Сказание о Борисе и Глебе: исторические источники и жанровые своеобразия

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. Житие Бориса и Глеба и их подвиги

 

2.1. История  жизни  и смерти Бориса и Глеба

Борис и Глеб - одни из первых святых, канонизированных русской православной церковью, младшие сыновья Владимира Святославича. Вскоре после смерти их отца в 1015 г. они оба были убиты своим старшим братом Святополком. Борис погиб на р. Альте 24 июля, а Глеб 5 сентября близ Смоленска. В результате четырехлетней войны Святополк был побежден сыном Владимира - Ярославом Мудрым.

Борис и Глеб были сыновьями  великого киевского князя Владимира  Святославича, Крестителя Руси. Борис  был наречен в святом крещении Романом, Глеб - Давидом. Известно, что у Владимира имелось много сыновей от разных жен. Сыновья жили не дружно и часто враждовали между собой. Но Борис и Глеб, сыновья не только одного отца, но и одной матери (некой болгарыни), любили друг друга. Часто бывало так, рассказывает Житие святых братьев, что Борис читал какую-нибудь книгу - обычно жития или мучения святых, - а Глеб сидел подле него и внимательно слушал, и так пребывал Глеб неотступно возле брата, потому что был еще мал. Князь Владимир любил Бориса более других своих сыновей и во всем доверялся ему. Вот как описывает Бориса древний агиограф: «Сей благоверный Борис был благого корени, послушлив отцу, покоряясь во всем ему. Телом был красив, высок, лицом кругл, плечи широкие, тонок в чреслах, очами добр, весел лицом; борода мала и ус - ибо молод еще был. Сиял по-царски, крепок телом, всячески украшен - точно цветок цвел в юности своей; в ратях храбр, в советах мудр и разумен во всем, и благодать Божия процветала в нем».

Когда Владимир направил своих сыновей на княжение по разным русским городам, Борису достался Ростов, а Глебу - Муром. Княжение Глеба в Муроме оказалось нелегким. Рассказывают, что муромские язычники не допустили его в свой город, и князю пришлось жить вне пределов городских стен, в пригороде.

Очевидно, при Ярославе и была предпринята первая попытка канонизации святых братьев. Тогда же начали складываться первые повествования об их гибели. Ко временам Ярослава относится возникновение местного культа Бориса и Глеба в Вышгороде, где они были похоронены. Перенесение мощей Бориса и Глеба в новый храм сыновьями Ярослава 20 мая 1072 г. считается моментом их окончательной канонизации. Даты их памяти, 24 июля, а позднее и 2 мая (день второго перенесения мощей в 1115 г.), становятся общерусскими праздниками. Первоначально их почитали как целителей, но очень скоро Борис и Глеб становятся покровителями всех русских князей как их святые сродники. Они - помощники в битвах, их именем призывают к единству Руси, прекращению междоусобных войн.

Жизни и мученической кончине Бориса и Глеба посвящен ряд древнерусских памятников. Это так называемая «Летописная повесть» - рассказ о гибели князей, читающийся в составе «Повести временных лет», «Чтение о житии и о погублении блаженную страстотерпцю Бориса и Глеба» Нестора и анонимное «Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба». О взаимоотношениях этих текстов в науке существуют различные суждения.

В литературном отношении  наиболее совершенным является «Сказание» Оно открывается краткой исторической экспозицией, повествующей о киевском князе Владимире и его сыновьях. Перед смертью Владимир посылает «блаженного и скоропослушливого» сына своего Бориса против печенегов. Возвращавшегося в Киев Бориса встречает вестник, сообщающий о смерти отца Агиограф приводит пространный плач Бориса, исполненный самых высоких похвал умершему и горестных сетований о его кончине. И тут же Борис, как бы предугадывая свою участь, с одной стороны, изъявляет готовность «горькую печаль» свою «прострети» к брату Святополку, с другой - констатирует, что он «о биении моемь помышляеть» Так создается типично агиографическая коллизия не обманываясь в коварных намерениях Святополка, Борис оплакивает свою грядущую гибель, но ни в коей мере не помышляет о сопротивлении старшему брату. Побуждаемый дьяволом, Святополк посылает убийц к Борису, а тот в предвестии своей гибели вспоминает аналогии из житийной литературы, когда праведник бывал убит своими близкими. Бориса одолевают тяжелые предчувствия, он страстно молится, поет псалмы и, уже слыша шепот убийц, подошедших к шатру, лишь благодарит Бога, что он сподобил его принять смерть от брата. Аналогично описано и убийство Глеба. Но здесь агиограф вносит новый оттенок: Глеб изображен им как совсем юный, едва ли не отрок, молящий убийц «Не губите меня, в жизни юного, не пожинайте колоса, еще не созревшего, соком беззлобия налитого». Далее в «Сказании» повествуется о битве на Альте со Святополком Ярослава, о победе последнего и злой смерти Святополка «в пустыни межю Чехы и Ляхы». Завершает «Сказание» похвала святым. В старшем из известных списков - в Успенском сборнике XII—XIII вв – «Сказание» соединено со «Сказанием чудес» святых Оно содержит также историю строительства посвященных им храмов. Так как оба памятника - собственно «Сказание» и «Сказание о чудесах» - обычно переписывались вместе, то некоторые исследователи (например, Н Н Воронин) считали, что они написаны одновременно, и датировали время создания «Сказания» периодом после 1115 г. Этому выводу противоречат стилистические различия между памятниками, композиционная законченность как самого Жития, так и «Сказания чудес». Последнее имеет собственное предисловие и не имеет заключительной части, очевидно, потому, что текст мыслился как открытая структура: к нему могли присоединяться новые рассказы о чудесах. Поэтому большинство исследователей считают, что «Сказание чудес» было составлено независимо от Жития, возможно, на основе записей, ведшихся при Вышегородской церкви.

