Теория морского могущества А. Мэхена

«заморской» торговли, вывоз  капитала, захват внешних рынков.

2. Внешне-политическая  экспансия США: активная колониальная политика, захват еще не поделенных территорий и военная борьба за передел мира в пользу США в бассейне Тихого океана и в Латинской Америке.

3. Военно-стратегические  мероприятия по закреплению завоеванных  колоний и сфер влияния и  подготовке к дальнейшей борьбе за мировое господство.

Проповедник политики эксплуатации колониальных народов, Мэхэн писал, что захватывая колонии, военно-морская  держава завоевывает плацдарм на чужой земле, новые источники  сырья, рынок для сбыта лишних товаров, новую сферу для своего судоходства и возможность получения огромных прибылей.²⁰ Эти высказывания трубадура американского империализма, оказавшего огромное влияние на президентов Теодора Рузвельта и Вудро Вильсона, совпадали с рассуждениями английского империалиста-колонизатора Сесиля Родса. Изходя из расистских установок доктрины «Предопределенной судьбы»,Мэхэн утверждал, что право на владение пространством расово обосновано.Народы, которые неполноценны в расовом отношении, у которых нет политических и экомических традиций, права на владение пространством не имеют. Англосаксонцы, с другой стороны, политически и экономически- самая развитая раса. Из-за этого англосаксонцы имеют приоритет на любое пространство. «Все еще большая часть мира принадлежит дикарям или же государствам, которые в экономическом или политическом отношениях недоразвиты и из-за этого не в состоянии использовать полный потенциал территорий, которыми они владеют. С другой стороны у высоко-цивилизованных государств накопляются излишки энергии. Эта энергия в очень близком будущем должна быть направлена на завоевание новых пространств», подчеркивал Мэхен в 1895 году. Мэхэн призывал к развертыванию строительства военно-морского флота США, считая, что Соединенным Штатам необходимо иметь наступательный флот.В соответствие со своей «стратегией концентрации военно-морских сил²¹», Мэхэн требовал прорытия Панамского канала, который нужен был американским империалистам главным образом для того, чтобы облегчить использование их военно-морского флота для политического и военного давления на латино-американские страны, в то время- важнейший объект экспансии США. Кроме того, Мэхэн рьяно проповедовал захват и сооружение «путевых» баз с целью расширения сферы господства американского военного флота и охраны американских колониальных владений и торговых коммуникаций. Мэхэн писал, что нужды торговли и территориальные приобретения США вызывают необходимость в «путевых» базах типа Гибралтара, Мальты и т.п. В действительности эти базы имели главным образом военно-стратегическое значение, служа опорными пунктами для империалистической политики агрессии.Для создания морских баз Мэхэн еще в середине 90-х годов усиленно рекомендовал аннексировать Гавайские острова, острова Самоа в Тихом Океане и ряд территорий в Карибском море.

Mэхэн обосновал также концепцию государств, служащими рычагами нажима; опорными пунктами геополитического закрепления США в новом пространстве. Такие государства США следовало захватить и превратить их в рычаги нажима для дальнейшего завоевания нового геополитического пространства и проведения политики «открытых дверей». Впервые эта концепция была применена в отношении Филиппин, которые должны служить угольной станцией для морской мощи США и пунктом закрепления в Евразии. Имея этот пункт, США были бы в состоянии оказывать геополитический нажим на окружающие страны , расширяя таким образом геополитическое пространство под своим контролем. Накануне первой мировой войны Мэхэн стал еще откровеннее проповедовать империалистическую экспансию и агрессию, во многом определяя взгляды президента Вильсона. Мэхэн с откровенным цинизмом оправдывал насилие в международных отношениях. «Сила сконцентрированного капитала является столь же реальной и материальной, как и сила организованной армии²²».

В ряду концепций, оправдывавших  экспансию США, большое внимание Мэхэн уделял доктрине Монро. Вместе с Теодором Рузвельтом он дал новое толкование доктрины, превращая ее в средство оправдания интервенции США не только в Латинской Америке, но и за пределами Американского континента. Восторженный поклонник империализма, Мэхэн проповедовал теорию всемирного арбитра, и качестве которого должно выступать наиболее сильное государство. Мэхэн приписывал США «приоритет вмешательства» в дела стран мира, ссылаясь на «силу»—силу военную и силу «позиции», т.е.географического положения. Известно, что президент Вильсон пытался в ходе первой мировой войны осуществить на практике «право» вмешательства США во все мировые дела—универсализм Вильсона был ничем иным как обманчивым идеологическим прикрытием доктрины Монро, доктрины «Предопределенной Судьбы» вместе с геополитическими концепциями адмирала Мэхэна и историков Фредерика Тэрнера и Брукса Адамса. Валтер ЛаФебр замечает, что к концу прошлого столетия Брукс Адамс,Теодор Рузвельт и сенатор Лодж были «тремя мушкетерами в мире непрекращающeйся войны. Альфред Тайер Мэхэн стал четвертым мушкетерем в 1897 году». Меркантильный империализм был сердцевиной мировозрения адмирала, а создание мировой американской империи—конечной целью его геополитической доктрины.

