Русская культура 20-21 века

выживания.

    Более обоснованной представляется  другая  точка  зрения,  суть  которой

состоит в том,  что,  обеспечивая  свободу  культуре,  право  на  культурную

самобытность, государство берет  на  себя  разработку  стратегических  задач

культурного строительства и обязанности  по  охране  культурно-исторического

национального  наследия,   необходимую   финансовую   поддержку   культурных

ценностей.

    Государство должно осознавать, что культура не  может  быть  отдана  на

откуп бизнесу, ее поддержка, в том  числе образования, науки, имеет  огромное

значение для поддержания нравственного, психического здоровья нации.  Кризис

духовности вызывает сильный психический  дискомфорт у многих людей,  так  как

серьезно поврежден механизм идентификации  со  сверхличными  ценностями.  Без

этого механизма не существует ни одна культура, а в современной  России  все

сверхличные ценности стали сомнительными.

    Несмотря на все противоречивые  характеристики  отечественной   культуры,

общество  не  может  допускать  отрыва  от  своего  культурного   достояния.

Распадающаяся культура мало приспособлена  к преобразованиям, ибо  импульс  к

созидательным  переменам  исходит  от  ценностей,   являющихся   культурными

категориями. Только интегрированная  и крепкая  национальная  культура  может

сравнительно легко приспособить к своим ценностям новые цели, освоить  новые

образцы поведения.

    В связи с этим  в  современной  России  представляются  возможными  три

модели   развития   многонациональной   культуры:   победа   культурного   и

политического консерватизма,  попытка  стабилизировать  ситуацию  на  основе

идей о самобытности России и ее  особом  пути  в истории.  В этом  случае:

происходит   возврат    к    огосударствлению    культуры,    осуществляется

автоматическая   поддержка   культурного   наследия,    традиционных    форм

творчества, ограничивается иностранное  влияние  на  культуру,  отечественная

художественная классика остается предметом культа,  а  эстетические  новации

вызывают подозрение.

    По своей природе эта  модель недолговечна и  неминуемо   ведет  к  новому

кризису, но в условиях России она  может  просуществовать  достаточно  долго:

интеграция России под воздействием  извне  в  мировую  систему  хозяйства  и

культуры и превращение ее в "провинцию" по отношению к  глобальным  центрам.

При утверждении данной модели:   происходит  "макдонализация"  отечественной

культуры, стабилизируется культурная жизнь общества на  основе  коммерческой

саморегуляции.

    Ключевой  проблемой   становится  сохранение   самобытной   национальной

культуры, ее международного влияния  и  интеграция  культурного  наследия  в

жизнь общества; интеграция России  в  систему  общечеловеческой  культуры  в

качестве  равноправного участника мировых художественных  процессов.  Для

реализации этой модели необходимо в  полной  мере  задействовать  культурный

потенциал, коренным  образом  переориентировать  государственную  культурную

политику,  обеспечить  внутри  страны  ускоренное   развитие   отечественной

культурной индустрии, всемерно поощрять включение творческих  работников  во

всемирные сети  художественного  производства  и  коммуникации.  Именно  эта

модель заслуживает решительной  поддержки,  ибо  ориентирована  на  культуру,

которая должна активно влиять и  на политику, и на экономику, и  на  духовную

жизнь.

    Словом  современный   период  развития  отечественной   культуры   можно

обозначить  как  переходный.  В  России   произошла   настоящая   культурная

революция. В современной отечественной  культуре  проявляются  многочисленные

и весьма противоречивые тенденции. Но их можно, условно  говоря,  объединить

в две группы. Первая:  тенденции  разрушительные,  кризисные,  содействующие

полному подчинению культуры России стандартам западной цивилизации.

 

Вторая:    тенденции    прогрессивные,    питаемые    идеями    патриотизма,

коллективизма,  социальной   справедливости,   традиционно   понимаемыми   и

исповедуемыми народами России.

    Борьба  между  этими   по  своей  сути  антагонистическими  тенденциями,

видимо, и  будет  определять  основное  направление  развития  отечественной

культуры третьего тысячелетия.

 

 

 

                                 Заключение

 

 

    Мировая  культура  XX  века   представляет   собой   сложный   процесс,

разделенный на несколько этапов событиями глобального значения  -  мировые

войны. Сложность и противоречивость этого  процесса  усугубляется  тем,  что

значительный  период  времени  мир   был   расколот   на   два   лагеря   по

идеологическому признаку, что внесло новые  проблемы  и  идеи  в  культурную

практику.

