Древнетюркская цивилизация

4. Древнетюркская цивилизация. Каждая национальная культура действует в очеловеченной окружающей среде, а не в вакууме. Культурное пространство не есть обособленная, навечно отпущенная доля. Оно является полем течения истории. Важное свойство культурного пространства его непостижимое естество. Например, понятие «земля предков» священно для кочевников, оно — залог целостности собственной территории, в то же время это и признание неприкосновенности соседствующих земель. Межобщинные отношения возникают на почве суверенности территорий. Географические признаки земли предков отпечатываются в сознании народа как святые места, то есть, окружающая среда состоит из священных гор, рек и озер, долин и холмов, могил, где обитают духи предков, и т. п. Их священность завещана в наследство грядущим поколениям в легендах и мифах, сказаниях и изречениях.

Люди  без высокой степени интеллектуальности, нравственности, самообладания, интуиции не смогли бы существовать в суровой степи. В культуре, сообразной пространству, человека и природу не разделяет «китайская стена». Напротив, культура выполняет функцию связующего звена, знаменующего тонкое созвучие (гармонию) между ними. В исконной казахской культуре проблема экологии непосредственно связывалась с такими понятиями в системе нравственности, как «обал» (злодеяние, воздаянием за которое служит кара Всевышнего) и «сауап» (благодеяние, воздаянием за которое служит милость Всевышнего).

В литературе часто встречается мнение о том, что культура под сенью природы  это застывший неизменный мир. Такой  взгляд объясняется тем, что присущее данной культуре непрерывное движение остается незамеченным. Кочевой жизни противопоказана остановка в одной точке бескрайней степи. Она, подчиняясь временным, вегетационным закономерностям, выходит из круговорота движения. Конечно, это движение в основном имеет повторяющийся, постоянный характер. Освоение бесплодной степи направлено не на изменение природы, а, наоборот, на то, чтобы превратиться в ее неотделимую часть. То есть человек остается зависимым от явлений природы.

Теперь  остановимся на средствах освоения пространства рассматриваемой цивилизации. Прежде всего следует обратить внимание на особую роль коня в жизни кочевников. Путем подчинения коня человеческой воле кочевники сделали огромный шаг в деле освоения пространства.

По мнению К. Ясперса, при переходе от дикости к цивилизованности наряду с созданием оросительных систем, появлением этносов, изобретением письменности очень важное значение для человечества имела доместикация лошади. Приручение лошади являлось шагом на пути от освоения ограниченного пространства к освоению всего мира. Это дало возможность для диалога различных культур.

С самых  древних времен шло перемещение  народов с севера на юг, с востока  на запад, или наоборот. Исторические факты показывают, что шумеры пришли в Междуречье из Центральной Азии, индогерманские племена, продвигаясь на юг, вошли в Индию, Иран, Грецию, тюркские племена завоевали Малую Азию. Постоянное давление на Китайскую империю и Индию оказывали кочевые тюрко-монгольские племена. По мнению известного ученого А. Вебера, освоение пространства кочевыми племенами породило явление, названное «Великим переселением народов». Это оказало огромное воздействие на формирование современных цивилизаций.

В целях  покорения пространства особенно умело  пользовались лошадью кочевые народы. Конь и кочевник казались единым существом. Это мы ясно видим в мифах и легендах соседних народов. Например, в древнегреческой мифологии крылатый скакун Пегас помогает убить Химеру, чудовище, наводившее ужас на всю страну. Кентавр Хирон — метафора конного кочевника скифа — отказывается от вечной жизни, чтобы помочь своему другу знаменитому Прометею. Этот мотив проявляется и в дружбе Гильгамеша и кочевника Энкиду в древнем шумерском эпосе.

Человек, оседлавший коня, осознает, что начинает освобождаться, что его волевые возможности увеличились, что он стал ближе к космосу. Как бы ни хотела не отпускать его Мать-Земля, он делает уверенный шаг в бескрайний мир. В народной традиции ребенку, делающему первые шаги, перерезают символические путы.

В освоении пространства помощниками для кочевников кроме коня были и другие прирученные животные. Особое место среди них занимает собака. Казахи недаром говорят, что «собака — одно из семи сокровищ».