Адмирал Мэхэн был главным политическим советником государственного секретаря Хея и в качестве такого оказал решающее влияние на сформулированную Хеем в 1898 году дипломатическую ноту «открытых дверей», заложившей идеологическое обоснование экспансии доктрины Монро за пределами Западного полушария. «Мэхэн по существу разработал основные установки доктрины «открытых дверей» за несколько лет до провозглашения этой доктрины Госдепартаментом США.»Вместе с Фредериком Тэрнером он способствовал окончательной концептуализации доктрины «открытых дверей» в доктрину американского империалистического экспансионизма за пределами Западного полушария. Для Фредерика Тэрнера доктрина «открытых дверей» являлась продвижением границы США в Азию, и прежде всего в Китай, а также и по другую сторону Атлантического океана. Для адмирала Мэхэна «морская мощь» являлась орудием этого продвижения, основной гарантией того, что двери других стран будут открыты и останутся открытыми. Функцией этой морской силы являлось создание новых рынков, флот был поставлен на службу американскому империализму. Мэхэн считал, что в будущем развернется острая борьба за новые рынки и источники сырья и эта борьба неминуемо потребует применения военной силы для того, чтобы открыть и завоевать новые рынки. Историческая миссия морской мощи Соединенных Штатов—это быть инструментом предопределенного судьбой экспансионизма страны. Короче говоря, флот для Мэхэна играл такую же роль, как НАТО для современных американских геополитиков. Полностью поддерживая геополитический проект Брукса Адамса о завоевании Евразии и создании мировой американской империи, Мэхэн начал разрабатывать геополитические установки американского экспансионизма в Евразии.

С геополитической точки  зрения политически важным аспектом Евразии для Мэхэна являлось пространство которое простиралось от Китая до Средиземного моря, лежащее между 30-й и 40-й параллелями. Мэхен подчеркивал, что это пространство «оспариваемое и спорное²³» (Debated and debatable land) в котором сталкивались бы геополитические интересы морских сил-США и Великобритании- и интересы сухопутной континентальной силы-России. Это «оспариваемое и спорное» пространство никому не принадлежит, оно ничье, считал Мэхэн, и грядущий захват Евразии должен начаться с установления американского контроля над этим пространством.

Свою доминацию над  этим регионом США могли бы установить при помощи создания цепи ключевых баз на суше вдоль периферии Евразии. Геополитическая теории Спайкмена  о решающем значении контроля над  окраинными прибрежными землями  –Римланд- для установления господства над Евразией основываются на этих геополитических установках Мэхэна. Создав цепи ключевых баз вдоль периферии Евразии США могли бы изпользовать эти базы двояко. Во первых эти базы можно было бы использавать для блокады континетальной части Евразии, т.е. для удушения континентальных сил- России, Китая и Германии-, в кольцах «анаконды». Выводя из под контроля континентальных сил береговые окраинные зоны и прикрывая тем самым возможности выхода к морским простраствам Соединенные Штаты смыкали бы кольца «анаконды», удушая континент и континентальные страны блокадой. Во вторых, эти базы служили бы «радиусом агрессии», т.е. трамплином для дальнейшего американского экспансионизма вглубь Евразии. ( В настоящее время Збигнев Бжезинский усовременил мэхэновское понятие «радиуса агрессии» применяя его к своим геополитическим концепциях разрушения России).

Мэхэн разработал геополитическую  стратегию завоевания Китая, раздел которого он считал неминуемым. Мэхен  предложил , на первых порах, создание баланса сил вне пространства Европейской системы. Ключевую роль в этом новом балансе сил должны играть Соединенные Штаты, которые ни в каком случае не могли бы позволить России продвигаться на Дальный Восток, посколько такое продвижение явилось бы угрозой морским силам Запада- США и Великобритании. В контексте разработки своей геополитической стратегии Мэхен выступил с предложением переместить столицу Китая на реке Янтце. Имея ключевые базы на окраине Евразии, США могли бы успешно использовать реку Янтце в качестве «радиуса агрессии», в результате чего Китай бы полностью перешел под контроль Западных морских сил и в первую очередь США. Подобно другим экспансионистам конца прошлого столетия Мэхэн полностью разделял установки социал-дарвинизма. Социал-дарвинисткая «борьба за жизнь²⁴» рас является неизменяемым биологическим фундаментом международных отношений. США для Мэхэна — биологический, расовый организм судьба которого расти и крепнуть посредстом экспансии. Мэхэн не сомневался, что англо-саксонская раса, вооружившись «моской мощью», одержит историческую победу в войне рас. Филип Кроул, профессор Военного института американского флота, подчеркивает влияние доктрины «Предопределенной судьбы» на адмирала Мэхэна. В русле этой доктрины адмирал Мэхэн полагал, что:

• Война является силой духовного возрождения и обновления
• Имперский экспансионизм США не что иное, как манифестация воли Бога
• Инструментом которой является американский флот

Кроул цитирует слова  Генри Стимсона, военного министра США в 1940-1945 годах, о огромном влиянии  идей Мэхэна на министерства флота  США во время Второй мировой войны, «в котором царил квази-религизный мир, в котором Нептун был Богом, Мэхэн его пророком, а американский флот единственно правдивой американской церквью». Геополитическая доктрина морской силы Мэхэна «соединила в себе все экспансионистические импульсы конца 19 столетия: протестантский евангелизм, доктрину «Предопределенной судьбы» англо-саксонцев, вера в коммерческое господство США», она превратилась «в евангелиe нового американского империализма²⁵».

