стала королевой в 1558, она остановила сожжения. В то время как она  одобрила безбрачие духовенства, она  допускала дрейф и разрешала  индивидуумам вести их скопления  многими способами – однако, не через Католическую церковь. Католические священники обучались на Континенте, занимались контрабандой в Англии при большом риске. Одинаково, ученые Пуритане, преследываемые в течение режима Мэри, были не всегда полностью приняты архиепископами Элизабет. Как ни странно, тогда, относительно терпимая политика Элизабет поляризовала много прихожан. Противоречие продолжалось при королях Стюарте, Джеймсе I и Чарльзе I, которые следовали за Элизабет в продвижении умеренной английской церкви, которая поддержала иерархию епископов, декоративной литургии и эффективности причастий.

       Таким образом, для Англичан, диапазон веры был возможным, и различные области  страны, имели тенденцию одобрять различные доктрины. Пуритане были особенно многочисленны в Восточной Англии, которая включала графство Винтропа Суффолка наряду с Норфолком, Эссексом, Кембриджширом и Линкольнширом. Это была самая богатая область Англии, с хорошей сельскохозяйственной землей, превосходной рыбной ловлей, известной, делающей ткань, промышленностью и многими маленькими городами типа Кембриджа, затем центр богословия Пуританина, и городского Нориджа, который был, вероятно, наибольшим городом Англии после Лондона. Портовые точки -  ее длинное побережье изгиба и, в эру, когда дороги были часто непроходимо грязны, они дали возможность области легко связываться с Лондоном и Голландией, только через Северное море.

       Восточные представители племени англов вырастили  большое число  индеек, гусей, цыплят и уток в Норфолке и Суффолке. Они откармливали говядину и выращивали горчицу - любимая английская приправа. Хмель для создания пива процветал в Суффолке, и шафран для окраски ткани и приправы,  традиционных праздничных пирагов и хлеба выращивали вокруг Саффрона Волден в Эссексе. Подобно ткани, которую ткут из местной шерсти, и рыбы, пойманной в изобилующем Северном море, эти изделия легко отправлялись на Лондонские рынки из портов Восточной Англии. 
 

       People could also easily get to London. John Winthrop studied and practiced law there, and honed his enthusiasm for a New World by witnessing the evils of the city. Other Puritans also found much to dislike. Lucy Hutchinson described the court as "a nursery of lust and intemperance" and raged against "proud encroaching priests" and "lewd nobility." Even the poet Ben Johnson, who served the court as masque-maker, derided the times as a "money-get mechanic age."

       Yet, if the greed and immorality of London inspired Puritan religious austerity, its opportunities filled their money chests and fueled their confidence. As the English grew more disaffected with the Stuart court, London became a center of Puritanism and of opposition to the extravagances of Charles I. Puritan teaching about the importance of personal salvation and the centrality of reading the Bible had a secular analogue in ideals about work as a sacred calling, the idleness of the nobility as a sin and the rights of property owners to determine the laws of the country.