Государственный строй Англии накануне революции 1640–1660

Томсинов Владимир Алексеевич. Государственный строй Англии накануне революции 1640–1660 годов. Статья третья // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2007. № 1. С. 3–23.[*]

[3]

 Политическая история Англии в первые десятилетия XVII века обыкновенно рассматривается в исторической литературе через призму катастрофического будущего — событий революции и гражданской войны. Главное внимание при таком взгляде обращается на борьбу между королем и парламентариями, которая считается определяющим фактором политической жизни английского общества как для периода правления Якова I, так и для того времени предреволюционной эпохи, когда королевский трон занимал Карл I[1]. Революция в Англии возникла, как известно, из конфликта между королем и парламентом, разгоревшегося после начала работы последнего в ноябре 1640 года. В свете указанного факта и борьба между этими политическими силами более раннего периода представляется в качестве пролога к революционной драме. В книге историка Дж. Р. Таннера «Английские конституционные конфликты семнадцатого столетия. 1603–1689» данное представление выражается следующими словами: «Характер революции определялся мятежом; тогда как правление Якова I являлось лишь прологом к той же великой драме. Если мы хотим понять историю семнадцатого столетия, мы должны начать с постижения их драматического единства»[2].

 

Между тем смысл борьбы между королем и парламентом, развернувшейся после восшествия на английский трон Стюартов, оказывается  иным, если взглянуть на нее из прошлого — с точки зрения тех процессов, которые происходили в государственном строе на протяжении предшествовавшего столетия, в период правления королей династии Тюдоров. При таком взгляде развернувшийся в Англии в первые десятилетия XVII столетия конфликт между королем и парламентом предстает не прологом к рево-

 

[4]

 

люционной драме, но вполне нормальным способом совершенствования английского  государственного строя — формой ревизии его юридической конструкции, сложившейся в эпоху Средневековья, и выработки юридической конструкции, соответствовавшей условиям новой  исторической эпохи — Нового времени.

 

Главным итогом развития английского  государственного строя в течение XVI века стало ослабление феодальных, частноправовых начал и усиление публично-правовых принципов в организации  государственной власти и в механизмах ее осуществления.

 

В политико-правовой идеологии  эти изменения выразились в утверждении  понятия государства как самостоятельного политического сообщества и в  появлении трактовки короля в  качестве политического института, существующего наряду с королем  как физической персоной.

 

На практике же их проявлением  стал переход от монархии персональной, при которой король управлял страной  как личным своим хозяйством, то есть с помощью домашних слуг и, самолично  вникая во все государственные дела, к монархии институционной, в условиях которой управление страной осуществлялось королем преимущественно через посредство специально созданного для этого исполнительного аппарата государственной власти, то есть бюрократическими методами.

 

В исторической литературе произошедшая в эпоху правления династии Тюдоров  трансформация государственного строя  Англии определяется иногда как «революция в управлении». Одним из первых употребил  этот термин Жофрей Элтон (Geoffrey Elton): он назвал «революцией» административные реформы Генриха VIII. В своей книге, посвященной этим реформам, английский историк сделал вывод о том, что  шестнадцатый век «был временем не столько перехода, сколько революции  в администрации». Он отметил, в частности, что «Генрих VII взошел на трон королевства, которое управлялось по-средневековому, тогда как Елизавета передала своему наследнику страну, управлявшуюся  современным образом. Многое произошло, многое было изобретено незадолго до этого, многое претерпело глубокие перемены в переходном столетии, даже если значительная часть была при этом сохранена. Мы близки к тому мнению, что шестнадцатое столетие видело создание современного суверенного государства: дуализм государства и церкви был разрушен победой государства, корона восторжествовала над своими соперниками, парламентский статут восторжествовал над абстрактным правом христианства, и замкнутое национальное сообщество стало не молчаливо принимаемой необходимостью, какой оно было в течение некоторого времени, но сознательно желаемой целью. В ходе этой трансформации был создан исправленный вариант правительственной машины, принципом устройства которой стала бюрократическая организация вместо личного контроля

 

[5]

 

короля и скорее национальное управление, чем управление королевским  имуществом. Реформированное государство  базировалось на отрицании средневековой  концепции королевства как королевского имущества, его частного дела, управляемого соответственно его частной организацией; оно понимало свою задачу в качестве национальной, свою опору и сферу  как общенациональную и поэтому  обособляло свои административные нужды  от королевского домовладения»[3].

