Церковь и государство в XVIII веке

Федеральное агентство по образованию  и науке

Стерлитамакский филиал

ГОУ ВПО «Башкирский  Государственный  Университет» 
 

Юридический факультет 
 
 
 
 
 
 
 
 

Реферат 

По дисциплине: «История Отечественного государства  и права» 
 

    На  тему: « Церковь и государство в XVIII веке.» 
 
 
 
 
 

                         Выполнил: студент I курса (ОДО)

              Группа 13

                                                                                                  Асфандияров Альберт

                                                                                                  Проверил: кандидат  исторических наук

                                                                                                  Мысляева Н.С 

Стерлитамак, 2011 
 

Содержание: 

1)Введение………………………………………………………………………………………..3

2) Церковная реформа………………………………………………………………………….4-6

3) Создание Духовной  коллегии………………………………………………………………7-9

4)Духовный регламент………………………………………………………………………….10

5)Полномочия церкви и государственных органов в конце властвования Петра I……11

6)Заключение……………………………………………………………………………………..12-14

7) Используемая литература……………………………………………………………………15 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение.

XVII столетие—начало синодального периода в истории русской православной церкви. Ее поставили под жесткий контроль светской, гражданской власти, и она превратилась, по существу, в часть бюрократического аппарата государства. Это — с одной стороны.. С другой — церкви пришлось выдержать напор сектантских вероучений, старовер ия, вольнодумных идей и течений, вплоть до атеистических.

В соответствии с политическим и экономическим курсом Петра I после кончины патриарха Адриана (1700 г.) во главе церкви оказался не новый владыка, а управляющий патриаршим престолом Стефан Яворский, митрополит рязанский. Называли его официально “местоблюстителем и администратором патриаршего престола”. В среде русского духовенства человек новый (за несколько месяцев до своего назначения его перевели из Киева), он, не будучи сторонником полного подчинения церкви светской власти, вынужден был, скрепя сердце, делать все, что приказывал царь. Его функции ограничивались делами духовными. Да и те контролировал Монастырский приказ во главе с И.А.Мусиным-Пушкиным. Учреждение это воссоздали в 1701 г., и главная его забота — сбор в казну доходов с церковных земель, регламентация расходов на духовенство. Петровский указ, один из многих, не жалел красок, рисуя жизнь и быт монашествующей братии: “Нынешние монахи не только не питают нищих от трудов своих, но сами чужие труды поедают. Начальники впали в роскошь, а подначальных держат в нужде; из-за вотчины происходят ссоры, убийства и обиды многие”.

В монастырях власти устанавливали штаты, монахов посылали на государственные работы. Из обителей изымали ценности на нужды войны. Деятельность служителей церкви рассматривали как часть государственной службы, весьма к тому же ответственной.

Среди духовных лиц  немалое число перешло в оппозицию к нововведениям Петра. Они, например, приняли участие в заговоре царевича Алексея. “За старое”в церковной и гражданской жизни выступали консерваторы из церковников и дворян, им сочувствовал тот же Яворский. Другие, их было немало, наоборот, поддерживали петровские реформы. Среди них — Афанасий, архиепископ холмогорский и важский, митрополиты Тихон казанский, Иов новгородский, епископ нижегородский Питирим. Феодосии Яновский, ставший по воле царя архимандритом нового Александре-Невского монастыря в Петербурге (1712 г.), проводил пышные и торжественные богослужения, склонен был к роскоши. Жестоко преследовал непослушных иереев. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Церковная реформа.

Церковная реформа  принадлежит к важнейшим преобразованиям  Петра I. Смерть патриарха Адриана в 1700 г. дала повод известному прибыльщику А. А. Курбатову обратиться к Петру, находившемуся в это время у стен Нарвы, с посланием, содержавшим два мудрых совета. Он рекомендовал царю "до времени обождать" с избранием нового патриарха, а также учредить "расправный приказ особливый для сбора податей в казну, чтобы они не погибли в прихотях владетелей". Руководителем нового приказа Курбатов рекомендовал назначить боярина И. А. Мусина-Пушкина. Царь внял обоим советам: вместо избираемого собором патриарха он назначил рязанского митрополита Стефана Яворского местоблюстителем патриаршего престола. Воспользовался Петр и советом назначить руководителем Монастырского приказа Мусина-Пушкина.

Принятие царем  советов прибыльщика станет понятным, если вспомним дело патриарха Никона, а также напомним о деятельности главных пастырей, занимавших патриаршество после его низложения. Из четырех патриархов, возглавлявших православную церковь в 1667 - 1700 гг. только два последних оставили след в истории церкви.

Как ни парадоксально  выглядит оценка деятельности патриархов Иоакима (1674 - 1690) и Адриана (1690 - 1700), но оба они хотя и участвовали  в низложении Никона, придерживались тех же взглядов, что и опальный патриарх. Так, Иоаким настойчиво добивался  ликвидации Монастырского приказа и передачи администрации, суда и финансов в руки духовенства и в конечном счете достиг своего - в 1677 г. Монастырский приказ был упразднен и мирские чиновники более не выполняли административных, финансовых и судебных функций в вотчинах духовных помещиков. В завещании, составленном Иоакимом в 1690 г., патриарх заклинал царя не знаться с "богомерзкими" иноверцами, с "латины, лютеры, кальвины" и не прельщаться "непотребными" иноземными порядками. Бритье бороды он объявляет "елинским блудничеством, гнусным обычаем". За это велит наказывать отлучением от церкви. Патриарх Адриан не скрывал теократических взглядов и, подобно Никону, отдавал предпочтение духовной власти над светской: "Царство убо власть имать точию на земли... Священство же власть иметь и на земли и на небеси".