    На рубеже тысячелетий   человечеству  брошен  вызов   в  виде  глобальных

проблем, перед лицом которых  ему  предстоит  выступать  в  качестве  единого

субъекта, принимающего осознанные и  согласованные решения. В этом  созидании

общечеловеческого  единства  решающая  роль  принадлежит  взаимообогащающему

диалогу различных культур, мировому культурному процессу.

    Перед  современной   отечественной  культурой   стоит  сложная  задача  -

выработать свой стратегический курс на будущее  в  быстро  меняющемся  мире.

Решение этой глобальной задачи  чрезвычайно  сложно,  так  как  упирается  в

необходимость осознания глубинных  противоречий, присущих нашей  культуре  на

всем протяжении ее исторического  развития.

    Наша культура вполне  может дать ответ на вызовы  современного  мира.  Но

для этого надо перейти к таким  формам ее самосознания, которые перестали  бы

воспроизводить  одни  и  те  же  механизмы  непримиримой   борьбы,   жесткой

конфронтационности, отсутствия "середины".  Непременно  необходимо  уйти  от

мышления,  ориентирующегося  на   максимализм,   радикальный   переворот   и

переустройство всего и вся  в кратчайшие сроки.

    У  России  особая  цивилизующая  и  организующая  функция   в   мировом

социокультурном пространстве.  Но как бы ни  сложилась ее  судьба,  русская

культура остается  главным  богатством  страны  и  залогом  единства  нации.

Русская культура  издавна  играла  важную  роль  в  этом  процессе.  Русская

культура  доказала  свою   жизнеспособность,   подтвердила,   что   развитие

демократии, нравственное очищение невозможны без сохранения  и  приумножения

накопленного культурного потенциала. Россия - страна  великой  литературы  и

искусства,  смелой  науки  и  признанной  системы   образования,   идеальных

устремлений к общечеловеческим ценностям, не может не быть  одним  из  самых

активных созидателей культуры мира.

 

 

                                 Литература

 

 

1. Белова Т. Культура и власть. - М, 1991.

2. Восленский М.С. Номенклатура:  Господствующий  класс Советского  Союза.-

   М.,1991.

3. Зезина М.Р., Кошман Л.В., Шульгин В.С. История русской культуры.  -  М.,

   1990.

4. Ильина Т.В. История искусств. Отечественное искусство. - М., 1994.

5. Киселев Г.С. Трагедия  общества  и  человека.  Попытка  осмысления  опыта

   советской истории. - М., 1992.

6. Кондаков И.В. Введение в  историю русской культуры. - М., 1997.

7. Культура: теории и проблемы. - М., 1995.

8. Культурология. Под ред. Г.В.Драча. - Ростов-на-Дону, 2000.

9. Пути Евразии: Русская интеллигенция  и судьбы России. - М., 1992.

10. Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. - М., 1994.

11. Сидоров Е.Ю. Культура мира  и культура России// Полис,1998. №5.

12. Скворцова Е.М. Теория и  история культуры. - М., 1999.

13. Антология мировой философии.  В 3-х тт.Т.2. - М.: Мысль, 1969.

14. Культурология: Учеб. пособие для студ. И учащихся колледжей и  лицеев  /

   Авт. Коллектив Южакова  Л. В. и др. – Рязань: Русское  слово,1999.

15.   Современный   Энциклопедический   словарь.    М.:Большая    Российская

   Энциклопедия", 1997 г.

 

 

 

-----------------------

[1]  Межуев В.М. Культура как проблема философии// Культура, человек и

картина мира. М., 1987. С. 328.

 

 

 

Культура Новейшего  времени (XX–XXI веков)

 

Последствия индустриальной цивилизации (технизация всех сфер жизни; стандартизация производства, жизни, искусства; сциентизм; экономические кризисы, безработица, маргинализация; нарушение равновесия материальной и духовной культуры) и глобальные потрясения XX века (мировые войны и революции; противостояние двух социально-экономических систем; ядерная угроза; экологический кризис; новые массовые болезни) как условия формирования новейшей культуры. Формы отчуждения человека в современной культуре. Кризис традиционных духовных ценностей и его отражение в философии, искусстве, морали. Декаданс как мироощущение начала XX века: трагизм, пессимизм, нигилизм и скептицизм.

Возникновение массовой культуры: основания и характеристики. Китч. Массовая культура и личность. Элита  и элитарная культура. Модернизм  как элитарное явление. Антитрадиционализм как основная характеристика культуры модернизма. Нереалистичность, субъективизация творчества и формальная новизна модернистской культуры.

