Платон

 

Второй  аргумент в пользу бессмертия души

Второй  аргумент в пользу бессмертия души основан на учении о знании как  припоминании. В сознании человека наличествуют универсальные понятия, такие, как «красота сама по себе» или «справедливость сама по себе». Эти понятия указывают на абсолютные сущности, существующие вечно. Если душа знает о них, то душа человека существовала и до того, как сам человек рождается на свет. Душа не могла бы получить знание о бессмертных и вечных сущностях, если бы сама не была бессмертной и вечной. В соединении с первым аргументом доказывается и продолжение существования души и после смерти человека: «Раз наша душа существовала ранее, то, вступая в жизнь и рождаясь, она возникает неизбежно и только из смерти, из мертвого состояния. Но в таком случае она непременно должна существовать и после смерти: ведь ей предстоит родиться снова»[14].

 

Третий  аргумент в пользу бессмертия души

Третий  аргумент «Федона» связан уже с доказательством  разнородности души и тела. В диалоге  постулируется наличие двух видов  сущего. К первому относится всё  зримое и разложимое, ко второму  — безвидное, то есть, недоступное  чувствам, и неразложимое. Как очевидно, тело это то, что зримо и постоянно изменяется. Следовательно, тело — сложно по природе, и в нём нет ничего простого и неразложимого. Именно поэтому тело и смертно. А душа безвидна и влечётся к познанию вещей вечных и неизменных.

Далее по ходу рассуждения Сократ замечает «Когда душа и тело соединены, природа велит телу подчиняться и быть рабом, а душе — властвовать и быть госпожою. Приняв это в соображение, скажи, что из них, по-твоему, ближе божественному и что смертному? Не кажется ли тебе, что божественное создано для власти и руководительства, а смертное — для подчинения и рабства? — Да, кажется, отвечает его собеседник. — Так с чем же схожа душа? — Ясно, Сократ: душа схожа с божественным, а тело со смертным»[14]. Значит, раз уж смертное тело с помощью, например, бальзамирования, способно сохраняться длительное время в нетлении, то душа, причастная божественному началу, тем более должна быть признана бессмертной.

В своём  диалоге Платон воспроизводит ряд  контраргументов противников учения о бессмертии души. Так, если душа такова, какой её рисует Сократ в диалоге, то она подобна форме кувшина или налаженности струн лиры. Если разбить кувшин или разломать лиру, то и форма кувшина погибнет, и гармония звуков лиры исчезнет. С другой стороны — если душа и более прочна, чем тело, и способна жить вовсе без него или перевоплощаться в разные тела, то почему не предположить, что настанет момент, когда душа износится и наконец погибнет.

 

Против  первого контраргумента находятся  следующие возражения — душа не просто «настроенность» тела, не его внутренняя гармония, но нечто существующее до самого тела. Как резюмирует доводы, приводимые здесь в пользу бессмертия души Алексей Федорович Лосев: «душа не есть гармония, строй, подобный тому, который создается лирой, но существует, как сказано выше, до тела в виде сущности (ουσία), именуемой бытием (δ εστίν); поэтому, прежде чем быть строем или настроением тела, душа есть сама же она, и быть душой свойственно всем душам совершенно одинаково; а так как для того, чтобы настроить лиру, уже надо иметь представление о желательном строе, то и душа, прежде чем быть гармонией тела, должна не зависеть от этой телесной гармонии и отдельных её моментов, а, наоборот, сама настраивать или расстраивать лиру»[15].

 

Четвертый аргумент в пользу бессмертия души

Возражение  против второго контраргумента представляет собой самостоятельное, четвёртое  доказательство бессмертия души. В  нём дается более сложное учение о противоположностях. Противоположности  исключают друг друга. Так, если число чётное, то оно не может быть нечётным, а если нечто справедливо, то оно не может быть несправедливым.

Если дать определение души, то она есть подлинная  причина существования тела. Такая  причина называется Платоном эйдосом  или идеей. Подобно тому, как нельзя вывести из строения тела Сократа тот факт, что ныне он находится в заключении, приговорённый к смертной казни, так и во всяком ином случае сама телесность не может считаться причиной существования человека.

Поэтому душа как «идея жизни» не может быть причастна ничему, что противоположно жизни, то есть смерти. И этим доказывается бессмертие души, иллюстрацией которому у Платона в «Федоне» служит следующий диалог Сократа и Кебета: «-Что должно появиться в теле, чтобы оно было живым? — Душа, — сказал Кебет. — И так бывает всегда? — А как может быть иначе? — спросил тот. — Значит, чем бы душа ни овладела, она всегда привносит в это жизнь? — Да, верно. — А есть ли что-нибудь противоположное жизни или нет? — Есть. — Что же это? — Смерть. — Но — в этом мы уже согласились — душа никогда не примет противоположного тому, что всегда привносит сама? — Без всякого сомнения! — отвечал Кебет. — Что же выходит? Как мы сейчас назвали то, что не принимает идеи четного? — Нечетным. — А не принимающее справедливости и то, что никогда не примет искусности? — Одно — неискусным, другое — несправедливым. — Прекрасно. А то, что не примет смерти, как мы назовем? — Бессмертным. — Но ведь душа не принимает смерти? — Нет. — Значит, душа бессмертна? — Бессмертна, — сказал Кебет»[14].