2.3. Оценка Мэхэном геополитического положения России.

Мэхэн считал, что Северное полушарие является ключевым в мировой  политике. Внутри Евразии в качестве наиболее важного компонента северной полусферы он признавал позицию  России - этой доминантной азиатской  континентальной державы. Зону между 30-й и 40-й параллелями в Азии он рассматривал как зону конфликта между сухопутной мощью России и морской мощью Англии. Доминирование в этом регионе, по его мнению, могло бы удерживаться с помощью цепи ключевых баз на суше вдоль периферии Евразии. Мэхэн выдвинул предположение, что однажды Соединенные Штаты, Великобритания, Германия и Япония объединятся против России и Китая.

Мэхэн определил геополитическую  цель России как движение к незамерзающим  портам на юг в сторону Индийского и Тихого океана и Средиземного моря. Однако ученый не слишком высоко оценивал шансы нашей страны. Действительно, в США, расположенных гораздо южнее России, с морскими и торговыми традициями, трудно было представить необходимость освоения Севера. В советское время северные районы осваивались от безысходности (с одной стороны - природные ресурсы, с другой - изоляция страны от внешнего мира, попытка самообеспечения). Россия, оттесненная из Европы и подпираемая «дикой Азией²⁶» с юга, пыталась найти свою нишу на севере. Но это превратилось в бесконечную борьбу с собой и окружающей природой .Не считал Мэхэн Россию и морской державой. Как уже упоминалось выше, морской державой глобального значения он считал Великобританию, хотя с его точки зрения британская морская мощь деградирует. Морской державой регионального (средиземноморского значения) - Францию. К молодым морским державам он относил США, Германию, Японию. И все эти морские державы стремятся получить контроль над «спорным поясом», но континентальная Россия имеет преимущество «на грани исключительности». Морские державы противостоять континентальному продвижению России не в состоянии, по крайней мере, это затруднительно.

В стремлении к овладению  землями этого пояса «морские державы» всё время наталкивались  на континентального гиганта - Россию, которая также была устремлена в этом направлении, ибо пыталась выбраться к «южным морям», имея при этом «преимущества на грани исключительности». Мэхэна, таким образом, можно считать первым геополитиком, который определил в качестве доминанты международных отношений геополитическое движение России к незамерзающим портам Индийского океана. Он считал, что от успеха или неудач блокирования подобных устремлений зависит весь расклад мировой геополитики. Ученый полагал, что Россия в споре с морскими странами может быть удовлетворена уступками в Китае, который должен быть разделён на сферы влияния. В целом же Мэхэн призывал: «Оставьте двум основным тихоокеанским нациям, США и Японии, имеющим побережья на Тихом океане, установить здесь свой баланс сил²⁷». Продвижение России осуществляться не по всему фронту, а по флангам Евразии - на Ближнем Востоке и Дальнем Востоке, избирательно, и основная цель этого продвижения - незамерзающие порты. Одновременно именно на флангах ей возможно противостоять. Это противостояние в любом случае будет носить силовой характер. Россию ни в коем случае нельзя допускать на Дальний Восток, так как в этом случае возникнет угроза торговым путям, в качестве компенсации России можно предложить часть территории Китая. В это время Китай практически был уже разделен на сферы влияния. Мэхэн считал, что Тихий океан должен принадлежать США и Японии, а между собой они договорятся.«Великобритания совершила политическую ошибку, во многих отношениях ослабив Россию своим союзом с Японией, - писал он. - В её интересах было затянуть Россию в дальневосточный конфликт, потому что это отвлекало русских от Константинополя, Суэца, Персидского залива, Индии. Россия была не в силах действовать по всем этим направлениям. Но одновременно с этим интересы Великобритании требовали, чтобы Россия противостояла германской империи. В результате ужасных событий в Манчжурии и их последствий эта противостоящая сила была убрана на поколение. Таким образом, одно событие на Дальнем Востоке - русско-японская война - было обеспечено одним европейским государством, и это событие непосредственным образом кардинально повлияло на равновесие сил в Европе».

Мэхэн также считал, что  одной из причин поражения России в русско-японской войне явилось  техническое несовершенство российских железных дорог.В период «холодной войны» развернулось соперничество Советского Союза и США в Средиземном море. Если ВМС США в этом бассейне имели союзников по блоку НАТО, и проблемы с базированием их флота не существовало, то ВМФ СССР в полном смысле слова «цеплялся» за любую возможность найти в этом регионе союзников и получить базы (советскому ВМФ предоставляли военно-морские базы Албания, Египет, Сирия, Югославия). Таким образом, как бы ни критиковали взгляды Мэхэна, они подтвердились не только на опыте многих войн, но и в противоборстве стран в мирное время.