Гражданское право Англии в 20 веке

Личная собственность, к которой помимо чисто вещных прав относились так называемые права на иски (авторское, патентное право), защищалась судами с помощью более гибких и удобных для предпринимательского мира средств. Законодательные нововведения (в 1832 и 1845 гг.), направленные на упрощение процедуры отчуждения недвижимости, привели к постепенному ослаблению граней между “реальными” и “личными” исками, а также к изменению положения арендаторов (законы 1875 и 1883 гг.) и копигольдеров. В 1882 г. закон предоставил держателям земли в случаях пожизненной аренды право свободного распоряжения землей.

Важной вехой в освобождении права собственности от многих средневековых терминов и конструкций стал Закон о собственности 1925 г., дополненный четырьмя другими законами, связанными с распоряжением и управлением имуществом. Этим законом земельная собственность, утратившая свою архаическую специфику, была приближена к общему правовому режиму недвижимости.

Институт доверительной собственности (траста) в конце XIX— начале XX в. получил новую сферу применения. Он оказался чрезвычайно удобным для создания инвестиционных банков и для других форм капиталистических объединений.

Длительное сохранение средневековых по форме атрибутов права собственности, обновляющихся постепенно, имело и определенные положительные последствия. Во-первых, традиционные английские конструкции права собственности обеспечили уникальную стабильность самих имущественных отношений. Во-вторых, эволюционный путь развития английского права собственности позволил избежать в этой стране крайностей буржуазного индивидуализма и утвердить взгляд на право собственности как на социальный институт, корректирующий и сами правомочия собственника.

Например, в XX в. в условиях далеко зашедшей урбанизации английское законодательство все чаще сталкивается с вопросом о соотношении прав собственника и арендатора на производственные помещения, дома и квартиры. Собственники домов (фригольдеры) выступают одновременно и как собственники земли, на которой расположены принадлежащие им строения. Однако фактически право распоряжения такими землями непосредственно связано с правовым режимом самого строения.

Особую значимость в последние десятилетия стали приобретать правовые отношения между фригольдерами и съемщиками домов или квартир (лизгольдерами). Последние не имеют права собственности на землю, хотя их права на снимаемую квартиру или дом приближаются к вещным правам. Это определяется тем, что арендные отношения часто становятся длительными и стабильными. Существенные права лизгольдеров были признаны Законом о реформе лизгольдов в 1967 г. Этот закон позволял жильцам домов, которые проживали в них на основе длительных арендных отношений, выкупать фригольд на дом или в качестве альтернативы получать продление аренды на срок до 50 лет.

Еще более ярким примером социализации собственности было принятое сразу же после окончания второй мировой войны лейбористским правительством принципиально новое для английского права законодательство о национализации жизненно важных отраслей промышленности и инфраструктуры. Доля государственной собственности в совокупной промышленной продукции страны составила около двадцати процентов. Национализация, которая коснулась отсталых в техническом отношении и даже убыточных предприятий, содействовала реконструкции целых отраслей промышленности (угольная, сталелитейная, газовая и др.), перестройке их на основе достижений научно-технического прогресса. В соответствии с актами парламента национализированные отрасли инфраструктуры приобрели форму публичных корпораций. Национализация, таким образом, осуществлялась на основе социального компромисса. Бывшим собственникам предприятий была выплачена большая компенсация, и тем самым они получили возможность сделать крупные капиталовложения в технически более оснащенные и прибыльные отрасли экономики.

Кроме того, созданные на основе актов парламента публичные корпорации использовали тот квалифицированный управленческий аппарат, который сложился еще в частном секторе. Публичные корпорации включались в систему рыночных отношений, но государство как собственник осуществляло политику цен на продукцию национализированных предприятий, предоставляла им систему заказов и т. д.

Частный капитал при правлении консерваторов не упускал возможности вновь вернуть себе на более выгодных условиях часть ранее национализированных предприятий. Так, в Англии уже в 1951 г. консерваторы провели реприватизацию реконструированных к этому времени за государственный счет предприятий черной металлургии и автодорожного транспорта. В последующие годы лейбористы, вернувшись к власти, вновь национализировали реприватизированные предприятия, а консерваторы (в частности, правительство М. Тэтчер) опять осуществили распродажу частным компаниям части государственных предприятий, ссылаясь на их недостаточную эффективность.

В Англии юридические лица публичного права (государственные предприятия) не могут быть объявлены несостоятельными, но, исходя из принципа рыночных отношений, государство отказывается от помощи убыточным публичным корпорациям, которые тем самым вновь попадают в сферу влияния частного капитала.

В казуистической манере на базе традиционных исков и понятий, восходящих еще к дореволюционной эпохе, складывались также нормы английского права, относящиеся к договорам и правонарушениям. В частности, сама современная концепция договора выросла путем судебной адаптации ряда средневековых исков, в том числе иска о невыполнении или ненадлежащем выполнении должником принятой на себя обязанности (иск “о принятом на себя” — assumpsit).

С аграрной и промышленной революциями договор стал основной правовой формой, в которой выражались отношения по найму рабочей силы, обмену товарами, оказанию услуг. В связи с этим в традиционные доктрины английского права судебной практикой были внедрены общепризнанные принципы договора (равенство сторон, признание у них “свободы воли и выбора”, незыблемость исполнения обязательства и т. д.). В XIX в. была отменена личная ответственность должника за невыполнение обязательства, которая могла повлечь заключение его в долговую тюрьму. Получают развитие и урегулируются в законодательстве новые виды договорных связей: договор публичной перевозки грузов и пассажиров, договор страхования и др.

Особенно сложными и архаичными долгое время оставались нормы английского права, касающиеся деликтов (law of torts). В XVIII—XIX вв. широко использовались иски, выработанные еще в средневековую эпоху на случай вторжения в чужое земельное владение (trespass), лишения земельного владения (dispossession), зловредных действий (nuisance) и т.д., а также особые иски из нарушения “личной” собственности — при незаконном присвоении вещи, при незаконном ее удержании и т. д.

Весьма специфичными были деликты, которые рассматривались в английском праве как нарушение прав личности: клевета, сговор с целью причинения ущерба собственности другого лица (conspiracy) и т.п. С развитием капиталистического общества некоторые аспекты деликтных отношений получили более тщательную разработку (например, понятие небрежности).

Но в целом в деликтном праве многие общие понятия и принципы оставались не сформулированными. Ряд деликтов по-прежнему строился на принципе “строгой ответственности”, т. е. достаточен был лишь сам факт причинения вреда и не требовалось устанавливать субъективную вину правонарушителя.

Следует заметить, что в сфере деликтного права в большей степени, чем в других институтах гражданского права Англии, сохраняло и продолжает сохранять до сих пор свое действие прецедентное право. Но архаизм деликтного права не мешает ему пополняться и новыми чисто современными правонарушениями, например, разглашение или иное несанкционированное использование базы компьютерных данных и т. д.

Здесь должен быть вывод

Английское

гражданское право

ХХ века