Древнетюркская цивилизация

Пространство  тюркских народов охватывало немало регионов Азии и Европы. Среда их обитания объединяет огромную территорию (около 14—15 млн. км²) от Северного Ледовитого океана до Средиземного моря. В древности этот регион связывал находящиеся обособленно друг от друга цивилизации Китая, Индии, Ирана, античной Греции.

Среда-пространство тюркских народов является единым ареалом  цивилизации этих автохтонных народов. Не ограничиваясь лишь евразийской Великой степью, он охватывает сложившиеся в древности ирригационно-оазисные очаги человеческой культуры. Для формирования суперцивилизации более удобен пересеченный рельеф пространства, чем однообразный природный ландшафт. Следовательно, рассматривать тюркские народы только как равнинных жителей значит, не учитывать сложность их культурного пространства.

Этнокультурное  пространство может увеличиваться  и расширяться, и также может уменьшаться и сужаться. Причины этого различны. При завоевательных войнах слабая, неспособная себя защитить культура может вытесняться из своей территории, подвергаться ассимиляции, даже быть полностью уничтоженной. В подтверждение этого можно привести немало свидетельств истории (резня джунгаров китайцами в XVIII в., геноцид, проводившийся европейцами в отношении коренных этносов обеих Америк, ассимиляция кельтских племен, осуществленная мощью Римской империи т. д.).

Начиная с Нового времени, пространство тюркского  суперэтноса, сложившегося с древности  на обширной территории как единое целое, в нескольких местах перерезали имперские соседи. Можно сказать, что именно по этой причине пространство единственного из этой суперцивилизации сохранившего свою независимость Турецкого государства не сообщается непосредственно с территорией родственных народов. Территории Сибири, Центральной Азии и Поволжья были расчленены в результате колониальной экспансии России. «Разумеется, - пишет М. Татимов, — подобная несправедливость не могла длиться вечно. Справедливость восстановилась, распался жестоко угнетавший тюркские народы Советский Союз, обретя независимость, Средняя Азия и Казахстан создали свои государства. Сложились условия и возможности для восстановления тюркского единства, прерванных связей, развития на уровне сегодняшней мировой цивилизации» Когда речь идет об освоении Великой евразийской степи, необходимо учитывать ритмы взлетов и падений окружающих данное пространство цивилизаций (суперэтносов). Между цивилизациями Китая, Ирана, России, западных стран и тюркскими народами происходило бесчисленное множество исторических процессов. Это происходило не только на уровне культурного общения, но имело и характер войн и соперничества за данное этнокультурное пространство. В силу своего расположения Центральная Азия оказалась между молотом и наковальней. Не вызывает сомнений то, что в тысячелетней истории человечества до появления огнестрельного оружия самой грозной силой оставались кочевники, выросшие на коне. Здесь можно вспомнить высказывание А. Вебера о роли номадов в истории. По его мнению, до появления техногенной (западной) цивилизации кочевники выполняли роль культурных катализаторов в пространстве. Однако А. Вебер дает такую оценку только индоевропейским (арийским) номадам. Здесь мы снова наблюдаем пример пренебрежительного отношения культурологов-евроцентристов к культуре кочевников-тюрков. Но конкретная история доказывает, что степные цивилизации были одной из движущих сил мирового развития.

За тысячи лет до нашего времени скифо-сакская цивилизация, тесно общаясь с античной и восточными цивилизациями древности, оставила глубокие следы в истории их развития. Среди участников разрушения могущественного Рима особенна роль гуннов. «Если взаимная передача материальной и духовной культуры является единственным залогом развития человеческой цивилизации, — пишет А. Таракты, — то погонщиками этой исторической необходимости были кочевники. Не случайно, что и поныне в разбросанных, как просо, между Алтаем и Карпатами скифских курганах находятся предметы искусства и быта Египта, Греции, Ирана, Ассирии, Урарту, Китая, Индии. Для того чтобы признать, что первым, кто освоил пронизывающий оба континента Великий Шелковый путь, был не пеший крестьянин в Китае, обрабатывающий тутовое дерево, а носящиеся наперегонки с ветром всадники, необязательно прибегать к архивным свидетельствам»

При анализе  культурного пространства тюркских этносов нужно обратить внимание на следующие отличия. Во-первых, исконная культура тюрков складывалась не в  пустыне, как у арабов, а в лесистой Саяно-Алтайской равнине с удобным  рельефом. Для того чтобы освоить засушливую Великую евразийскую степь, необходимо было создать резервы в густом лесу Отукена. Мнение, что этот район накопления этноса являлся окраиной Китая и Ирана, не соотносится с истиной.