 

Судьба души человека

В диалоге «Федр» дана мифологическая иллюстрация, изображающая существование  бессмертной души. Она изначально обитает в сфере «чистого бытия», не причастного ничему временному и  меняющемуся, созерцая чистые формы, идеи или эйдосы. Человеческие души иногда имеют даже возможность заглянуть в «занебесное» поле сверхсущностного бытия или «идеи Блага», но это даётся с большим трудом и далеко не все они способны на это. Души людей из-за своего несовершенства часто падают из сферы чистых форм и вынуждены проводить время на Земле, вселившись в то или иное тело.

Платон вводит этические и религиозные  моменты в своё учение о бессмертии души. Так, в частности, он упоминает  о возможности посмертных наказаний  и наград душе за её земные свершения. В диалоге «Государство» он приводит мифологическое сказание о посмертных судьбах человеческих душ, якобы известное со слов некоего памфилийца Эра, который «как-то он был убит на войне; когда через десять дней стали подбирать тела уже разложившихся мертвецов, его нашли еще целым, привезли домой, и когда на двенадцатый день приступили к погребению, то, лежа уже на костре, он вдруг ожил, а оживши, рассказал, что он там видел»[16].

 

Учение о познании

Всё, доступное познанию, Платон в VI книге «Государства» делит на два рода: воспринимаемое посредством чувств и познаваемое умом. Отношение между сферами чувственно-воспринимаемого и умопостигаемого определяет и отношение разных познавательных способностей: чувства позволяют познавать (хоть и недостоверно) мир вещей, разум позволяет узреть истину.

Чувственно-воспринимаемое вновь  делится на два рода — сами предметы и их тени и изображения. С первым родом соотносится вера (πίστις), со вторым — уподобление (εἰκασία). Под верой имеется в виду способность  обладать непосредственным опытом. Взятые вместе, эти способности составляют мнение (δόξα). Мнение не есть знание в подлинном смысле этого слова, поскольку касается изменчивых предметов, а также их изображений.

Сфера умопостигаемого также делится  на два рода — это идеи вещей и их умопостигаемые подобия. Идеи для своего познания не нуждаются ни в каких предпосылках, представляя собой вечные и неизменные сущности, доступные одному лишь разуму (νόησις). Ко второму роду относятся математические объекты. Согласно мысли Платона, математикам лишь «снится» бытие, поскольку они используют выводные понятия, нуждающиеся в системе аксиом, принимаемых бездоказательно. Способность производить такие понятия есть рассудок (διάνοια). Разум и рассудок вместе составляют мышление, и лишь оно способно на познание сущности.

Платон вводит следующую пропорцию: как сущность относится к становлению, так мышление относится к мнению; и так же относятся познание к  вере и рассуждение к уподоблению.

Особую известность в теории познания имеет аллегория Платона «Миф о пещере» (или «Притча о пещере»).

 

Диалектика Платона

Главным методом познания Платон называет диалектику, которую он определяет как познание самих сущностей  вещей. В диалоге «Государство»  собеседники приходят к выводу, что  занимается диалектикой лишь тот, кто, «делает попытку рассуждать, он, минуя ощущения, посредством одного лишь разума, устремляется к сущности любого предмета и не отступает, пока при помощи самого мышления не постигнет сущности блага. Так он оказывается на самой вершине умопостигаемого, подобно тому как другой взошел на вершину зримого»[17].

В обыденном понимании диалектика — это лишь искусство рассуждать в общении, особенно во время спора. Для Платона в обыденном значении слова важно было подчеркнуть  момент всеобъемлющего рассмотрения вещи.

 

Политико-правовое учение Платона

Основными политическими произведениями Платона являются трактаты «Государство», «Законы» и диалог «Политик».

Наиболее известным диалогом Платона  является «Государство». Он описывает  политическую утопию, противопоставляемую круговороту реальных государственных форм.

Эти положения отталкиваются от общефилософских взглядов. По Платону  существуют два мира: мир идей (эйдосов) и мир вещей. Любая вещь является лишь отражением своей идеи, может  стремиться к ней, но никогда не достигнет её. Философ должен изучать идеи, а не сами вещи. Это относится и к государству, Платон описывает круговорот государственных форм, но все они несовершенны, хотя бы потому, что существуют в мире вещей, идеальная же форма полиса им противостоит.

 

Политические идеи в «Государстве»

Основная статья: Государство (Платон)

Происхождение государства вполне правдоподобно: разделение труда приводит к обмену между людьми, а обмен  удобен, если жить вместе. Мысль о  разделении труда и лежит в  основе платоновской утопии.

