Древний Рим. Защита прав

Один из древнейших «законных исков» – legis actio Sacramento in rem, вещный иск посредством присяги, известный по подробному описанию Гая (Gai., 4,16). Перед лицом претора («in iure» – в том месте, где устанавливается и творится право) противники, держа в руке ритуальный жезл (festuca), схватывали спорную вещь (или части громоздкой вещи, которую было затруднительно представить в суд целиком, – «vindicia») и заявляли по очереди:

Заявляю, что этот раб является моим по праву квиритов. На основании его положения, как я сказал, вот, ты, я виндицировал.

В момент утверждения права на вещь (vindicatio) жезл налагался на раба.

Каждый из противников утверждает, что раб принадлежит ему по праву квиритов, называя основание (causa) этой принадлежности. Ритуальная жестикуляция соответствует заявлению – виндикации, выражая исключительную подвластность объекта, и носит поэтому характер вызова противнику. Претенденты на языке символов излагают свои притязания. Так достигается необходимая для обобщения абстракция.

На этой стадии процесса вмешивается присутствующий магистрат, приказывая сторонам отпустить раба. Значение этого вмешательства в том, что сам спор доведен до абсурда – ведь одновременная исключительная власть тяжущихся на одну и ту же вещь невозможна. В таком виде противостояние исключает конструктивное решение.

Затем тот, кто виндицировал первым, призывал противника на­звать causa его претензии. Следовал ответ: «Я совершил право так, как виндицировал»; тогда ему предлагалось принести присягу: «Если ты виндицировал неправильно, я вызываю тебя на присягу в 500 ассов». Сумма присяги проигравшего поступала в государственную казну.

Идентичность заявленных претензий на вещь означает, что одна из них не имеет основания. Закономерно поэтому сомнение в праведности виндикации. Тем самым процесс превращается в следствие об iniuria – противоправном поведении лица, а не о праве на вещь. Священная клятва – sacramentum – совершается не по поводу права на вещь («meum esse»), а в отношении заявленной in iure риту­альной претензии на право («ius fed»).

Gai., 4,16:

Затем следовало то же самое, что и при личном иске. После этого претор постановлял о виндициях в пользу одного из них, то есть присуждал кому-то владение на время разбирательства, и приказывал ему дать противнику  поручителей в споре и виндициях, то есть [самой] вещи и ее плодов; других же поручителей получал от обеих сторон сам претор для обеспечения уплаты суммы присяги, поскольку он передавал ее в казну.

Итак, далее процесс развивается как при личном иске – legis actio sacramento in personam, о котором, к сожалению, информации нет, кроме той, что содержит его название: процесс также развивался в форме присяги и установления личной ответственности за неправо­мерное притязание, заявленное в нормативно значимой форме lex privata. И здесь разбирательство, начатое по конкретному личному требованию, превращалось затем в процесс о правонарушении – iniuria..

4.12.  Различие личных и вещных исков.

Погашение искового требования ipso iure в новом процессе формально соответствует правилам процесса per legis actiones; исключение, однако, составляют actiones in rem. Это различие отражает глубокие изменения в порядке процессуального преобразования прав и в сущности процесса. Гай (Gai., 4,108) говорит, что в древности исковое требова­ние всегда погашалось ipso iure и повторение процесса исключалось автоматически. Современная романистика видит в прекращении ipso iure вещных исков при старом судопроизводстве проблему, будто собственник, снова утратив вещь, не смог бы повторно вчинить иск, если бы она оказалась у того же лица. Сходная проблема возможна и при личных исках: абстрактный характер stipulatio приводил бы к тому, что обещание одинаковой суммы, данное одним и тем же лицом, не могло быть истребовано дважды. В таком случае проигрыш процесса создавал бы большие преимущества, чем победа. Однако информация Гая требует адекватной интерпретации: юрист исходит из того, что в старом процессе не было исковых возражений и преклюзивный эф­фект не мог действовать в режиме ope exceptionis.

Соответствие между двумя видами процесса в отношении преклюзивного эффекта litis contestatio указывает на специфику древнейших вещных исков, которые в новых условиях могли бы быть с большим основанием классифицированы как actiones in personam. Относительность правовой позиции сторон в процессе legis actio sacramento in rem, в котором каждый из претендентов доказывал не абсолютное право на вещь, а лучшее, чем у противника реальное полно­мочие, согласуется с таким подходом. Процесс мог быть повторен, поскольку судебное решение относилось к конкретному спору сторон и после процесса права оставались на том же уровне признания, что и до него. Устранение данного противника не наделяло победителя пра­вами против всех третьих лиц. Поражение в процессе также не препятствовало тому, чтобы впоследствии лицо могло приобрести ту же вещь по иному основанию.