Во-вторых, еще одна причина исторического  постоянства тюркской этнокультурной целостности связана с богатыми месторождениями меди и железа в Центральной Азии. Освоившая металлообработку в очень глубокой древности прототюркская цивилизация являлась могущественной силой в этом регионе. Некоторые исследователи истории культуры указывают на схожесть шумерской металлургии и сибирского древнего вооружения (О. Сулейменов, Н. Оспанулы, М. Ауэзов и др.).

В-третьих, как отмечает Л. Гумилев, во многих случаях  судьбу степного биоценоза решала переменность засушливости и влажности. Попеременное воздействие полюсной и тропической  воздушных колонн превращало евразийскую степь то в голую пустыню, то в цветущее поле. Например, пустыня Гоби в свое время была травянистой степью, а территория между Аралом и Каспием — цветущей местностью. Скажем, если IX в. был влажным, в XI в. преобладала засушливость. Наступление засухи в Степи привело к ослаблению тюрко-монголов и усилению их соседей китайцев, иранцев, славян, маньчжуров. Например, в условиях кризиса потомки завоевавших Китай степняков (у большинства — матери-китаянки) растеряли кочевые привычки. Впоследствии, при усилении Китая они окитаизировались, и ослабленная степь превратилась в доминиона оседлой цивилизации. То есть, перемена ландшафта или коренные изменения в нем уменьшали способность автохтонной культуры к приспособлению (адаптации).

Можно вывести  одно заключение из приведенных выше положений. Весомую и относительно устойчивую область цивилизации в истории нужно рассматривать как единый пространственный континиум. При сравнивании разных цивилизаций нужно брать как образец не отдельные их части, а сложившиеся суперэтносы.

Нарушение естественно сложившейся целостности культуры в рамках пространства приводит к ее глубокому кризису. Это подтверждает пример колонизации Евразии Россией. Российские казаки укрепились вдоль рек, являющихся естественной преградой для кочевников. Знакомые с навигационными приемами скандинавских моряков казаки сумели мастерски использовать реки как артерии, связывающие их с коренными русскими землями. Для кочевников же реки не являлись средством транспортного сообщения. Перенявшие у кочевников умение конного боя казаки не оставляли и лодки. В результате этого была нарушена целостность кочевого этнокультурного пространства.

Позднее, в результате действий Столыпина, казахи и другие кочевые народы лишились своих плодородных территорий. Это  стало основной причиной превращения  кочевого этнокультурного пространства в земледельческий регион. Оценка данного процесса, как прогрессивного или реакционного, имеет разный характер для разных культур.

Вообще, необходимо правильно оценивать  воздействие, оказываемое пространством на этнокультуру. Не существовало народа, не имевшего родину. Свидетельница этому вся история. Разумеется, пространственные отличия (ландшафт, биоценоз, изолированность и т. д.) сильно влияли на цивилизацию. Однако другие примеры рождают сомнения в абсолютности данного положения. Скажем, номады не появились в прериях Северной Америки, пампасах Аргентины, на пастбищах Австралии. Следовательно, для того, чтобы правильно понять цивилизацию, нужно рассматривать и другие факторы.

Космогония и мифология древних  тюрков. Одним из главных условий определения особенностей культуры казахского народа является определение ее места в мире. Выше мы рассматривали культуру как данность, окружающую среду, сферу цивилизации. Здесь основным способом исследования можно назвать созерцание со стороны.

 «Непосредственная  близость казахов к природе,  — пишет М. Орынбеков, —  близость с эмоциональной позиции  к наблюдаемому, воспринимаемому миру нашла свое отражение в понимании ими своего внутреннего мира, нравственных начал существования»

Если  для западной цивилизации космос и природа являются только объектом действий, соответствующих человеческим целям, и по причине этого находятся вне личности, то для кочевников они являются действующей личностью. Космос объясняется не как бесконечный холод и пространство, но как вечный залог мира человека, являясь частичкой космоса, человек не может оставаться нейтральным, не размышлять о сущности, образе и различных свойствах окружающей среды. Выкристаллизованная за века народная мудрость считает все миры одним целым, люди признаются частью единой природы.

Проблема  покорения пространства — мотив, который повторяется еще со времени шумерской цивилизации в «Песне о Гильгамеше». Взглянувший на бескрайнюю степь номад первым делом видит гигантскую линию горизонта, обрамленную небесным куполом. Бесконечность невозможно воспринять холодным разумом. Она — таинственный мир, на ней — печать неизведанности, темноты, мрака. Для освоения бесконечности необходим неизменный ориентир. В поисках его степной житель поднимает глаза к небу. Находит там Полярную звезду, определив с ее помощью расположение Семи разбойников (созвездие Большой Медведицы), отметив Шолпан (Венера) и Уркер (созвездие Плеяд), приближает далекое небо. Войско в походе, путник в дороге, пастух в степи ориентировались ночью по звездам.

