Система государственного управления в Дальневосточном крае во второй половине XIX века

Составлено по: РГИА ДВ. Ф. 704. ОП. 1. Д. 277. С. 326.

Городское население на Дальнем Востоке в середине XIX в. было очень малочисленным — 27,6 тыс. человек (менее 1% жителей). К концу века ситуация изменилась. По данным переписи 1897 г., в Забайкальской области горожане составляли 6,4%, в Приморской — 22,7 п в Амурской — 28% населения. В среднем удельный вес горожан в регионе достиг 12,7%. В период империализма городское население региона увеличивалось значительно быстрее, чем сельское, в связи с ускоренным развитием (по сравнению с сельским хозяйством) промышленности, транспорта, торговли. К 1917 г. в Амурской, Приморской и Забайкальской областях оно увеличилось в 3,8 раза, а сельское—лишь в 1,7 раза. Только с 1897 по l900 г. население Владивостока, Благовещенска, Хабаровска увеличилось на 11 %, Николаевска — на 24, Читы — почти на 37, Никольска-Уссурийского — на 39%. В 1917 г. горожане в Амурской области составляли 20,2%, Забайкальской — 15,7, Приморской — 33 % от общей численности жителей. Таким образом, соотношение между сельским в городским населением существенно изменилось в пользу последнего. Однако сельское население продолжало преобладать, отражая определяющее значение аграрного направления в развитии Дальнего Востока. В то же время город стал играть ведущую роль в общественно-политической жизни региона, оказывая значительное влияние на социально-экономические процессы в деревне.

§2. Правительственная политика по управлению краем

Официальная правительственная политика по управлению краем была направлена на создание и всемерное укрепление военно-полицейского и чиновничьего аппарата, призванного обеспечивать интересы царизма и буржуазно-помещичьей верхушки на самой отдаленной окраине Российской империи. Вся полпота власти принадлежала восточносибирскому, а с 1884 г. приамурскому генерал-губернатору, который подчинялся непосредственно Министерству внутренних дел, назначался царем и обладал широкими полномочиями: командовал всеми вооруженными силами края, возглавлял гражданскую администрацию, осуществлял дипломатические функции при сношениях с соседними государствами. Во главе областей стояли губернаторы, наделенные большой властью: они контролировали деятельность административного аппарата, утверждали назначения на ответственные посты, командовали войсками и т. д. В. И. Ленин подчеркивал: «...губернатор в русской провинции был настоящим сатрапом, от милости которого зависело существование любого учреждения и даже любого лица во "вверенной" губернии...»[9].

Уезды возглавляли назначаемые губернаторами уездные начальники, волости — крестьянские начальники. На местах государственную власть представляли и осуществляли исправники, полицмейстеры, становые, урядники и т. д. Главной опорой царской власти были войска и полиция. В связи с этим Приамурский военный округ усиленно насыщался регулярными войсками[10]: в 1862 г. их общая численность составляла 6,9 тыс. человек, в 1882 г.-16,7 тыс., в 1902 г.-80,9 тыс. человек. Для подавления волнений широко использовались иррегулярные части и полиция, а впоследствии, при нарастании революционного движения, в ход были пущены хорошо обученные и вооруженные армейские подразделения.

1 января 1864 года царь утвердил «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». В соответствии с этим Положением в губерниях и уездах для наведываниями делами, относящимся к местным хозяйственным пользам и нуждам “создавались земские собрания и их исполнительные органы – земские управы”. Земства являлись выборными органами. Выборы проводились на основе имущественного ценза, но в скрытой форме сохранялся и принцип сословный.[11]

Буржуазные реформы 1860—1870-х гг. слабо коснулись дальневосточной окраины: «Городовое положение», закреплявшее систему органов городского общественного управления: городское избирательное собрание и городскую думу, и судебная реформа стали осуществляться лишь в 90-е гг., по полностью проведены ни были, а земства так и не введены до 1917 г[12]. Только в середине 90-х гг. отменены телесные наказания.

