Роль личности в истории России Михаил Богданович Барклай-де-Толли

Осенью 1812 г. после того, как опальный полководец Отечественной войны выполнил последнее поручение М.И. Кутузова (обеспечив организованное прохождение отступающих войск через русскую столицу) были удовлетворены рапорты Барклая с просьбой о его увольнении с должностей военного министра и командующего 1-й Западной армией «в виду тяжелого заболевания лихорадкой». Правда, далеко не все, в том числе и ряд его боевых друзей, поверили в эту болезнь. Были и другие причины, включая и основную – обиду о его замене как главнокомандующего.

По воспоминаниям адъютанта Барклая В.И. Левенштерна, прощаясь с ним, генерал сказал: «Я должен уехать. Это необходимо, так как фельдмаршал не дает мне возможности делать то, что я считаю полезным. Притом главное дело сделано. Остается пожинать плоды… Потомство отдаст мне справедливость. На мою долю выпала неблагодарная часть кампании: на долю Кутузова выпадает часть более приятная и более полезная для его славы. Я бы остался, если бы я не предвидел, что это принесет армии больше зла. Фельдмаршал не хочет ни с кем разделить славу изгнания неприятеля со священной земли нашего Отечества. Я считал дело Наполеона проигранным с того момента, как он двинулся от Смоленска к столице. Это убеждение перешло во мне в уверенность с той минуты, как он вступил в Москву. Моя заслуга состоит в том, что я передал фельдмаршалу армию хорошо обмундированную, хорошо вооруженную и отнюдь не деморализованную. Это дает мне право на признательность народа. Быть может, он бросит в меня камень в настоящую минуту, но, наверное, отдаст мне справедливость впоследствии»3.

К началу 1813 г. состояние его здоровья значительно улучшилось, и вскоре он подал прошение о своем восстановлении в рядах армии. Вобращении к царю от 27 января 1813 г. Михаил Богданович писал: «Я не оправдал бы… доверия, если бы при ведении операций поставил себе целью блестящую кампанию, с которой была бы связана моя личная, собственная слава, а не удачный исход войны путем самого уничтожения неприятеля!.. Я уверил Ваше Величество, что не подвергну опасности бесполезной или несвоевременной гибели Вашу армию, единственную опору Отечества, и если не буду в состоянии нанести неприятелю решительных ударов сначала, то вся моя надежда будет основана на ведении кампании в позднее время года. Я сдержал свое обещание…»

Он встал во главе 3-й армии, которой до этого командовал адмирал П.В. Чичагов, освобожденный от командования царем после неоднократных просьб об отставке. Новый командующий 3-й армией участвовал в осаде крепости Торн, гарнизон которой 4 апреля 1813 г. капитулировал, и французский губернатор Мавилон сдал Барклаю ключи от крепости. За осаду и взятие Торна Михаил Богданович был награжден орденом Александра Невского с бриллиантами.

Новые успехи русских армий вскоре были омрачены кончиной главнокомандующего вооруженными силами Российского государства, фельдмаршала М.И. Кутузова, последовавшей 16 апреля в силезском городе Бунцлау.

Ставший после Кутузова главнокомандующим генерал-лейтенант П.Х. Витгенштейн потерпел неудачи в сражениях под Лютценом и Баутценом. Человек храбрый и решительный, получивший в 1826 г. высшее воинские звание генерал-фельдмаршала, он недостаточно владел искусством управления войсками в широком масштабе. И это сказалось в ходе указанных сражений.

Что касается Барклая, то его 3-я армия, присоединившаяся у Бауцена к главным силам антинаполеоновской коалиции, 7 мая завязала многочасовой бой при Кенигсварте, полностью разгромив итальянскую дивизию из корпуса французского генерала Ж.-А. Лористона. За эту победу русский полководец был удостоен высшей награды империи – ордена Святого Андрея Первозвзанного.

14 мая 1813 г. по общему согласию союзников и по рекомендации Витгенштейна Михаил Богданович возглавил объединенную русско-прусскую армию. При этом прежний главком П.Х. Витгенштейн заявил, что «он почтет за удовольствие быть под его начальством». В качестве главнокомандующего Барклай де Толли участвовал в трехдневной «битве народов» под Лейпцигом 4-7 октября 1813 г. Его армия, составлявшая основную часть союзников, приняла на себя главную тяжесть сражения. К многочисленным наградам, которые получил полководец, прибавились орден Святого Георгия 1-го класса (в результате чего он стал вторым после М.И. Кутузова полным георгиевским кавалером), командорский крест австрийского Военного ордена Марии-Терезии (правда, по уставу этого ордена награждение им иностранцев не допускалось) и Кульмский крест. Кроме того, Барклай был 29 декабря 1813 г. возведен в графское достоинство Российской империи.

