Тоталитаризм сталинской системы и его влияние на формирование идеологии в СССР (30-е – 40-е г. ХХ в.)

Тоталитаризм  сталинской системы  и его влияние  на формирование идеологии  в СССР (30-е – 40-е  г. ХХ в.) 

Бодрягин  А., Альметьевский  филиал Академии управления «ТИСБИ»

Тоталитаризм сталинской системы осознавался учеными  уже в годы его становления. Это  отмечал, в частности, еще в 1941 году Вернадский. Более детально концепция  тоталитаризма была разработана  в 50-х – 60-х годах. Особенно важны  в понимании особенностей отечественного тоталитаризма труды М.Джиласа, А.Авторханова, М.Восленского[1], представителей диссидентского движения 60-х – 70-х годов А.Амальрика, А.Сахарова, Ю.Орлова  и других[2].

Не  все  исследователи согласны с применением термина «тоталитаризм»к нашей истории, некоторые считают более подходящим говорить об «этакратизме»[3]. «Происходя от позднелатинского слова, означающего цельность, полноту, тоталитаризм подразумевает огосударствление самых различных сторон жизни, неограниченные полномочия властей, запрещение демократических организаций, милитаризацию общества, ликвидацию прав и свобод человека, репрессии. К более конкретным признакам относится наличие единственной массовой партии во главе  с диктатором и официально господствующей идеологии; репрессивный аппарат, система централизованного контроля над экономикой, средствами массовой информации и другими сторонами жизни»[4].Основы тоталитаризма были заложены Лениным и закреплены II съездом РСДРП. Большевизму были присущи особая решительность, нетерпимость к инакомыслию, подчинение жизни революционным целям, военная структура и дисциплина. Известно, что Сталин еще в начале 20-х годов называл партию своего рода орденом меченосцев внутри государства. Это позволило провести наступление на плюрализм, многообразие в политике, сознании, учреждениях и институтах общества. Унифицировались и монополизировались книгоиздательство, средства массовой информации, киноискусство, огосударствились творческие организации, в единые структуры втискивалось народное образование. Единообразие возводилось в культуре. Человек всегда был под контролем, государство обезличивало граждан и осуществляло милитаризацию мышления. Все это оказывало огромное воздействие на массовое сознание. В эпосе созидания одни миллионы не замечали судеб других миллионов. Высокая оценка достижений стала аксиомой партийно-государственной политики, что в конечном итоге способствовало развитию в патриотизме черт самолюбования.

Особо нужно отметить  влияние тоталитаризма на формирование идеологической основы в СССР, где основную роль играл  Сталин.  Он  стал  «теоретиком»,  комментируя,  разъясняя и  «развивая»  Ленина.  Наиболее характерны в этом отношении две сталинские работы: «Об основах ленинизма» и «Вопросы ленинизма».

Это была идеологическая пища, на которой вскармливались миллионы людей. Люди впитывали не просто политические знания, им прививались большевистская псевдокультура, нетерпимость ко всему  не социалистическому, не материалистическому, не советскому. Эта система формировала  элементарно мыслящих людей, слепо  верящих в догматы ленинской  псевдорелигии. Вскормленные этой пищей, люди верили, что генетика и кибернетика  – лженауки, войны неизбежны, капитализм обречен, что в СССР нет эксплуатации человека и т.д. Н.И. Бухарин, находясь в одиночной камере тюрьмы, написал  в 20-ю годовщину октябрьского переворота строки, рассчитанные на «дарование»  жизни: «… эпоха издает себе нужных людей, и новые шаги истории выдвинули  на его место Сталина, центр тяжести  мысли и действий которого – следующий  перевал истории, когда социализм  победит под его руководством навсегда…»[5]. Как видим, даже также люди, как Н.Бухарин, понимали бессмысленность какой-либо борьбы против культа личности и сложившейся системы.

Конечно, развитие ленинизма  Сталиным не ограничивалось этими двумя  работами. Везде, где только было возможным, он ссылался на Ленина и    «обогащал» его теорию. Например, в 1937 году на пленуме ЦК  ВКП(б) выступил с докладом «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников». Сталин сделал теоретический вывод, который затем стоил жизни миллионам советских людей. В седьмом пункте «Наших задач» доклада вождь заявил: «…чем больше будем продвигаться вперед, чем больше будем иметь успехов, тем больше будут озлобляться остатки разбитых эксплуататорских классов, тем скорее будут они идти на более острые формы борьбы, тем больше они будут пакостить советскому государству, тем больше они будут хвататься за самые отчаянные средства борьбы как последнее средство обреченных…»[6].

