СССР-Россия на новом этапе мирового цивилизационного развития

«СССР-Россия на новом этапе мирового цивилизационного развития».

План

1. Перестройка в СССР: осознание необходимости перемен  в обществе, замыслы перестройки,  её успехи и проблемы.

2. Август – 91. Распад  СССР и его последствия.

1. Перестройка в СССР: осознание необходимости перемен в обществе, замыслы перестройки, её успехи и проблемы.

Введение

Отставание СССР в мировой технологической  конкуренции становилось все  более ощутимым. Наиболее развитые страны мира уже вступили в постиндустриальную эпоху, а Советский Союз задержался на предыдущей - индустриальной - стадии развития. Почти до нулевой отметки  упали темпы экономического роста, производительность труда была в  несколько раз ниже, чем в западных странах.

Отечественная экономика приобрела  расточительно-затратный характер: превосходя многих по добыче полезных ископаемых, по объемам производства чугуна, стали, электроэнергии и т. д., СССР резко отставал по выпуску конечной продукции, не говоря уже о ее качестве. Гражданские сектора производства испытывали непомерное давление военно-промышленного комплекса.

Угроза ядерного апокалипсиса побуждала  искать неординарные пути выхода из этой ситуации. Развязать гордиев узел можно было, лишь изменив сложившийся  конфронтационный миропорядок.

Таким образом, совокупность факторов - материальных и духовных, экономических  и социально-политических, внутренних и внешних - объективно диктовала  необходимость реформ.

Магистральное направление перемен  виделось большинству советских  людей в реформировании существовавшей в СССР формы социализма. Опросы общественного мнения даже в конце 80-х годов показывали, что сторонники перехода к капитализму находились в явном меньшинстве. Наиболее популярной оставалась идея "очищения социализма" от деформаций (коррупции, несправедливости в распределении материальных благ, антиобщественных проявлений и т. д.). В этом смысле перестройка явилась продолжением и развитием идеалов справедливости, равенства и братства времен Октябрьской революции и в то же время отрицанием постреволюционной тоталитарной практики и идеологии сталинизма.

Глубокое обновление политики требовало "смены вех" и среди высшего  руководства страны. Геронтократия  в Кремле вызывала растущее раздражение  граждан. Михаил Горбачев как лидер  партии и государства воспринимался  ими как представитель нового, послесталинского поколения советских  руководителей, которому не свойственны  идеологическая зашоренность и подозрительное отношение к независимой инициативе.

Здоровый прагматизм у Горбачева  сочетался с готовностью внести в советскую политику утраченное ею нравственное измерение. Глубоко  моральная позиция Горбачева  проявлялась в том, что на крутых поворотах перестроечной эпопеи он стремился решать даже самые острые проблемы мирным путем, принципиально  избегая кровопролития. Благодаря  ему в отечественной политике возродился демократический стиль  прямого, открытого, честного общения  с людьми, присущий подлинным представителям российской интеллигенции.

В то же время новое руководство  могло рассчитывать на относительно устойчивую поддержку двух групп  отечественной бюрократии. Одна из них - партийные интеллектуалы, чьи  взгляды сформировались под сильным  влиянием хрущевской "оттепели". В идеологическом плане они тяготели к "социализму с человеческим лицом" - концепции, отчасти навеянной идеями конвергенции капитализма и социализма. Для них перестройка означала уникальную возможность продолжить позитивные изменения, начатые в  годы правления Н.Хрущева и прерванные рецидивом сталинизма в период брежневского застоя.

К другой группе принадлежали "технократы" - управленцы советской экономики, которые  трезво оценивали ее реальное состояние, понимали, что Советский Союз фактически "прозевал" технологическую революцию 70-х годов и видели в реформах рыночного типа возможность повышения  эффективности советской системы. У реформ было немало потенциальных  сторонников в госаппарате, отдававших себе отчет в том, что мировой  баланс сил менялся не в пользу СССР.

 «Перестройка»

После смерти Л.И. Брежнева (ноябрь 1982 г.) в высших эшелонах власти разгорелась острая борьба за лидерство. В марте 1985 г. генеральным секретарем ЦК КПСС стал М.С. Горбачев. Это означало победу группы политиков, стремившихся к обновлению общественных структур. В истории СССР начался этап, получивший вскоре названия «перестройки».

Главной задачей новой  администрации было остановить распад системы «государственного социализма», придав новый импульс развитию экономики  и пробудив общественную активность. Не меньше значения придавалось и  оживлению международных связей страны. Осторожные реформы были призваны укрепить положение правящей элиты, освободить ее от наиболее закоснелых элементов.

В апреле 1985 г. пленум ЦК КПСС провозгласил курс на ускорение социально-экономического развития страны. Его рычаги виделись в научно-технической революции, технологическом перевооружении машиностроения и активизации «человеческого фактора». Принимались и меры по наведению порядка, укреплению дисциплины и т.п. Единственным же «новшеством» стало создание госприемки — еще одного органа административного контроля. Таким образом, начало «перестройки» носило во многом декларативный характер. Какой-либо проработанной программы преобразований у новых властей не было. Но не было в тот момент и серьезных социальных сил, выдвигавших программные требования, способных оказывать давление на руководство. В обществе имелось пока лишь довольно абстрактное желание перемен; до осознанной готовности широких масс к радикальным преобразованиям, к смене модели общественного развития предстояло пройти большой путь.

