За  подвиги, совершенные в Отечественной  войне 1812 г. и заграничных походах, Атаманский донской, Грекова (Жирова), Власова, Иловайского 11-го, Грекова 18-го, Дячкина казачьи полки были награждены Георгиевскими знаменами, полки Мельникова 5-го, Мельникова 4-го – знаменами с надписью «За отличия», лейб-гвардии Донской казачий полк – серебряными трубами, Атаманский донской казачий полк – бунчуком.

     2. Донцы – молодцы

     «На то казак народился, 
чтоб русской земле пригодился». 
(Народная поговорка) 

     Смотришь  на них и невольно радуешься их гордой осанке, бравому виду, знающих  себе цену людей. Как тут не вспомнить  сказанное в «Картинах былого Дона».

     - Была у них сила неуемная, веселье в боях и пляске лихой, в песнях звонких и раздольных. Да то и не диво: ведь каждый, кто просился в казаки, проверялся в походах дальних, испытаниях суровых, отсеивался как жито на лопате, и слабое, пустое зерно, словно мякина на ветру, отлетало. А молодцы добрые, надежные, сердцами твердые оседали на Дону.

     Недаром так высоко ценили многие видные деятели  на Руси свое казачье происхождение. А великий русский художник Василий  Иванович Суриков, побывав в 1893 году на Дону и, в частности, в станице  Раздорской, в поисках натуры для своей картины «Покорение Сибири Ермаком», нашел здесь фамилии своего рода, и в одном из писем в Красноярск к брату писал: «Душа так и радуется, что мы с тобой роду хорошего...».⁴

     Кстати, подобное высказывание было не единственным. В письмах с Дона он упоминал и о том, что донская природа напоминает местности сибирские. Что, по-видимому, и послужило причиной выбора его предками этих мест для жительства, связывая, таким образом, сибирских казаков с их донским происхождением и проходом в Сибирь вместе со своим знатным атаманом Ермаком.

     Слова ликующей победной песни – «Эй  донцы – молодцы!»... – были потом, а сначала были славные дела. Где  только не прославили свое оружие казаки: в завоевании Казани и овладении  Астраханью. Сибирском походе и Азовском сидении, в Суворовских штурмах крепостей и гор, в сражениях 1812 года у Бородино, Тарутино, Березены. Были многочисленные мелкие и крупные бои, отчаянные рейды по тылам врага, бесчисленные атаки сокрушительной казачьей лавы.

     Между прочим, в многочисленных сражениях сложилась у казаков своя особая тактика ведения боя с использованием хорошо отработанных приемов, самым распространенным среди которых все же была казачья лава.

     Это кавалерийская атака, в которой  казаки размещались в неподдающемся никакой регламентации строе. В зависимости от обстановки лава могла быть то рассыпной, то сомкнутой, то производилась со спешиванием. Искусство маневрирования лавою заключалось в единстве действий всех, принимавших в ней участие, в умении принимать каждый замысел командира, а также в личной находчивости, ловкости, способности действовать самостоятельно каждого воина с одновременным выполнением общей задачи.

     «Сверкали копья пик, краснели алые лампасы, слышен был страшный гик несущихся всадников. Казаки были везде, их тонкий фронт был широк, что не хватало полков ударить на них».

     Как и «лава», не поддается точному  описанию и другой маневр – «вентерь». На Дону так называется очень добычливая снасть для рыбной ловли, используемая преимущественно во время весенних паводков. Рыба, в мутной воде наткнувшись на сеть, передвигается вдоль неё и попадает в ловушку, из которой выхода уже нет. При устройстве «вентеря» на войне одна часть казаков располагалась заблаговременно и скрытно в засаде, хорошо замаскировавшись, а другая, искусно и правдоподобно симулируя после короткой схватки отступление, завлекала противника в засаду. Улучив удобный момент, обе части, участвующие в маневре, бросались в атаку на преследовавшего противника, который всегда оказывался в ловушке, между двух огней.

     Приобретенные в ходе своей жизни, начиная с  раннего детства, навыки, такие, например, как оценка местности по малейшим признакам, умение читать следы, незаметно  подкрадываться на охоте к добыче, затаиваться и маскироваться, бесшумно передвигаться в лесу, нашли применение на войне в приеме, получившем название «открыть сакму» или «идти к сакме» (по следу).

