Классическая геополитика французской школы

 

   По  Мэхэну, главным геополитическим  фактором силы в международной  политике является использование  морей и контроль над ними.

 

   Морская  сила государства основывается  на свободе морской торговли, которая выступает главным инструментом политики, поскольку торговля позволяет накапливать ресурсы и богатства в стране. Гарантией обеспе­чения свободы торговли выступает военно-морской флот. Сливаясь, экономические и военно-политические факторы, усиливают друг друга.

 

   В  основе морской силы лежит  сочетание трех факторов:

 

  = производство  и обмен товаров через водные  и морские пути;

 

  = навигация,  реализующая обмен товарами;

 

  = колонии,  обеспечивающие циркуляцию товарообмена  на мировом уровне.

 

   При  благоприятном сочетании этих факторов, считал Мэхэн, в действие вступает формула морской силы государства: N + ММ + NB = SP, т.е. военный флот + торговый флот + военно-морские базы = морское могущество.

 

 

   Основная  цель концепции морской силы  Мэхена состояла в обосновании необходимости превращения США в мировую морскую державу и расширении участия в мировой политике.

 

   Важное  место в геополитической теории  Мэхэна занимает «стратегия анаконды».  Принцип «анаконды» был разработан  американским генералом Мак-Клелланом в период Гражданской войны в США (1861—1865).

 

   Смысл  стратегии в борьбе с экономическими  центрами, а не с армиями и  заключается в блокировании вражеских  территорий с моря и по береговым  линиям, которые постепенно сужаются, как кольца «анаконды».

 

  По мнению Мэхэна, евразийские державы (Россия, Китай, Германия) следует удушать путем сокращения сферы их контроля над береговыми зонами и ограничения возможностей выхода к морским пространствам. На планетарном уровне это означало, во-первых, изоляцию континентальной части условного противника от морских берегов, во-вторых, недопущение образования коалиций государств с той же целью.

 

   Теоретическая  концепция «анаконды» на протяжении  последних 150 лет является основой  геополитической стратегии США.  Мэхэновская стратегия «анаконды» реализовывалась в поддержке Антантой Белого движения по периферии Евразии, а во Второй мировой войне — в военно-морских опера­циях стран—участниц антифашистской коалиции против государств оси «Берлин—Рим—Токио». Особенно рельефно эта стратегия проявилась в период холодной войны в «сдерживании» СССР с помощью военно-политических блоков, опоясавших его территорию. В 1981 г. военно-политическое руководство США разработало, приняло, а затем реализовало концепцию «передовых рубежей». Ее основная цель заключалась в применении принципа «анаконды», т.е. изоляции континентальной мощи СССР, сковывании его вооруженных сил по периметру всей территории, а во внешнем кольце — в создании постоянной ракетно-ядерной угрозы.

 

   В XXI в. «стратегия анаконды»  используется на постсоветском  пространстве, чтобы вытеснить Россию  с удобных береговых зон Прибалтики, Черного моря и с побережья  Тихого океана.

 

   Мэхэн был приверженцем  американского президента Джеймса  Монро (1758-1832), объявившего сферой жизненных интересов США все Западное полушарие и декларировавшего интервенционизм в Центральную и Латинскую Америку, в Тихоокеанский регион («доктрина Монро», 1823). Мэхэн считал, что США — государство «морской судьбы», которая заключается в стратегической интеграции всего американского континента, а впоследствии и в установлении мирового господства. Он рассматривал США как мировую державу будущего, а укрепление их военно-морской мощи — как средство выполнения имперского предназначения.

 

   В работе «Заинтересованность  Америки в морской силе в  настоящем и будущем» Мэхэн  указывал, что для превращения  Америки в мировую державу  ей следует:

 

  = активно сотрудничать с  британской морской державой;

 

  = препятствовать германским  морским претензиям;

 

  = бдительно следить за экспансией  Японии в Тихом океане и  про­тиводействовать ей;

 

  = координировать с европейцами  совместные действия против народов  Азии.

 

    По мнению Мэхэна, главную  опасность для «морских держав»  представляют континентальные  государства Евразии — прежде всего Россия и Китай, затем Германия. Борьба с Россией рассматривалась им как долговременная стратегическая задача США.

 

   По мнению Мэхена американо-британский  альянс позволил бы нейтрализовать  Германию и противодействовать  Японии на Тихом океане. В результате образовался бы стабильный баланс мировой талассократической власти.

