Сибирь в древнекаменном веке и в эпохе палеолита

Министерство сельского  хозяйства Российской Федерации

Иркутская государственная  сельскохозяйственная академия

 

Кафедра философии, социологии и истории

 

 

 

 

Контрольная работа

по «Истории Восточно-Сибирского региона»

 

Сибирь в древнекаменном веке и в эпохе палеолита

 

План

 

1. ПРИРОДА СИБИРИ В ЛЕДНИКОВОЕ ВРЕМЯ И ПУТИ ЗАСЕЛЕНИЯ ЕЕ ЧЕЛОВЕКОМ.

 

2. МАЛЬТА И БУРЕТЬ

 

 

3. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПРИРОДА СИБИРИ В  ЛЕДНИКОВОЕ ВРЕМЯ И ПУТИ ЗАСЕЛЕНИЯ  ЕЕ ЧЕЛОВЕКОМ

Древнейшая история человека протекает на фоне крупных изменений  в природе, и вся жизнь наших  древнейших предков была так или  иначе связана с этими изменениями; она как бы «вписана», в их рамки. Время, когда происходит становление  человека на земле, носит название антропогена.

Антропоген делится на три этапа. Первый этап, наиболее древний, эоплейстоценовый (заря плейстоцена), длился от начала антропогена до сильного похолодания, вызвавшего развитие первого  покровного оледенения, известного в  Сибири под названием максимального, или самаровского. Второй этап, плейстоценовый, охватывает время оледенений и разделяющих  их межледниковий. Третий этап, голоценовый, еще продолжающийся в наше время, связан со становлением современной физико-географической обстановки в послеледниковое время. Начальные этапы прошлого сибирских племен, насколько мы можем проследить их по известным в настоящее время археологическим памятникам эпохи палеолита, протекали на фоне грандиозных событий ледниковой эпохи, плейстоцена (см. таблицу). Следует поэтому сказать несколько слов о ледниковом периоде. Ко времени первого покровного оледенения Сибири, как полагают исследователи ледников, гляциологи, около половины нынешней Европы оказалось покрытой сплошным покровом, массивным «щитом». Этот ледяной щит простирался от Британских островов до Урала и занимал площадь около 5 млн м². Толщина его достигала 2 км.

Рядом с европейским ледяным  щитом лежал второй, таймырский, мощностью до 800 м, простиравшийся на 4 млн м2. Мертвая ледяная пустыня, расстилавшаяся в то время на сотни  и тысячи квадратных километров там, где сейчас находятся богатые  и густонаселенные страны Европы, была страшнее самых ужасных жарких пустынь нашего времени — азиатских  и африканских. 

Однако по окраинам великого ледника ключом била своеобразная жизнь  приледниковых областей. У самой кромки льда начиналась бескрайняя тундра, страна болот и бесконечных озер, блестевших, как звезды в небе, среди мхов и редких перелесков, состоявших из низких чахлых кустов полярной ивы, карликовой березы, а далее на восток — даурской лиственницы. Дальше шли такие же бескрайние степи. И, наконец, на далеком юге в степях и пустынях Средней и Центральной Азии, где ныне высятся груды барханного песка, ледниковым периодам соответствовали плювиальные периоды, времена повышенной влажности и несравненно более мягкого, чем теперь, климата. Здесь повсюду, чаще чем теперь, шли дожди, текли многочисленные речки, а в низинах располагались цепи озер, от которых ныне сохранились только жалкие остатки, соленые водоемы или сухие бессточные впадины.

В лесотундре и тундре приледниковой  области находили обильную пищу водоплавающие  птицы и табуны копытных зверей. Уже по самой кромке льда бродили  группами мускусные быки, вся жизнь  которых проходила на ледяном  массиве. Уходя от гнуса, в летнее время шли навстречу ледяным  обрывам, от которых струился спасительный холод, тысячные стада северных оленей. Настоящий охотничий рай, подлинное  эльдорадо для первобытного охотника простиралось далее к югу, от края ледника, где оформился своеобразный, никогда более не повторявшийся «мамонтовый» фаунистический комплекс. На первом месте в этом «удивительно выдержанном», по словам зоологов, комплексе животных, существовавшем от Северного Китая до Испании, от моря Лаптевых до Монголии, находились два гигантских вымерших зверя — мамонт и носорог.