Основные стилевые направления  модернизма. Стиль модерн и его  идея преобразования мира посредством  красоты, которая мыслится как декорация, созданная Художником-Демиургом. Символизм, где искусство рассматривается  как символ непознаваемых сущностей, мира видений и грез, психических  состояний. Дадаизм как программно нигилистическое направление, порожденное  смятением перед кошмарным абсурдом мировой войны. Футуризм и его  презрительное отношение к прошлому и традиционной культуре, стремление к будущему – эпохе техники, высоких  скоростей и темпов жизни. Кубизм и его идея разложения изобразительной  формы, которую зритель «собирает» в своем воображении. Провозглашение новой задачи искусства – создание самостоятельных живописных реальностей, независимых от реальности объективной. Абстракционизм (беспредметное искусство) в его стремлении выразить внутренние закономерности и интуитивно постигаемые сущности, скрывающиеся за преходящими явлениями видимого мира. Фовизм и его опора на «дикую» выразительность красок, с помощью которых художник стремится подчеркнуть главные особенности объекта или открыто передать свои чувства. Экспрессионизм и его использование абсолютных выразительных средств преобразования натуры (экстатичность цвета, деформация натуры и т.п.) для передачи сущности образа и «обнаженного» мироощущения субъекта. Сюрреализм и его опора на учение З. Фрейда о значении подсознания в творческом процессе. Вторая волна модернизма (1940–1950 гг.) с его идеей деструктивного хаоса, в котором зритель должен найти некий архетипический образ. Начало перехода от модернизма к постмодернизму в искусстве неореализма, поп-арта, оп-арта, минимализма. Постепенное стирание грани между искусством и реальностью. 1960–1970 гг. и конец модернизма как формальной специализации.

Культура постмодернизма как явление информационного  общества. Постмодернизм – стиль  мышления, отражающий глобальные проблемы современности. Характеристики культуры постмодерна: плюралистичность, эклектичность, массовость, индустриализированность, коммерциализированность, виртуализация, стирание грани между искусством и реальностью, игра, ироничность, негуманистичность.

Новое тысячелетие – время  открытий, разочарований, надежд.

Основные понятия: абстракционизм, авангардизм, акционизм, аморализм, антитрадиционализм, апроприация, артменеджмент, боди-арт, виртуальный, глобальные проблемы человечества, дадаизм, декаданс, деконструктивизм, дизайн, игра, индустриальная цивилизация, информационное общество, инсталляция, ирония, иррационализм, киноискусство, китч, конструктивизм, контркультура, кубизм, маргинализация, массмедиа, массовая культура, массовое сознание, минимализм, мода, модернизм, монополистический капитализм, неореализм, нигилизм, объекты-муляжи, оп-арт, отчуждение, перформанс, плюрализм, постмодернизм, поп-арт, ризома, символизм, симулякр, симуляция, «смерть субъекта», стиль модерн, стандартизация жизни, стереотипы, супрематизм, сциентизм, сюрреализм, техницизм, урбанизация, фовизм, футуризм, шоу, эклектизм, экологический кризис, экспрессионизм, элита, элитарная культура, эскапизм, этатизм.