Предметом гражданского процесса является не вещное право, абстрактно значимое против всех (erga omnes), но отдельное требование, основанное на этом правовом притязании, которое возникает, когда это право нарушено, и – в соответствии с этим – значимо только против конкретного лица. Здесь различие между личным и вещным правом снимается, что отвечает единству режима погашающего действия litis contestatio в процессе посредством legis actiones. Естественно, что такое требование может стать основанием лишь для одного судебного опреде­ления, раз последнее является средством добиться искомого поведения обязанного лица. Материальный аспект права истца закономерно преобразуется в право требования на основании судебного решения.

С этой точки зрения преклюзивный эффект ope exceptionis – когда активная сторона в правоотношении удерживает требование в первоначальном виде – выявляет недостаточность imperium судебного магистрата для адекватного воздействия на право в материальном плане, что соответствует подчиненному положению ius honorarium no отношению к ius civile.

4.3.  Иски по доброй совести, арбитральные иски и роль судьи.

Iudicia bonae fidei (иски по доброй совести) отличались особой гибкостью и необычайно широкими полномочиями судьи. Истец истребовал посредством такого иска не толь­ко положительный интерес по сделке, но и тот, что основывался на дополнительных соглашениях, заключенных в момент контракта или позже, а также мог указать на пороки воли при заключении контрак­та, не прибегая к специальным исковым возражениям (exceptio pacti, doli, metus). Такие иски защищали права из консенсуальных и реаль­ных (кроме mutuum) контрактов, права подопечного (actio tutelae) и права супруги на приданое после прекращения брака (actio rei uxoriae).

Судья пользовался широкими полномочиями также при iudicia arbitraria – исках, формула которых содержала особую фразу (Gai., 4,141; 163), вставлявшуюся после intentio перед condemnatio:

Если выяснится, что раб Стих, о котором идет разбирательство, принадлежит А.А. по праву квиритов (intentio), и этот раб не будет по твоему приказу выдан Н. Негидием А.А. (arbitnum), судья, присуди Н.Н. в пользу А.А. на такую сумму, сколько будут стоить эта вещь. Если не выяснится, оправдай (condemnatio).

Такая фраза встречается во всех вещных исках и в некоторых личных. На ее основе судья сначала определял, существует ли на стороне истца указанное право – pronuntiatio de iure. Если утверждение о праве было положительным, оно включало приказ ответчику выдать истцу вещь до определенного срока – iussum de restituendo. Если ответчик повиновался, он освобождался от ответственности: судья был обязан, в соответствии в формулой, вынести оправдательное решение. Если же отказывался (или не справлялся с этой задачей по своей вине), его поведение рассматривалось как не­повиновение суду – contumacia – и наказывалось тем, что оцен­ка тяжбы – litis aestimatio – производилась посредством клят­венного заявления самого истца о стоимости вещи – iusiurandum in litem. Это обстоятельство позволяло истцу удовлетворить свой интерес и компенсировать вынужденно денежный характер присуждения объе­мом выплаты. Prudentes при­знавали за судьей право учесть и возможные оправдания ответчика.

Указанные специфические типы исков – iudicia bonae fidei и iudicia arbitraria – могут быть противопоставлены iudicia stricti iuris, судебным разбирательствам по строгому праву как ординарным средствам защиты.

1.2 Легисакционный и формулярный процесс

Легисакционный процесс

В первобытном римском обществе существовала частная расправа с нарушителями прав. Развитие государства сделало такую форму реакции против нарушений прав нетерпимой. Но переход от частной расправы к государственному суду происходил постепенно. Сначала возникла система регламентации частной расправы, появилась система выкупов в качестве возмещения ущерба. Наконец, сложился государственный суд, посредством которого разрешение частноправовых конфликтов брало на себя непосредственно государство.

Гражданский процесс в течение почти всего периода республики носил название легисакционного, от латинских слов "per legis actiones". Эта форма процесса является наиболее древней. Она упоминается уже в Законах XII таблиц в качестве ординарной и единственно возможной для судебного разбирательства. В то время защита прав осуществлялась путем представления legis actio (законных оснований), откуда и пошло название "легисакционный". Данная форма процесса характеризовалась самой жесткой в истории гражданского процесса Рима регламентацией процессуальных действий вследствие огромной роли формальностей в нем. При этом виде процесса споры решались на основании обычного права, не имевшего по большей части общих правил регулирования отношений, что влекло за собой необходимость очень точной формулировки иска в соответствии с нормами обычного права. Для того чтобы предъявленный иск подлежал удовлетворению, необходимо было точное соответствие его букве закона, если же эта формальность не соблюдалась, иск считался необоснованным, и истец проигрывал дело. Кроме этого для рассмотрения дела в суде необходимо было наличие в суде самого предмета спора (горсти земли со спорного участка, вещи, части строения и так далее) и каждая из сторон заявляла свое право на него, касаясь его палкой. Эта процедура получила название vin dicta (“палка”). Более того, к формальной стороне процесса следует отнести и строго определенные речевые формулы, произносимые при рассмотрении дела сторонами магистратом и судьей.

