Теории образования Древнерусского государства

     В 1123 году в Переяславле епископ Сильвестр, бывший игумен Выдубицкого монастыря, скопировал текст Васильевой редакции. В процессе многократных переписок текст Васильевой редакции "Повести временных лет" вошел в состав Тверского свода 1305 года, который дошел до нас в Лаврентьевской летописи 1377 г. В составе этого Лаврентьевского списка – самого древнего из сохранившихся списков общерусской летописи³ - дошла до нас «Повесть временных лет».

     Во-вторых, в качестве источников, на которые опирались Байер, а за ним Шлецер и Миллер, можно назвать имена князей и дружинников указанные в договорах Олега и Игоря с Византией, а так же упоминания византийских писателей о варягах и Руси, Скандинавские саги, известия арабских писателей и финское наименование шведов Руотсы и название шведской Упландии Рослагеном.

     Немалое внимание для подтверждения своей  правоты сторонники норманнской  теории уделяли известиям западных историков. Здесь в качестве основного  источника можно назвать Бертинские летописи и сочинения епископа кремонского Лиутпранда, который дважды был послом в Константинополе в середине 10 века.⁴

     В основу теории была положена легенда  из "Повести временных лет" о призвании славянами варягов. Согласно этой легенде славяне, опасаясь внутренних усобиц, пригласили для  управления отряд варягов во главе с конунгом, князем Рюриком.

     Норманнская теория основана на представлении о том, что варяги, упоминаемые в «Повести временных лет», есть никто иные как представители скандинавских племен, известные в Европе под именем норманнов или викингов. Еще профессор Санкт-Петербургской Академии наук немец Т. 3. Байер, не знавший русского языка, а тем более древнерусского, в 1735 г. в своих трактатах на латинском языке⁵ высказал мнение, что древнерусское слово из летописей - "варяги" - это название скандинавов, давших государственность Руси. В поисках соответствующего термина в древнесеверных языках, Байер нашел, однако, лишь единственно приближенно напоминающее "варяг" слово "вэрингьяр" (vasringjar, имен. падеж множ. числа).⁶

     Еще одним краеугольным выводом является заключение, основанное на данных того же фрагмента летописи, что славяне не смогли сами управлять собой. На этой основе сделан вывод о том, что варяги, то есть норманны, принесли государственность на славянские земли. В подобной постановке вопроса не было ничего необычного. Хорошо было известно, что многие европейские государства были основаны иностранными правителями, причем в ходе завоевания, а здесь речь идет о мирном призвании.

     Но  именно этот вывод и породил столь  ожесточенное контрвыступление М.В. Ломоносова. Надо полагать, что эта реакция была вызвана естественным чувством ущемленного достоинства. М.В. Ломоносов увидел в истории с призванием князей указание на изначальную неполноценность славян, не способных к самостоятельному государственному творчеству. Действительно, любой русский человек должен был воспринять эту теорию как личное оскорбление и как оскорбление русской нации, в особенности такие люди, как М.В. Ломоносов. «Немцы» были обвинены в предвзятости.

     Очень показателен в этом отношении красочный рассказ историка правда уже XX века М.А.Алпатова о возникновении норманнской теории: "Тени двух соотечественников - Рюрика и Карла XII - витали над теми, на чьих глазах рождался этот вопрос. Полтавская виктория сокрушила амбиции завоевателей времен Карла XII, норманнская теория, возводившая русскую государственность к Рюрику, наносила удар по амбициям русских с исторического флага. Это был идейный реванш за Полтаву. Покрытый пылью веков древний сказ о варягах обрел новую жизнь, стал острейшим современным сюжетом... Варяжский вопрос, следовательно, родился не в Киеве в летописные времена, а в Петербурге в XVIII в. Он возник как антирусское явление и возник не в сфере науки, а в области политики. Человеком, который произвел первый "выстрел" в этой баталии, был Байер"⁷.

     Именно тогда начался спор по норманнской проблеме. Противники норманнской концепции так же признавали достоверность летописного рассказа-первоисточника и не спорили об этнической принадлежности варягов. Однако, ссылаясь на летописный сюжет о походе Аскольда и Дира и захвате или Киева считали, что до появления варягов-норманнов в Киеве существовала своя княжеская русская династия.

