Раскол Русской православной церкви в XVII в. Движение старообрядцев

Никон положил себе каждый день, кроме обычного монашеского  келейного правила, вычитывать ежедневно  всю Псалтырь и делать по тысячу земных поклонов. Кроме того, он много  читал святоотеческих творений и  других церковных книг.

Он был действительно  строгим аскетом, настоящим монахом, жил в полном одиночестве только по субботам и воскресеньям монахи сходились для служения и совместной трапезы. В результате такой жизни  он сподобился дара видений, которые  его не оставляли до конца дней.

Но он по натуре был  все-таки деятель, а не отшельник. Его  энергия требовала другого подвига, не затворнического, а практического. Настоятель монастыря берет Никона с собой в Москву, где они  хотели просить у царя материальной помощи на постройку каменного храма. Так состоялась встреча с царем Михаилом Федоровичем, который еще был жив.

Вернувшись в Соловки, Никон хотел поскорее реализовать  задуманное строительство, но настоятель не спешил. На этой почве у них  произошла ссора и Никон из монастыря убежал. Вместе с одним из поморов он сел в лодку и хотел перебраться на берег, но их застала буря и они еле спаслись.

Панорама Соловецкого  монастыря

В честь своего чудесного  спасения Никон устроит около  города Онеги Крестный монастырь. Отсюда он прошел 120 верст в Кожеезерский монастырь, где и остался. Три года он проводил в аскетических трудах и подвигах, заслужив уважение у братии, которая и избрала его по смерти настоятеля своим игуменом.

 

Через пять лет он прибыл по делам монастыря в Москву и встретился уже с царем Алексеем Михайловичем, молодым, шестнадцатилетним, полным веры и надежд. Он с юношеским восторгом слушал сорокатрехлетнего умудренного жизненным опытом и аскетическими подвигами монаха. Никон покорил и очаровал царя, Алексей Михайлович пожелал постоянно видеть его рядом.

 

 

 Кожеезерский монастырь

 

Он поставляет его  архимандритом монастыря, в котором  была усыпальница дома Романовых, и  постоянно ездил к Никону. Никон  тоже стал часто бывать у царя: каждую пятницу был на заутренней службе в дворцовой церкви. Здесь Никон  докладывал о просьбах, с которыми к нему обращался народ, а потом и бояре.

 

Через некоторое время  царь ставит Никона митрополитом на самой  престижной кафедре – в Великом  Новгороде и получает от царя особые полномочия. В этом же 1649 год выходит  «Уложение» царя, согласно которому начинается постепенная секуляризация церковного имущества и ограничение автономии церкви, в частности, ограничивается ее судебная власть над  живущими на церковных землях.

 

Церковь была недовольна ограничением своих привилегий, но только Никон смог сначала испробовать свою модель отношений церковь-государство в Великом Новгороде, а потом распространить ее  на всю Россию. Он  не обиделся на царя, но стал выстраивать свое богословие по возвышению церкви над государством, сделав попытку теократического переворота.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Патриарх Никон  – фигура мощная, бесстрашная, волевая, темпераментная, типично русская, а  потому, наверное, трагическая. Он был  из породы Разина и Пугачева: несгибаемый  борец, идущий до конца, вплоть до смерти.

 

Таким же был и его противник  – идеологический лидер старообрядцев  Аввакум, тоже трагическая фигура. Оба  делали ставку на силу, шли напролом и оба погибли: один в борьбе с  государством, другой – в борьбе с церковью.

 

Никона – заживо сгноили  в монастырской келье, Аввакума – сожгли. И того, и другого церковь предала анафеме, правда, после смерти, Никона признали патриархом и в церкви его поминают.

 

Однако поле битвы у  Никона и Аввакума было разное. Никон  боролся за государство во главе  с патриархом, ставя священство выше царства.

 

Фактически он хотел стать  Папой Московским, в чьих руках  была бы сосредоточена и священническая власть, и государственная. Вопрос стоял  так "Каким будет государство  Российское: светским или теократическим?" Это была Никоновская утопия.

 

Аввакум боролся на церковном  поле, отстаивая сохранение внешней  обрядовой стороны в неизменном виде, как той единственной скрепы, которая могла бы сохранить уже  фактически утраченную в ходе смуты  внутреннюю силу и веру, хотя возврат  к старине уже был невозможен.

 

Это было то состояние, в котором  Россия пребывает последние двадцать лет и сегодня, выйдя из смуты  девяностых духовно опустошенной, ослабленной  и потерянной. Не зря риторика Аввакума и главы сегодняшней государства  так похожи. Реанимация прошлого, скрепы и т.д.: бандаж требуется больному, здоровый и растущий организм во внешних скрепах не нуждается.

Размещено на