<'Ц Введение  
Социальная проблема и ее актуальность  
Современное российское общество на протяжении последних 20 лет находится в  
состоянии перехода, системной и структурной трансформации, изменения  
пространства социальной нормативности. Эти перемены отражаются на всех  
слоях общества. В самой сложной ситуации оказываются наиболее незащищенные  
группы населения, лишенные стабильного статуса и соответствующих ресурсов,  
законодательной, нормативной и корпоративной поддержки. К малозащищенным  
группам следует отнести и часть российской молодежи.  
Адекватное понимание молодежной проблемы исключительно важно для  
прогнозов будущего всего российского общества1.  
Исходные теоретико-методологические предпосылки. Характер включения  
различных групп молодежи в общество отличается значимыми особенностями,  
которые не могут быть адекватно рассмотрены вне анализа различий  
\т повседневных социальных условий взросления. Новые типы расслоения и дифференциации российского общества актуализируют социальный заказ на систематизацию и переосмысление теоретических и методологических подходов и исследовательских данных относительно различных интерпретаций положения молодежи в современном мире, прежде всего - в российском обществе. Социологический анализ отечественных и западных теоретико-методологических подходов к молодежному вопросу помогает преодолеть, на наш взгляд, упрощенное его понимание и сформировать достаточно целостное представление о многообразии молодежных самоидентификаций и культурных практик в современной России. Этот анализ базируется на следующих предпосылках:  
1). Необоснованность паники относительно «падения нравственности»,  
1 Автор выражает искреннюю признательность научному консультанту, профессору Владимиру Александровичу Ядову за помощь в подготовке диссертационного исследования, а также профессору Хилари Пилкингтон, с которой связывают десять лет совместной исследовательской работы.  
распущенности всей молодежи.  
У каждого взрослого поколения на протяжении второй половины XX века молодежь вызывала противоречивые чувства: позитивные ассоциации со всем новым в любой культуре, с надеждой на лучшее будущее и негативные, возбуждаемые опасениями и «страшными диагнозами современности». Такое отношение поддерживается циркулирующими в обществе мнениями о молодежи, которые можно характеризовать как панику относительно падения нравственности и т. п. (будем называть это моральными паниками). Непонимание специфики современной молодежи ведет к пессимистическим выводам о патогенности нового поколения, культурные практики которого угрожают стабильному и поступательному развитию «зрелого» общества. «Вина» молодежи заключается в ее возрасте и соответствующей «неуправляемой агрессивной энергии», которые усиливаются приписываемым ей маргинальным статусом в трансформирующемся обществе. Отметим, что такой подход к молодежному вопросу, характерный для здравого смысла, воспроизводится, в основных чертах, и во многих научных публикациях.  
2). Размывание границ между структурными «ячейками» в пространстве и времени.  
Российская молодежь, как и все россияне, переживает период затянувшегося общественного перехода к рыночной экономике, большей свободе самовыражения и личной инициативе, конкурентности и т.д. Поиск базовых показателей социальных характеристик «молодежного статуса» - предмет более чем тридцатилетних дискуссий в социологии молодежи - в настоящее время предельно актуализируется. Современные российские социальные институты, в которые молодежь интегрируется по мере взросления, подвергаются постоянному реформированию. Легитимные практики дополняются и вытесняются теневыми, социально одобряемые и официально поддерживаемые переходы от одной  
6  
позиции к другой становятся ненадежными. Это проявляется, в частности, в том, что современные молодые люди не видят работу и учебу, связанными единой нитью, они конструируют свое представление о независимости от жестких социальных предписаний. Это могут быть самые разные сочетания: от ухода из родительского дома и возврата в него, стационарного обучения и дополнительной занятости на рынке труда, частичной занятости и частичной учебы вплоть до стационарного обучения и постоянной работы. Институты высшего и среднеспециального (в меньшей степени) образования становятся основными «место - временными» позициями молодежи, теряя при этом исключительную направленность на профессионализацию и последующую работу по специальности, делаясь своего рода социальной нишей, в которой могут совмещаться ранее разделенные во времени и пространстве виды занятости. Следует учесть, что жизненные стратегии молодежи подвержены влиянию глобальных тенденций, молодежные идентичности начинают формироваться в новых типах социальных пространств, не столь однозначно зависимых от привычных структур: социального статуса, социального положения, разделения предписываемых обществом социальных ролей женщин и мужчин, этничности, территориальной привязанности и др.  
3). Переосмысление проблемы «отцов и детей».  
