Взаимосвязь языка и культуры

              Если бы язык был только частью культуры, тогда специалисты в области лингвистики благодаря своим лингвистическим познаниям должны были бы обладать компетентностью в обсуждении других частей культуры.

              Если бы язык был просто частью культуры, приматы ( например обезьяны) были бы в состоянии частично обучиться человеческому языку, как они, побуждаемые приматологами, действительно овладевают навыками человеческой культуры. Ни одно высшее животное никогда не выучит никакой из человеческих языков, даже волнистые попугаи. Доводы о том, что специалист в одной области культуры уже по этой причине одинаково компетентен во всех других, поднимает множество актуальных и интересных вопросов. Значит ли это, что политолог (который почти наверняка является специалистом в важнейшей сфере культуры) в равной степени компетентен как социолог, экономист или антрополог. Верно ли то, что знатоки антропологии культуры точно так же разбираются в социальной организации, технике, религии и фольклоре. Принимая во внимание, что концепция культуры охватывает широкий спектр явлений (помимо языка), разве возможно не допустить, что ученому позволяется специализироваться. Языкознание, несомненно, требует довольно много специализированных методов и технических приемов, равно как и фольклористика, и разве это дает какое-либо основание для отлучения от культуры предмета их исследований.

              Так же довод о том, что приматы и другие высшие животные могут освоить кое-какие культурные приемы (когда их «побуждают», «заставляют»), но не какой бы то ни было язык, ставит новый вопрос о природе культуры. Твердо установлено, что приматы почти как люди овладевают техникой и обучаются решать задачи (этот факт подтверждают множество экспериментов, проведенных над животными), хотя и очень простые. Чему же могут обучиться приматы под руководством приматологов и действительно ли эти навыки являются частью культуры. Но обучение примата носит кумулятивный характер только в том смысле, что он добавляет к своему репертуару новые трюки; не существует доказательств, что он отделит от поставленных задач уже заученные определенные общие принципы, которые могли бы быть скомбинированы, чтобы разрешить проблемы увеличивающейся сложности. в общем, примат выучивает только неизменяемые элементы человеческого поведения посредством имитации или методом проб и ошибок, именно так, как попугай заучивает не связанные (с ним), простые по звучанию морфемы (слоги) . Трюк, выученный приматом (например обезьяной), подобно звучащей фразе попугая не может рассматриваться как конструкция или схема, в которой возможно замещение, но только как акт, полноценный сам по себе и отдельный от всех других актов. Однако. Это ничего не доказывает, поэтому обратимся к следующим фактам, рассмотренными учеными – антропологами.

              Антропологи (Ерасов напр.), или по крайней мере большинство из них давным-давно отказались от представления, что культура - это просто набор характерных особенностей и специальных, особенных черт, актов и артефактов. Человеческая культура, с другой стороны, является не только хранилищем разрозненных актов. Культура скорее представляет собой, по словам ученого Клакхона,и «Исторически сложившуюся систему явных и тайных моделей образа жизни, которая принимается всеми или специально назначенными членами группы». Акцент в этом определении ставится на словосочетании "модели образа жизни"; культура не состоит из актов и артефактов, а только проявляется в них. Сумма знаний, приобретаемых человеком в процессе приобщения к какой-либо культуре - это организованный (или структурированный) набор вариантов поведения, из которых он отбирает и использует то, что применимо к возникающим ситуациям повседневной жизни. Со временем и особенно под воздействием многих новых ситуаций, например, в периоды быстрой аккультурации (процесса приобретения одним народом тех или иных форм культуры другого от народа, происходящий в результате их общения и взаимодействия между собой- иными словами процесс глобализации), в человеческой группе возникали новые варианты жизнеустройства и модификации прежних образцов, сознательно или бессознательно извлеченные из ситуаций и проблем, с которыми сталкивались члены группы или отдельные индивиды.

              Именно эта способность накопления абстрактных моделей существования особенно наглядно отличает человеческую, развитую и осмысленную культуру от псевдокультуры приматов, поскольку последняя, кроме прибавления новых актов, полностью лишена способности развиваться и представляет собой не более, чем случайное скопление разрозненных приемов, которыми, за исключением случаев имитации, владеют лишь отдельные особи, но не другие члены группы. Ключевым словом, характеризующим отличие культуры человеческого общества от культуры животных является осмысленная!

              Язык без труда вписывается в эту, вышеизложенную, концепцию культуры. Как культура вбирает все исторические сложившиеся, структурированные модели поведения, которые "принимаются всеми или специально назначенными членами группы", так и язык включает модели разговорной речи (составная часть поведения) с точно такими же атрибутами. Язык, как и все другое в культуре, требует изучения не отдельных выражений (актов). Языки, как и другие аспекты культуры, разнообразны и непохожи; каждое общество имеет свой язык, равно как и собственные технические приемы, формы социального и политического устройства и модели экономического и религиозного поведения. Язык подобно любому другому аспекту культуры аккумулирует и постоянно трансформирует "гигантскую и анонимную подсознательную работу многих поколений". Наконец, совершенно невозможно себе представить происхождение или развитие культуры отдельно от языка, ибо язык - это такая часть культуры, которая в большей мере, чем любая другая, дает возможность человеку не только приобретать собственный опыт в процессе непрерывного обучения, но и пользоваться приобретенными в прошлом или настоящем опытом и знаниями других людей, которые являются или были членами группы. В той степени, в какой культура как целое состоит из общепонимаемых моментов, ее лингвистический аспект является ее наиболее жизненной и необходимой частью.

              Вывод можно сделать о том, что каждый естественный язык  определяет границы некоторого культурного мира. Язык является хранителем этого культурного мира, а значит язык и культура неразделимы между собой.

              Стоит отметить, что когда в работе речь идет о языке, речь идет только о естественных языках, искусственные языки не рассматриваются в данной работе вовсе.

1