Внутренняя политика

Важнейшим толчком к изменениям в общественном сознании послужило  объявление политики «гласности». Она  предполагала смягчение цензуры  над средствами массовой информации (под контролем сверху), публикацию ряда запрещенных прежде документов, книг и т.д., ликвидацию спецхранов в  библиотеках. Но уже скоро партаппарат  оказался неспособен удержать набиравшую силу свободу слова в официальном  русле «социалистического выбора». Именно пресса активизировала отказ  от многих исторических и социальных стереотипов, поиск ориентиров будущего развития страны. Появление «новой прессы» стало наиболее значительным явлением первых «перестроечных» лет.

Поначалу "гласность" казалась очередной  пропагандистской кампанией, своеобразным "подвохом", в который мало кто  верил. Сам Горбачев вкладывал в  это понятие приблизительно тот  же смысл, который прежние партийные  идеологи вкладывали в "расширение критики и самокритики". Все  сводилось к открытому разговору  о недостатках, мешающих развитию социалистической системы и "бросающих тень" на социалистические ценности. Однако процесс демократизации общества стремительно набирал обороты. Стали выходить на поверхность мнения, которые раньше обсуждались исключительно в  кругу "своих". Возникали неформальные клубы и объединения, где велись дискуссии практически по всем вопросам политической и общественной жизни, обсуждались различные варианты экономического развития страны. Среди  таких объединений наибольшую известность  получили клуб "Перестройка" и "Фонд социальных инициатив" в Москве, "Диалектик" в Ленинграде и ряд других. Большинство их участников ориентировалось на идеи "социализма с человеческим лицом", экономическую практику широкого хозяйственного расчета. В подавляющем большинстве они выступали в поддержку "перестройки", стремились расширить авторитет и влияние этих идей на низовом уровне. Была существенно ограничена роль цензурных органов, которые теперь занимались только охраной "государственной тайны".

Оживлению деятельности творческой интеллигенции  способствовало обновление руководства  творческих союзов, начавшееся в августе 1986 г. на съезде Союза кинематографистов. Обсуждались практически все ранее закрытые темы: роль КПСС в обществе, привилегии и возможности номенклатуры, диссидентство в СССР. Одновременно набирал силу процесс возвращения в литературу имен и произведений писателей, творчество которых по разным причинам было ранее недоступно. Огромными тиражами печатались произведения В.Набокова, В.Ходасевича, А.Платонова, М.Булгакова, О.Мандельштама. В 1988—1989 гг. историко-литературная "гласность" достигла своей высшей точки. Советские люди наконец-то смогли прочитать роман Солженицына "Архипелаг ГУЛАГ". Тогда же увидело свет первое собрание сочинений писателя на русском языке. Постепенно дух гласности стал проникать в кино, средства массовой информации. Появляются режущие своей остротой документальные фильмы о воинах-афганцах, о Чернобыльской трагедии. Сенсационными репортажами были насыщены такие передачи, как "Пятое колесо", "До и после полуночи", но главным образом "Взгляд", молодые ведущие которого вели ожесточенную борьбу за "прямой эфир".

Экономика

Одним из показателей тяжелого состояния  экономики и царившей в ней  бесхозяйственности явилась авария на Чернобыльской АЭС. В апреле 1986 г. во время испытаний турбогенератора произошел взрыв атомного реактора на одном из блоков АЭС. Информация об аварии не сразу стала достоянием населения и мировой общественности. Это явилось одной из причин глобального характера последствий катастрофы.

Катастрофа на АЭС ускорила принятие экономической реформы (1987 г.). Главная  ее направленность заключалась в  переходе от преимущественно административных к экономическим методам управления производством. Но существа административно-командной  системы реформа не затрагивала. Принимались законодательные акты с целью совершенствования управления экономикой. Упразднялись некоторые  министерства и ведомства, расширялась  самостоятельность предприятий. Несмотря на все принятые меры, плановые задания  в области народного хозяйства  не выполнялись по большинству показателей. Более того, усилилась нехватка продовольствия и товаров народного потребления. Возрос бюджетный дефицит, чему отчасти  способствовало и сокращение поступлений  от экспорта нефти.

Экономическая жизнь стала не только отставать от намеченного январским 1987 г. пленумом уровня, но и резко ухудшаться буквально с каждым месяцем. Горбачев искал "механизмы торможения" в нежелании среднего управленческого звена работать по-новому, обвинил часть номенклатурных кадров в консерватизме. 28 мая 1987 г. в Москве прямо на Красной площади приземлился немецкий летчик-любитель Матиас Руст. То что это стало в принципе возможным, показывало, что "не все в порядке в Датском королевстве". Действительно, войска ПВО "вели" Руста с самой границы, но к крайним мерам прибегать боялись, еще свежа была память о корейском гражданском самолете 1983 г. Из-за Руста был снят с поста министр обороны, около 150 генералов и офицеров были разжалованы, часть отдана под суд.