Рядом  с мамонтами  и носорогами  в  степях  и тундрах мирно паслись не  только табуны  северных  оленей,  но  и  стада  диких  лошадей  и  диких быков. Вместе с ними в причудливом смешении встречались животные глубокой Арктики и центральноазиатских пустынь, горных областей и степных пространств: песец и антилопа-сайга, снежный баран и благородный олень-марал. При этом чем дальше от ледника, тем сильнее сказывались ландшафтные условия, складывавшиеся в зоне сухих степей, полупустынь и пустынь Внутренней Азии. За Байкалом фауна верхнего плейстоцена отличалась, например, изобилием таких животных, как антилопа-сайга, дикие ослы-куланы, или джигетаи. Здесь дольше жил, по-видимому, носорог.

Когда именно появились первые люди в Сибири, еще неизвестно. В  отличие от соседней Средней Азии, Монголии и Китая на территории Сибири пока еще не обнаружено бесспорных следов пребывания человека нижнего  и среднего палеолита, или, говоря языком четвертичной геологии, нижнего и  среднего плейстоцена. Сейчас могут  быть отмечены лишь четыре местонахождения, которые заслуживают в этом отношении  внимания. Первое такое местонахождение  — падь Малый Кот в долине р. Куды, где найден зуб трогонтериевого  слона, предшественника мамонта, и  одно грубое каменное изделие в виде расколотой гальки, обработанной вдоль  края сколами, т. е. типичный чоппер. Однако культурного слоя в настоящем  смысле этого слова там не было, и кости животных, и чоппер найдены  не в первоначальном залегании, а  в выбросе из котлована. Второе—Усть-Канская  пещера на Алтае. Здесь вместе с остатками винторогой антилопы обнаружены остроконечники и дисковидные нуклеусы мустьерского типа. Однако датировать мустьерским временем находки в Усть-Канской пещере преждевременно, так как вещи мустьерских форм «живут» в каменном веке Сибири очень долго, на Енисее — до начала неолита. Винторогая антилопа тоже существовала здесь местами и в верхнем плейстоцене. Интересны по характеру каменных изделий и условиям их залегания два других местонахождения: одно — в г. Горноалтайске, на р. Улалинке, другое — к востоку от Алтая, в долине р. Зеи, у с. Филимошки. В Горноалтайске на крутом яру, подмытом речкой Улалинкой,, обнаружен замечательный разрез четвертичных отложений, вверху которого находился слой с верхнепалеолитическими орудиями, а еще глубже залегает толща перемытых моренных галечников. С этим последним слоем связаны камни, обработанные человеком, но столь необычные, столь архаические по своему облику, что между ними и орудиями верхнего культурного слоя явно простираются десятки тысячелетий. Эти орудия нижнего слоя Улалинского разреза представляют собою овальные плоские гальки желтого кварцита, грубо оббитые вдоль одного края. По форме рабочего края они напоминают собой обычные для палеолита Сибири большие овальные скребла, но отличаются от них своей подчеркнутой примитивностью, выраженной первобытностью техники изготовления и формы. Древний человек использовал в них исходную гальку в готовом, почти непреобразованном виде. Единственное, в чем он проявил себя и свою творческую волю, — оббитое лезвие, выпуклость очертания которого соответствует естественной форме гальки. Но оббивка эта в корне отлична от той, которая характерна для верхнепалеолитических скребел сибирского палеолита. Она имеет своеобразный ступенчатый вид, причем над линией лезвия нависает сверху карниз необработанного камня: обработку гальки явно производила столь же мощная, как и неискусная рука — лапа. Можно предполагать, таким образом, что в Горноалтайске имеются древнейшие, известные в настоящее время на территории Сибири следы человека, которые так или иначе уходят в своем истоке в те счастливые страны земного шара, где наш предок проходил свое подлинное детство, делал первые шаги от зверя к человеку.