 

Развивая выдвинутую Жофреем  Элтоном концепцию «революции в  управлении», Джон Гай (John Guy) высказал мнение о том, что «тюдоровский период и его институты должны рассматриваться  как целое, чтобы надлежащим образом  понять значение как генрицианской, так и елизаветинской эпох»[4]. Сущность изменений в английском государственном  управлении в тюдоровские времена  этот историк описал следующим образом: «В то время, как Генрих VII лично управлял своим королевством из своих покоев и частного кабинета и проверял каждую страницу своих домовых счетов, Елизавета глубоко вникала только в самые главные политические решения и важные государственные дела, оставляя массу рутинных административных и финансовых дел членам Тайного Совета, которые одновременно брали на себя функции правителей в графствах, сначала в качестве мировых судей, а затем, во времена войны с Испанией, и как наместники. Самый значительный сдвиг был сделан от не обособленного от домовладения управления королевскими доходами при Эдуарде IV и Генрихе VII к диверсифицированному менеджменту посредством многочисленных налоговых ведомств при Генрихе VIII и Кромвеле[5] и в конце к концов к корпоративному, основанному на казначестве, фискальному менеджменту посредством Тайного Совета при Елизавете. Поэтому тезис о том, что имела место тюдоровская «революция в управлении» понятен при условии, если периодизация перемены продлевается до смерти Елизаветы»[6].

 

Сходное представление о  трансформации английского государственного строя в течение XVI века выразил  историк Нил Вуд, который написал  в своей книге, посвященной взглядам на государство в тюдоровской  Англии, что Генрих VII, правивший  с 1485 до 1509 года, «лично руководил делами государства через королевское  домовладение, как это делали средневековые  монархи с незапамятных времен. Путем ловкого управ-

 

[6]

 

ления множеством различных  феодальных органов, включая широкий  совет, он был в состоянии крепкой  хваткой держать государственное  предприятие и добиваться сотрудничества самых крупных магнатов королевства. Ко времени правления Елизаветы  королевское домовладение не являлось более центром правительственной  власти. Королева направляла политический курс, но каждодневное управление оставила своему Тайному Совету, относительно малому кругу доверенных должностных  лиц, служивших как коллективный орган (при частых консультациях  с парламентом), деятельностью которого руководили главные государственные  секретари с помощью маленького бюрократического аппарата»[7].

 

Употребляя термин «революция»  применительно к изменениям в  государственном строе Англии, происходившим  на протяжении XVI века, историки стремятся  подчеркнуть тем самым их качественный характер. И надо признать: реформы  Генриха VIII и политика королевы Елизаветы I действительно вносили существенные перемены в конструкцию английской государственной власти. Однако перемены эти были постепенными, новые элементы государственного строя не заменяли собой элементы традиционные, но дополняли  их. Поэтому революционность тюдоровской  модернизации английского государственного строя была лишь частичной. Способ, которым она проводилась, предполагал  не разрыв с традицией, характерный  для всякой революции, но ее сохранение и опору на нее, что типично  именно для эволюции.

 

Король принимал на себя титул  императора и главы англиканской церкви: он становился абсолютным монархом в том смысле, что над ним  не было отныне никакой другой политической власти. Это новое качество королевской власти оформлялось Актом об ограничении апелляций 1533 года[8], Актом о Верховенстве 1534 года[9]. В Акте о Верховенстве 1559 года[10] повторно закреплялось: «Пусть все узурпаторские и иностранные власть и полномочия, духовные и светские, будут навсегда полностью уничтожены, и никогда не будут их использовать и им повиноваться в пределах королевства или какого-либо владения или какой-либо

 

[7]

 

страны, принадлежащей Ее Величеству; пусть угодно будет Ее Высочеству в дальнейшем установить на основании вышеуказанной власти, чтобы ни один иностранный монарх, лицо, прелат, государство или властелин, духовные или светские ни в какое время после последнего дня этой сессии Парламента, не применяли, использовали или осуществляли в какой-либо манере власть, юрисдикцию, верховенство, авторитет, преимущество или привилегию, духовные или светские, в пределах этого королевства или владений и стран, которые в настоящее время принадлежат или когда-либо будут принадлежать Ее Величеству, но чтобы с этого времени и впредь все перечисленное было бы полностью отменено в этом королевстве и во всех других владениях Ее Высочества навсегда»[11]. Новое качество королевской власти, воплотившееся в императорской короне, было объявлено в Акте об ограничении апелляций 1533 года традиционным, присущим ей с давних времен и обозначенным в различных «старинных достоверных историях и хрониках»[12]. Подобным же образом и Акт о Верховенстве 1559 года был представлен как закон, «восстанавливающий Короне ее древнюю юрисдикцию над Государством».

 

На основе традиционных управленческих структур и как результат дальнейшего  их развития формировался в тюдоровской  Англии и тот бюрократический  исполнительный аппарат королевской  власти, создание которого в работах  историков Жофрея Элтона и Джона  Гая представляется одним из главных  элементов тюдоровской «революции в управлении». Его ядром стал Королевский совет, сложившийся  в качестве самостоятельного, обособленного  от королевских судов и парламента, государственного органа к 70-м годам XIV века[13]. В его состав входили  высшие должностные лица государственного управления и королевского двора: канцлер (Chancellor), казначей (Treasurer), управляющий  двором (Chamberlain), хранитель гардероба (keeper of the wardrobe), судьи, бароны казначейства (barons of the Exchequer), клерки канцелярии. Кроме  того, в Совете обыкновенно присутствовали несколько рыцарей и лиц из

 

[8]

 

духовной и светской знати. В течении XVI века Совет постепенно обособился от королевского двора и  приобрел внутреннюю организацию и  функции настоящего правительства. Его состав уменьшился за столетие более чем в десять раз. Если при Генрихе VII в нем было 227 членов, а в первые два десятилетия правления Генриха VIII число советников сократилось до 120, то с 1536 до 1547 года их количество не превышало 19, в 1548 году их стало 22, в 1552-м — 31, при Марии Тюдор — 50, в период же правления Елизаветы I Совет стал еще более узким по составу: в 1559 году в него входило 19 человек, в 1597-м — всего 11, в 1601 году — 13 членов[14]. Яков I расширил состав Совета до 23 человек.

