Тупики инструментальной модернизации

Модернизацию в СССР исследовал А. Вишневский, он пришел к выводу: «Какую бы составную часть осуществленных перемен мы не взяли, в каждом случае, после короткого периода успехов модернизацинные инструментальные цели вступали в непреодолимое противоречие с консервативными социальными средствами, дальнейшие прогрессивные изменения оказывались блокированными, модернизация оставалась незавершенной, заходила в тупик. В конечном счете, это привело к кризису системы и потребовало ее реформирования».

Инструментальная модернизация эффективна на начальном этапе индустриализации общества, когда требуется мобилизационные методы, такие как: государственный патернализм, обостренная самоидентификация людей в ситуации искусственного обострения дилеммы «свой - чужой» и т.п. Нередко авторитарные методы  оказываются успешнее демократических, но для этого должна быть качественная институциональная  среда : « … в странах с хорошим качеством институтов (низкой коррупцией, высоким уровнем правопорядка и инвестиционного климата) демократизация благотворно воздействует на институциональное строительство, а в странах со слабыми институтами демократизации ведет к их ослаблению и подрывает экономический рост» [Полтерович, Попов, 2007, с. 25]. Но для перехода к постиндустриальному обществу такой тип модернизации не подходит, т.к. вместо массового работника и человека конвейерного типа требуется творческий и интеллектуально мобильный работник.

«Модернизацией не может заниматься один лидер, пусть даже самый сильный, если ему не на кого опереться. Модернизацию не могут осуществить одиночки.»[Ходорковский, 2009]. Для модернизации нужен совершенно иной работник, нежели в советский период. Правительству всегда будет удобно руководить людьми с традиционалистического сознания, но для производства инноваций требуются люди широко мыслящие, способных быстро обучаться, нуждающихся в комфортных условиях проживания и отдыха. В советский период человек, будучи великолепно образован и умен, все равно был элементом огромной системы, он был «человеком для…».

Вишневский отмечал ограниченность «культурной революции» в СССР, ее заведомую направленность на решение чисто инструментальных задач: рост образования, приобщение к современным техническим и естественнонаучным знаниям, распространение бытовой, санитарной и физической культуры и т.п. Так же он подчеркивал, что советская власть истребляла всевозможные проявления творческой элиты, подавляла научное и художественное творчество. В результате этого произошел застой на «верхних этажах» культуры, вследствие чего развитие инструментальной сферы культуры оказалось заблокированным, как отмечал академик М. Гаспаров: «культура распространяется не вглубь, а вширь, образованность мельчает».

Подобная ситуация позволила А. Ахиезеру определить российскую цивилизацию как промежуточную, в которой существует либеральная культура наиболее активной и «продвинутой» части населения и традиционная культура широких масс. Уникальность советского типа государственности определяется милитаризацией, появившаяся в результате перенапряжения общества от модернизационных рывков мобилизационного типа, который в свою очередь поддерживается на социально-культурном массовом традиционализме, сознательно закрепляемых в массовом сознании  идеях патернализма, представлениях о том, что лишь государство способно решить все проблемы людей. Такой подход не совмести с модернизацией. По этому поводу говорил Е. Ясин « для России главным методом преодоления культурного барьера на пути к инновационной экономике является демократизация».

2 Социокультурные ограничения модернизации и  их последствия

Многие люди хотят и готовы осуществлять модернизацию различных областей своей жизни, но не могут этого сделать. Их намерения и возможности блокированы комплексом тормозов. Рассмотрим две сферы жизнедеятельности и превращенную иерархию ценностных позиций населения.

1. Застойные сферы жизнедеятельности

Исследования более 10 регионов(субъектов РФ) показали, что их население обладает значительным культурным потенциалом, который лишь в небольшой части становится культурным капиталом. Основными факторами такого положения стали застойные сферы функционирования региональных сообществ, в которых сосредоточиваются, устойчиво воспроизводятся негативные характеристики; они обеспечивают депрессивное состояние не только этих сфер, но и регионов в целом.

В 2001 году Президент России В.В.Путин утвердил «Основы политики Российской Федерации в области развития науки и технологии  на период до 2010г. И дальнейшую перспективу». Была разработана стратегия инновационного развития, но по данным минэкономразвития, запланированные мероприятия полностью выполнены не были, одновременно формируется тенденция отставания в достижении показателей. По результирующему показателю инновационности экономики Россия по-прежнему отстаёт от развитых стран в 2-2,5 раза. В 26 субъектах снизилась доля инновационных товаров и услуг в отгруженной продукции, из них в 21 регионе она и раньше была низкой, значит, регионы стали ещё более застойными, в их число входят Алтай, Бурятия, Чечня, Дагестан.