Процесс взросления молодежи усложняется и фрагментируется. «Взрослость» уже не может рассматриваться в качестве конечного пункта успешной социализации, приобретения стабильного статуса и завершения «молодости». По мнению ряда ученых, природа взрослости в современном мире не менее проблематична. Молодость при расширении доступа к информационным источникам становится важным ресурсом и явным преимуществом. Следовательно, переосмысление устоявшихся подходов к анализу «молодежного вопроса» полезно не только для социологии молодежи, но и для понимания новых взаимоотношений между поколениями отцов и детей.  
7  
4). Эксплуатация молодежных стилей как общая тенденция современного общества.  
Значимость молодежного вопроса связана также с проблемой соотношения традиционного и современного общества. (Fornas, 1995). В дискуссиях о модернизме в конце XIX века одно из центральных мест занимала проблема поколений. Исторически «изобретение» подростковости, как отличительной ступени жизненного цикла, было частью концепции, связанной с прогрессом и современностью. В рамках этого подхода на молодежь возлагается особенная миссия - быть «знаком времени». Молодежный вопрос в течение всего столетия служил барометром «здоровья нации», «будущего расы», «благополучия семьи или государства» и в целом - «цивилизации». В конце XX века отношения между молодежью и «постмодерным» обществом изменились, что нашло отражение в критическом осмыслении идей классического марксизма и неомарксистской социологии, включая ассоциации молодости с возрастом. Не только в западных обществах, но и в России общий страх старения, усиленный индустрией рекламы, стимулирует поиски «внутренней» молодости, стремление идти «в ногу со временем» у всех возрастных групп. Начинаются интервенции взрослых в молодежную культуру, разрушающие ее, как уникальный феномен, способствующие тиражированию и вторичному использованию произведенных ею форм. В результате «экзотические» формы молодежной маргинальности превращаются в жизненные стили старших поколений. Расширяющийся рынок «молодежности» преодолевает культурные различия, этническое многообразие и становится источником коммерческой прибыли2.  
5). Обретение молодежью преимуществ в овладении современными информационными технологиями и стилями жизни.  
Распространение молодости в детство и взрослость, поддерживаемое культурной индустрией, имеет позитивное значение для молодежи, занимающей  
'Ph.Cohen, 1999a.  
/у  
8  
привилегированные позиции. Для ряда молодежных групп - сельской, безработной молодежи, выходцев из малоимущих семей - преимущества нового времени не очевидны. Стилистические ресурсы, с помощью которых можно выйти за рамки предписанного статуса, доступны далеко не всем. Для большинства российской молодежи преодоление классовых и структурных неравенств сопровождается столкновением с барьерами, порожденными новыми типами неравенств, в том числе связанными с овладением современными информационными технологиями и стилями жизни.  
6). Продуцирование молодежью многообразия потребительских стилей и практик.  
В мире глобально-локальных культурных потоков изменяются не только возрастные границы молодежных групп, но и их символические координаты. Молодость становится характеристикой особенных потребительских стилей, формирующихся вокруг культа молодости, сохранения внешней привлекательности, продленного образования, экспериментирования с разными типами занятости, переносов досуговых практик в рабочее время, развития нетрадиционного сексуального партнерства и т.д.  
Степень разработанности проблемы  
В отечественной и западной социологии молодежи накоплен богатый теоретический потенциал. Однако новые феномены российских молодежных практик еще не стали предметом серьезных теоретических и методологических дискуссий. В большинстве работ, относящихся к господствующим в научном сообществе парадигмам, преобладает интенция паники по поводу проявлений «неуправляемой» молодежной активности. С одной стороны, проявляется особый интерес и озабоченность растущими экстремистскими проявлениями молодежной активности, с другой - беспокойство относительно отсутствия самодеятельных гражданских инициатив и низкого уровня социальной идентификации. Одна из центральных причин подобной ситуации заключается в недостаточном развитии  
9  
более широкого и критического взгляда собственно на современную молодежь и, прежде всего, недостаточном внимании к разнообразию молодежных практик.  
В западной социологии пионерами изучения субкультурных, делинквентных проявлений молодежной активности принято считать представителей Чикагской школы, которые еще в 20-х годах прошлого столетия применили методы городской этнографии к исследованию особых типов городских молодежных сообществ (В.