Последняя находка таких  же, а может быть, еще более  примитивных изделий древнего человека зарегистрирована на противоположном  конце Сибири, на Дальнем Востоке, в бассейне Амура. Место, где сделаны  эти находки, расположено там, где, пожалуй, менее всего можно было ожидать открытия следов деятельности древнейшего человека: в суровой  и негостеприимной в настоящее  время части зейской долины, неподалеку от знаменитого в этих местах гольца Бекдегеуль, на вершине которого сохранились  ледниковые кары и абразионные уступы. Необычны для сибирского палеолита  и геологические условия, при  которых найдены были

 
Каменное изделие (скребло) из Улалушки

эти изделия. Так же, как  и каменные изделия на р. Улалинке, они оказались в слое древнего галечника, возможно, оставшегося от ледниковой морены, перемытой каким-то древним потоком. Галечник залегал  непосредственно на коренных породах  юрского возраста, а сверху над  ним залегала мощная толща рыхлых отложений.

Но тем интереснее, что  загадочные каменные изделия из долины р. Зеи напоминают по своей форме  и способу обработки галечные орудия Африки, в которых многие исследователи видят древнейшие орудия человека, предшествующие рубилам  и сопровождающим их изделиям нижнего  палеолита. Еще ближе к каменным изделиям, найденным на Зее, вещи из района Вены и других мест в Центральной  Европе, которые А. Руст и другие исследователи обнаружили в отложениях нижнечетвертичного времени, содержавших  также и знаменитую гейдельбергскую  челюсть, принадлежавшую существу, стоявшему  на уровне питекантропа, если не ниже. Среди них оказались как гальки с одной боковой выемкой, так  и орудия с двумя выемками и  носиком между ними.

Самые ранние верхнепалеолитические  поселения Сибири целиком относятся  уже к значительно более поздней  поре — к верхнему плейстоцену  — второй половине ледниковой эпохи, к эпохе четвертого, или вюрмского, оледенения по западноевропейской геологической  схеме. В это время весь облик  Сибири, ее ландшафты и природа  изменились коренным образом. Ледяной  рисский барьер давно стаял и  воды внутреннего моря схлынули в  Мировой океан. По проложенным ими  руслам потекли на север Обь, Енисей и Ангара; на их берегах образовались последовательные уступы врезания, речные террасы. С речными террасами сибирских рек и связаны остатки культуры палеолитического человека: остатки его охотничьих лагерей, стоянок или стойбищ. Палеолитические поселения распространены неравномерно: скоплениями или своего рода «гнездами». Наиболее многочисленны стоянки на Ангаре между Иркутском и Балаганском: здесь находятся Мальта, Буреть, Военный госпиталь, Ушканка, Переселенческий пункт, Верхоленская гора, Бадай, Черемушник, Федяево, Красный Яр. Столь же обильны палеолитические поселения на Енисее, где они концентрируются двумя группами в районе Красноярска и на юге, в Минусинской котловине. Самая известная группа енисейских стоянок расположена в Красноярске, на Афонтовой горе. Третья большая область распространения палеолита в Сибири находится на Алтае, в бассейне р. Катуни: Сростки, Фоминская, Бектемировская, Урожайная, Усть-Семинская стоянки, Усть-Канская пещера; четвертая — на Лене, между селами Бирюльским и Мархачаном; пятая — за Байкалом, в бассейне р. Селенги, от низовьев этой реки и до границы с Монгольской Народной Республикой, в том числе на притоках Селенги, Чикое и Уде.

МАЛЬТА И БУРЕТЬ

На Ангаре самыми ранними  по их геологическому возрасту являются поселения Мальта (у деревни того же названия, на левом берегу р. Белой) и Буреть (на правом берегу р. Ангары, у с. Нижней Бурети), расположенные  в ближайшем соседстве друг с  другом — их разделяют всего лишь 7—8 км по прямой линии. Поселения эти  связаны не только соседством, но и  поистине близнечным единством культуры. Общность культуры обитателей этих поселений  выражается во всех ее сторонах, начиная  с устройства и планировки жилищ  и кончая стилем художественных изделий, художественным мировоззрением и идеологией.

Так же как верхнепалеолитические  охотники всей приледниковой зоны Европы и Азии, древние обитатели Ангары жили своеобразным полуоседлым бытовым  укладом, совсем не похожим на обычные  представления о бродячей беспокойной жизни «диких охотников» каменного века. Они строили для зимнего времени целые поселки, состоявшие из ряда прочных, рассчитанных на длительное использование жилищ. В Бурети найдены, например, остатки четырех таких жилищ.