Для того чтобы пользоваться продукцией, получаемой от овцы и коровы, достаточно просто пасти их, а собаку и коня нужно  приручать и дрессировать. Это  требует большого умения и терпеливости. Только в этом случае они могут стать помощниками человека. Впоследствии османские турки использовали такую практику для того, чтобы держать в повиновении народы в своей империи. «Оттоманские падишахи, — пишет А. Тойнби, — управляли своей империей с помощью специально воспитанных рабов и они умножили могущество их империи»

Многие  представители западной культурологии  отрицают взгляды о том, что помимо их собственной существовали другие цивилизации. По их мнению, есть только одна, написанная с заглавной буквы Цивилизация (это, конечно, европейская), все остальное же пространство является «полигоном для превращения дикарей в цивилизованных людей». Западные миссионеры уничижительно называли коренных жителей «туземцами». Прежде это понятие обозначало бесчеловечных дикарей. На них смотрели как на часть животного и растительного мира данной территории. А точка зрения на фауну и флору двояка: если это сорняки и хищники, то они подлежат обязательному истреблению. Если «туземцы» окажутся полезными, их нужно воспитывать, чтоб можно было держать в руках. Даже тогда они не могут подняться выше уровня «недочеловека».

Многие  мыслители Запада в своих трудах сумели указать на ложность подобной точки зрения. А. Тойнби говорит: «От  пренебрежительного, безжалостного отношения к человеку как «туземцу» до унижения его человеческого, личного достоинства на основе его определенной расовой принадлежности всего один шаг. Это самое грубое проявление скотства. Во-первых, оно отрицает наличие личностных качеств у определенной группы людей безо всяких доказательств. Во-вторых, расовая дихотомия человечества в отличие от всех религиозных, культурных, политико-экономических дихотомий возводит непроходимую и абсолютную преграду между человечеством. В-третьих, принимает как расовый критерий внешние, незначительные, примитивные признаки человеческой природы»

Таким образом, расовый и культурный империализм  отрицают наличие собственного пространства у западных цивилизаций, рассматривая коренные народы как примитивную часть ландшафта.

Л. Гумилев  подчеркивает связь между национальной культурой и пространством на других основаниях:

- Этносы  являются частью биосферы. Люди или изменяют ландшафт в зависимости от своих потребностей, или сами приспосабливаются к данному ландшафту. Кроме оставшихся в изоляции этносов (реликтовых), другие в ходе культурного движения объединяются в суперэтносы (цивилизации). Под цивилизацией мы подразумеваем действительность национальных культур, имеющих общее культурное поле. Например, исламский суперэтнос смог выйти за рамки арабской культуры.

- У каждого  народа есть пространственное  единство, есть Родина. Человек существует  в своем биоценозе, опираясь  не на опыт других, а на опыт  своих предков. Изменение ландшафта  приводит к изменению национальной  культуры. Для Л. Гумилева ведущим было мнение о роли пассионарности (духовных исканий) в судьбах человечества.

Евразийский континент состоит из пяти этнокультурных регионов:

1. Муссонный  Дальний Восток  -  пространство  конфуцианско-буддистской цивилизации.

2. Засушливая  Великая Степь — область кочевой  культуры.

3.  Субтропический Ближний Восток —  исламский мир.

4.  Лесистая  Восточная Европа  —  очаг православной культуры.

5.  Западная  Европа — католическое пространство.

Для науки  не имеет большого значения разделение культур по континентам. Например, хотя Средиземное море разделяет Европу и Африку, для эллинской культуры оно являлось внутренним морем. Как  правило, предел пространства цивилизаций обусловлен климатическими и труднопроходимыми границами. В узком значении слова под «Евразией» имеется в виду Великая равнина от Карпат до Китая. Она состоит из трех районов: Высокой Азии (Монголия, Тува, Алтай, окрестность Байкала), Центральной Азии и Восточно-Европейской равнины. Евразия — понятие не только географическое, вместе с тем она является культурной целостностью. Евразию населяют автохтонные народы, приспособившиеся к ее ландшафту и климату: тюрки, славяне, угро-финны, монголы и др. В этом пространстве не смогла господствовать ни одна не евразийская цивилизация.

Вышеназванное культурное пространство разделилось  после принятия славянскими народами христианства и принятия ислама большинством тюркских народов. Россия сдвинулась к Западу и проявляла колониальные устремления в отношении других частей Евразии, в тюркской цивилизации усилились восточные элементы.

Взаимоотношения пространства и культуры проявляются  и путем противопоставления природной  среды на «свое» и «чужое». Такое противопоставление особенно действенно проявляется в мифологическом миропознании. «В мифе, — пишет Ш. Ибраев, — оно показывается как разделение на человеческое и нечеловеческое (див, албасты, марту, медный коготь, чугунное ухо, одноглазый великан и др.), в классическом эпосе пространство делится соответственно на наше (ногайское, кипчакское, казахское и др.) и не наше (калмыцкое, персидское, индусское)» Исследователи эпоса и другого культурного наследия казахов относят к «чужому» не только появившихся позднее калмыков, но и вместе с тем боровшиеся с кочевниками с незапамятных времен оседлые империи (Китай, Иран, Рим, Русь и др.).