     Кроме того, иным был ответ на вопрос о том, кто такие русы, … «Так, Татищев и Болтин выводили их из Финляндии, Ломоносов - из славянской Пруссии, Эверс – из Хазарии, Гольман – из Фрисландии, Фатер – из черноморских готов….» ⁸

     В связи с вышесказанным возникает  целый ряд вопросов: было ли возникновение  «норманнизма» определено политической подоплекой середины XVIII века? И чьи выводы более политизированы: основателей «норманнизма» или их противников?

     Попробуем выяснить, что же представляет из себя на деле варяжский вопрос. Фактически речь идет о степени участия скандинавов  в сложении Древнерусского государства. С этой нейтральной позиции, написана статья А.Н.Сахарова в "Советской исторической энциклопедии".

     Автор утверждал, что норманнская теория - это "направление в историографии, сторонники которого считают норманнов (варягов) основателями государства в Древней Руси". С этой точки зрения в трудах академиков-немцев, первых российских академиков вполне возможно видеть подлинно академическое отношение к русской истории, основанное, прежде всего, на изучении источников?

     Была  в советской историографии и другая позиция. Б.Д.Греков в издании "Киевской Руси" 1953 года отмечал: "Под норманнизмом мы понимаем "теорию", "доказывающую" неполноценность русского народа, его неспособность создать свою культуру и государственность, утверждающую за варягами-норманнами роль основателей русского государства и творцов русской культуры".⁹ Такую точку зрения разделял и Д.А.Авдусин.¹⁰

     Для нас, в данном случае имеет большее  значение то, что объединяет всех российских историков XVIII в. Исследователи, занимавшиеся норманнским вопросом, не обратили внимание на фактическую достоверность самого призвания варягов и вообще об иноземном происхождении княжеских династий. Напротив, все исследователи идут от вышеупомянутой легенды и только различным образом толкуют ее текст; например: что она подразумевает под варягами и Русью? На какое море она указывает? И в каком смысле понимать слова «Пояша по себе всю Русь».

     Историки  спорили о правописании, о знаках препинания в летописном тексте, стараясь заставить его работать в пользу своей версии. В то время как весь этот текст нисколько не в состоянии выдержать исторической критики, незатемненной предвзятыми идеями и толкованиями.

     Тем не менее, Байер заложил основу норманнской теории происхождения государственности на Руси, и в XVIII в., и в последующие два с половиной столетия гипотеза Байера нашла поддержку эрудитов как из числа германоязычных ученых (Г.Ф. Миллер, А.Л. Шлёцер, И.Э. Тунман, X.Ф. Хольманн, К.X. Рафн) в России и за рубежом, так и среди русскоязычных (Н.М, Карамзин, М.Н. Погодин, А.А. Шахматов, В.А. Брим, А.А. Васильев, Н.Г. Беляев, В.А. Мошин, В.Кипарский). Норманнисты настаивали на том, что термином "русь" обозначались именно скандинавы, а их противники готовы были принять любую версию, лишь бы не дать норманнистам фору. Антинорманнисты готовы были говорить о литовцах, готах, хазарах и многих других народах. Понятно, что с таким подходом к решению проблемы антинорманнисты не могли рассчитывать на победу в данном споре. А патриотический запал М. В. Ломоносова, С.П. Кращенинникова и др. дали повод норманнистам обвинять этих и последующих антинорманнистов в том, что их сочинения - всего лишь плод патриотических настроений или хуже того - фантазия дилетантов¹¹. 

     2.2. ДАЛЬНЕЙШЕЕ СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ НОРМАННИЗМА, КРИТИКА НОРМАННСКОЙ ТЕОРИИ. 

     Русские ученые XVIII и XIX веков обычно относились с полным доверием к Сказанию о  призвании варягов. Они спорили  лишь по вопросу об этнической принадлежности пришельцев, не сомневаясь в самой  реальности сообщаемых летописью под 862 г. событий.¹² Постепенно, однако, складывается мнение, что в рассказе о призвании запечатлено и многое из действительности начала XII в., когда создавалась летопись.

     Так, Н. И. Костомаров на диспуте с М. П. Погодиным 19 марта 1860 г. о начале Руси говорил: «Наша летопись составлена уже в XII веке и, сообщая известия о прежних событиях, летописец употреблял слова и выражения, господствовавшие в его время»¹³. О влиянии новгородских порядков поздней поры при создании легенды писал Д. И. Иловайский¹⁴.

