Нормандская теория древнерусской государственности

Ту же картину наблюдаем  мы и со скандинавскими именами. Договор 944 года отнюдь не говорит об отказе княжеского рода от традиции использования скандинавских имен, как об этом постоянно пишут. Сокращение скандинавских имен в великокняжеской семье, кажется, происходит лишь в последние десятилетия Х века. Однако княжеский именослов этого времени почти не известен нам: он ограничен исключительно именами 12 сыновей Владимира, среди них лишь один носит скандинавское имя (Глеб). Позднее, когда в летописных рассказах упоминается значительно большее число князей, часто встречается целый ряд скандинавских имен: вряд ли они исчезли на полвека, а потом снова вошли в обиход.

Более показательна форма  скандинавских имен. Имена Рюрик, Олег, Ольга утратили начальное «аш», а на стыке согласных –лг- появился гласный, и два последних имени  приобрели современный вид: Олег и Ольга. Особенно большое переработке  в летописных текстах подверглись имена Игорь (из Ingvarr) и Глеб ( из …. ). Однако маловероятно, что эти изменения произошли к середине и даже к концу Х века, хотя первое имя, Игорь, в договоре 944 года и в летописных статьях приведено уже в этой форме. Дело в том, что вплоть до конца Х века византийские авторы передают имя Игорь как Ингор, то есть сохраняют его скандинавскую форму. А имя Олег в документе на еврейском языке второй половины Х века передано как Хелгу. Это означает, что в живой речи конца Х века оба имени еще не изменились в той степени, как это представляет Нестор, писавший в начале XII века.

 Таким образом,  наиболее вероятно, что в княжеской  среде скандинавские имена окончательно  славянизировались лишь к концу  XI века. Тогда же их скандинавские  имена окончательно славянизировались лишь к концу XI века. Тогда же их скандинавское происхождение перестало ощущаться, и они стали восприниматься как древнерусские нехристианские имена.

Однако давно подмечено, что княжеская среда, как и вообще элита общества, наиболее быстро и легко усваивает культурные новшества. Крестьянство значительно консервативнее. Видимо, именно поэтому в новгородских берестяных грамотах мы обнаруживаем скандинавские имена сельских жителей с XI и вплоть до начала  XV века. Таких человек восемь, именем девятого названо местное урочище – Гугмор наволок (грамота №2, датируемая 1409 – 1422 годами). Особенно интересно, что в той же грамоте названы два человека со скандинавскими именами – Воземут и Вльют. Возможно, что в этом поселке, расположенном на пути в Заволочье, с давних пор жила варяжская семья, сохранявшая исконные традиции именования детей.

Итак, с точки зрения языка и письменности, процесс  этнокультурной ассимиляции некогда  осевших на Руси скандинавов происходил совсем не столь интенсивно, как это представляется по данным археологии. В княжеской среде и в среде жителей крупных городов ассимиляция шла быстрее, завершившись в целом к концу XI века. На периферии же Древнерусского государства потомки варягов, видимо, образовывали достаточно замкнутые группы, длительное время сохранявшие язык, письмо, именослов и другие культурные традиции своих предков.⁵

3) Скандинавы оказали мощное культурное воздействие на восточных славян.

Практически во всех трудах норманистов утверждается, что скандинавы оказали сильное воздействие практически на все стороны политической и культурной жизни восточных славян: язык и литературу, право и законодательство, изобразительное искусство и мифологию. Отрицая отдельные проявления этого влияния (например, наличие в Русской правде формул, заимствованных в древнескандинавских законах, или воздействие политики скальдов на «Слово о полку Игореве»), антинорманисты оставались в плену заданных тем.

Между тем еще в  начале нашего столетия шведский археолог Туре арне (по мнению советских исследователей, крайний норманист) указал на присутствие в материальной культуре Швеции поздней эпохи викингов элементов восточноевропейских культур, но лишь в самые последние годы был поставлен вопрос о культурных импульсах из восточнославянского мира, достигавших Восточной Скандинавии, и началось их изучение.

Сейчас очевидно, что  восточноевропейские влияния  - не только древнерусские, но также византийские и кочевнические, проникавшие на север через Русь, - охватили важнейшие  сферы жизни скандинавов: вооружение и одежду, погребальный обряд и украшения, наконец, религию. Норманны, служившие в дружинах древнерусских князей или жившие более или менее длительное время на Руси, усваивали и материальные, и духовные элементы древнерусской культуры и привозили их к себе в Скандинавию.

Раньше всего, с конца VIII  века, на север широким потоком  хлынуло арабское серебро. Десятки  тысяч монет были привезены скандинавскими купцами через Хазарию и по Волжско-Балтийскому пути, обеспечивая  небывалый расцвет прикладного искусства, в первую очередь серебряных украшений. В то же время приток арабского серебра усиливал имущественное и социальное расслоение скандинавского общества.