Первоначальным препятствием развития инновационных процессов в России служат институциональные барьеры между интересами субъектов этих процессов (авторов, инвесторов, производителей инноваций), отсутствие юридически закрепленной согласованности их интересов. Нужен федеральный закон об инновационной деятельности. Без этого застой будет продолжаться.

Устойчивое воспроизводство массовых правонарушений, неэффективность их наказаний и правопорядка в целом - другая застойная сфера общества. Социологические опросы показывают, что уже два десятилетия самой острой  для населения страны остается опасность преступности, незащищенность от неё. Уже в конце перестройки этот показатель превысил критический уровень (60%), а в лихие «90-е» проблема стала почти тотальной (около 80-90%). С 2000 г. Началось медленное снижение показателей. 

Третья застойная сфера: низкая управляемость, отсутствие институтов саморазвития региональных сообществ и российского общества в целом. Низкое качество административного управления во многих федеральных и региональных структурах обусловлено некомпетентностью и коррумпированностью многих чиновников, особенно среднего и высшего уровня. Это тормозит осуществление модернизационных программ и вообще выполнение многих решений Правительства РФ и других органов исполнительной власти.

К наиболее мощным факторам торможения процесса модернизации  можно отнести:

1. элита, ориентированная на стагнацию;

2. олигархическая структура прав собственности;

3. инерция тоталитарного прошлого.

Элита стагнации. Никакая модернизация невозможна, если элите не нужны перемены. Большая часть российской элиты боится перемен из-за угрозы потери собственности и доходов, накопленных за последние 20 лет. Сейчас много спорят о том, какой должна быть модернизация - демократической или авторитарной. Однако у обеих этих разновидностей есть общее условие: элита должна меняться, на смену элите стагнации должна приходить элита развития. В ходе революций обновление элит происходит стихийным путем, поэтому после них модернизация неизбежна.

При демократической модернизации обновление происходит на выборах, при авторитарной – эту задачу выполняет диктатор. Он вычищает из госаппарата не только политических противников, но и лиц, ориентированных на обогащение за счет своих должностей. При этом используется кадровый резерв из не элит. Если он оставляет старый коррумпированный госаппарат или приводит новый, но тоже коррумпированный, тогда это уже не авторитарная модернизация, а диктатура застоя, которых немало было в Африке и Латинской Америке. В Китае эту роль «обновителя» элиты играет механизм ротации, встроенный в систему институтов КПК.

Олигархическая структура собственности. Нашей элите модернизация не нужна, потому что ей есть, что терять. Главное, чем она дорожит – это доминирующее положение в системе экономического господства, при которой ее представители контролируют большую часть национальных ресурсов. Это – главный социальный результат своеобразно проведенной приватизации 90-х, лежащий в основе мощного фактора торможения, препятствующего модернизации.

Структура прав собственности в России напоминает перевернутую пирамиду: чем выше по социальной иерархии, тем больше собственности и гарантирующих ее прав, чем ниже, тем меньше того и другого.

Фактор торможения заключается в том, что при такой перевернутой пирамиде в стране нет ниши для развития полноценного среднего класса, который в большинстве трансформирующихся стран был главным социальным носителем проекта модернизации. Первый импульс должна давать элита, но если у этого импульса не будет мощного социального носителя, то модернизация окажется «элитарной» и быстро заглохнет.

Успешная модернизация – это, как правило, продукт сотрудничества обновляющейся элиты с динамично развивающимся средним классом. При этом элита, разумеется, создает условия для такого развития, обеспечивая широким слоям общества доступ к контролю за собственностью, приносящей доход. Подобный альянс и образует собой авангард «буржуазной» нации, которой в нашей истории не было никогда. А без нее невозможно создать стабильную основу для долгосрочного социального прогресса.

Инерция тоталитарного прошлого в российском обществе. За коммунистическую модернизацию страна заплатила высокую цену, продолжает платить и сегодня. В ходе индустриализации социальный капитал традиционного общества (крестьянская культура) был разрушен, а социальный капитал индустриального – гражданское общество – сознательно уничтожался на корню. Коммунистическая индустриализация получилась незавершенной. Она создала индустриальный технологический уклад, но не позволила создать соответствующий ему тип общества. В силу своего насильственного мобилизационного характера она создала крайне уродливый тоталитарный тип общества, которое в рамках сталинско-большевисткого подхода рассматривалось как отдельная разновидность индустрии, своего рода социальное приложение к тяжелой промышленности.