Оппозиционное разделение пространства на «наше» и  «чужое» проводилось не только между суперэтносами, но и между культурно-хозяйственными типами. Конечно, сказать, что между кочевниками и оседлыми существует «непримиримая вражда», было бы преувеличением. Но противоречия между ними все-таки имели место. В мире культуры эти противоречия передаются через особенности ландшафта. Основным стержнем существования казахов является широкая степь, равнинные места. Великую Степь окружают горы Алтая, Тянь-Шаня, Урала, Кавказа. В народном сознании глубоко укоренилось представление о том, что на границах этих гор и за ними могут находиться враги.

Однако  в пространстве эпоса понимание  естественных преград в виде гор, границ степи как «чужое» было изменяемым. Это связано и с вышеуказанным ситуативным применением пространства эпоса. В эпосе почти не встречается художественное описание видов природы, как в лирической поэзии. Виды природы, пространственный силуэт проявляются лишь в единстве с человеческим действием. Гора упоминается при ее преодолении, звери — при охоте, река — в случае переправы, степь — при прохождении, дерево — когда надо на него выкарабкаться или привязать коня.

Еще один факт, который следует учесть, это  разница между пространством  эпоса и реальным пространством. Топонимика эпосного или мифологического  пространства может несоответствовать  нынешним названиям местностей. Различные  исторические подвижки, как формирование этносов на определенной территории, перемена ими места обитания, вторжение  на эту территорию других этносов  способны кардинально изменить вышеприведенную  оппозицию «наше» — «чужое».

Для того чтобы решить вопрос об автохтонности  культуры, следует перейти от рассмотрения отдельно взятого этнического пространства к ареалу суперцивилизации, в которую  входит данная культура, так как  большинство современных этносов  сложилось в результате перемещений, ассимиляционных процессов, объединения и разделения. Примеров этому достаточно. Скажем, народы Ирана и Северной Индии сложились в результате переселения на юг арийских групп, французы — смещения галлов и франков, русские — включения в состав древних славянских племен соседних угро-финских, скандинавских, тюркских компонентов.

В суперцивилизациях  пространственные границы определялись в устойчивой форме. Говоря словами Л. Гумилева, каждая цивилизация соотносится с одним определенным ландшафтом. Например, афро-азийскую равнину населяют семитские народы, евразийскую степь — тюркские этносы, лесистую равнину Восточной Европы — славяне, леса Дальнего Востока — маньчжуры и т. д.

Рассмотрим  взаимоотношения пространства и  автохтонной культуры в контексте  цивилизаций тюркских народов. Эта  проблема до сих пор вызывает множество  споров в истории культуры.

Не говоря уж о произведениях западных ученых евроцентристских взглядов и историков  царской России и тоталитарного  режима, даже в изданиях, выходящих  в последнее время, культурное пространство тюркских народов и его автохтонность  часто даются в искаженной форме. Можно выделить следующие мнения, часто встречающиеся в исторических и общественно-политических работах:

- Великую  евразийскую степь населяли арийцы. В среде древних племен с  иранскими корнями усилилось  языковое влияние пришедших в эти края тюрков. Жившие в Андроновский период, занимавшиеся скотоводством и земледелием европеоидные индо-иранские племена в железном веке вытеснили скотоводческие племена, саки — на южных и восточных рубежах, савроматы — на севере и западе.

- Алтайские  племена населяли Сибирь и  нынешнюю территорию Северного Китая между Енисеем и Тихим Океаном, в том числе прототюркские племена жили между Байкалом и Ордосом. Они пришли в Евразийскую степь только при «великом переселении народов».

Вышеприведенная точка зрения превратилась в хрестоматийную истину и в официальной литературе. Однако при беспристрастном взгляде  на эту проблему со стороны возникает  масса сомнений и вопросов относительно представления Центральной Азии как арийского ареала. Во-первых, нет конкретных свидетельств, подтверждающих приведенное выше мнение. Многие доказательства взяты из области логической ошибки, утверждающей, «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Говоря иными словами, прототюркской цивилизации не могло быть, поэтому ее не было. Во-вторых, высказанная в книге Олжаса Сулейменова «Аз и Я» гипотеза о родстве шумерской и прототюркской культур сводит на нет учение об индоиранской Центральной Азии. В-третьих, если прототюркское пространство ограничивалось только Ордосом, как тогда в начале средних веков оно могло господствовать на всей евразийской Великой степи? Не будет соответствовать истине объяснение этого только результатами набегов. Завоевавшие полмира македонцы и монголы скоро смешались с коренными народами. Разумеется, этот вопрос требует еще выяснения.