В кампанию 1814 г. Михаил Богданович отличился во многих сражениях на территории Франции. За успешные действия при Бриенн-ле-Шато удостоился награждением золотой шпагой с алмазами и лаврами, а за взятие Парижа (19 марта 1814 г.) получил чин генерал-фельдмаршала. С восстановлением Бурбонов на королевской династии во Франции новый король Людовик ХVIII возложил на Барклая звезду и ленту Почетного легиона, а шведский король Карл ХIII прислал орден Меча I степени.

После заключения мира Барклай де Толли вернулся в Россию, где был назначен командующим 1-й армией. Он собирался отдохнуть и подлечиться, однако события 1815 г. («Сто дней Наполеона») помешали этому. Пришлось снова выступить в поход и 6 июля вторично занять Париж. На грандиозном смотре победителей Наполеона в г. Вертю 30августа 1815 г. 150 - тысячная русская армия вызвала всеобщее восхищение своей безукоризненной выучкой, стройностью, отточенностью движений и слаженностью маневров. Александр I за вклад выдающегося русского полководца в победу над Наполеоном Бонапартом и труды по совершенствованию русской армии присвоил Барклаю де Толли княжеский титул.

По возвращении в Россию Барклай вновь занялся боевой подготовкой войск, не отказавшись при этом от своего основного принципа – уважения в солдате достоинства человека. Он не изменил и своего отрицательного отношения к аракчеевщине и был против вводившихся в стране военных поселений, хотя и знал, что идея этих поселений исходит от самого царя. Великого полководца не могло не волновать не только положение «господских крестьян под бичом барщины», но и судьбы отслуживши срок солдат, которых он предлагал наделять землей, освобождать на 15-20 лет от податей и зачислять в вольные хлебопашцы…

В 1818 г. Михаил Богданович получил, наконец, длительный отпуск, чтобы укрепить свое здоровье. Но по пути в Германию он тяжело заболел и 14 мая скончался на мысе Штилитцен, близ Инстенбурга (ныне Черняховск) на 57-м году жизни.

3. Личные качества М. Б. Барклая-де-Толли

Будущий декабрист М.А. Фонвизин, проделавший с Барклаем весь путь отступления от Вильно до Тарутина, отзывался о нем, что он полководец «с самым благородным, независимым характером, геройски храбрый, благодушный и в высшей степени честный и бескорыстный». Поэт-партизан Отечественной войны 1812 г. Д.В. Давыдов среди множества похвал Барклаю оставил и такую: «Барклай-де-Толии с самого своего служения обращал на себя всеобщее внимание своим изумительным мужеством, невозмутимым хладнокровием и отличным знанием дела. Эти свойства внушили нашим солдатам пословицу: «Погляди на Барклая, и страх не берет».

Представим оценку действий Михаила Богдановича со стороны известного военного исследователя ХIX в. генерала В.А. Харкевича – автора ряда крупных работ по истории Отечественной войны 1812 г. По мнению Харкевича, хотя Барклай «не отличался блистательными способностями, но обладал многими драгоценными качествами полководца. Простой, ясный и практический ум его холодно оценивал обстановку и принимал соответствующее решение. Предусмотрительность его обнимала все, и он ничего не забывал во время исполнения. Самостоятельность его была безусловна: взгляды, которые он высказывал, и решения, которые он принимал, всегда были его собственные. Непоколебимая настойчивость в преследовании поставленной цели не знали преград. Полное самообладание и спокойствие в самые тяжелые решительные минуты были изумительны. На поле битвы он видел все и с неизменным хладнокровием распоряжался всем под самым сильным огнем. Патриот в лучшем смысле слова, он исполнял свой долг, никогда не думая о себе»4.

А вот как пишут о Барклае-де-Толли за рубежом. В 1980 году в Оксфорде супруги Джоссельсон опубликовали книгу «Полководец: жизнь Барклая де Толли». В работе на большом фактическом материале, в том числе и изданном в Западной Европе и не известном российским исследователям, создали колоритный образ полководца, который обладал умом проницательным, пытливым и независимым, в силу чего быстро постигал суть вещей и всегда имел свое собственное мнение. В свободное время Барклай чурался карт, вина, роскоши, жил по средствам, очень много читал, особенно работы по войне и военному искусству, труды Вобана, Фридриха II,Тюренна, фон Бюлова, А.В. Суворова, П.А. Румянцева и других. Недостаток образования сужал его кругозор, но в силу этого он не был приверженцем каких-либо догм. Барклай разбирался не только в военных вопросах, но и финансовых и юридических, и постоянно решал финансовые и земельные проблемы своих родственников.

4. Оценка результатов  деятельности

Непонятый многими современниками и мало оценённый потомками, Барклай-де-Толли надолго был отодвинут в тень, совершенно незаслуженно осыпаемый оскорбительными и пренебрежительными оценками. Однако перечеркнуть огромные заслуги полководца перед Отечеством как одного из его виднейших спасителей просто невозможно. По справедливой оценке К. Маркса и Ф. Энгельса, «он был бесспорно лучший генерал Александра, непритязательный, настойчивый, решительный и полный здравого смысла».

