Рецензия на книгу А.Л. Станиславского Гражданская война в России XVII в.: казачество на переломе истории

Рецензия на книгу А.Л. Станиславского Гражданская война в России XVII в.: казачество на переломе истории[1]

Содержание

Глава 1. Слово об авторе рецензируемой книги

Глава 2. Анализ проблематики книги

Глава 3. Основные идеи и выводы автора

Глава 1. Слово об авторе рецензируемой книги

Среди исследований событий Смутного времени особое место занимает научно-исследовательская деятельность историка Александра Лазаревича Станиславского и его книга «Гражданская война в России XVII в.: казачество на переломе истории».[2]

Работая над книгой уже в период перестройки, А.Л. Станиславский остро ощущал неразрывную связь времен, особую актуальность описываемых им событий далекого прошлого на новом витке истории страны. К сожалению, автор не успел увидеть книгу напечатанной - она вышла в свет через полгода после его кончины, и ее появление было по достоинству оценено и специалистами, и массовым читателем.

Историк прожил трагически короткую жизнь, главным в которой было служение науке Истории. И его творческая биография, и его путь в науку не были легкими. Он всего добивался самостоятельно, благодаря своему яркому таланту, удивительным способностям, своей искренней любви к истории.

А.Л. Станиславского отличала поразительная широта и глубина исторического видения, присущая истинному ученому. Будучи всесторонне образованным человеком, он никогда не замыкался в узких рамках того периода отечественной истории, которым занимался; всегда видел и оценивал значение больших и малых событий, отдельных фактов истории в историческом процессе, в истории России как таковой. Его равно интересовали события и далекого, и совсем недавнего прошлого.

Научные интересы Александра Лазаревича определились еще на студенческой скамье, в годы учения в Московском государственном историко-архивном институте (МГИАИ), куда он поступил в 1956 г. Уже на первых курсах он завоевал репутацию талантливого студента, которому прочили блестящее будущее. В институте Станиславский посещал кружок источниковедения, слушал лекции A.A. Зимина, Н.В. Устюгова, С.Л. Утченко, С.О. Шмидта, В.К. Яцунского, которые, по его собственному признанию, оказали влияние на его формирование как ученого. Дипломная работа А.Л. Станиславского, написанная под руководством A.A. Зимина, была посвящена публицистике Смутного времени - тому периоду отечественной истории, которым он занимался потом в течение всей своей жизни.[3]

На основе этой работы им был подготовлен ряд публикаций, первая из которых - «К истории второй "окружной" грамоты Шуйского» - появилась на страницах "Археографического ежегодника" в 1963 г.

В своем отзыве на дипломную работу А.Л. Станиславского A.A. Зимин, в частности, отмечал, что автор, «показав тесную связь нарративных и делопроизводственных памятников, с бесспорной очевидностью установил единство их политических устремлений, авторской среды, влияние публицистики "Смуты" на правительственные акты Василия Шуйского. Всем этим наблюдениям A. Л. Станиславского, изложенным в весьма компактной и яркой форме, суждено сыграть большую роль в изучении публицистики начала XVII в.».[4]

А.Л. Станиславский наиболее полно раскрыл свой талант в изу­чении той переломной и бурной эпохи, которая началась опричниной Грозного и завершилась драматическими событиями «Смуты». Две вечные для русской общественной мысли темы — «власть и общест­во», «история и народ» — проходят через все его работы.

Наиболее значительны из них труды о публицистике «Смутного времени», о событиях в Казани в 1612-1613 гг. («дело» Шульгина), по истории «особого» двора Ивана IV 1575-1576 гг. и государева двора времени царя Федора и Б. Ф. Годунова.

Рецензируемая нами книга отличается от всего написанного о «Смуте» предшественниками А.Л. Станиславского богатством материала, новизной и убедительностью трактовки событий начала XVII в. как Гражданской войны, одной из главных действующих сил которой бы­ло казачество, и показывает, историка какого уровня лишилась наша наука.

Исследования А.Л. Станиславского по истории сословий и учреждений России XVI-XVII вв., сформулированные идеи, откры­тые и опубликованные им памятники уже вошли в историческую нау­ку и еще долго будут питать научную мысль.

