Знание и власть в философии постмодернизма

     Книга Лиотара «Состояние постмодерна» удачно представляет постмодернистский тип  сознания. Она показывает, что он включает в себя традиционное понимание  культуры, полагая его в качестве одной из версий богатого вариантами постмодернистского универсума.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

    В ситуации постмодерна темы разногласия, плюрализма, прагматизма языковой игры вытеснили «великие рассказы» о диалектике, просвещении, антропологии, герменевтике, структурализме, истине, свободе, справедливости и др., основанные на духовном единстве говорящих. Прогресс современной науки превратил цель, функции, героев классической и модернистской философии истории в языковые элементы, прагматические ценности антииерархичной, дробной, терпимой постмодернистской культуры с её утончённой чувствительностью к дифференциации, несоизмеримости, гетерогенности объектов.

    В этой ситуации научное знание (товар, приобретающий стоимость и главная ставка в борьбе за власть) рассматривается как своего рода речь – предмет исследования лингвистики, теории коммуникации, кибернетики, машинного перевода. Возникли новые для философии аспекты оценки постнеклассического знания: проблемное поле – легитимация знания в информатизированном обществе, метод – языковые игры, а также прагматизм научного знания и его повествовательные функции.

    Основной  формой "употребления" знания являются "нарративы" - повествовательные  структуры, характеризующие определенный тип дискурса в различные исторические периоды. Лиотар выделяет "легитимирующие" макронарративы, цель которых - обосновать господство существующего политического строя, законов, моральных норм, присущего им образа мышления и структуры социальных институтов. Наряду с макронаррациями существуют также и "языческие" микронарративы, которые обеспечивают целостность обыденной жизни в ее повседневном опыте на уровне отдельных первичных коллективов (напр., семьи), и не претендуют на позиции власти. Сам дискурс, по Лиотару, является метанаррацией и создает "социальную мифологию", которая поддерживает функционирование всех механизмов управления. Специфика же нашего времени как "после современного" ("постмодерна") заключается, согласно Лиотару, в утрате макронарративами своей легитимирующей силы после катастрофических событий 20 в. (например, Освенцим). Постоянная смена идеологий подтверждает, что вера в господство разума, правовую свободу и социальный прогресс подорвана. Кризис ценностей и идеалов Просвещения, синтезированных в спекулятивной философии Гегеля, означает отход от тотальности всеобщего и возврат к самоценности индивидуального опыта на микроуровне. "Проект современности", таким образом, ориентирован на автономию морального закона и с необходимостью обращается к метафизике Канта. Право на индивидуальный выбор в своей реализации приводит к практике сосуществования множества различных языков, гетерогенных "языковых игр", полное тождество которых невозможно ввиду различия их целей и стратегий. Задачей социальной политики становится не насильственная унификация множественности в единое "коллективное тело" социума и даже не поиск универсального языка для возможности диалога между ними, но сохранение именно этой разнородности, поддержка практики различных "языковых игр". С точки зрения практического использования языка в качестве инструмента власти, существуют различные методы обработки языкового материала: начиная с минимальных нарративных единиц - слов, из которых строятся предложения, и заканчивая специальными типами дискурса, подчиненными конкретной цели. Так появляются "режимы" предложений и "жанры" дискурса как методологические процедуры и "правила пользования" языком, посредством которых власть манипулирует им, присваивая себе его содержание различными способами словоупотребления. Несмотря на зависимость таких правил от контекста истории, "проигравшим" всегда неизбежно оказывается референт, потребитель, подчиненный. В сфере коммуникации власть реализуется как технология удержания выгодного для нее "баланса сил": производимый посредством риторики дискурс власти захватывает позицию "центра" в коммуникативной среде и стремится подчинить себе все остальные дискурсивные практики, не допуская их смешения в распределении полномочий и ускользания из-под контроля в сферу "языковых игр". Оппозиция по отношению к этой ситуации выражает радикализм Лиотара в его стремлении довести "разоблачение" практики центрирования власти до утопического предела ее полного исчерпания. В результате, наделяя только один дискурс всеми властными полномочиями и придавая ему статус господствующего, Лиотар тем самым продолжает традиционную линию метафизики.

СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ

1. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. Н.А. Шматко. – М.: Ин-т эксперим социологии. – СПб. : Алетейя, 1998. – 159 с.
2. Новейший философский словарь: [Ок. 1000 аналит. ст. / Сост. и гл. науч. ред. А.А. Грицанов. – 2-е изд., перераб. и дополн. – Мн. : ООО «Интерпрессервис»: УП «Книжный дом», 2001. – 1279 с. – (Мир энциклопедий)
3. Лиотар, Ж.-Ф. Хайдеггер и «евреи» / Ж.-Ф. Лиотар. – СПб. : Аксиома (Наследников), 2001. – 187 с.
4. Ильин, И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И.П. Ильин. – М. : Интрада, 1998. – 255 с.
5. Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений / Под ред. проф. Г. В. Драча. – 2-е изд., перераб. и доп. – Ростов н/Д : изд-во «Феникс», 2000. – 608 с.
6. Современная западная философия: Учеб. пособие для студентов гуманитар. специальностей вузов / Т.Г.Румянцева, А.А.Грицанов, В.Л.Абушенко и др.. – Мн.: Выш. шк., 2000. – 492, [1] с.