Торжество закона и справедливости в древней мифологии

                 По большей части  я займусь не общей концепцией справедливости, а скорее, двумя  упорядоченными принципами. Преимущество этой процедуры состоит в том, что сначала распознаются приоритеты и делаются попытки найти принципы, которые могли бы им соответствовать. При этом уделяется тщательное внимание условиям, при которых абсолютный вес свободы в отношении социальных и экономических преимуществ, определенных лексическим порядком двух принципов, был бы разумным. С первого взгляда это ранжирование кажется крайностью и слишком специальным случаем, чтобы представлять серьезный интерес. Но оно имеет гораздо больше оснований, чем это представляется вначале. Во всяком случае, я попытаюсь показать это (§ 82). Далее, различение фундаментальных прав и свобод, экономических и социальных преимуществ означает различие между первичными социальными благами. Последнее различие предполагает важные разделения (division) внутри социальной системы. Конечно, все эти различия и предлагаемое упорядочение будут, в лучшем случае, только приближениями. Существуют, наверняка, такие обстоятельства, в которых они не срабатывают. Но важно отчетливо наметить основные направления разумной концепции справедливости, и во многих ситуациях, как бы то ни было, два упорядоченных принципа могут достаточно хорошо служить. 

                 Тот факт, что два  принципа применяются к институтам, имеет определенные следствия. Прежде всего, все права и основные свободы, к которым относятся эти принципы, определены публичными правилами базисной структуры. Свободны люди или нет — это определяется правами и обязанностями, установленными главными институтами общества. Свобода — это некоторая структура (pattern) социальных форм. Первый принцип просто требует, чтобы определенные виды правил, определяющие основные свободы, применялись равным образом ко всем, и чтобы они позволяли наибольшим свободам совмещаться с подобными свободами для всех. Единственная причина для ограничения основных свобод и для уменьшения их сферы состоит в том, что в противном случае они будут противоречить друг другу. 

                 Далее, когда в  принципах говорится о людях  или о том, чтобы каждый имел выгоду от неравенства, речь идет о репрезентативных личностях, имеющих различное социальное положение, должность, которые устанавливаются базисной структурой. Таким образом, в применении второго принципа я предполагаю возможность приписывания репрезентативным индивидам, занимающим некоторые положения, ожиданий благосостояния. Эти ожидания указывают на перспективы их жизни с точки зрения их социального положения. В общем, ожидания репрезентативной личности зависят от распределения прав и обязанностей по всей базисной структуре. Ожидания связаны: увеличением перспектив репрезентативной личности в одном положении мы наверняка увеличиваем или уменьшаем перспективы репрезентативных людей в других положениях. Так как это применимо к институциональным формам, второй принцип (или, скорее, первая часть его) указывает на ожидания репрезентативных индивидов. Как я утверждаю ниже (§ 14), ни один принцип не применяется к выделению (allocation) конкретных благ конкретным индивидам, которые могут быть идентифицированы по именам. Ситуация, где некто думает над тем, как распределить некоторые товары среди известных ему нуждающихся людей, не находится в сфере действия принципов. Принципы призваны регулировать базисные институциональные устройства. Мы не должны предполагать с точки зрения справедливости большого сходства между административным выделением (allotment) благ конкретным личностям и подходящим устройством общества. Наша обыденная интуиция относительно первого может быть плохим гидом для второго. 

                 Второй принцип  настаивает на том, что каждый человек имеет выгоду от допустимых неравенств в базисной структуре. Это означает, что для каждого репрезентативного человека, определенного этой структурой, при рассмотрении им происходящего должно быть разумно предпочесть свои перспективы вкупе с неравенствами, нежели перспективы без них. Не позволено оправдывать различия в доходах или власти на том основании, что ущемления репрезентативного человека в одном положении перевешиваются большими преимуществами репрезентативного человека в другом положении. Еще менее оправдана компенсация подобного рода при нарушении свобод. Ясно, однако, что есть бесконечно много путей, где все могут выиграть, когда в качестве образца взято исходное соглашение равенства. Как в этом случае выбирать между этими возможностями? Принципы должны быть специфицированы так, чтобы дать определенный ответ на этот вопрос. Я перехожу сейчас к этой проблеме.

                  
Место  закона и справедливости в древних мифах 

Мифология Древней Греции

       Фемида - богиня правосудия, завязанные глаза которой обозначают не смотрение физическими глазами на образ, а Видение самой сути явления.

       Уравновешенные  и приподнятые  весы в левой  руке, в левой-древней половине человека, указывают, что с точки зрения Виденья, Все Равнозначно и нет  ничего, что было бы более важным и предпочтительным,  и это Знание заставляет опустить меч в правой руке, который означает рассекающую способность разума, принадлежащего миру людей (социальному миру) , того разума который  выносит  суждения и выстраивает понимание, к преодолению и подчинению которого  мы должны стремится, если хотим стать Совершенными.

         Когда Личная сила человека  возрастает и превышает пределы  в которых она уравновешивалась  чувствительностью-осторожностью,  то Безжалостный Вселенский закон  Справедливости,  уравновешивает ее своим проявлением.

       Когда саможаление и потакание себе , жалость к слабым и чувство  несправедливости мира, препятствуют накоплению Личной силы Воина, то правильная практика Безжалостности-Справедливости помогает двигаться далее.

       Но  когда Осторожность  предпочтется Силе, тогда появится Умеренность. Которая имеет также имена Милосердие, Мягкость, Снисходительность, и Прощение. На линии обоих платформ, она противится Справедливости, суровая точность которой игнорирует изменения, вызванные бесконечностью любови существ к существам, и Бога к ним  всем.

       Дике (Дика) — по Гесиоду богиня правды, олицетворение справедливости, дочь Зевса и Фемиды, одна из Ор. Дике наблюдает за жизнью людей и сообщает Зевсу о несправедливости. В ряде мифов Дике — советница Зевса. В греческих трагедиях она предстает грозной мстительницей, которая мечом пронзает сердца несправедливых людей. Одно из прозвищ Дике — Астрея — связано, по-видимому, с представлением о том, что истинная справедливость находится на небесах. В античном искусстве Дике изображалась сурового вида женщиной с палицей в руке.