Статуты ВКЛ 1529, 1566, 1588 г как источники права

Источником возникновения обязательств являлись не только сделки, но и правонарушения. В феодальном законодательстве устанавливается общий принцип, согласно которому всякая утрата имущества или причинение кому-либо вреда давали право требовать плату. Общим для всех правонарушений было то, что виновный в совершении какого-либо преступления или проступка обязан был заплатить за весь причиненный ущерб. Вместе с тем всякий виновный должен был заплатить за вред, причиненный его действием или неосмотрительностью, даже когда они не представляли собой преступления или проступка, если бы только не было доказано, что он был принужден к этому требованием закона или стечением непредусмотренных обстоятельств [4, с. 117]. То есть в данном случае действует принцип вины нарушителя, и основанием ответственности считалась виновность того лица, которое причинило этот вред.

Как правило, каждый отвечал сам за себя, однако были и исключения из этого правила. В некоторых случаях устанавливалась ответственность одних лиц за других ответственность родителей и опекунов за вред, причиненный несовершеннолетними и cсумасшедшими, о которой уже говорилось ранее; ответственность хозяев за своих слуг.

Также, как правило, каждый отвечал за вред причиненный принадлежащими ему животными, если  только это не было вызвано действиями самого потерпевшего. Такого рода обязательствам в статуте 1588 года была посвящена отдельная статья. Причем четко не указывалось, в чем этот вред мог выражаться: в лишении ли жизни, причинении вреда здоровью или, может быть, имуществу, требовалось только от владельца этого животного “пса або быдла” компенсировать причиненный ущерб. Было небольшое уточнение по поводу того, что в случае, если животное человека “образило” (покалечило), оно должно быть выдано потерпевшему [3, р. XIII, ст.14]. Интересно, что и в Законах XII таблиц есть упоминание о такого рода обязательствах из правонарушений, где также необходимо было выдать потерпевшему животное или компенсировать причиненный ущерб.

Особые правила согласно статутному законодательству устанавливать в случае повреждения или потравы полей и лугов. Потерпевший имел право сам задерживать на своих земельных владениях чужое животное и предъявлять претензии его владельцу. В случае недостижения между ними соглашения требовать покрытия причиненного ущерба можно было в судебном порядке [3, р. XIII, ст. 2].

В отличии от предшествующих сводов законодательства Статут 1588 г. уже отличает действия, совершенные умышленно и по неосторожности. Например, в ст. 17 раздела X указывается освобождение от ответственности того человека, который “неопартностью своею або з якое иное пригоды пожар пустил”. Но при этом требовалось принесение присяги о том, что действительно учинение пожара было совершенно неумышленно. В случае же, если будет доказано, что лесной пожар произошел “умыльне з вазни один против другому”, судом назначалась выплата компенсации за причиненный вред [6, р. X, ст. 17]. А статьей 18 этого же десятого раздела Статута 1588 г. устанавливалась квалифицированная смертная казнь за умышленный поджог городов и домов — “маеть быти сам огнем спален”, а причиненный вред компенсировался имуществом преступника.

Охраняя права собственника, Статутное законодательство в ряде случаев регламентирует возникновение обязательств на основании причинения вреда, особенно в отношении объектов сельскохозяйственного производства. По сравнению с предшествующими Статутами, в Статуте 1588 года получили значительное развитие нормы, регулирующие данные обязательства. Однако единая норма, общая, относительно условий и оснований возникновения обязательств, видов и размеров ответственности, так не была выработана. Зависимость ответственности от объекта, которому был причинен ущерб, выделяется в разных нормах. Таким образом, мы имеем дело с конкретными случаями обязательственных правоотношений, возникающих на основании причинении вреда: повреждение чужого соколиного или лебединого гнезда, ловля чужих птиц; повреждение или уничтожение чужих приспособлений, ловля птиц в этих приспособлениях; повреждение, кража чужих ульев, плодов. Обычно санкции таких статей регламентировали покрытие причиненного ущерба, хотя иногда говорилось и о дополнительном штрафе. Статуты, регламентируя санкции за причинение вреда, юридически закрепляют стоимость различных вещей. Особенно подробно о цене движимого и недвижимого имущества говорит Статут 1588г. В его нормах устанавливалась стоимость домашнего скота, птиц, собак, домашней утвари, продуктов питания и даже лесных зверей, регламентировались расценки земельных участков при направлении взысканий на имущество должника  и тому подобное. С течением времени стоимость вещей увеличивается, одновременно растут и размеры штрафных санкций за причинение вреда, появляются новые положения, статьи. Впервые, по сравнению с предыдущим законодательством, в Статуте 1588 г. была определена стоимость, например, дерева соответственно его породе и хозяйственному назначению, стоимость ряда домашних вещей. И надо отметить, это очень помогало судьям при определении меры ответственности, в частности, размера выплат за причинение вреда [3, р. XIII, ст. 10, 11].