В результате сформировалось не общество как система социальных институтов, а система государственных институтов управления обществом. Это общество, в котором на протяжении трех поколений подавлялся инстинкт самоорганизации и культивировался запрос на организованное воздействие государства. В таком виде оно практически существует и сейчас, являясь одним из самых мощных факторов торможения модернизации

2. Двойственная иерархия ценностных позиций населения как предпосылка гражданского конфликта.

Ценностное пространство российского общества структурировано базовыми ценностями населения. Удалось выявить четыре слоя, или кластера ценностных позиций. Эти четыре кластера формируются в две альтернативные пары, каждая из которых имеет свою отличительную характеристику. Характеристику одной пары составляет гуманизм (ценности жизни человека, семейных и дружеских отношений),а другой- властность(ценность власти как значимой черты поведения человека). В 2010г. ценности гуманизма поддерживали 86-89% населения, а властность-23%. Факторный анализ показал, что каждая из этих характеристик тесно связана ещё с двумя-тремя ценностями, которые близки между собой по смыслу и вместе с ключевой характеристикой образуют ценностную позицию. Таким образом, четыре кластера представляют собой две альтернативные пары позиций.

Первую пару образует повседневный гуманизм и инициативный гуманизм. Основу первого составляют ценности жизни человека и хорошее отношение в семье и с друзьями; ценность семьи постоянно занимает одно из первых мест в региональных и общероссийских опросах, в 2010году ценность жизни поднялась с четвертого места на первое.

Инициативный гуманизм отличается от повседневного ориентацией на то, что человеческая жизнь обретает более высокий смысл при условии, что главное в ней - инициатива, предприимчивость, поиск нового в работе и жизни, даже если индивид оказывается в меньшинстве. Инициативный гуманизм не противовес повседневному гуманизму, а дополняющий его акцент на активную деятельность человека. Такая позиция сочетается с уважением к сложившимся обычаям, традициям, жертвенной готовностью помогать бедным и слабым. Инициативный гуманизм мало заметен в реальной жизни из-за причин, которые коренятся в застойных сферах жизнедеятельности.

Вторая пара ценностных позиций вырастает на почве двух видов власти: нравственной и вседозволенной. Нравственная власть означает сочетание власти с высоким нравственным критерием: «в любых условиях красота делает человека лучше и чище». В 2010году доля респондентов, придерживающихся такой позиции, увеличилась до 16% от всех ответивших и до 68% среди тех, кто разделяет власть как ценность. 

Вседозволенная авторитарность - это такая властность, которая приемлет возможность самому, по своей воле присягнуть на жизнь другого человек. Такую позицию разделяют 38% «авторитаристов», а среди всего населения-9%. Вместе с этим, в сознании многих из них вседозволенность сочетается со свободой, то есть свобода понимается как своеволие.               

Рассмотренные ценностные позиции конфликтны, а различные позиции поддерживают численно разные массы населения. Из этого следуют неоднозначные выводы относительно места этих позиций в осуществлении основных функций базовых ценностей в обществе.

Рассмотрим внешние и внутренние ограничения ресурсной модернизации. Этот тип модернизации ущербен не только потому, что она все более будет превращаться из "догоняющей" в "отстающую", а также не потому, что Запад с каждым годом ослабляет свою зависимость от наших углеводородных ресурсов, но прежде всего потому, что потребность в том или ином природном ресурсе, а также направление его движения и места его конечного использования быстро меняются. За прошедшие несколько лет центр "притяжения" российских углеводородов переместился из Западной Европы в Китай и Юго-Восточную Азию. Россия, как в советские времена, вкладывает ресурсы за пределами страны, хронически недодавая требуемого ей самой. Но все же, главное ограничение - внутреннее, созданное идеологией успеха любой ценой. Это не изобретение финансовой олигархии. Отечественные адепты самых разных версий технобюрократической модернизации решительно не хотят видеть ее обратную сторону, то есть ее последствия, а именно - обратное воздействие на человека и общество той самой техногенной среды, которая была создана столь тяжкими усилиями советского народа. Россия рассматривается ее элитой как источник ресурсов, нежели как пространство для жизни населения.