 

Должностные лица королевского двора продолжали входить в состав Совета, но не они определяли характер его деятельности, а высшие должностные  лица государственного управления. Большинство  последних были выходцами не из аристократии, как это было в XIV и XV веках, но из коммонеров — социальных групп, представители  которых формировали Палату общин. Эта перемена была обусловлена во многом тем, что значительная часть  английских аристократов погибла во время гражданской войны 1455–1485 годов, но она отражала также стремление королевской власти формировать  свой Совет из лиц, материальное положение  которых в большей мере зависело от доходов, получаемых за государственную  службу.

 

Новую сущность Королевского совета, который стал именоваться  Тайным советом (Privy council), ярче всех из его членов воплощали государственные  или главные секретари (Principal Secretary) — должностные лица, специально предназначенные для ведения  его дел. По словам Г. У. Протеро, «эти должностные лица, которых было в  это время обыкновенно двое, являлись характерными инструментами тюдоровской  системы. Их происхождение в действительности далеко уходит в прошлое, но их политическая важность датируется установлением  тюдоровской автократии и указывает  на, мы почти вправе это сказать, начало правительства в современном  смысле»[15].

 

К началу XVII века в рамках Тайного совета наметилась определенная специализация. Так, юридические функции  сосредоточились в руках лорда  канцлера (Lord Chancellor), лорда хранителя  Большой печати Англии (Lord Keeper of Great Seal of England)[16] и одного из главных судей

 

[9]

 

(Chief Justice); финансовые — в ведении лорда казначея (Lord Treasurer) или канцлера казначейства (Chancellor of the Exchequer), религиозными вопросами заведовали архиепископ и епископы, морскими делами управлял лорд высокий адмирал (Lord High Admiral), формировавшейся военной организацией — руководитель кавалерии (Master of the Horse) и руководитель артиллерии (Master of Ordnance), королевским двором заправляли казначей домовладения (Treasurer of the Household), контролер домовладения (Comptroller of the Household), управляющий двором (Chamberlain) и лорд камергер (Lord Steward).

 

Один из государственных  секретарей, а именно: Роберт Сесил (Robert Cecil), превратился в начале XVII столетия в должностное лицо, близкое  по своему значению к главе правительства  — премьер-министру. В введении второго секретаря — Джона Герберта (John Herbert) — были сосредоточены функции министра иностранных дел. Он должен был знать, например, о «всех договорах с иностранными монархами, о действиях и переговорах послов к Ее Величеству и от нее», «хранить письма иностранных монархов к королеве и ответы, данные на них», в его ведении была заграничная разведка[17] и т д.

 

При вступлении в свою должность  члены Тайного совета клялись  «быть верным и преданным Ее Королевскому Величеству», «хранить тайну всех дел», открываемых им как советникам Ее Величества[18]. Но это совсем не означало, что данный орган не был самостоятельным  в некоторых своих действиях. Именно Тайный совет сыграл главную  роль в передаче английского королевского трона от Елизаветы I, умершей 24 марта 1602 года — буквально накануне нового года, который по действовавшему тогда  в Англии Юлианскому календарю начинался 25 марта, к шотландскому королю Якову VI, ставшему в Англии королем Яковом I. По словам историка Христофера Ли, «Роберт Сесил и его клерки не стали ждать до 1603 года, чтобы многое понять в природе монарха. Сесил подготовился к наследованию [трона] задолго до марта 1603 года»[19].

 

Яков I не забыл оказанной  ему Робертом Сесилом услуги и  оставил его на прежнем посту. А поскольку особого желания  вмешиваться в текущие административные дела новый английский король не имел, то первый секретарь получил свободу  действий, которой не имел при

 

[10]

 

королеве Елизавете. Тайный совет превратился при Якове I во влиятельный государственный  орган.

 

К этому времени в Англии сложились элементы новой, бюрократической  по своему характеру системы местного управления. Наиболее значимым среди  них был институт наместников (Lord-Lieutenants), возникший в период правления  Генриха VIII, но получивший настоящее  развитие лишь при Елизавете I. Властные полномочия, которыми эта королева наделяла своих наместников, превращали их в подлинных военных губернаторов. Они получали право в случае войны  или мятежа созывать и собирать в  армейские подразделения всех подданных, какого бы состояния, сословия и достоинства  они ни были, проживавших в пределах вверенного им графства[20]. Наместники имели на местах заместителей или  помощников и действовали в контакте с шерифами и мировыми судьями, роль которых как королевских должностных  лиц местного управления существенно  возросла в XVI веке.