В Мальте и Бурети древние  жилища размешались рядом друг с  другом вдоль берега реки, в первом случае —вдоль р. Белой, во втором —  вдоль Ангары. Одинаковым в принципе было и устройство жилищ. Самая характерная и вместе с тем неожиданная особеность этой палеолитической архитектуры — широкое и постоянное применение в качестве строительного материала костей животных, в первую очередь мамонта и носорога, а также рогов северного оленя. Так устроено было, например, одно из жилищ Бурети, сохранившееся под слоем лессовидного суглинка лучше и полнее всех остальных. Оно имело углубленное в землю и несомненно специально для этого выкопанное, прямоугольное в плане осно-

 
Скульптурки птиц из Мальты

вание. Наружу вел узкий  коридор, выходивший к реке. По краям  углубления первоначально были в  строгом порядке симметрично  расставлены бедренные кости  мамонта, вкопанные в землю нижними  концами и прочно закрепленные внизу  для устойчивости плитами известняка. Это были своего рода «столбы» древнего жилища, или споры для них, та конструктивная основа, на которую опирались его  стены и крыша. Таких «столбов»  в жилище имелось около двенадцати. В том числе одним из таких  «столбов»-упоров служил бивень, а другим — череп мамонта.

Вместе со «столбами» уцелели  и остатки каркаса, на который  опиралась крыша палеолитического жилища. Внутри дома, на самом его  полу, оказалось множество рогов  северного оленя, несомненно специально собранных и отсортированных. В  ряде случаев рога лежали, перекрещиваясь друг с другом под прямым углом, с  определенными промежутками между  стержнями и их отростками, образуя  как бы сетку. Отсюда следует, что  крыша палеолитического жилища в  Бурети должна была иметь основу в  виде ажурной сетки из рогов оленя, перекрещенных и взаимно сплетенных друг с другом не только обмоткой, но и своими переплетающимися отростками.

Причина, почему жители древней  Бурети строили свои дома не только из дерева, но и из костей, почему они  использовали кости мамонта для  устройства таких частей жилища, для  которых в наше время применяется  именно дерево, объясняется, видимо, своеобразными  климатическими и ландшафтными условиями  того времени. Вокруг Бурети простирался, нужно думать, безлесный район, лежали степи и тундры. По необходимости  приходилось для сооружения домов  пользоваться тем материалом, который  так щедро поставляла охота —  основной источник существования палеолитических  людей, — костями мамонта и  рогами северного оленя.

В отличие от эскимосских  домов жилища Мальты и Бурети отапливались и освещались не жировыми лампами. Внутри жилищ Мальты и Бурети, нередко  в самой их середине, горели костры, от которых сохранились остатки  очагов, небольшие скопления золы и мелких древесных угольков. Очаг был центром жилища, вокруг него сосредоточена была вся жизнь  его обитателей. На кострах очагов готовили пищу. Около них выделывали каменные орудия и оружие из кости  и рога, а также удивительные художественные произведения, в том числе не только простые украшения, но и вещи, поражающие мастерством и реалистической правдой  образов, созданных художниками  ледникового времени.

Среди художественных вещей  в Мальте и Бурети имеются уникальные скульптурные изображения одетых в  меховую одежду женщин. Эти скульптуры представляют собою ещe один и, пожалуй, наиболее выразительный штрих той  необычной картины жизни первобытных  арктических охотников на берегах  Ангары, о которой рассказывают развалины  их жилищ. На скульптурах мы видим  древнейшее в мире изображение шитой  одежды.

 «Одетые» статуэтки из долины Ангары — единственные в своем роде среди всех других женских изображений верхнепалеолитического времени; в Европе на них имеются только отдельные элементы одежды в виде перевязей, браслетов и поясков. На сибирских же статуэтках видна шитая одежда типа мехового комбинезона, шерстью наружу, плотно облегающая тело с головы до ног. Яснее всего этот костюм показан на статуэтке, найденной в 1936 г. в Бурети. Мех, из которого был сшит костюм, обозначен здесь полукруглыми ямками и насечками, расположенными в определенном ритмическом порядке, правильными рядами сверху вниз по поверхности всей фигурки. Этих ямок нет только на лице, единственной части тела, которая оставалась обнаженной. Мех резко отделен от выпуклого лица статуэтки глубокими узкими желобками, образующими выпуклые края — валики. Этим приемом мастер передал густую пушистую кайму капора. Широкий и плоский сзади, он заостряется и суживается кверху.