Ф. Уайт, А. Коен, Г. Беккер и др.). Важная роль в становлении субдисциплины социологии молодежи принадлежит Т. Парсонсу: он ввел термин «молодежная культура». Разработанные Т. Парсонсом идеи функциональной значимости пространства молодежных культур для подготовки к усвоению ролей взрослого общества остаются базовыми в интерпретации перехода от детства к зрелости. Однако столь широкая концептуальная основа социологии молодежи имела и негативные последствия. На протяжении долгого времени основной мишенью критики были социобиологические и исторические истолкования молодежного вопроса. В рамках этих теорий молодежь унифицировалась по признаку неуправляемой природной энергии (теории пубертата Г. Ст. Холла и подросткового кризиса идентичности Э. Эриксона), принадлежности к единому поколению (К. Маннгейма), потребительским девиациям (М. Абрамса) и др. Заметный вклад в формирование адекватной текущим социальным процессам социологии молодежи внесли работы сотрудников Центра Современных Культурных исследований Бирмингемского университета в 70-80-ые годы, посвященные разработке субкультурных концепций. Эти концепции опирались на марксистскую классовую теорию (Л. Альтюссер, А. Грамши), идеи ритуального сопротивления (С. Холл и Т. Джефферсон), концепции критической криминологии и теории ярлыков (С. Коен), идеи субкультурной стилизации, как способа групповых идентификаций (М. Брейк), а также семиологии (Д. Хебдидж). Позднее ими же была развита основная критическая линия, направленная против игнорирования тендера в субкультурных конструктах (А. МакРобби, К. Гриффин),  
10  
ф этно и евроцентризма. Сильное влияние на переосмысление концептуальных оснований молодежного вопроса оказали работы У. Бека и Э. Гидденса, а также целой плеяды таких теоретиков, как А. Беннет, С. Редхэд, М. Физерстоун, и ученых, разрабатывающих идеи глобально-локальных интерпретаций современных молодежных практик (X. Пилкингтон, Дж. Томлинсон, С. Торнтон).  
Начало отечественным исследованиям в области собственно социологии молодежи было положено в 60-х годах (И.М. Ильинский, А.И. Ковалева, И.С. Кон, В.Т. Лисовский, В.А. Луков, В.А. Родионов, Б.А. Ручкин, В.И. Чупров и др.) Особое значение имеют работы конца 80-х середины 90-х годов, связанные с возрастанием общественной активности и формированием новых типов молодежных солидарностей, прежде всего, неформальных молодежных объединений. В это время выходит целая серия работ сотрудников ИСИ РАН и Института молодежи. (А.Б. Гофман, А. Кабатек, Ю. Качанов, B.C. Магун, С. Митрохин, В. Писарева, В. Семенова, М. Топалов, В.А. Ядов и др.).  
Современный период характеризуется определенным угасанием интереса к этой тематике, в центре внимания исследователей оказываются, с одной стороны, отдельные, прежде всего, субкультурные (эпатажные) проявления молодежных групповых идентичностей (Т. Исламшина, С. Левикова, А. Салагаев), с другой -общетеоретические размышления о месте российской молодежи в трансформирующемся обществе и путях ее интеграции в социальные институты (А. Запесоцкий, Ю. Зубок, В. Чупров и др.).  
Научная проблема. Фрагментарный характер исследований в отечественной социологии молодежи, разрыв между структурно-функционалистским и социокультурным подходами к молодежной проблематике, отсутствие междисциплинарного диалога ведут к тому, что теории вступают в противоречие с реалиями нынешних изменений в жизни молодежи.  
Позиция диссертанта состоит в том, что в настоящее время в отечественной  
.#  
11  
социологии не сформированы адекватные теоретико-методологические подходы для анализа измененного характера молодежных практик и идентичностей.  
Цель исследования: разработка с использованием собственных эмпирических данных теоретико-методологических основ социологического подхода к молодежной проблематике, адекватного новым молодежным субъективностям и практикам молодежи в современной России. Для её достижения необходимо решить следующие задачи:  
1). Проанализировать различия интерпретаций используемых понятий, прежде всего - «молодежь», «молодежная культура и субкультура», «юсизм», «культурная нормализация», «жизненно-стилевые стратегии» и др.  
2). Рассмотреть основные подходы к молодежной проблематике в отечественной и западной социологической, социокультурной и политико-идеологической литературе. В этом анализе следует понять, какие из объективных и субъективных социальных факторов оказывали наибольшее влияние на формирование и переосмысление понятия «молодежь», в какие исторические моменты различные теоретические ориентации были наиболее влиятельны и почему. 3). Проанализировать теоретические подходы к проблеме в СССР, постсоветской России и на Западе, различия и совпадения в них. Так, например, западная молодежная мятежность породила массовые моральные паники среди населения и классические теории молодежных субкультур и контркультур, а молодежный радикализм в СССР, особенно в годы первых пятилеток, эффективно использовался для включения молодежи в строительство нового общества. Отечественное наследие «молодежного вопроса» уникально и интересно не только для российской, но и мировой социологии, ибо молодежный вопрос на Западе изначально конструировался в духе «страха» и паники «собственников и законопослушных граждан западных городов из белого, среднего класса» перед растущей угрозой «бунтующего пробуждения сексуального пубертата» (К. Гриффин 2000). Молодежь, по мнению французской исследовательницы Н. де  
12 Мопей-Аббуд, «... никогда не рассматривалась как деятель, как инициатор при  
известных обстоятельствах культурных изменений или социальных движений, определяющих будущее ее общества...» (N. De Maupeau-Abboud 1966). Тем интереснее и многозначнее становится сегодняшнее «соединение» доминирующих отечественных подходов к проблеме - с западными. Сравнительный анализ этих подходов поможет избежать поверхностного взгляда на богатое отечественное наследие, выявить конструктивные и полезные методологические идеи, преодолеть юсистские тенденции3 как отечественного, так и западного опыта.  