Исторически выработалось разделение данного процесса на две фазы:

а) перед магистратом - in iure

б) перед судьей (apud iudicem).

Первая стадия - in jure. Магистрат выслушивал заявления истца и ответчика. Противники произносили текст присяги и накладывали на спорную вещь (либо ее часть) палку или жезл. Если в ответ на заявление истца "это мое" ответчик молчал или соглашался, то процесс завершался признанием пердмета иска за истом. На данной стадии роль магистрата заключалась в выслушивании реплик сторон и контроле соблюдения судебного ритуала.

После in jure, независимо от реального исхода дела, повторный иск того же истца по тому же делу был невозможен.

Вторая стадия - in judicium. В течение данной стадии стороны предоставляют свидетелей, претор (судья) выбирает по соглашению со сторонами присяжного судью, который и анализирует доказательства, свидетельства и возражения ответчика (эксцепции) и выносит окончательное решение.

Как правило, весь процесс происходил в течение одного дня.

В зависимости от способов действий заинтересованных лиц и содержания требования, а также возможных последствий исполнения судебного решения сложилось 5 видов легисакционного процесса.

1) Процесс-пари. Это была наиболее общая форма процессуальных действий по любым узаконенным в своем содержании спорам. Стороны в строго формальных выражениях и торжественно высказывали свои претензии друг к другу и назначали залог, который должен был, в частности, свидетельсвовать и серьезность судебного обращения. Формально суд решал вопрос о принадлежности залога, который символизировал предмет претензии: выигравший дело получал свой залог обратно.

В виде процесса-пари могли рассматриваться как личные, так и вещные иски. Во втором случае требовалось предоставление и самой вещи налицо либо символическим куском. Истец, держа в руках особую палку, утверждал свое право на вещь, ответчик со своей стороны говорил тоже. При споре об обязательстве символическую роль играл предмет представленного залога.

Затем стороны избирали судью из третьих лиц, который и разбирал спор, основываясь на свободной оценке его существа, неформальном судоговорении и так далее.

2) Процесс "наложением руки". Эта форма применялась только по некоторым конкретным искам из обязательств. Особенностью данного вида процесса было то, что сам ответчик не мог оспаривать долг - это должен был сделать за него другой. Третье лицо (истец-кредитор) как бы принимал ответственность на себя, причем при выяснении неосновательности его вмешательства он присуждался к выплате долга в двойном размере. Как правило, это был родственник или патрон ответчика, а сам вид процесса был тесным образом связан с круговой общинно-родовой ответственностью.

3) Процесс посредством жертвы. Этот вид легисакционного процесса первоначально был связан только с обязательствами по купле-продаже животных для жертвоприношений, а затем в общей форме перешел на все претензии по этому договору в древнейшем праве. В случае неплатежа за переданную вещь истец, произнося определенные слова, забирал вещь обратно либо иную вещь, принадлежащую должнику в качестве залога. Делать это предписывалось только в праздничный день. Последующие претензии и судоговорение проходили порядком, сходным процессу-пари.

4) Процесс "назначение судьи". Центральное место в данном виде процесса занимал обмен сторонами торжественными процессуальными формулами, имевшими только косвенное отношение к сути их спора и, как правило, представлявшего вынужденное обрашение к суду для закрепления тех или иных правомочий, прямо не предусмотренных правом и законами. Истец должен был произнести слова: "Я утверждаю, что ты мне по твоему обещанию должен. И я спрашиваю: дашь или оспариваешь". Ответчик либо признавал иск, либо произносил отрицательные слова - и далее шло назначение судьи. Обыкновенно в этой форме проходили споры о разделе наследства, о разделе общей собствтенности и тому подобное.

5) Процесс "под условием". Этот вид процесса был связан только с неопределенными исками и, по-видимому, при обязательствах вследствие кражи. Истец заявлял требование об неисполненном обязательстве ответчика. Ответное возражение ответчика предполагало отрочку, а далее процедуру, сходную с последствиями судоговорения после нексума.

Формулярный процесс

Со временем жизнь усложнилась, и нередко возникали такие обстоятельства, которые трудно было подвести под точные формулировки закона, особенно если иметь в виду и ответчиков, которые зачастую не были юридически образованными людьми. Поэтому возникла другая процедура судебного процесса, которая получила название "формулярный процесс".