Итак, борьба светской власти за примат над духовной началась не при Петре, а задолго до него, учреждение Монастырского приказа  придумано не Петром, а за полстолетия  до него. Царь-реформатор придал этой борьбе присущий его интеллекту широкий размах, а в самой борьбе он занял не оборонительные, как его отец при Никоне, а наступательные позиции.

Новые подходы к  решению проблемы объяснялись, с  одной стороны, ускоренным движением  политического строя к абсолютизму, по своей природе не терпящим рядом с собой равной ему власти, а с другой - четким пониманием того, что "лютеры и кальвины" обладали передовой культурой, необходимыми знаниями, опытом промышленного строительства, организации армии и флота. Если руководствоваться заветами патриарха Иоакима, то надо было обречь страну на косность и отсталость, наложить запрет на заимствование всего передового, что могло проникнуть в Россию с "богопротивного" Запада и в конечном счете отказаться от преобразований.

Петру надобен был не противник преобразовательных планов, а активный помощник, целиком разделявший его намерения. Такого помощника он среди духовных иерархов не обнаружил, и потому, чтобы не обрести второго Никона, решил вместо избрания патриарха назначить местоблюстителя патриаршего престола. Выбор пал на Стефана Яворского, проникновенная проповедь которого на похоронах боярина Шеина обратила внимание царя. Эта речь и решила карьеру сына мелкого украинского шляхтича, в течение года проделавшего путь от настоятеля монастыря до рязанского митрополита и, наконец, высшего церковного иерарха.

Петр, умевший угадывать  таланты у своих помощников, на этот раз ошибся. Хотя Стефан Яворский не отваживался на открытое осуждение  преобразований, но несомненно был  тайным их недоброжелателем и иногда позволял себе высказывать суждения, не вызывавшие одобрения царя. Так, местоблюститель не одобрял насильственное пострижение первой супруги Петра Евдокии Лопухиной, его женитьбы на безродной Екатерине. Но особенно обострились отношения между царем и местоблюстителем в 1712 г., когда Стефан Яворский в день ангела царевича Алексея назвал его "единой надеждой России" и обрушился на введенный Петром институт фискалов.

Стефан Яворский был  прав, когда выступил против безнаказанности  фискалов за неправый донос. По его мнению, фискал, не доказавший вины, должен подлежать такому же наказанию, которому мог быть подвергнут обвиняемый. Проповедь вызвала гнев царя. Он запретил местоблюстителю произносить проповеди в своем присутствии и потребовал от него письменного объяснения.

Одновременно с  учреждением должности местоблюстителя  был круто изменен уклад жизни  черного духовенства. Монахам было запрещено держать в кельях чернила  и бумагу, ограничивался переход  их из одного монастыря в другой. Но главное новшество состояло в том, что Монастырский приказ взял на учет владения монастырей и духовных владык и поделил их на две категории: доходы с одних, так называемых определенных, шли на удовлетворение нужд монастыря из расчета на каждого монашествующего, независимо от чина, по 10 руб. и 10 четвертей хлеба в год; другие вотчины, "заопределенные", управлялись чиновниками, назначаемыми Монастырским приказом. Все доходы с этих вотчин поступали в казну. За первые 11 лет своего существования Монастырский приказ перечислил в государственный фонд свыше 1 млн. руб.

У царя сложилось устойчиво  негативное отношение к монашествующим. В указе от 30 декабря 1701 г. он ставил в пример древних монахов, которые "сами себе трудолюбными своими руками пищу промышляли и, общежительно живяше, и многих нищих от своих рук питали". Нынешние же монахи, рассуждал царь, "сами чуждые труды поедоша, и начальные монахи во многие роскоши впадоша". Спустя 23 года царь высказывал те же мысли: большая часть монахов "тунеядцы суть", ибо ведут праздную жизнь ("корень всему злу праздность"), заботятся только о себе, в то время как до пострижения они были "троеданниками: то есть дому своему, государству и помещику".

Эти высказывания царя наводят на мысль о его безверии или отсутствии у него твердой  религиозности. Подобное суждение ошибочно - Петра с детских лет обучали церковному благочестию, он усвоил порядок церковной службы, участвовал во всех церковных церемониях и оставался до конца дней своих глубоко верующим человеком, полагая, что все доброе, выражавшееся, например, в победах на театре войны, и злое, происходившее от грехопадений, как, например, трагедия на Пруте, не что иное как Божье благоволение.

Истоки негативного  отношения к монашеству восходят к представлениям Петра о роли своей и своих подданных в государстве. Он, царь, слуга государства, монарх, олицетворявший государство, ему служат подданные. В предшествующих столетиях служба монашествующих состояла в замаливании грехов, их называли царскими богомольцами. Петр считал, что такой службы теперь недостаточно. "А что, говорят, молятся, то и все молятся... что же прибыль обществу от сего? Поистину токмо старая пословица: ни Богу, ни людям, понеже большая часть бегут (в монастыри. - Н. П.) от податей и от лепости, дабы даром хлеб есть".

Петр возложил на монастыри новые обязанности. Одна из них, филантропическая, состояла в предоставлении приюта больным, старикам, увечным. Нужда в подобных услугах в годы Северной войны возросла во много крат в связи с увеличением числа раненых и увечных. Другая обязанность просветительская: они должны были превратиться в очаги распространения грамотности, стать учредителями школ. Наконец, третья обязанность, связанная с пополнением бюджета государства доходами с монастырских вотчин, выполнялась лишь два десятилетия: "заопределенные" вотчины, управляемые Монастырским приказом, были напрочь разорены управителями и Петр в 1721 г. вернул их монастырям.

Петру все же удалось  обрести среди духовенства подлинного сторонника преобразований и надежного  соратника в их осуществлении - Феофана Прокоповича.