Что же касается преступлений против личности (особенно убийства), то они влекли за собой возникновение обязательственных правоотношений. Лицо, виновное в лишении жизни, причинении вреда здоровью, оскорблении чести и достоинства другого лица, обязано было за это заплатить. Например, предусматривалась выплата компенсаций за совершение преступлений против здоровья и чести женщины. В основе имущественной ответственности за данное преступление в основе было мнение, что материальная обеспеченность женщины зависела в большей степени от замужества, а тень на ее репутации от совершения надругательства над нею, похищения и тому подобного, значительно мешает удачному замужеству.

И следует отметить, что для того времени это было достаточно актуально. Статья 1 раздела XII Статута 1588 г. устанавливала, что при убийстве шляхтичем свободного человека, шляхтич после доказательства его вины, (что в тех условиях на практике осуществить было достаточно сложно), кроме выплаты головщизны должен быть наказан смертью. При убийстве свободного, “простага чалавека”, свободным — то же самое. Кроме того, закон давал перечень размеров головщизны для различных групп населения. Таким образом, речь уже шла об уголовной ответственности. То же самое и в случаях регламентации штрафной санкции за умышленное повреждение чужого имущества — законодатель конкретно нигде не говорит об уголовной ответственности, но в данном случае фактически указывает, что это уголовное наказание, дополняя: “за насилие” [3, р. X, ст.15].

4. Наследственное и брачно-семейное право

Наследственное право было выделено в Статутах как самостоятельный институт права. Закон закреплял общее положение, в соответствии с которым дети становились наследниками собственности своих родителей, подробно регламентировал многочисленные вопросы, возникающие в практике оформления наследства. Значительно расширилось право передачи собственности по завещанию, определялся круг лиц, которые не имели права завещать и права которых были ограничены определенными условиями.

По Статуту 1588 г. семейное право регулировало и закрепляло личные и имущественные отношения, возникающие из брака, родства, опекунства, усыновления и др. Главное внимание закон акцентировал на имущественных отношениях в семье и на вопросах права на наследство. Поэтому основной частью брачного соглашения для феодалов и шляхты становился имущественный договор. Брачное соглашение имело несколько этапов: сватанье, смотрины, заручины, венчанье и свадьба. Правовые результаты наступали только после заручин. В брак могли вступать по достижению определенного возраста (девушки — 13, юноши — 18 лет), которые не были в другом браке и в близком родстве между собой. Девушка не могла выйти замуж без согласия родителей; в противном случае она теряла право на имущество. Считалось,  что  муж  является  законным представителем семьи во всех государственных и судебных учреждениях. Имущественные отношения зависели от того, кто и какое имущество вносил в семью при вступлении в брак. Если муж приходил в дом жены, то его права распоряжаться имуществом были ограничены, но и в этом случае он считался хозяином.

Дети, в том числе и взрослые, подчинялись родителям, и их имущественные права при жизни родителей были ограничены. В случае несостоятельности должника - простого человека - суд мог вынести решение о передаче кредитору в залог его детей и даже жены.

Родители могли по своему желанию выделить детям часть имущества, но дети не могли заставить родителей сделать это. Выдавая дочерей замуж, родители обязаны были давать приданое. Размер его определялся нормами обычного права и соглашением сторон. В случае смерти родителей невесты приданым должны были обеспечить ее братья.

Одной из прогрессивных черт феодального права ВКЛ является и то, что многие аспекты брачно-семейных отношений регулируются светским писаным правом, а не только церковным и обычным.

Согласно учения церкви брак расторгался только после смерти мужа или жены. Но в XVI ст. в Беларуси православные могли расторгнуть брак как с согласия церкви, так и без него. Достаточно было заявить перед светским или духовным судом или должностным лицом местной администрации о взаимном желании расторгнуть брак. Мещане делали зaпись о расторжении брака в гражданском паспорте. Расторжение брака между сельским населением осуществлялось церковью, урядником местной администрации или феодалом.