Благодаря созданной  системе стало возможным осуществление  сверх- индустриализации,  тотальной  коллективизации сельского хозяйства,  перманентной милитаризации, отупляющей до абсурда идеологизацию общества. По мысли Сталина, массово закрепленной затем на практике, пропаганда и агитация готовят и обосновывают лозунги, которые затем становятся «прямой директивой»[7]. Выступая 11 января 1933 года на объединенном пленуме ЦК и ЦКК  ВКП(б) с речью «О работе в деревне», Сталин заявил: «С точки зрения ленинизма, колхозы, как и Советы, взятые как форма организации, есть оружие и только оружие»[8].

Превращая истины в  мумии, сталинизм утвердил и такую  черту догматизма, как выборочность использования тех или иных положений  марксизма. Целый ряд ленинских  документов не публиковался в течение  десятилетий. Сталин до конца своих  дней не разрешал публикацию многих ленинских  идей.  Догматизм признает лишь то, что прямо подтверждает его  положения, и отвергает то, что противостоит ему. «Подлинной энциклопедией  догматизма стал учебник «История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс», выпущенный более чем 300 изданиями, тиражом около 43 млн. экземпляров»[9]. Все написанные разделы выполняли одну из главных идей сталинизма: все решается «наверху».

Одна из таких  мумий догматизма – абсолютизация  революционных  скачков и отрицание роли реформ. Чтобы не ошибиться в политике, говорилось в «Кратком курсе», надо быть революционером, а не реформатором. Такая глубоко ошибочная методологическая установка оправдывала волюнтаризм, силовые решения, заранее давала право вождю на любые радикальные шаги, которые он считал нужными. Таким, к примеру, был переход к политике ликвидации кулачества как класса, обострение классовой борьбы по мере развития социализма и т.д.

Другая сторона  догматизма – утверждение о том, что экономика СССР – это вершина  совершенства.

Сталину удалось  создать устойчивое впечатление  – сформировать мировоззренческую  установку у советских людей, что неудачи, провалы, трудности  связаны лишь с деятельностью  многочисленных «врагов народа», от которых, наконец, начали решительно избавляться. «Краткий курс» был достаточно популярен  в стране не только потому, что пропагандистский аппарат в духе указаний Сталина  сделал его «главной книгой», но и  потому, что ее схематическое изложение  было доступно многим людям, все больше привыкавшим к тому, что за них думают. Вся система политического образования и партийного просвещения на долгие годы была основана на «Кратком курсе». Подобная идеологическая программа, догматическая и антиисторическая по своему содержанию, вела к духовному обнищанию, теоретическому упрощению и примитивизму.

История – особая область, в которой Сталин стремился  насаждать стереотипы своего видения  прошлого. Что касается истории партии, то это два вождя, а затем –  он, преемник,  «Ленин сегодня».  В партийной  истории  особое место отводилось роли Сталина в деле разгрома многочисленных «фракций» и «оппозиций», в индустриализации и коллективизации, построении социализма, победе над фашизмом. Постепенно в партийной истории, как об этом свидетельствуют «Краткий курс», «Краткая биография», другие апологетические работы, никому рядом с «вождем» места не осталось. История партии стала историей свершений одного Сталина.

Серьезному пересмотру подвергалась и история СССР. Характер догматических штампов, насаждавшихся  в этой области обществоведения, в  известной мере показывает записка Жданова  (август 1944 г.) с его замечанием и проектом постановления ЦК ВКП(б) «О недостатках и ошибках в научной работе в области истории СССР». В своих замечаниях Жданов подвергает резкой критике профессоров Б.Сыромятникова, А.Яковлева, Е.Тарле за то, что они нашли нечто положительное в политике ряда русских царей.

Автор записки считал, что не следует давать в исторических учебниках портреты Чингисхана, Батыя, Тимура, Лжедмитрия. Полагал, что присуждение  Сталинской премии А.Яковлеву за труд «Холопство и холопы в Московском государстве XVII века» было ошибкой. Но когда очередь дошла до характеристики царей, к которым, как знал Жданов, благоволил Сталин, в частности, Ивана  Грозного, тон записки изменился: «Иван Грозный для своего времени  был, несомненно, передовым и образованным человеком и с помощью дворян смог укрепить свою абсолютную власть. Многочисленные пытки и казни, как  и вся деятельность Грозного, объявлялись  прогрессивными, способствующими убыстрению исторического процесса и превращению  России в мощную централизованную державу».