Из всех произведений Борисо-Глебского цикла «Сказанию» наиболее близок рассказ об убиении братьев в «Повести временных лет», который, очевидно, возник раньше «Сказания» и «Чтения». Само «Сказание» было, скорее всего, приурочено к торжественному перенесению мощей в 1072 г.

«Чтение», написанное Нестором, внешне более соответствует агиографическому канону (например, оно открывается пространным рассуждением о вечной борьбе добра со злом, что и является, по мысли агиографа, содержанием всемирной истории; изображение князей-мучеников более традиционно, лишено живых, естественных оттенков, присутствующих в «Сказании»). По словам Д.С. Лихачева, «Чтение» - публицистическое произведение, проникнутое стремлением «убедить князей прекратить губительные для русского народа усобицы». «Чтение» не получило в книжности широкого распространения, «Сказание» же, напротив, сохранилось почти в двух сотнях списков.

И «Сказание», и «Чтение» отличает необычайная для агиографии коллизия: по типу своему это жития-мартирии, но если в подобных житиях убийца обычно представитель иного вероисповедания или язычник, то Святополк - христианин, и конфликт приобретает совершенно иной, политический оттенок. Поведением Бориса и Глеба, не поднявших руки на старшего брата даже в защиту своей жизни, освящалась идея родового старшинства в системе княжеской иерархии: князья, не нарушившие своей заповеди, стали святыми.

 

2.2. Святые Борис и Глеб: в чем смысл их подвига?

 

Политическая деятельность – это всегда сплав амбиций  и идеалов. С одной стороны, карьерные  политики властолюбцы, как бы циничны  они ни были, всегда нуждаются в  некоем идейном оправдании своей деятельности. С другой стороны, даже самые искренние идеалисты всегда имеют определенные политические амбиции, в их сознании торжество той идеи, которой они служат, сопряжено с их личным политическим успехом. В деяниях Бориса и Глеба духовный и политический идеализм, готовность к бескорыстию и самопожертвованию проявились в самом чистом и незамутненном виде.

Могут ли они быть сегодня примером для нас? В самом деле, мы, почитая святых страстотерпцев Бориса и Глеба, так до конца и не осознаем, в чем состоял смысл их подвига.

Для того чтобы разобраться, в чем, по замыслу Святого Владимира, заключалась будущая политическая миссия Бориса и Глеба, нужно внести определенность в вопрос об их происхождении. «Повесть временных лет» сообщает, что Борис и Глеб родились до брака князя Владимира и византийской принцессы Анны. Однако в этом случае Борис и Глеб должны были бы появиться на свет раньше 988 года, и к моменту описываемых событий (1015) достичь возраста зрелых мужей. Как согласовать это с юностью Глеба, на которой сделан особый акцент в его житии?

Этот вопрос интересовал  многих уже во времена Древней  Руси. Составитель тверской летописи XIV века пришел к выводу о том Борис  и Глеб – это сыновья Владимира  Крестителя и византийской принцессы, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Аргументы в пользу такого вывода обобщены в работах польского историка Анджея Поппэ, подробно проанализировавшего и символику имен, данных Борису и Глебу при крещении (Роман, в честь отца Анны, византийского императора, и Давид – в честь ветхозаветного царя, бывшего самым младшим среди своих братьев).

