Речь и мышление

Значительный вклад  в решение проблемы соотношения  мышления и речи внес Л.С. Выготский. Слово, писал он, так же относится  к речи, как и к мышлению. Оно  представляет собой живую клеточку, содержащую в самом простом виде основные свойства, присущие речевому мышлению в целом.

Мышление и речь имеют разные генетические корни. Первоначально  они выполняли различные функции  и развивались отдельно. Исходной функцией речи была коммуникативная  функция. Сама речь как средство общения  возникла в силу необходимости разделения и координации действий людей  в процессе совместного труда. Вместе с тем при словесном общении  содержание, передаваемое речью, относится  к определенному классу явлений  и, следовательно, уже тем самым  предполагает их обобщенное отражение, т.е. факт мышления. Вместе с тем такой, например, прием общения, как указательный жест, никакого обобщения в себе не несет и поэтому к мысли  не относится.

Л.С. Выготский полагал, что в возрасте примерно около 2 лет, т.е. в том, который Ж. Пиаже обозначил  как начало следующей за сенсомоторным  интеллектом стадии дооперационного  мышления, в отношениях между мышлением  и речью, наступает критический  переломный момент: речь начинает становиться  интеллектуализированной, а мышление – речевым.

Очень важное значение для понимания отношения мысли  к слову имеет внутренняя речь. Она в отличие от внешней речи обладает особым синтаксисом, характеризуется  отрывочностью, фрагментарностью, сокращенностью. Превращение внешней речи во внутреннюю происходит по определенному закону: в ней в первую очередь сокращается  подлежащее и остается сказуемое  с относящимися к нему частями  предложения.

Функционируя и  развиваясь в практическом мышлении и речи, слово как бы впитывает  в себя все новые смыслы. В результате такой операции смысл употребляемого слова обогащается разнообразными когнитивными, эмоциональными и другими  ассоциациями. Во внутренней же речи –  и в этом состоит ее главная  отличительная особенность –  преобладание смысла над значением  доведено до высшей точки. Можно сказать, что внутренняя речь в отличие  от внешней имеет свернутую предикативную  форму и развернутое, глубокое смысловое  содержание.

Внутренняя речь состоит из слов, совершенно непохожих  по структуре и употреблению на те слова, которыми мы пользуемся в своей  письменной и устной речи. Такую  речь в силу названных ее особенностей можно рассматривать как внутренний план речевого мышления. Внутренняя речь и есть процесс мышления «чистыми значениями».

А.Н.Соколов показал, что в процессе мышления внутренняя речь представляет собой активный артикуляционный, несознаваемый процесс, беспрепятственное  течение которого очень важно  для реализации тех психологических  функций, в которых внутренняя речь принимает участие. Особенно показательными оказались опыты, проведенные с  младшими школьниками. У них даже простая механическая задержка артикуляции  в процессе умственной работы (зажимание  языка зубами) вызывала серьезные  затруднения в чтении и понимании  текста и приводила к грубым ошибкам  в письме. При восприятии текстов  в данном случае запоминались лишь отдельные слова, а их смысл не улавливался. Это означает, что мышление в ходе чтения присутствует и обязательно  предполагает внутреннюю, скрытую от сознания работу артикуляционного аппарата, переводящего воспринимаемые значения в смыслы, из которых, собственно, и  состоит внутренняя речь.

Эта речь особенно заметна  у детей среднего дошкольного  возраста, когда они играют и как  бы разговаривают сами с собой  в процессе игры.

При переходе внешней  речи во внутреннюю, эгоцентрическая  речь, занимающая промежуточное положение  между внешней и внутренней речью, постепенно исчезает. Эгоцентрическая  речь, направленная не на партнера по общению, а на себя, не рассчитанная и не предполагающая какой-либо обратной реакции со стороны  другого человека, присутствующего  в данный момент и находящегося рядом  с говорящим. На убывание ее внешних  проявлений следует смотреть, как  считал Л.С. Выготский, как на усиливающуюся  абстракцию мысли от звуковой стороны  речи, что свойственно речи внутренней. Ему возражал Ж. Пиаже, который полагал, что эгоцентрическая речь это  рудиментарная, пережиточная форма  речи, перерастающая из внутренней во внешнюю. В самой такой речи он видел проявление несоциализированности, аутизма мысли ребенка. Постепенное  исчезновение эгоцентрической речи было для него признаком приобретения мыслью ребенка тех качеств, которыми обладает логическое мышление взрослого. Спустя много лет, познакомившись с  контраргументами Л.С. Выготского, Ж. Пиаже  признал правильность его позиции.

Опыт исследования процесса речевого развития у детей, принадлежащих разным народам, странам, культурам и нациям, показывает, что, несмотря на то, что различия в  структуре и содержании современных  языков разительны, в целом процесс  усвоения ребенком своей родной речи везде идет по общим законам. Так, например, дети всех стран и народов  с удивительной легкостью усваивают  в детстве язык и овладевают речью, причем этот процесс у них начинается и завершается примерно в одно и то же время, проходя одинаковые стадии. К возрасту около 1 года все  дети начинают произносить отдельные  слова. Около 2 лет от роду ребенок  уже говорит двух-трехсловными предложениями. После двух-трехсловных фраз ребенок  переходит к употреблению других частей речи, к построению предложений  в соответствии с правилами грамматики. На предыдущем и данном этапах речевого развития существуют три пути усвоения языка и дальнейшего совершенствования  речи на этой основе:

1) подражание взрослым  и другим окружающим людям; 

2) формирование условнорефлекторных,  ассоциативных по своей природе  связей между образами предметов,  действиями, воспринимаемыми явлениями  и соответствующими словами или  словосочетаниями;

3) постановка и  проверка гипотез о связи слова  и образа эмпирическим путем  (так называемое оперантное обусловливание).

К этому следует  добавить и своеобразную детскую  речевую изобретательность, проявляющуюся  в том, что ребенок вдруг совершенно самостоятельно по собственной инициативе начинает придумывать новые слова, произносить такие фразы, которые  от взрослого он никогда не слышал.

Примерно к 4 годам  все дети оказываются в состоянии  разговаривать достаточно свободно.

Таким образом, мы убедились  в том, что мышление в своем  развитии имеет собственные, не зависимые  от речи истоки и следует собственным  законам в течение длительного  периода времени, пока мысль не вливается  в речь, а последняя не становится интеллектуализированной, т.е. понятной. На самых высоких уровнях своего развития речь и мышление не совпадают  полностью. Это означает, что свои корни и законы онтогенетического  развития есть и у речи.

Тем не менее, по мнению С.Л. Рубинштейна, мышление вообще невозможно без речи: его смысловое содержание всегда имеет чувственного носителя, более или менее переработанного  и преображенного его семантическим  содержанием. Это не значит, что мысль  всегда и сразу появляется в уже  готовой речевой форме, доступной  для других.