Пока Горбачев искал виновных, экономическое  положение становилось почти  катастрофическим. Хозрасчет, введенный  на предприятиях, носил половинчатый характер и по существу не способствовал  распространению рыночных отношений. Цены на сырье и ресурсы оставались по-прежнему фиксированными и существенно  заниженными, обузой для бюджета  становились социальные программы. Все требовало решительных и  радикальных изменений. В июле 1988 г. был опубликован закон о кооперации. Кооперативы можно было создавать практически везде, в том числе и на базе государственных предприятий. Только за 1988 г. количество кооперативов увеличилось в 6 раз. Вместе с тем развитие негосударственного сектора все время упиралось в отсутствие инфраструктуры, государственную монополию на сырье и ресурсы, их дефицит. Главным препятствием были административные решения и чиновничий произвол. Но если для производственной деятельности эти препоны были практически непреодолимы, то в торговле кооператорам было гораздо проще. Кооперативы довольно быстро сориентировались в ситуации и все в меньшей степени стремились к производственной деятельности, работая главным образом в посредническо-торговой сфере. Возникла сеть так называемых "коммерческих" магазинов, где цены на товары были запредельными. Все чаще дешевые государственные товары скупались и перепродавались в таких магазинах в несколько раз дороже. Это вызывало социальное напряжение в обществе, вело к поляризации социальных сил. Между тем в производстве никаких сдвигов не было. Отсутствие каких-либо действенных мер крайне пагубно сказывалось на бюджете страны, и без того подорванном антиалкогольной кампанией, падением мировых цен на нефть и Чернобыльской катастрофой. Надеясь на восстановление конъюнктуры нефтяного рынка и на успех реформ, Горбачев стал брать кредиты у Запада. Это вело к стремительному увеличению государственного долга в иностранной валюте в условиях падения реальной стоимости рубля.

В 1989—1990 гг. экономическая ситуация в стране продолжала ухудшаться. Прилавки магазинов опустели, для отпуска элементарных продуктов питания были введены так называемы "карточки потребителя" с фотографиями, которые выдавались по месту жительства. На руках у граждан СССР в 1989 г. было 100 млрд руб., на которые просто нечего было купить. Товары по низким государственным ценам моментально скупались и перепродавались в коммерческих магазинах в несколько раз дороже. В жизни людей после трех лет перестройки налицо были явные ухудшения. Не оправдал надежд политического руководства и новый лозунг "сильной социальной политики", который в 1988 г. сменил провалившуюся "концепцию ускорения". Вместе с тем в недрах государственной экономики стали отчетливо обнаруживаться новые тенденции. Широкий размах приобрело кооперативное движение, в котором к 1990 г. принимало участие уже около миллиона человек, появились первые коммерческие банки. Возникли реальные условия для перераспределения финансовых потоков из государственного в частный сектор экономики, который был ориентирован только на торговлю, сферу услуг и посредническую деятельность. Ситуация товарного голода, инфляционные процессы и целый ряд других факторов не давали частному предпринимательству возможности развиваться в производственной сфере. На протяжении 1989 и особенно 1990 г. начинается также процесс перераспределения финансовых потоков из центра в регионы. Это сопровождается на политическом уровне идеей экономического суверенитета союзных республик, которую наиболее последовательно проводят народные депутаты от республик Прибалтики. В такой обстановке сдерживающая роль центра воспринималась все более болезненно. Это понимали и наверху. XIX партийная конференция поддержала идею регионального хозяйственного расчета. Для новых хозяйственных отношений отсутствовала правовая база, которую впервые попытались создать в конце 1988 г. в Эстонии, провозгласив в Декларации о суверенитете верховенство законов республики над общесоюзными, республиканскую собственность на землю, недра, основные средства производства в промышленности. Верховный Совет СССР признал принятый в Эстонии документ недействительным, но "парад суверенитетов" остановить было уже нельзя. В начале 1989 г. в Литве возникло движение "Саюдис", выступавшее за восстановление независимого Литовского государства; Закон о суверенитете в конце того же года был принят в Азербайджане.

Новый импульс "парад суверенитетов" получил после выборов в республиканские и местные Советы весной 1990 г., на которых большинство голосов получили приверженцы самостоятельного развития республик. На фоне пустых прилавков и бесконечных очередей первой половины 1990 г. идея республиканского суверенитета быстро эволюционирует от требований хозяйственной самостоятельности к полной политической независимости и выходу из СССР. Москва в этот период рассматривалась радикальными силами как основное и главное препятствие экономического развития, не позволяющее добиться решительного улучшения качества жизни. В марте 1990 г. сейм Литвы принял Декларацию о восстановлении независимости республики, признав незаконным включение Литвы в СССР после заключения пакта Риббентроп — Молотов. Ответом центра на литовскую независимость стал режим жестких экономических санкций, что еще более обострило ситуацию между центром и республиками. Весной 1990 г. все союзные республики приняли декларации о своем суверенитете.