К. Маркс и Ф. Энгельс в статье «Барклай де Толли» справедливо отмечали: «Великой заслугой Барклая-де-Толли является то, что он не уступил невежественным требованиям дать сражение, исходившим как от рядового состава русской армии, так и из главной квартиры; он осуществил отступление с замечательным искусством, непрерывно вводя в дело некоторую часть своих войск, с целью дать князю Багратиону возможность соединиться с ним и облегчить адмиралу Чичагову нападение на тылы противника. Когда он оказывался вынужденным дать сражение, как это было под Смоленском, он занимал позицию, которая не позволяла сражению стать решающим. Когда, недалеко от Москвы, нельзя уже было избежать решающего сражения, он выбрал сильную позицию у Гжатска (т.е. у Царева Займища – Г.К.), почти недоступную атаке с фронта, обойти которую можно было только обходными путями большой протяженности. Он уже расположил свои войска, когда прибыл Кутузов, в руки которого благодаря интригам русских генералов и ропоту русской армии по поводу того, что священной войной руководит иностранец, было теперь передано верховное командование. В пику Барклаю-де-Толли Кутузов покинул позицию при Гжатске, в результате чего русской армии пришлось принять сражение на невыгодной позиции у Бородина. В этом сражении 26 августа Барклай, командовавший правым крылом, был единственным из генералов, который удержал свою позицию и не отступал до 27-го, прикрыв таким образом отступление русской армии, которая, если бы не он, была бы полностью уничтожена. После отступления от Бородина за Москву именно Барклай-де-Толли снова предупредил всякие бесполезные попытки защитить священную столицу»5.

Пушкин писал: «Стоическое лицо Барклая есть одно из замечательнейших в нашей истории. Не знаю, можно ли вполне оправдать его в отношении военного искусства, но его характер останется вечно достоин удивления и поклонения».

Пушкин в стихотворении «Полководец» с необыкновенной прозорливостью вскрывает то, что для многих было загадкой многие годы. Его Барклай – это человек, «непроницаемый для взгляда черни дикой». Он молча идет своей дорогой «с мыслью великой». Но чернь не понимает его и глумится над ним, невзлюбя в его имени «звук чуждый» и «ругаясь над его священной сединою». Однако Барклай, укрепленный могучим убеждением собственной правоты, шел своей дорогой дальше, оставаясь «неколебим пред общим заблужденьем». Пушкин повествует и о том, как Барклай де Толли передал бразды правления М.И. Кутузову:

«И на полпути был должен, наконец,

Безмолвно уступить и лавровый венец,

И власть, и замысел обдуманный глубоко,

И в полковых рядах сокрыться одиноко».

Позднее Пушкин писал: «…Его отступление (т.е. Барклая. – Г.К.), которое ныне является ясным и необходимым действием, казалось вовсе не таковым: не только роптал народ ожесточенный и негодующий, но даже опытные воины горько упрекали его и почти в глаза называли изменником. Барклай, не внушающий доверенности войску, ему подвластному, окруженный враждой, язвимый злоречием, но убежденный, в самого себя, молча, идущий к сокровенной цели и уступающий власть, не успев оправдать себя перед глазами России, останется навсегда в истории высоко поэтическим лицом».

Как мне кажется, двумя высшими наградами от благодарной России Барклаю-де-Толли являются:

- В Великом Новгороде на Памятнике «1000-летие России» среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории (на 1862 год) есть фигура М. Б. Барклая-де-Толли,

- В Санкт-Петербурге, на Невском проспекте, в сквере перед Казанским собором, стоят памятники Кутузову и Барклаю де Толли. Оба монумента работы скульптора  Б. И. Орловского были торжественно открыты 25 декабря 1837 года, в день празднования двадцать пятой годовщины изгнания французов из России.

Заключение

М.Б. Барклай де Толли в новых исторических условиях, творчески развивая основы национального военного искусства России, разработанные его великими предшественниками Петром 1, П.А. Румянцевым и А.В. Суворовым, выдвинул ряд принципиально новых положений. Так, он показал, что в условиях гегемонии Франции в Европе, гигантского превосходства сил и средств французской армии и союзных стран необходима качественно новая стратегия.

Основой стратегии станет длительное отступление русских войск  вглубь России, что заставит противника растянуть свои коммуникации, держать на флангах и в тылу крупные войсковые соединения. В результате соотношение сил на главном направлении изменится в пользу русской армии.  Армия Наполеона будет разгромлена и изгнана из страны.

В ходе предстоящего нашествия противника с ним будет сражаться не только армия, но и вооружённый народ, для чего необходимо создавать  партизанские отряды, формировать ополчения и призвать жителей к священной войне с оккупантами.

В памяти потомков Барклай-де-Толли остался полководцем с благородным и независимым характером, честно исполнившим свой долг перед Россией.

Список использованной литературы