Постепенно влияние  с востока становилось все  разнообразнее и интенсивнее. Из пик приходится на Х век, когда на Руси формируется элитная дружинная культура. Предметы вооружения и быта, одежда и украшения, отличающие дружинника от рядового члена общества, привозятся скандинавами обратно на север. В это время в Средней Швеции и на Готланде появляются погребения воинов с конями и оружием, свойственным кочевникам (пики, стремена, конические шлемы), одетых в широкие короткие шаровары и кафтаны на пуговицах и подпоясанных наборным поясами с металлическими бляшками, орнаментированными восточным узором. Женщин хоронили в льняных (реже – шелковых) рубахах с плиссированными рукавами, некоторые из них имели древнерусские украшения – серьги, лунницы, перстни, ожерелья из арабских монет.

Мода на украшения  из Восточной Европы заставила скандинавов овладеть ювелирной техникой, в первую очередь зернью и сканью.  Древнейшие подражания еще грубы и сильно уступают качеством, но к концу Х века изготовление зерненых бус и подвесок становится массовым ремеслом.

Вместе с вещами перенимались и слова, их обозначающие. В древнешведском языке обнаруживаем целый ряд слов восточнославянского или тюркского происхождения. Это, в первую очередь, названия предметов вооружения и снаряжения коня: седо, лука (седла), сабля; предметов, связанных с торговлей: безмен, торг, шелк, соболь, лодья.

Наконец, с середины Х  века дружинники как славянского, так  и скандинавского происхождения  черпают в Византии и Болгарии  новые религиозные идеи. В «Повести временных лет» двое варягов, отец и  сын, вернувшиеся из Византии, называются первыми мученикам за веру. Одновременно в Швеции и на Готланде появляются следы проникновения сюда восточного христианства: специфические  типы нательных крестиков, делавшихся в Киеве, равноплечие двусторонние крестики с распятием, кресты-энколпионы для хранения мощей, киевские глиняные яйца-писанки.

Таким образом, на протяжении всей истории раннего средневековью  прослеживается усиливающееся древнерусское  влияние на культуру Восточной Скандинавии.

Три приведенных примера  – а их число можно увеличить  многократно – ярко показывают, насколько неполно и искаженно представлена картина русско-скандинавских связей. Борьба политических идей, перенесенная на науку, нанесла глубокий ущерб. Его предстоит восполнить критическим пересмотром стереотипов и новым исследованием практически всех аспектов экономических, политических, этнокультурных взаимоотношения восточных славян и скандинавов.

 

Заключение

 

Государство как  продукт внутреннего развития не может быть привнесено извне. Это  процесс длительный и сложный. Для возникновения государственности необходимы соответствующие условия, осознание большинством членов общества потребности в ограничении родовой власти, имущественное расслоение, зарождение племенной знати, появление славянских дружин и пр.

Безусловно, сам факт привлечения варяжских князей и их дружин к службе у славянских князей не вызывает сомнения. Приглашенные предводители рюриковской наемной (союзной) рати в дальнейшем, очевидно, приобрели функции арбитров, а порою — и гражданской власти. Вполне объяснима и понятна последующая попытка летописца в поддержку правящей династии Рюриковичей показать ее мирные, а не захватнические, насильственные истоки. Однако довольно спорным является "аргумент" норманнистов о том, что варяжский конунг Рюрик был приглашен с братьями Синеусом и Трувором, о факте существования которых история больше ничего не сообщает. Между тем, фраза "Рюрик пришел с родственниками и дружиной" на древнешведском языке звучит так: "Рюрик пришел с сине хус (свой род) и тру вор" (верная дружина).

В свою очередь, крайняя точка зрения антинорманнистов, доказывающих абсолютную самобытность славянской государственности, отрицание роли скандинавов (варягов) в политических процессах противоречит известным фактам. Смешение родов и племен, преодоление былой замкнутости, установление регулярных сношений с ближними и дальними соседями, наконец, этническое объединение северорусских и южнорусских племен — (все это) характерные черты продвижения славянского общества к государству. Развиваясь аналогично Западной Европе, Русь одновременно с ней подошла к рубежу образования большого раннесредневекового государства. И викинги (варяги), как и в Западной Европе, стимулировали этот процесс.

 

Литература

 

 

 

1. Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1959.
2. Кобычев В. П. В поисках прародины славян. М., 1973.
3. Седов В. В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979.
4. Седов В. В. Восточные славяне в VI – XII вв. М., 1982.
5. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1989.
6. Личман Б. В. История России с древнейших времен до второй половины XIX века.Екатеринбург, 1994.
7. Павленко Н.И. История России с древнейших времен до 1861 г. М., 2000
8. Волобуев О.В. История России  с древнейших времен до времен            Петра Первого. М., 1998 г.

 

 

¹ Седов В. В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979. С. 251

² Кобычев В. П. В поисках прародины славян. М., 1973 С. 117

³ Павленко Н.И. История России с древнейших времен до 1861 г. М., 2000 С. 92

⁴ Волобуев О.В. История России  с древнейших времен до времен Петра Первого. М., 1998 г. С. 80

⁵ Павленко Н.И. История России с древнейших времен до 1861 г. М., 2000С. 87