Для развития брачно-семейного права XVI в. характерно расширение вмешательства светской власти в регулировании вопросов брака, семьи, наследования, опеки, завещаний и др. И хотя в Статутах не все институты брачно-семейного права нашли отражение, но основные из них (порядок выдачи замуж и правовое его оформление, права детей (сыновей и дочерей) и матери-вдовы на наследство, основания заключения и расторжения брака и другие) в той или иной мере регламентированы. Нормы брачно-семейного права содержатся в Статуте 1529 г. в основном в разделе IV “Об поглаве женской и о выправу девок” и V “Об опеке”, а в Статутах 1566 и 1588 г. добавляется еще один раздел VIII “О тестоментах”, в котором обстоятельно рассматривается вопрос о порядке составления завещания, его содержание и т.д. В Статуте 1588 г. круг регламентерованых вопросов значительно расширяется не только за счет раздела VIII, но и за счет новых положений в прежних разделах. Так, светское право затрагивает вопрос о причинах расторжения брака, например, кровное родство (разд. V, арт. 20), осуждение лица за государственную измену (разд. II, арт. 5) и др., уточняет компетенцию светского и духовного судов по делам о расторжении брака (разд. V, арт. 22) и содержит другие новые положения.

Сравнительный анализ правовых норм Статутов 1529, 1566 и 1588 гг. свидетельствует, что права субъектов брачно-семейных отношений расширялись, а роль светской власти и светского права в регулировании указанных общественных отношений возрастала. Обе эти тенденции раскрывают прогрессивный характер развития брачно-семейных отношений в целом, хотя оно содержало и ряд негативных черт: признавался законным только церковный брак, братья и сестры не были равны в правах на наследство, наличие негативных последствий для брачующихся в случае закрепления брака без согласия родителей и другие, которые характерны для любого, как правило, феодального права.

В области семейных отношений наряду с писаным правом широко применялись нормы обычного права, которое особенно долго удерживалось среди трудового населения. Государственные органы законным признавали только брак, заключенный с соблюдением церковных обрядов.

3.5.    Вещное право

Вещное право в Статутах было разработано довольно обстоятельно. Уже в Статуте 1529 г. законодатель рассматривает вещь главную и второстепенную, недвижимую и  движимую. К недвижимым вещам отнесены замки, имения, скот, другие производства, челядь (р.VI, арт. 1), ибо это “не есть речь рукомая, але при имнении лежачое”. К главной вещи относились земля, имения, кущи, ловы и др. вещи, а к второстепенным – скот, челядь, оружие и др.

Только феодалы (шляхта, духовенство) имели право собственности на землю, но и они были в некоторой степени ограничены ею до принятия Статута 1588 г.

Уголовные санкции правовых норм, регламентирующие имущественные преступления, совмещались с обязанностью для преступника покрыть причиненный вред (“шкоду оправити”). По смысловому содержанию норм Статута 1588 г. пониманием, что уголовным деянием считается охота в чужих владениях. В данном случае кроме уголовной санкции – “гвалту заплатити дванадцать рублей грошай” – предусматривается покрытие ущерба за убийство животных по установленной законом цене [6, р. X, ст. 18].

Аналогично, т.е. в качестве уголовных преступлений, трактуются и некоторые иные правонарушения, которые в наше время рассматриваются в качестве обязательств из причинения вреда, основанных на гражданском правонарушении: посев и сбор урожая на чужой земле [6, р. IX, ст. 22], повреждение границы чужих владений [6, р. IX, ст. 19], затопление чужих сенокосов [6, р. IX, ст. 20] и тому подобное. Считая такие действия насилием и устанавливая за них уголовную ответственность, целью которой часто служило предупреждение, законодательство одновременно требует покрытия причиненного ущерба или возврата в исходное состояние. Яркий пример — за повреждение границ чужих владений требуется “границы и межыпопервому направити” [6, р. IX, ст. 18]. Но при всем этом ничего не говорится о случайности таких правонарушений. Скорее всего, при неумышленном действии наступала не уголовная, а гражданско-правовая ответственность.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В Беларуси первые шаги на пути к систематизации законодательства относятся ко времени правления великого князя Литовского Андрея-Казимира. Привилей 1447 г. – первый конституционный акт, а также судебник 1469 г. – первый кодекс уголовного и уголовно-процессуального права - стали начальной попыткой установить единство правовых норм на всей территории государства. Однако истинно высочайшим достижением феодального законотворчества в Беларуси стали Статуты Великого княжества Литовского 1529, 1566, 1588 г.г.