     Очень распространенным в казачьих частях, во время боевых столкновений с противником, был прием, когда казаки спешивались, иногда целыми полками, заменяя собой пехоту и вступая в стрелковый бой, чем вводили неприятеля в заблуждение. Особенно часто в пешем строю казакам приходилось действовать во время нахождения их в арьергарде (охраняя тылы своих войск). Казачьи полки имели свои правила несения аванпостной службы (охраны войск), унаследованные еще от самых ранних времен казачества, когда кочевавшие в степи татары и ногаи могли напасть на них каждую минуту и с любой стороны. С тех времен появилась сторожевая служба и так называемые «сторожевые курганы». Любое перемещение казаков в степи, время привала сопровождались высылкой охранений. В подтверждение сказанному предложен отзыв одного из участников войны 1812 года.

     «В  службе аванпостной казаки неподражаемы, и никакою регулярной кавалерией заменить их невозможно.

     С волчьим глазом и чутьем они неутомимы, деятельны, верны службе, терпеливы  в нужде. Приложив ухо к земле, они слышат канонаду за 30 и 40 верст, и верно могут показать направление, в котором происходит сражение. По следам и по срубленным в лесу ветвям деревьев отгадывают, приблизительно, в каком числе, когда и куда прошел неприятель... Место, выбранное казаком для пикета, есть лучшее в окрестности. Никто скорее казака не отыщет брода, проходимых мест на болоте, и никто вернее его не осмотрит леса, дефиле (узкий проход) и побочных путей, ведущих во фланг и тыл неприятельской позиции».

     Даже  в аллюре, т.е. ходе казачьих лошадей, есть своя особенность. Вместо галопа казаки всегда шли «наметом» т.е. аллюром, представляющим собою нечто  среднее между рысью и галопом. Всемирную славу сыскало старинное казачье оружие – пика, которое в их руках наводило на врагов ужас и сеяло в их рядах панику. Пика сыграла блистательную роль в боевых столкновениях казаков в течение Отечественной войны 1812 года. Она являлась лучшим специально-колющим оружием, особенно в руках опытного кавалериста и, тем более, при боевом столкновении с сабельной кавалерией. Казачья пика составляла важнейшее и почти единственное прикрытие наших армий при отступлении и затем при наступлении и изгнании с русской земли французов. Французской сабельной кавалерии было трудно бороться с пиконосною кавалерией казаков.

     Многие  французские полководцы армии Наполеона  поражались особым боевым качествам  донских казаков: их лихости и  увертливости. Одному из них, генералу Морану, принадлежат следующие слова о казаках: «...Казаки, кидаясь в атаку, обыкновенно несутся мар – маршем и хорошо останавливаются на этом аллюре. Их лошади много способствуют смелости и со своими всадниками составляют как бы одно целое. Эти люди, будучи осторожны, не требуют особых попечений о себе, отличаются необыкновенной стремительностью в своих движениях». 
 

     3. Атаман М.И.Платов –  
выдающийся русский полководец

     Хвала, наш вихорь – атаман, 
Вождь невредимых, Платов! 
Твой очарованный аркан 
Гроза для супостатов. 
Орлом шумишь по облакам, 
По полю волком рыщешь; 
Летаешь страхом в тыл врагам, 
Бедой им в уши свищешь! 
Они лишь к лесу – ожил лес, 
Деревья сыплют стрелы! 
Они лишь к мосту – мост исчез! 
Лишь к сёлам – пышут сёла!

     В.А. Жуковский

     Матвей Иванович Платов родился в 1753 году 8 августа в станице Прибылянской городка Черкасска (ныне станица Старочеркасская) и здесь же провел своё детство.

     Городок Черкасск в то время являлся столицей Области Войска Донского, и вся  жизнь в нем была проникнута военным духом. Отсюда исходили все распоряжения по военной части, здесь собирались служилые казаки для выступления в походы. Окружающая обстановка, а также рассказы старых воинов о бранных подвигах оказывали большое влияние на молодежь, подражая героям, она проводила время в играх военного характера. Верховая езда, ловля зверей и рыбы, упражнения в стрельбе было любимым ее занятием. В среде этой молодежи и рос будущий предводитель донского казачьего войска Матвей Иванович Платов, который уже в то время выделялся из общей массы остротою ума, проворством и ловкостью.