 

   Мэхэн безоговорочно поддерживал  Испано-Американскую войну (1898) и  захват США Филиппин, Гавайев,  Карибского региона и Панамы  в качестве новых жизненно важных баз и описывал это как «стратегию голубой воды», под которой понималось воздержание от ведения сухопутных боев и максимальное использование сил военно-морского флота. Это было время, когда США вышли за рамки доктрины Монро и стали осуществлять захваты новых территорий за пределами американских континентов.

 

   В качестве ключевой геополитической  структуры в мировой политике  и в борьбе за мировое влияние  Мэхэн считал «северную континентальную  полусферу», южная граница которой  маркируется Суэцким и Панамским каналами. Это граница наибольшей интенсивности мировой торговли и политической активности. Наиболее важный пространственный элемент внутри этой полусферы в пределах Евразии — Россия как доминантная континентальная держава.

 

   Зону между 30-й и  40-й параллелями на азиатском континенте Мэхэн рассматривал как некий «спорный пояс» между Россией и «морскими державами». Фактически этот «спорный пояс» охватывал пространство между 30-й и 50-й параллелями и включал в себя русский Дальний Восток. Доминирование «морских держав» в этом регионе, согласно Мэхэну, могло обеспечиваться путем создания цепи ключевых баз на суше вдоль периферии Евразии.

 

   Для расширения американского  влияния Мэхэн придавал большое  значение реализации технологических  проектов за пределами США, таких как Панамский канал и железные дороги на территории Китая (стратегическая важность Панамского канала с точки зрения контроля за морскими путями и по сей день велика).

 

   Победа в холодной войне  с СССР окончательно закрепила  успех стратегии «морской силы». В этом смысле американская геополитика весьма убедительно доказала, что идеи становятся материальной силой, осуществляясь на практике.

 

Теория Хартленда (Сердцевинной земли)

 

   Большой вклад в формирование  классической геополитики внес Хэлфорд Маккиндер (1861-1947) английский географ и геополитик, член Тайного совета (орган советников британской королевы), член палаты общин, британский посланник в Южной России у генерала Деникина (1919-1920), профессор Оксфордского университета, директор Лондонской Экономической Школы. Он был первым ученым, разработавшим глобальную геополитическую модель, которая оказала существенное влияние на британскую и американскую стратегическую мысль.

 

   Ключевое значение Маккиндер  придает завершенности формирования геополитической целостности мира к концу XIX — началу XX вв. Земной шар, по Маккиндеру, превратился в замкнутую политическую систему глобального масштаба. Всякий взрыв общественных сил отзовется громким эхом на противоположной стороне земного шара, в итоге разрушению подвергнутся любые слабые элементы в политическом и экономическом организме Земли, а не организме только отдельного государства.

 

   Геополитическая доктрина  Маккиндера основана на исторической  конфронтации у континентальных  и океанических держав, которую он предложил рассматривать в пространственно-временном аспекте. По его мнению, в основе сложного комплекса межгосударственных отношений лежат постоянные изменения в равновесии сил.

 

   X. Маккиндер пытался объяснить  взаимосвязь пространственных от­ношений и исторической причинности. В своей первой работе по геополитике «Британия и Британские моря» (1902) он предпринял попытку оценить место Британии в геополитической структуре мира.

 

   В докладе на заседании  Королевского географического общества 25 ян­варя 1904 г. «Географическая ось истории», Маккиндер сформулировал четыре основных принципа своих геополитических воззрений:

 

  ◊  Географические факторы  оказывают непосредственное воздействие  на ход исторического процесса.

 

  ◊  Географическое положение во многом определяет потенциальную силу или, наоборот, слабость государств.

 

  ◊  Технический прогресс  изменяет географическую «среду  обитания» государств и отражается  — позитивно или негативно  — на их по­тенциальном могуществе.

 

  ◊ Евразия оказывает стратегическое влияние на глобальные политические процессы.

 

   Согласно Маккиндеру, планетарное  пространство структурировано в  виде системы концентрических  кругов, в центре которой находится  «географическая ось истории», или  «осевой ареал». Ввиду особых качеств евразийского пространства Маккиндер считал его «осью истории» и видел в Евразии основную мировую силу. В этом докладе Маккиндер еще не использовал термин «Хартленд», лишь мимоходом, через дефис, упоминается «the heart-land of the Euro-Asia», а формулировал его как «географическая ось истории», «осевой ареал».