Всё не так в мире идей. Разделение труда порождает необходимость  различных добродетелей в каждой из профессий. Изначально это добродетели  земледельца, строителя и ткача (вытекают из первичных по Платону потребностей в еде, доме и одежде). Затем с ростом государства-полиса возникают конфликты с другими государствами, формируется профессиональная общность воинов. Итак, два класса уже есть: производители и воины. Ну и третий, правители-философы, создают наилучшие законы для недопущения круговорота государственных форм — аналогия с «правлением знающих» Сократа. Так что политический идеал Платона — это стабильность государства. Чтобы оно было стабильным, требуется стабильность в обществе, каждый выполняет собственную работу — это справедливо. Неравенство сословий — это тоже нормально, ведь счастье отдельного человека для счастья полиса не значит ничего.

 

Политические идеи в «Законах»

Позже Платон в «Законах» опишет иную утопию и другой государственный  строй — аристократическая республика или аристократическая монархия.

4 класса, в зависимости от имущественного  ценза,

5040 граждан и сложнейшая система  управления.

допускается личная собственность, деньги, разрешено создание семьи для  всех сословий[18].

значительное усиление контролирующей роли государства, строжайше регламентирующего все общественные отношения.

Платон различал два вида государственного устройства аристократического управления:

над всеми стоят правители.

все подчиняются законам.

На страже законов стоит система  правосудия. И без истинного правосудия государство перестает быть государством.

Аристократическое государство может  стать монархическим, если среди  правителей выделится кто-нибудь один (царская власть).

Если же будет несколько правителей, то государство будет республиканским (аристократическое правление).

Важнее непосредственно законодательная  мысль «Законов»: раз счастье  гражданина не есть ценность, то для  счастья полиса к отдельному человеку могут быть применены меры физического  воздействия. Таким образом, санкция  со времен Платона становится неотъемлемым признаком позитивного закона.

 

Этические взгляды

Философия Платона почти вся  пронизана этическими проблемами: в  его диалогах рассматриваются такие  вопросы как: природа высшего  блага, его осуществление в поведенческих  актах людей, в жизни общества. Нравственное мировоззрение Платона развивалось от «наивного эвдемонизма» (Протагор) к идее абсолютной морали (диалог «Горгий»). В диалогах «Горгий», «Теэтет», «Федон», «Республика» этика Платона получает аскетическую ориентацию: она требует очищения души, очищения от мирских удовольствий, от преисполненной чувственных радостей светской жизни.

 

Задача человека в том, чтобы  возвыситься над беспорядком (несовершенным  чувственным миром) и всеми силами души стремиться к уподоблению богу, который не соприкасается ни с чем злым («Теэтет»); в том, чтобы освободить душу от всего телесного, сосредоточить её на себе, на внутреннем мире умозрения и иметь дело только с истинным и вечным («Федон»). Платону характерна и примиряющая эвдемоничекая позиция, которая излагается в диалогах «Филеб» и «Законы».

Во всех произведениях Платона  подразумевается существование  эроса, стремление к идеалу в высшей красоте и вечной полноте бытия.

 

Человек

Сущность человека усматривал в  его вечной и бессмертной душе, вселяющейся в тело при рождении. Она (а значит и человек) восприимчива к знанию. В этом Платон видел родовое (общее) отличие от животного. А на видовом (частном) уровне человек отличается от животного своими внешними особенностями. На основе этих отличий Платон сформулировал одно из первых определений сущности человека: Человек - существо бескрылое, двуногое, с плоскими ногтями, восприимчивое к знанию, основанному на рассуждениях[19] 

Разумеется, у Платона нет абсолютного  противопоставления животных и человека. В силу того, что душа человека бессмертна, а тело тленно, человек — дуалистичен. В этой дуалистичности заложен вечный трагизм — тело тянет человека в животный мир[источник не указан 995 дней], а душа — в божественный.

Существует легенда, согласно которой  Диоген Синопский на определение Платона «Человек есть животное о двух ногах, лишённое перьев», ощипал курицу и принес к нему в школу, объявив: «Вот платоновский человек!» На что Платон к своему определению вынужден был добавить «…и с широкими ногтями»[20].

 

История изучения

В период средневековья и Возрождения  в западноевропейской культуре Платон рассматривался в первую очередь  как стилист и литератор, но не как догматический философ. Первая монография по Платону была написана Теннеманом в XVIII веке.

Значительный вклад в понимание Платона сделал Шлейермахер, выдвинув гипотезу о единой доктрине, отстаиваемой Платоном. В 1804 году Шлейермахер издал свой перевод текстов Платона на немецкий (этот перевод до настоящего времени считается одним из лучших переводов Платона на современный язык) и сопроводил это издание вступлением, совершившим переворот в отношении к Платону. В числе прочего Шлейермахер уделяет значительное внимание жанровой особенности диалога Платона. Шлейермахер исходил из оценки Платона как преподавателя и педагога. Тексты Платона поэтому имеют учебный, но не систематический характер. По мнению Шлейермахера, основные идеи Платона были сформированы ещё в юные годы, а тексты написаны в соответствии с некоторым глобальным планом раскрытия этих идей.