      Отец его Иван Федорович Платов был известным на Дону старшиной, но не отличался материальным достатком и поэтому сыну своему дал лишь обычное в казачестве образование, обучив его чтению и письму.

Тринадцати  лет Матвей Иванович определен отцом  на службу в войсковую канцелярию, где скоро обратил на себя внимание и был произведен в урядники.

     Ларионов  передал общее командование отрядом  Платову, не веря, чтобы можно было устоять против такой прочной  силы. «Друзья, – сказал Платов казакам, – нам предстоит или славная  смерть, или победа. Не будем мы русские  и донцы если устрашимся врага. С  божьей помощью отрази злые его замыслы!»

     По  приказанию Платова из обоза было наскоро устроено укрепление. Семь раз с остервенением кидались в атаку татары и их союзники на сравнительно слабые силы казаков и  семь раз последние отбрасывали  их с большим уроном. В то же время Платов нашел возможность сообщить о безвыходном положении обоза своим войскам, которые не замедлили явиться на помощь. Татары были обращены в бегство, а обоз доставлен в целости по назначению. Этот случай доставил Платову известность не только в армии, но и при дворе.

     Дальнейшую  службу Платов проходит под начальством  князя Потемкина-Таврического и  великого русского полководца А.В. Суворова. Служба под руководством Суворова была для Матвея Ивановича лучшей школой.

     В период второй турецкой войны в 1787-1791 гг. Платов принимает участие в боях при осаде и штурме Очакова, при атаке и занятии Гассан-Пашинского замка.

     13 сентября 1789 г. Платов со своими  казаками и егерями при Каушанах  обращает в бегство турецкие  войска и захватывает в плен  «трёхбунчуржного пашу» Зайнал-Гассана. За этот подвиг он назначается походным атаманом казачьих полков.

     В 1790 г. Платов находится в армии  Суворова под Измаилом. 9 декабря  на военном совете он один из первых подал голос за немедленный штурм  крепости, а 11 декабря, при самом штурме предводительствовал пятью тысячами казаков, которые с честью выполнили поставленную перед ними великим полководцем Суворовым задачу. Суворов писал князю Потемкину о Платове и его полках: «Храбрость, стремительный удар Донского войска не могу довольно выхвалить перед вашей светлостью». ⁵За заслуги при взятии Измаила Матвей Иванович был представлен Суворовым к награде орденом св. Георгия III степени, а в конце войны произведен в чин генерал-майора.

     В последние годы царствования Екатерины II Платов принимает участие в Персидской войне. Дела при Дербенте, Баку, Елизаветполе вплели новые лавры в венок Платова. Он был награжден орденом св. Владимира III степени, а Екатерина II наградила его саблей в бархатных ножнах и золотой оправе, с крупными алмазами и редкостной величины изумрудами.

     Донской писатель Дмитрий Петров (Бирюк) в  историческом романе «Сыны степей Донских» пишет, что «Матвей Иванович Платов сделал в короткий срок головокружительную карьеру. Без связей, без образования, зачисленный в 13 лет на службу в казачьи войска, Платов в 19 лет уже командовал полком. Он участвовал во всех войнах и больших походах его времени, всегда выделяясь, получая награды, привлекая внимание крупнейших полководцев, политических деятелей царского двора».

     Платов  становится одним из самых популярных людей на Дону и видным лицом в сановном Петербурге.

     Вступивший  на престол после смерти Екатерины II Павел I отзывает армию Зубова, в  которой служил Платов от границ Персии. Платову разрешают возвратиться на Дон. Но тут стряслась беда. По дороге Матвей Иванович был настигнут царским фельдъегерем и доставлен по приказанию царя в Кострому, в ссылку. Затем он был отвезен в Петербург, и заключен в равелин Петропавловской крепости. Это было в 1797 году.

     Причиной  для ареста Платова послужил ложный донос. Павлу внушили, что огромная популярность Платова приняла опасный характер. Надо сказать, что Павел вообще был недоволен прославленным казачьим генералом за его близость к Александру Васильевичу Суворову, противнику прусской муштры, которую Павел насаждал в русской армии.