 

   Считается, что термин  «Хартленд» в геополитику был  введен в 1915 г. британским географом  Дж. Фэйгривом, который независимо  от Маккиндера пришел к ряду  основных сходных идей.

 

   В работе «Демократические идеалы и реальность» (1919 г.) Маккиндер окончательно сформулировал концепцию «хартлэнда» (сердца Земли). Европу, Азию и Африку он включал в Мировой остров.

 

   Одна из главных идей  Маккиндера — выделение осевого  (сердцевинного) региона планеты, или Хартленда. Маккиндер отмечал, Хартленд — это цитадель Мирового острова, а «шторм» начинается из пределов Хартленда. Только Хартленд имеет достаточно прочную основу для концентрации силы с целью угрожать свободе мира изнутри цитадели евразийского континента. Морские страны не могут вторгнуться в эту цитадель, а попытки окраинных стран всегда заканчивались неудачами (например, шведского короля Карла XII, Наполеона).

 

   Согласно модели Хартленда,  мир делится на два геополитических  полуша­рия: континентальное и океаническое. В историческом плане центры силы в этих двух полушариях Земли могут меняться, но противостояние неиз­бежно. Соотношение сил между полушариями зависит от развития технологии, прежде всего транспортной, которая обладает способностью изменять физические свойства пространства Земли.

 

   Под хартлэндом понималась  центральная часть Евразии, которая  оценивалась как гигантская естественная  крепость, недоступная для морских  империй и богатая природными  ресурсами, поэтому Маккиндер  считал ее «осью мировой политики».

 

Хартленд окружен береговыми приморскими  территориями «внутреннего полумесяца», протянувшейся от Западной Европы через  Ближний и Средний Восток, Индокитай  в Северо-восточную Азию. Острова  и континенты за пределами хартлэнда образуют «внешний полумесяц» морских держав, включающий обе Америки, Австралию, Океанию, Африку южнее Сахары, Британские острова и Японию.

 

   В работе «Демократические  идеалы и реальность» был дополнительно  введён восточноевропейский «стратегический  Хартленд», в территорию которого были включены бассейны Черного (кроме Малой Азии) и Балтийского морей. На востоке он граничит с Хартлендом. Территория Хартленда была расширена за счет включения в него Тибета и Монголии на востоке и Центрально-Восточной Европы на западе с учетом прогресса в развитии сухопутного и воздушного транспорта, роста населения и индустриализации. Стратегически Хартленд на западе включает Балтийское море, Дунай, Черное море, Малую Азию и Армению. Дорога к господству над Мировым островом лежит через овладение Хартлендом.

 

   Особое место в границах  хартлэнда отводилось России. В  центре Харт­ленда лежала значительная  часть России от Белого и  Балтийского морей до Каспия, Байкала и Северо-Восточной Сибири. Она, по выражению Маккиндера, «земля сердцевины». Отсюда известный тезис: кто конт­ролирует хартлэнд, тот контролирует весь мир.

 

   Маккиндер опасался усиления  позиций России на евразийском  континенте, создания коалиции с  Германией. Такое развитие событий  было бы способно, во-первых, ослабить мощь стран «внешнего полумесяца» и, во-вторых, создать угрозу их морским коммуникациям.

 

   Главную задачу британской  геополитики Маккиндер видел  в том, чтобы не допустить  образования стратегического континентального  союза вокруг «географической  оси истории». По его мнению, государства «внешнего полумесяца» должны стремиться оторвать от хартлэнда максимум береговых пространств и поставить их под свой контроль.

 

   План Маккиндера, по его  замыслу, должен был способствовать  реализации идеи создания «санитарного кордона» вокруг Советской России, выдвинутой лордом Дж. Керзоном в период заключения Версальского мира.

 

   После его назначения  лордом Дж. Керзоном в 1919 году  на пост представителя Британской  империи в Южной России, Маккиндер  в течение двух лет пытался осуществить план дробления России на множество отдельных государств. Таким путем, считал он, можно было бы остановить «долгую историю российского экспансионизма». Маккиндер сравнивал стремительное распространение идей большевизма по евразийскому континенту с пожаром в прерии, который стремительно движется к границе Индии.

 

   В работе «Демократические  идеалы и реальность» Маккиндер  предложил для предотвращения  следующей мировой войны создать  блок независимых стран, расположенных  между Германией и Россией. Однако этот зыбкий «средний ярус» — Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Польша, Чехо­словакия и Румыния, образованный в целях защиты Запада, был полностью разрушен в 1938—1939 гг.