4). Рассмотреть основные составляющие понятия «молодежная идентичность». Переосмысление «молодежного вопроса» тесно связано в нашей работе с понятием молодежной идентичности. Важно понять, с какими социальными изменениями связаны стержневые особенности молодежных идентичностей. Этот анализ будет использован для разработки основ авторского подхода к исследованию жизненно-стилевых стратегий современной российской молодежи. 5). Предложить авторский подход к анализу и интерпретациям феноменов современной жизни российской молодежи, исходя из идеи становления новых культурных молодежных норм, которые мы фиксируем по данным многочисленных исследований НИЦ «Регион».  
Объект и предмет исследования. В качестве аналитического объекта исследования выступают структурные и культурные позиции молодежи в исторической перспективе и в наше время, в подходах к этой проблематике в отечественных и западных теориях молодежи XX века и в эмпирических исследованиях.  
Предмет - социологические и социокультурные описания и материалы социологических исследований, конструирующие различные типы «молодежного вопроса», базовых молодежных идентичностей, молодежных культур и  
3 Мы вводим понятие «юсизм», смысл которого - представление молодежи в качестве единой и гомогенной группы, легко определяемой по внешним признакам и «особенностям» поведения, что служит основанием для ее скрытой или явной дискриминации.  
13  
субкультур, типов молодежных солидарностей, опирающихся на структурные интерпретации (класс, статус, тендер, этничность, территория) и\шш культурные (стиль жизни, различные культурные практики, глобально-локальные позиции, сексуально-гендерные идентичности).  
Методологические основы и источники. Теоретический анализ задается парадигмальными рамками социального конструирования реальности (П. Бергер, Т. Лукман), структуральным подходом Э. Гидденса, постструктурной методологией М. Фуко, а также концепцией К. Маркса, развитой в деятельностно-активистских теориях и теориях поздней современности.  
Методологически мы опираемся на интеграционные социологические концепции -теории интеграции действия и структуры (определяемого М. Арчер в качестве «основного вопроса современной социальной теории»), которые позволяют преодолеть разногласия между действующими субъектами (индивидами, сообществами) и структурными/культурными социальными (коллективными) образованиями.  
Соответственно, используется междисциплинарный подход, который включает не только социологическое, но и социокультурное, психологическое и социально-политическое теоретическое осмысление «молодежного вопроса». В диссертации мы постараемся рассмотреть:  
- возможности и ограничения структурного функционализма относительно социализации молодежи, функций молодежной культуры (Т. Парсонс);  
- маргинализацию молодежных позиций (Р. Мертон);  
- базовые понятия психобиологических концепций: «пубертатность» и «подростковость» (Г.Ст. Холл);  
- конструкты «поколений» (К. Маннейм) и «групп сверстников» (Ш. Эйзентштадт);  
- подходы Чикагской школы городской этнографии (А. Коен, Э. Сазерленд, Г. Беккер, Ф. Трэшер, У. Уайт);  
14  
- радикально криминологические расшифровки интеракционистских концепций «молодежной девиантности и делинквентности» (С. Коен, Д. Матза);  
- феминистскую критику маскулинизации молодежной культуры и девиантности (А. МакРобби, К. Гриффин);  
- неомарксистские идеи культурного доминирования и гегемонии А. Грамши и основные субкультурные теоретизирования Центра Современных Культурных исследований Бирмингемского Университета (С. Холл, Т. Джеферсон, П. Уиллис, Ф. Трашер, В. Уайт, П. Виллис, М. Брейк, Ф. Коен, А. МакРобби, К. Гриффин и  
др);  
- концепции подросткового потребительства и «тинэйджерства» (М. Абраме);  
- концепции культурного воспроизводства и социально-идеологического конструирования «молодежного вопроса» (Ф. Коен);  
-психоаналитические идеи (3. и А. Фрейд), концепции подросткового кризиса идентичности (Э. Эриксон), фрейдо-марксистского построения сексуальной либерализации и освобождения (В. Райх);  
- теорию сексуальной революции (Г. Маркузе);  
- теории молодежных транзиций (С. Фрис) и изменений в механизмах социализации швейцарских социологов (П. Арнольд, М. Бассан, Б. Креттаз, Ж. Келлерхальс);  
- концепции общества риска, индивидуализации и рефлексивности (У. Бека и Э. Гидденса) и опирающиеся на их методологию постсубкультурные и постмодернистские конструкты молодежи (А. Беннет, X. Пилкингтон, С. Торнтон, С. Майлс);  
- междисциплинарные подходы к исследованию глобально-локальных молодежных идентичностей (Дж. Форнас, Г. Болин);  
- идеи гибкой и подвижной идентичности и фрагментарности субъекта (П. Бурдье);  
- формирование властных дискурсов (М.Фуко);  
15  
- жизненно-стилевые идентичности, разрушение коллективности и формирование племенного сознания в подвижных, текучих микрогруппах (М. Мафессоли);  
- формирование периферийных идентичностей молодежи в пространстве глобального рынка (X. Пилкингтон).  