Таким образом, Борис  и Глеб должны были положить начало новой династии правителей Руси. С  точки зрения византийского права, только они имели законное право  на престол Владимира и обладали преимуществом над другими, старшими братьями, рожденными вне церковного брака. Однако, по принятым на Руси древним обычаям, княжеский стол должен был унаследовать старший в роде, каковым являлся Святополк (усыновленный Владимиром племянник). Были свои претензии и у Ярослава – как у самого старшего из родных сыновей Владимира.

В последние годы жизни  Владимира Святополк и Ярослав, готовясь к схватке за власть, начали искать союзников за пределами Руси. И нашли их: Святополк заручился  поддержкой папского престола и Польши, Ярослав привлек на свою сторону скандинавов. Владимир отреагировал на все это жестко: Святополка и его духовника, католического епископа Рейнборна, заточил в тюрьму, а Ярослава планировал свести с княжения в Новгороде. Последний же поднял мятеж и пошел войной на отца. В обстановке надвигающейся междоусобной войны Владимир скончался. Бориса, который последние годы был сопротивлением отца, в это время не было в Киеве. Воспользовавшись ситуацией, Святополк захватил княжеский престол. Перед Борисом встал выбор: признать власть Святополка или бросить дружину на Киев, чтобы свергнуть узурпатора. И он предпочел свою смерть.

Отказавшись идти войной на старшего в княжеском роде, святые князья умерли ради русского государства, ради того идеала власти, в который верил святой Владимир. По сути такая трактовка, безусловно, верна. К этому мы еще вернемся, но сейчас пора задуматься над тем, нет ли в этой жертве еще и иного, высшего религиозного смысла?

Итак, Борис отказался начинать войну. Какие мотивы заставили его поступить так? Верил ли Борис в право Святополка на княжеский престол? Как человек, получивший греческое воспитание – едва ли. Была ли у Бориса возможность бросить Святополку вызов? Видимо, да. За ним была дружина, да и дядя его, император Василий Второй, находился тогда на вершине могущества. Разгромив Болгарию в длившейся более двадцати лет войне, Василий вполне мог вмешаться в ситуацию, чтобы утвердить византийскую династию в Киеве.

Однако, что ждало бы Русь в том случае, если бы потомки  константинопольских императоров  огнем и мечом доказали свое право  на княжеский стол в Киеве? Не стала бы их власть восприниматься на Руси как чуждая, навязанная извне? И не распространилась бы эта оценка на само византийское православие? Ведь именно христианский брак, заключенный Владимиром, давал Борису и Глебу преимущество в борьбе за наследство Крестителя Руси?

Возможно, подобные вопросы  вставали и перед князем Борисом. Отвечая на них, он и сделал выбор в пользу отказа от ведения гражданской войны. Глеб последовал затем примеру старшего брата. При таком подходе пример Бориса и Глеба – это пример служения христианскому идеалу власти в чистом виде. Они были готовы отказаться от своих законных прав для того, чтобы само дело Владимира не было поставлено под сомнение.

Если бы Борис и  Глеб начали войну за княжеский стол, обратившись за помощью к своему могущественному дяде, то они, возможно, одолели бы Святополка (что, впрочем, вовсе не было предопределено). Однако воспользуйся они этой возможностью и утверди власть с помощью внешних сил, Русь никогда не стала бы православной страной. Еще с большей вероятностью так случилось бы и в том случае, если бы Святополк стал победителем в гражданской войне и изгнал византийцев.

Взвесив на чаше весов  вопросы веры и вопросы власти, Борис и Глеб сделали свой выбор, приведший их к святости.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Итак, цель и задачи работы мною полностью выполнены. В первой главе я рассмотрела исторические источники, из которых нам сегодня известна жизнь Бориса и Глеба. Такими источниками являются «Летописная повесть» - рассказ о гибели князей, читающийся в составе «Повести временных лет», «Чтение о житии и о погублении блаженную страстотерпцю Бориса и Глеба» Нестора и анонимное «Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба». В литературном отношении наиболее совершенным источником является «Сказание». Оно характеризуется краткой и четкой исторической экспозицией, повествующей о киевском князе Владимире и его сыновьях.

Что касается жанрового  своеобразия «Сказания о Борисе и Глебе». Жанр, повествующий о жизни  Бориса и Глеба – это Житие. Этот специфический жанр, с древнейших времен обычно применялся к жизням канонизированных, т.е. святых людей. Основные признаки данного жанра: герой Жития должен был служить образцом подвижника во славу церкви, во всем походить на других святых. В Житии присутствует рассказ о детстве святого, избегающего игр с детьми, истово верующего, затем рассказ о его жизни с подвигами благочестия и творимыми чудесами, рассказ о кончине и о посмертных чудесах.