     Но  настоящий перелом здесь наступил благодаря работам А.А. Шахматова ("Разыскание о древнейших русских летописных связях" (1908 г.) и "Повесть временных лет" (1916 г.)), который показал, что Сказание о призвании варягов это - поздняя вставка, скомбинированная способом искусственного соединения нескольких северорусских преданий, подвергнутых глубокой переработке летописцами.

     Исследователь увидел преобладание в нем домыслов над мотивами местных преданий о  Рюрике в Ладоге, Труворе в Изборске, Синеусе на Белоозере и обнаружил  литературное происхождение записи под 862 г., явившейся плодом творчества киевских летописцев второй половины XI - начала XII века¹⁵.

     После исследований А.А. Шахматова в области  истории русского летописания ученые стали значительно осторожнее относиться к летописным известиям о происшествиях IX века.

     Не  обошлось, впрочем, и без крайностей. Некоторые исследователи отказались видеть в тексте отражение каких бы то ни было реальных фактов. В.А. Пархоменко, например, призывал «совершенно скептически» отнестись «к летописному повествованию о призвании на княжение Рюрика» и не придавать этому «северному легендарному эпизоду» серьезного научного значения¹⁶.

     Некоторые, но не все. М.Н Покровский полагал, например, что "всего безопаснее" придерживаться текста летописи. В результате легенда  превратилась в исторически достоверное  известие. А.Н.Кирпичников, И.В.Дубов  и Г.С.Лебедев в призвании Рюрика видят продуманную акцию, позволявшую урегулировать отношения в масштабах всей Балтики, а самого Рюрика отождествляют с мелким датским конунгом Рериком Ютландским. (Такая гипотеза была высказана еще 150 лет назад Ф.Крузе).¹⁷

     И вес же "пересмотр" легенды  о призвании варягов состоялся. Удалось установить историческую основу отдельных ее элементов. Еще В.Т.Пашуто отметил вероятную достоверность той ее части, которая содержит древнерусскую правовую лексику - "ряд" и "право". Е.А.Мельникова и В.Я.Петрухин, анализируя сообщения "Повести временных лет" о договорах Руси, о регулировании отношений с варягами, а также сопоставляя практику договоров со скандинавскими конунгами в Англии и Франции, пришли к заключению, что "ряд" варяжской легенды был реальностью, а сведения о нем дошли до составителя "Повести временных лет" в устной традиции. "Ряд" заключался представителями нескольких славянских и финских племен с предводителями военного отряда; "ряд" предусматривал передачу им верховной власти на территории этих племен; "владение" приглашенных ограничивалось условием "судить по праву", то есть руководствоваться местными правовыми нормами. "Ряд" также должен был включать условия содержания и обеспечения варягов, князя и его дружины. Истоки "ряда" варяжской легенды прослеживаются в древнерусской вечевой практике¹⁸.

     Отношение самого А.А. Шахматова к норманской проблеме всегда было сложным. Объективно его труды по истории летописания сыграли важную роль в критике норманизма и подорвали одну из основ норманнской теории. На основании текстологического анализа летописи, им установлен поздний и недостоверный характер рассказа о призвании варяжских князей. Но вместе с тем он, как и подавляющее большинство русских ученых того времени, стоял на норманистских позициях! Он пытался в рамках своего построения согласовать противоречивые показания Начальной летописи и нерусских источников о древнейшем периоде истории Руси. Возникновение государственности на Руси представлялось А.А. Шахматову последовательным появлением в Восточной Европе трех скандинавских государств и как результат борьбы между ними. Первое государство скандинавов было создано пришедшими из-за моря норманнами - русью в начале IX века в Приильменье, в районе будущей Старой Руссы. Именно оно было "русским каганатом", известным по записи 839 года в Бертинских анналах. Отсюда в 840-е годы норманнская Русь двинулась на юг, в Поднепровье, и создала там второе норманнское государство с центром в Киеве. В 860-е годы северные восточнославянские племена восстали и изгнали норманнов и русь, а затем пригласили к себе из Швеции новое варяжское войско, создавшее третье норманско-варяжское государство во главе с Рюриком. Таким образом, варяги - вторая волна скандинавских пришельцев - начали борьбу с ранее пришедшей в Восточную Европу норманнской русью; победило варяжское войско, объединившее Новгородскую и Киевскую землю в одно варяжское государство, принявшее от побежденных киевских норманнов имя "Русь". Само название "Русь" А.А. Шахматов производил от финнского слова "руотси"-обозначения шведов и Швеции.¹⁹