Глава 2. Анализ проблематики книги

Итак, главная книга А.Л. Станиславского «Гражданская война в России XVII в.: казачество на переломе истории» - посвящена периоду Смутного времени в отечественной истории.

События «Смутного вре­мени» начала XVII в. оставили глубокий след в рус­ской истории, в сознании современников и потомков. Еще многие десятилетия спустя повести о «Смуте» были любимым чтением русских людей, а в XIX столетии бла­годаря творениям Н.М. Карамзина и А.С. Пушкина, С.М. Соловьева и М.Н. Загоскина, В.О. Ключевского и А.К. Толстого герои и дела той эпохи обрели новую жизнь.

Как пишет автор, «грозные движения народных масс, рушивших цар­ские престолы, появление на исторической арене выдаю­щихся деятелей и блестящих авантюристов, заговоры и измены, невероятные стечения обстоятельств и истори­ческие загадки, так и не разгаданные учеными,— прихо­дится только удивляться, как все это уместилось на столь коротком отрезке нашей истории».[5]

С конца 1970-х годов А.Л. Станиславский обратился к истории "вольного" казачества в начале XVII в. и его роли в событиях Смутного времени. Работая над этой темой, исследователь обнаружил и ввел в научный оборот множество неизвестных ранее архивных документов, значительно дополнивших знания ученых об этом переломном этапе отечественной истории и заново открывших многие ее страницы. Это относится, в частности, к движению И.М. Заруцкого, фактически впервые воссозданному А.Л. Станиславским с исчерпывающей полнотой.

Важное место в работе ученого занимал сбор биографических данных об отдельных участниках событий Смуты - казацких атаманах и рядовых "вольных" казаках. Здесь, в частности, проявился характерный для А.Л. Станиславского подход к изучению истории через судьбы людей. При этом исторические персонажи были для него всегда "одушевленными" личностями, с которыми он вместе переживал события их жизни.

Среди уникальных документов, найденных А.Л. Станиславским, – «Повесть о земском соборе 1613 г.», неизвестное произведение древнерусской литературы, проливающее новый свет на роль казачества в избрании на царство Михаила Романова.

Изучение на широкой документальной основе судеб русского казачества в начале XVII в. позволило А.Л. Станиславскому по-новому поставить вопрос о роли казачества в Смуте, а следовательно, и об общей оценке этих событий. По сути дела, речь шла о новой концепции истории Смутного времени - рассмотрении Смуты как гражданской, а не крестьянской войны.

Как отмечает А.Л. Станиславский, «одной из самых активных сословных групп, принимавших участие в со­циальной борьбе «Смутного времени», было казачество. На протяжении двух столетий русское казачество шло в авангарде мощных антиправительственных движений. Впервые оно вышло на общерусскую арену в начале XVII в., и этот период в его истории нуждается в особо тщательном изучении. Многие современники, предста­вители господствующего класса, главную угрозу сущест­вовавшему порядку связывали именно с казачеством. «Заводчиками» «Смуты» сознавали себя и сами казаки».[6]

Как считает А.Л. Станиславский, интерес к «Смуте» XVII в. в дореволюционной историографии во многом объясняется глубокими социаль­ными  противоречиями   в  русском  обществе  и  острой идейной  борьбой,  которая  велась  тогда вокруг  таких вопросов,  как  пути развития  России,  роль в  русской истории народных масс, и прежде всего крестьянства, отношение крестьянства к идее самодержавия и др., но главное — растущим   ощущением   непрочности    рома­новской монархии.

В силу данных обстоятельств автору неудивительна эмоциональ­ность многих  высказываний  о казачестве и  казацких движениях ученых той поры. «Для дворянских историков, - пишет он, - «неистовые» казаки были искателями «дикой вольности и добычи»,  «сволочью людей бесприютных», занимав­шихся только разбоем; для крупнейшего историка С.М. Соловьева — носителями антигосударственного начала, стремившимися жить за счет общества; для авторов известного сборника «Вехи» — гроз­ными,   неорганизованными,   стихийными   силами,   из-за борьбы которых с государством было «погублено» и «извращено» «дело крестьянского освобождения». В то же время декабрист В.Д. Сухорукое видел в казачьей общине сообщество равных людей, бежавших от при­теснений своих бывших владельцев, а в представлении А. И. Герцена казаки — «витязи-мужики, странствую­щие рыцари черного народа»[7].