Концентрация административно-полицейской власти в бюрокра-тическом аппарате на местах укрепила самодержавную государственность, стала важной предпосылкой дальнейшей эволюции политической системы, позволив ввести всесословные органы местного самоуправления (земства и городские думы). Они учреждались под надзором и специальным наблюдением за их деятельностью.[13]

Всесилие административно-чиновничьего аппарата способствовало разгулу хищничества, взяточничества, произвола, беззакония «Самодержавие есть... самовластие чиновников и полиции и бесправие народа»,— отмечал В. И. Ленин[14]. На Дальнем Востоке при полном отсутствии каких-либо органов самоуправления и гражданских свобод это делало особенно тяжелым военно-полицейский режим для абсолютного большинства жителей.

§3. Защита интересов Дальневосточного края в Тихоокеанском пограничном пространстве во второй половине XIX вв.

Эволюция взглядов на защиту государственных интересов в образовавшихся дальневосточных пограничных пространствах России, формирование новых государственных границ стимулировали появление и развитие форм и способов обеспечения пограничной безопасности, совершенствование административных организационных структур.

Дальневосточное пограничное пространство России стало приобретать не только фактические, но и юридические очертания с XVII в. Установление государственных границ осуществлялось «явочным» порядком вплоть до второй половины XIX в., поскольку в это время открывались и осваивались новые земли, организовывалась охрана новых пограничных рубежей и формировалась система их защиты.[15]

Для XIX вв. было характерно то, что сама государственная граница в большей своей протяженности не была в полной мере закреплена юридически с соседними странами.

Освоение Сибири и Дальнего Востока носило объективно прогрессивный, цивилизационный характер. Действительный член Императорского общества востоковедения и общества ориенталистов Н. Штейнфельд в 1910 г. отмечал: «Нравственные побуждения руководили в былые времена преимущественно географами и авантюристами вроде Христофоров Колумбов. Сюда же надо отнести наших сибирских казаков, без видимой надобности на собственный страх и риск, продиравшихся через дебри Сибири вплоть до берегов Тихого океана».[16]

Открытия русских землепроходцев привлекли внимание не только Японии, но и ряда развитых стран мира. Участились поездки иностранных путешественников и исследователей в эти края. При этом, стало известно о попытке иностранцев привести в английское подданство население прибрежных районов Чукотки. В связи с этим, последовал царский указ местным властям: сделать гербы и отослать их чукчам для развешивания в удобных местах берегов по деревьям и показывания сходящим с судов, чтобы они узнавали через то принадлежность тех земель империи.[17]

Повсеместно организовывалась и усиливалась форпостная служба и судовой состав Охотской флотилии.

С деятельностью Российско-Американской компании связано усиление политического фактора в американском пограничье России. Правительство России поставило перед РАК задачи геополитического значения: закрепление России на северо-западном побережье Америки, в Калифорнии, на Гавайских островах, в устье Амура и на Сахалине. С этого же периода особую роль стали играть вопросы обеспечения безопасности тихоокеанских владений России.

В начале XIX в. Россия уже играла активную роль на Тихом океане. Но ситуация требовала содержания здесь значительных вооружённых сил для отстаивания своих интересов.

Национальный флот Российского государства на Тихом океане был призван защищать не только государственный суверенитет, но и экономические интересы империи. Военно-морской флот выполнял свою миссию в дипломатических операциях, направленных на предотвращение и прекращение неприязненных действий политически враждебных сторон.

              На  Дальнем Востоке русский флот рассматривался российскими политиками как главное средство избранной в отношении Японии, Англии и других стран внешнеполитической стратегии сдерживания лишь на отдельных направлениях. Именно это обстоятельство диктовало усиление дипломатической службы русских кораблей.

              В интересах охраны границы и ограничения действий иностранных предпринимателей правительство России в 1821 г. специальным указом запретило приближаться иностранным судам к российским территориям [12 Т. XXXVII, 1821. С. 904].[18] Морепромысел, а также торговля с туземным населением разрешались только русским подданным. В результате выполнения этого решения было временно сокращено истребление биоресурсов в водах Тихого океана.[19] Впоследствии, в результате дипломатического нажима США и Англии, Российское правительство разрешило заход их судов в наши воды.