Анализ отечественных публикаций основывается на идеях В.И. Ленина об исторической миссии молодого поколения, партийных и комсомольских документах, регламентирующих практическое участие советской молодежи в коммунистическом строительстве, идеях специфики юношеского возраста (И.С. Кона), особенностях социализации советской молодежи (И.М Ильинский, В.Т. Лисовский В.Н. Чупров), путях поколений советской молодежи (Э. Саар, М.Х. Титма), молодежных правонарушениях сквозь призму делинквентных сообществ (А.Л. Салагаев), антропологию российских молодежных субкультур (Т.Б. Щепанская), стилевых характеристиках российского студенчества и образовательных статусов молодежи (Д.Л. Константиновский, Т.Э. Петрова). В качестве общеметодологических подходов к нашей проблеме использовались идеи, предложенные в работах Ю.Н. Давыдова, С.А. Иконниковой, Л.Г. Ионина, А.И. Ковалевой, И.С. Кона, В.Т. Лисовского, В.А. Лукова, В.А. Мансурова, Е. Мещеркиной, В. Семеновой, В.А. Ядова и др.  
Эмпирическую базу исследования составили материалы, полученные НИЦ «Регион» в течение 10 лет под руководством и при непосредственном участии автора.  
Положения, выносимые на защиту  
1). Использование понятия «молодежный вопрос» подчеркивает важность субъектного начала. Молодежный вопрос не замыкается в рамках социологического анализа, поскольку в его обсуждении и конструировании участвуют разные социальные субъекты - ученые, государственные и политические деятели, культуроведы, социальные работники и сами молодые  
16  
ф'~ юноши и девушки. Молодежный вопрос опирается на открытый диалог, что помогает преодолению объектно-ресурсного отношения к молодежи, характерного для XX века.  
2). Доказывается необоснованность отечественных и западных подходов к молодежной проблематике, опирающихся в той или иной степени на представления о молодежи, как единой социальной группе.  
3). В диссертации рассмотрено в каких социально-экономических условиях и под влиянием каких социально значимых событий формировались те или иные подходы к нашему предмету. Этот анализ проясняет причины живучести «молодежной проблемы», ее социально-психологические причины и политико-идеологические цели.  
4). Понятие «культурной нормализации» молодежи, которое мы используем, базируется на понимании «молодежного вопроса» в идеологически и морально ¦ж, нейтральном смысле. Культурная нормализация основывается на утверждении многообразия молодежных субъектностей, фиксированных в наших исследованиях.  
Научная новизна исследования заключается в том, что переосмысливается проблематика молодежи путем преодоления «объектного» подхода к анализу «молодежной проблемы» и формулируются принципы ее «культурной нормализации», которые опираются на исследования современных реалий: молодежь есть полноправный социальный субъект4. Предложены теоретические основы нового подхода к анализу разнообразных феноменов современных молодежных повседневных практик с точки зрения различий в их жизненно-стилевых стратегиях. Последние рассматриваются в качестве стержневой направленности личности и групп, определяющей значимые «императивы бытия»  
4 Сама идея рассмотрения молодежи в качестве полноценного социального субъекта не нова. Например, в отечественной литературе она впервые была четко сформулирована И.С. Коном. Но должны были появиться, и быть изучены фактуальные свидетельства этого утверждения, каковых в советское время не было.  
17  
и конституирующие целостную основу жизненных выборов и решений, новый тип социальных и культурных ресурсов.  
Апробация исследования  
Основные положения диссертации были изложены на международных (более 35), российских (более 40), региональных конференциях и научных семинарах, а также 12 летних школах (6 из них проходили на базе НИЦ «Регион» под руководством автора).  
Содержание диссертационной работы нашло отражение в публикациях автора, индивидуальных и коллективных монографиях и сборниках под его редакцией, в том числе на английском языке, в статьях российской юношеской энциклопедии и американской юношеской энциклопедии (в соавторстве), в докладе на теоретическом семинаре Института социологии РАН.  
Опубликованы 4 спецкурса для социологов и культурологов: «Молодежные Щ- культуры и субкультуры», «Гендерные аспекты современных молодежных идентичностей», «Молодежь России в условиях трансформации», «Молодежь и гражданское общество». Курсы читаются в Ульяновском госуниверситете, Центре социологии культуры Казанского госуниверситета, Центре социологического образования ИС РАН. Ряд практических рекомендаций используются управлением по труду и управлением по образованию Ульяновской области. Материалы серии исследований по молодежной наркотизации (под редакцией автора) изданы в издательстве «Просвещение» и рекомендованы в качестве пособия для проведения антинаркотической политики среди школьников. Результаты наших исследований используются в работе созданной при центре «Регион» сети молодых исследователей молодежи, объединяющей более 40 человек из Ульяновска, Казани, Самары, Саратова, Нижнего Новгорода, Сыктывкара, Ижевска, Москвы, Санкт-Петербурга и др. Большинство опубликованных текстов доступны в Интернет (www.region.ulsu.ru).