Смерть начала прятаться и
дичать. Происходил процесс её
постепенного отчуждения в гедонистической
и прагматической культуре: здесь
и отказ от смертной казни, и запрещение
эвтаназии, и попытки отложить смерть
путем консервации людей в жидком азоте
с тем, чтобы исцелить их в последующих
веках, и масса литературы, доказывающей
реальность посмертной жизни. Но за всеми
этими декларациями уважения к жизни кроется,
согласно польскому писателю и социальному
мыслителю Лему, страх, причина которого
– ощущение беззащитности, беспомощности,
а значит, ужасающей тщетности жизни перед
лицом смерти.
Чем дальше развивается современное
общество, тем меньше в нем места остается
смерти. В настоящее время близка к осуществлению
о бесконечном воспроизведении точных
копий-близнецов, призванном заменить
половое размножение, которое несет в
себе и идею смерти. Современные машины,
клоны, протезы тяготеют именно к этому
типу воспроизводства «от подобного к
подобному» и распространяют его на существа,
обладающие признаками пола. Смерть заменяется
разложением на простые составляющие,
на элементы, которые комбинируются потом
в новом порядке, порождая иллюзию создания
нового, иллюзию творчества. Смерти нет,
если можно клонировать человека, клонировать
его способности.
Смерть является необходимым
условием жизни. Она присутствует
внутри каждого мгновения жизни.
На всем лежит печать смерти:
на близких людях, которым предстоит
умереть и уйти в недосягаемую бесконечность
(следовательно, подлинная жалость и любовь
к ним, а не имитация этих чувств пронизывают
мое существование); на каждом счастливом
мгновении, которое становится прошлым
и сменяется печалью, и его невозможно
удержать; на будущем, которое станет настоящим
и неизбежно уйдет в прошлое. Только смерть,
продуманная и понятная, останавливает
в нас работу механизмов надежды, лени,
привычного безразличия. Смерть освобождает
нас от плена суетной, бестолковой жизни,
смерть, если она понята до конца, расколдовывает
мир. Переживание смерти, забота о смерти,
обеспокоенность смертью, сознание (как
субъект), которое смотрит смерти в лицо,
представляет собой то, что в философии
называется условием свободы [11, c. 151-155].