Всемирный потоп в Библии и в эпосе о Гильгамеше

      а) Библия содержит монотеистическое учение*. Сквозь знакомые по древним мифам канву событий и детали повествования в библейском рассказе мы видим совершенно иное осмысление знакомых фактов. При этом даже внешние отличия часто имеют не случайный характер, а обусловлены общим идейным содержанием библейской версии. В библейское повествование не вошли те элементы месопотамских мифов, которые связаны с политеизмом: разговор Энки со стеной, чтобы формально сохранить тайну решения совета богов; ужас, который испытали боги от потопа. Не упоминается в Библии об обмане сограждан и празднике по случаю окончания работ по постройке корабля, устроенном для того, чтобы сохранить будущих жертв потопа в неведении[13]. Эти факты противоречили бы высокому представлению о Едином Боге, в Котором нет лжи. Иосиф Флавий, который был знаком с версией месопотамского сказания, записанной Беросом, в предисловии к «Иудейским древностям» особо отмечал, что автор Пятикнижия достойным образом понял природу Бога и «всегда приписывает Ему лишь деяния, соответствующие Его могуществу, сохранив повествование о Нем свободным от всяких позорных, хотя и встречающихся у других /историков/, мифологических прикрас»[14]. 

      б) Библейский рассказ имеет этиологический, обосновывающий, объясняющий смысл. Бог раскаялся в своем творении, уничтожил почти все живое. Однако причина библейского потопа – не в произвольном капризе. Причиной его явилось человеческое зло.

      Стоит также вспомнить, что в Библии с нравственным объяснением происшедших в жизни человечества изменений мы встречаемся еще в одном месте, имеющем соответствующую параллель в месопотамской литературе. Речь идет о сокращении продолжительности жизни древних людей. Шумерский «Царский список» говорит об этом факте, оставляя его без комментариев. Библия же объясняет причину происшедшего – люди пренебрегали Духом Божиим (Быт.6:3). В современной ветхозаветной экзегетике слова «пусть будут дни их сто двадцать лет» (Быт. 6:3) относят не к сокращению продолжительности жизни людей в целом, как это понимал еще Иосиф Флавий[16], а к тому периоду времени, который Бог определил до начала потопа[17]. На мой взгляд, оба эти толкования не исключают друг друга. Их общий смысл касается того, что смерть является вынужденным ограничением торжества зла на земле. Люди постоянно творят зло, нарушая волю творца. Сокращая продолжительность жизни людей, Бог устанавливает предел человеческому злу, что, кстати сказать, по отношению к миру и человечеству является благодеянием. 

      в) Результат библейского потопа в сравнении с результатом мифологических потопов имеет важную особенность. В месопотамских сказаниях человек, спасенный от потопа, получает личное бессмертие и через это становится подобным богам. В Библии Бог, запрещая человекоубийство, напоминает, что человек создан по образу Божию и дарует божественное благословение всему человечеству. 

      г) Сказание о потопе является органичной частью библейской истории, связано множеством нитей – образных и богословских – с текстом всего Священного Писания. Например, в общебиблейском контексте совершенно особое значение приобретает факт послушания Ноя Божественному повелению[20]. Накануне потопа Бог словно испытывает Ноя. Человек, от которого должно пойти новое человечество, должен был подобно Адаму пройти испытание и, в отличие от Адама, выдержать его. Испытание это касалось веры Ноя. Он должен был поверить в наступление весьма странных событий и довериться Богу. В сознании христиан Ной стал образцом человека веры: «Верою Ной, получив откровение о том, что еще не было видимо, благоговея приготовил ковчег для спасения дома своего; ею осудил он (весь) мир и сделался наследником праведности по вере» (Евр.11:7). В Новом Завете потоп стал восприниматься как прообраз крещения (1Пет.3:20-21), а также конца этого мира, когда Бог утвердит новое небо и новую землю (2Пет.3:5-7). 

      III. Заключение. 

      Так что противоречивость библейского  рассказа и даже предположение о  его месопотамских корнях не способны унизить авторитета и достоинства  Священного Писания. По словам А.П.Лопухина, библейский рассказ о потопе «отличается более возвышенным характером и сам собою обнаруживает свое сверхъестественное происхождение»[21]. Богодухновенный автор, использовав ядро древнего предания человечества, начертал фрагмент древней истории, имеющий уникальный идейный характер, сюжетно и богословски связанный со всем библейским текстом. И, может быть, совсем не случаен тот факт, что на протяжении нескольких тысячелетий человечество знало о древнем ближневосточном предании о потопе только благодаря Библии, сохранившей самый совершенный и возвышенный его вариант. 

* В книге А.И. Немировского «Мифы и легенды Древнего Востока» отмечено, что «авторам библейского рассказа не удалось полностью устранить элементы многобожия… Остатком такого многобожия является упоминание «о сынах Божьих», которые опускались с неба к смертным девам». Хочу отметить, что в Библии написано: «Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы и брали их себе в жены, какую кто избрал». Лопухин в Толковой Библии отмечает, что «единственно правильным …считаем мы…мнение, по которому под «сынами Божьими» следует уразумевать благочестивых семитов».