В мифологии  тюркских народов так описывается  строение космоса: семь уровней Земли, на ней — небесная гора, на небесной горе — кектерек (небесное дерево), оно подпирает голубой небесный купол. Этот образ похож на строение юрты.

Один  из впечатляющих образов в представлении  казахов о мире — мировое дерево. Символ мирового древа обозначает движение вверх, непосредственную связь Земли и Неба. Карабкаясь по высокому стволу этого дерева, герои эпосов могли достигать небесных тел. Еще одна роль, выполняемая мировым деревом, это то, что оно связывает верхний и средний миры еще с одним — нижним миром. Мир живых не теряет связи с прошлым, зоной аруахов (духи предков).

Корни Мирового дерева расположены под землей. Вечнозеленое древо жизни получает силу и соки от нижнего мира.

Таким образом, в духовной культуре казахов обожествление  неба как Тенгри-Бога является важным элементом этой культуры. Поднимать небо на божественный уровень не означало боязни его, науке известно, что это является особенностью мироощущения древних мифов и религий.

Происхождение казахи начинают от верховного бога тюрков — Небесного Тенгри. Каганы, по его  милости правящие народом, назывались «Рожденные на Небе и украшенные Солнцем  и Луной». В тюркских текстах все  победы тюрков связывались с Небесным Тенгри. Почитание Неба и его светил является важным признаком миропознания всех народов, принадлежащих тюркской цивилизации. Например, известно, что в эпосе «Огуз-наме» Огуз каган дает своим детям имена Небо, Солнце, Луна, Звезда, Гора, Море.

Нельзя  воспринимать тенгрианство как религию  многобожия из-за того, что здесь обожествляются силы природы. Мнение о том, что до прихода ислама у казахов не существовало понятия конкретного бога, не соответствует истине. Кочевники считали единственным создателем Небесного Тенгри, впоследствии Тенгри и Аллах превратились у казахов в синонимы.

Так писал  Ч. Валиханов об идее гармонии Неба и Земли: «Есть люди, живущие на небе. Они носят пояса на горле. Мы живем в Середине, на земле, подпоясываемся по середине туловища, а люди подземного мира, где есть солнце, луна и звезды, подпоясывают ноги. Между небесными киргизами живет очень богатая старуха. (Похоже на образ жизни степных жителей, потому что это — плод киргизской фантазии)»

Мифическое  пространство построено по принципу верх-низ. Например, мифический персонаж Слухач следит обычно за событиями, происходящими  в подземном мире, Жоямерген женится  на дочери хана подземного царства  змей. Такие персонажи, как пери, дивы, летают по небу, но, как правило, мифический герой встречается с ними на земле. Представления относительно небесного мира ограничиваются в эпосах древности лишь понятиями, имеющими символическое значение, в образе исполинского дерева, горы, где обитает семиглавый айдахар.

В связи  с распространением в евразийской  степи исламской религии подверглись  изменениям и представления кочевых  народов о космосе. Прежнее древнее наследие не исчезло, оно синкретически соединилось с исламской космогонией.

Согласно  этим представлениям, вселенная состоит  из двух миров: «фэни» (тленность) и  «баки» (вечность). Соответственно этому человеческая жизнь бесконечна. Переход из тленности в вечность, то есть уход из этого мира означает, что душа переносится из одной формы в другую, превращаясь в свет. Идея о вечности души издревле присутствует в казахской культуре. Согласно Аль-Фараби и Коже Ахмету Иасауи, Абаю и Магжану, вообще мыслителям Востока, смысл человеческого существования на этом свете определяется вечностью души. В противном случае смысл жизни сводился бы лишь к животному существованию. Проводник, указывающий направление человеку и Вселенной, — залог их вечности и бесконечности — Hyp. Лишь умом человеку его не постичь, его нужно увидеть, понять и принять всей своей сущностью.

В исконной казахской культуре понятия «Вселенная»  и «Hyp» конкретизируются посредством правильного понимания Мира. Мир не означает простое скопление вещей и явлений, сведенных вместе. Мир — одно целое, то есть он внутренне соединен с человеком.

Когда человек  остается один на один с бескрайней Вселенной, возможно появление у личности осознания бренности, отторжения, отношения подчиненности. Поэтому народное мировоззрение воспринимает космос не в качестве чуждой силы, а напротив, как очень близкую себе природную данность. В духовной культуре казахов применяются несколько способов овладения Вселенной: изображение ее как благоприятной для жизни бесконечности (Бухар-жырау), восхваление ее величия (возвыщающий, но не подавляющий человека мир; Казтуган), определение напевных ритмов ее частей (Аль-Фараби).