              По истечении срока конвенции (1834 г.) МИД России обратилось к правительству США с просьбой запретить американским судам заходить в российские моря и заливы, осуществлять здесь морепромысел и вести торговлю с местным населением. Согласие и решение правительства США было опубликовано в прессе, но положительных результатов для России это не дало. Установленные режим прибрежных вод и правила морепромысла иностранными судами не выполнялись. Хищнический морепромысел и меновая торговля не только не прекращались, но и расширялись. Слабость военной мощи России на Дальнем Востоке не позволила в первой половине XIX в. принять решительные меры по защите государственных интересов на дальневосточных рубежах.

В связи с этим, в 1841 г. Главное правление Российско-Американской компании обратилось к Правительству России с просьбой о запрещении промыслов иностранцев в колониальных водах. Однако на представление компании министр иностранных дел дал ответ, что на основании конвенции 1824 г. американские граждане имеют право на промысел в Тихом океане на всем пространстве. Таким образом, правительство России практически не могло не только ограничить, но и урегулировать деятельность иностранных промышленников в своих водах.

В 1847 г. Главное правление РАК представило императору донесение о незаконных действиях иностранных китобоев на побережье Охотского моря. Николай I приказал передать все подробности этого дела начальнику Главного морского штаба (далее – ГМШ) и обязал его представить свои предложения по вопросу охраны тихоокеанского побережья. В ноябре 1848 г. начальник ГМШ в письме министру финансов сообщил, что «военное судно может быть назначено», но все издержки на его содержание будут приняты на счет РАК. Стоимость снаряжения охранного крейсера по подсчетам Морского ведомства составляла более 270 тыс. руб., а расходы на его ежегодное содержание – более 85 тыс. руб. Эти суммы превосходили финансовые возможности РАК, и Главное правление компании вынуждено было отказаться от охраны границ Русской Америки и побережья восточной Сибири военными судами.[20]

В 1853 г. предложения Главного правления РАК по охране тихоокеанского побережья были получены российским правительством. В них, в частности, правление компании предлагало сделать постоянной базой для одного из военных крейсеров Шантарские острова, с целью удаления от них иностранных китобоев. Однако это пожелание не было учтено в инструкции охранным крейсерам, утвержденной императором 9 декабря 1853 г. Согласно её положениям, русские крейсера должны были наблюдать, чтобы иностранные китобои не входили в бухты и заливы Русской Америки и Восточной Сибири, а также прилегавшим к ним российским островам и «не подходили ближе 3-х миль к нашим берегам» [ Ф. ВУА. Д. 18529. Л. 37].[21]

Охотское море фактически было объявлено правительством России открытым для промыслов иностранных китобоев в 50-е гг. XIX в.

Таким образом, за считанные десятилетия русский народ освоил и закрепил за собой огромные пространства Сибири и Дальнего Востока, при этом сдерживал агрессии на западных территориях. Причем, включение в Российскую империю дальневосточных территорий осуществлялось не за счет истребления присоединяемых народов или насилия над традициями и верой местных жителей, а за счет, в основном, дружественных контактов русских и аборигенов или добровольного перехода народов под юрисдикцию России.

Заключение

Несмотря на высокие темпы экономического развития в пореформен-ный период, Россия продолжала отставать от таких капиталистических госу-дарств, как Англия, Франция, Германия, США, Япония. Этот фактор, а также нехватка финансовых ресурсов, слабость вооруженных сил и морского флота, отсутствие развитых путей сообщения особенно негативно сказывались на ее положении на Дальнем Востоке. В силу этого дальневосточная политика царизма во второй половине XIX в. была направлена на сохранение статусного. Русская дипломатия занимала традиционно доброжелательную позицию в политических отношениях с ближайшими соседями: Китаем, Японией, Кореей, стремясь мирными средствами разрешать спорные вопросы.

Недостаток сил и средств для защиты дальневосточных земель при их отдаленности и бездорожье не только ослаблял оборону тихоокеанских владений России, но и вел к территориальным потерям. В 1867 г. царское правительство продало Аляску и Алеутские острова США, что было прямым следствием военного ослабления самодержавия, его неспособности защи-щать свои владения на Американском континенте и эффективно управлять ими. Слабостью России воспользовались США.