В 1920-х – первой половине 1930-х годов советские историки сформулировали новый взгляд на «Смуту» как на «крестьянскую революцию», направленную на унич­тожение феодального строя.

Однако изучение социаль­ной сущности событий начала XVII в. и места в них раз­личных сословий, в том числе и казачества, не всегда сопровождалось обращением хотя бы к опубликованным источникам и часто не подкреплялось конкретно-истори­ческим материалом.

Для некоторых работ того времени характерны   модернизация   событий   и   преувеличении степени имущественного и социального расслоения ка­зачества. Кроме того, представление о  «Смуте»  как о борьбе крестьян против феодалов имело следствием по­пытки   отождествить   казачество  и   крестьянство   или, напротив,  преуменьшить  роль  казачества  в  событиях начала XVII в.

На взгляд А.Л. Станиславского, «в дальнейшем советские ученые много сделали как для конкретно-исторического изучения, так и для теоре­тического осмысления «Смутного времени» — одной из самых удивительных страниц русской истории. Особое внимание было обращено на восстание И. И. Болотникова, хотя многие важные вопросы, связанные как с про­граммой повстанцев, так и с их организацией, все еще не вполне выяснены».

Одновременно историк считает, что меньше были исследованы более поздние эпизоды сословной борьбы, в частности крупные казац­кие движения 1610-х годов. Слишком общими были до последнего времени наши представления о целях каза­ков и их взаимоотношениях с другими сословиями рус­ского общества. Основная масса источников по истории казачества в первой четверти XVII в. остается все еще не опубликованной. Чтобы обнаружить эти источники, автору потребовались многолетние архивные разыска­ния.

Глава 3. Основные идеи и выводы автора

В конце книги А.Л. Станиславский дает ответ на вопрос кем же все-таки были казаки. Он считает, что «они были... казаками и делали все возможное, чтобы казака­ми остаться, пока им не пришлось отступить перед всей мощью Русского государства».[8]

Автор объясняет последнее обстоятельство тем, что образование «вольного» казачества в России и на Украине явилось прямым следствием усиления крепост­нического режима. Для тысяч холопов и крестьян, составивших самые крупные группы среди «вольных» казаков в России, уход в казачьи станицы был освобож­дением от феодальной зависимости и реализацией их мечты о «воле».

К выходцам из непривилегированных или полупривилегированиых сословий принадлежало и большинство предводителей «вольных» казаков: холо­пами в прошлом были И.И. Болотников и И. Муромец (Лжепетр), служилым казаком — М.И. Баловнев, крестьянами — атаманы А. Кума и В. Микитин, подья­чим карельского архиепископа — атаман Я. Мурзанов и т. д.

Важным, на взгляд А.Л. Станиславского, является и то, что во время мощных антиправительственных движе­ний военная организация «вольных» казаков распро­странялась на основную часть повстанцев. Холопы и крестьяне, стрельцы и служилые казаки, посадские люди и дети боярские, вступая в казачьи отряды и при­нося присягу, становились «вольными» казаками и из­меняли свой сословный статус. С казачеством были свя­заны и основные программные требования повстанцев: восстановление на московском престоле «законного» и «доброго» царя, который бы выдал им полное» жа­лованье за службу и оградил от произвола «злых» бояр; уничтожение противников «государя» («царя Дмит­рия»)  в верхах русского общества; невыдача бывшим владельцам холопов и крестьян, вступивших в повстан­ческие отряды; сохранение и расширение вольностей и привилегий повстанцев, объявивших себя «вольными» казаками.

Как пишет А.Л. Станиславский «длительное и широкое распространение самозванщины в России также происходило при самом активном участии казачества».[9] Это объяснимо тем, что именно агитацию в пользу самозванцев подразумевал в 1614 г. атаман Е. Радилов под «смутными» словами, которые казаки «вмещают в простые люди», отчего, по его мнению, и произошли социальные потрясения в России. Одновременно, особенно стойко поддержива­ли казаки самозванцев, выступавших под именем царе­вича (затем царя) Дмитрия Ивановича, в победе кото­рого они видели гарантии почетного положения казаче­ства в русском обществе.