В предвоенные годы, как и в годы войны, российская интеллигенция в значительной своей  части попадает под влияние социалистических идей. Вместе с рабочим классом  и крестьянством она помогала фронту. Во время войны у нас  продолжали развиваться советская  наука, культура, литература и искусство. Произведения, созданные в годы Великой  Отечественной войны, помогали большевистской партии воспитывать в советских  людях глубокое чувство патриотизма, ненависть к врагу, преданность  социалистической родине.

«Советская интеллигенция, ―говорил И.В. Сталин 6 ноября 1943 года, ― преданно работает на дело обороны  нашей страны, непрерывно совершенствует вооружение Красной Армии, технику  и организацию производства. Она  помогает рабочим и колхозникам  в подъеме промышленности и сельского  хозяйства, двигает вперед в условиях войны советскую науку и культуру»[10]. 

Эта часть населения  жила непоколебимой верой в грядущую мировую революцию, ею идеализировались революция и народ. Как отмечал  С.Франк:  «…народ, низкий, трудящийся класс, по природе своей есть образец совершенства, невинная жертва эксплуатации и угнетения»[11]. Е.Громов в исследовании «Сталин: искусство и власть» показывает «формирование прагматического типа художественного восприятия, в котором собственно красота загонялась в дальний угол»[12].

Элементарная, предельно  примитивная идейная пища, главной  частью которой был «Краткий курс» (история ВКП(б)), широкая система  духовной обработки (политическая учеба  всего населения), повседневное «классовое воспитание» формировали так  называемого «нового человека». Не случайно идеологической  промывке  мозгов   Сталин  придавал  огромное  значение  и лично курировал эту сферу партийной деятельности. Усиление государственности закрепило поворот от экспериментализма 20-х годов к консерватизму 30-х. Это очень четко прослеживается на примере просвещения и права. Усиливался авторитет учителя, учебный процесс  сосредотачивался на привитии основных навыков, одновременно возобновлялась линия на установление порядка и законопочитания, поощрялись авторитарные семейные отношения и осуждался развод.

В 30-х годах Вышинский  сформировал новую теорию права, согласно которой право должно быть выражением воли правящего класса и  поддерживаться силой, а в социалистическом государстве оно выражает волю пролетариата, всего народа через власть государства.

Таким образом,  вопросы идеологии вместе с вопросами истории, философии и обществоведения были разрешены раз и навсегда в СССР «Кратким курсом». Глава 4 «Диалектический и исторический материализм», написанная Сталиным,  осуществляет его цель в представлении варианта,  «в котором  замазываются противоречия и подтверждается идеологическая идентичность марксизма и сталинского варианта ленинизма, в котором утверждаются вера в победу в отдельно взятой стране; обострение классовой борьбы по мере  продвижения  к  социализму;  отмирание государства в неопределенном будущем»[13].

По мнению А.Буллока, эта глава носила форму краткого и упрощенного марксистского  катехизиса, который стал авторитетной основой советского преподавания.

«Краткий курс»  стал главным учебником, который  изучали последующие поколения  членов партии и который заменил  все другие положения идеологии  Советского Союза.

Польский ученый Лишек Колаковский, в свое время  бывший коммунистический философ, позднее  в своих воспоминаниях писал  о том, что эти полуголодные  люди  ходили  на  собрания,   говорили,   как  им  хорошо  живется,  и страшным образом полуверили в то, что говорили. Ложь становилась правдой, даже если противоречила обыкновенным фактам из жизни. Жизнь сразу в двух отдельных мирах была одним из поразительных достижений советской системы.

По свидетельству  Фейхтвангера, единство взглядов подавляющего большинства населения СССР сводилось  к трем позициям, а именно: к общности мнений по вопросу об основных принципах  коммунизма, к всеобщей любви к  Советскому Союзу и к разделяемой  всеми уверенности, что в недалеком  будущем Советский Союз станет самой  счастливой и самой сильной страной  в мире. «Мне нравится наивное патриотическое тщеславие советских людей, - пишет  Фейхтвангер. – Молодой народ  ценой неслыханных жертв создал нечто очень великое, и вот он стоит перед своим творением, сам еще не совсем веря в него, радуется достигнутому»[14].