Образ развивающейся науки в работе Т. Куна «Структура научных революций»

Непосредственным результатом  их усилий стало создание лейденской банки, прибора, которого никогда не сделал бы человек, исследующий природу  вслепую или наугад, и который  был создан, по крайней мере, двумя исследователями в начале 40-х годов XVIII века фактически независимо друг от друга [3, с. 37].

Профессиональная репутация ученого, который пишет книгу, может не повыситься, а упасть вопреки его  ожиданиям. Лишь на ранних, допарадигмальных стадиях развития наук книга обычно выражала то же самое отношение к профессиональным достижениям, которое она все еще сохраняет в некоторых областях творчества. И только в тех областях, где книга наряду со статьями или без них остается по-прежнему средством коммуникации между исследователями, пути профессионализации обрисовываются столь расплывчато, что любитель может льстить себя надеждой, будто он следит за прогрессом, читая подлинные сообщения ученых-исследователей.

С доисторических времен одна наука  вслед за другой переходили границу  между тем, что историк может  назвать предысторией данной науки как науки, и собственно ее историей. Эти переходы в стадии зрелости редко бывают такими внезапными и такими явными, но с исторической точки зрения они не были и постепенными и не могут рассматриваться как соизмеримые по длительности с общим развитием тех областей науки, в пределах которых они совершаются. Те ученые, которые писали об электричестве в течение первых четырех десятилетий XVIII века, располагали значительно большей информацией об электрических явлениях, чем их предшественники в XVI-XVII веках.

По мнению Куна, ученые свои труды адресовали не к своим коллегам, а скорее к оппонентам из других школ в данной области исследований и ко всякому, кто заинтересуется предметом их исследования. С современной точки зрения, их труды можно отнести в разряд научно-популярных изданий [3, с. 41 – 42].

Допарадигмальный период, по мнению Куна, характерен для зарождения любой  науки. Ситуация, описанная выше, типична  в развитии каждой науки, прежде чем  эта наука выработает свою первую всеми признанную теорию вместе с методологией исследований – то, что Кун называет парадигмой. На ранних стадиях развития любой науки различные исследователи, сталкиваясь с одними и теми же категориями явлений, далеко не всегда одинаково описывают и интерпретируют одни и те же явления. Исключение могут составить такие науки, как математика или астрономия, в которых первые прочные парадигмы относятся к их предыстории, а также дисциплины, подобные биохимии, возникающие на стыке уже сформировавшихся отраслей знания. Одновременно с тем, начало астрономии характеризовалось «многопарадигмальностью». В таких разделах биологии, как, например, учение о наследственности, первые парадигмы появились лишь в XX веке [3, с. 34].

Подводя итог, можно сказать, что  все трудности, связанные с научным процессом в допарадигмальный период, обусловлены тем, что в отсутствии парадигмы все факты, которые могли бы повлиять на развитие той или иной науки, выглядят одинаково уместными. В результате первоначальное накопление фактов является деятельностью, носящей случайный характер. Ученый, не ощущая надобности в какой-то специальной информации, пользуются фактами, лежащими на поверхности. В результате этого процесса образуется некоторый фонд фактов для отдельно взятой науки. И поэтому не мудрено, что на разных стадиях развития науки исследователи, сталкиваясь с одними и теми же явлениями, обнаруживают разноречивость их. Такая ситуация характерна для большинства наук на ранних стадиях их развития.

2.2 Нормальная наука, аномалии и кризис в науке

На смену допарадигмальной науки приходит, по мнению Куна, зрелая наука. Этот этап развития науки характеризуется  наличием единственной парадигмы. Все  расхождения ученых по некоторым  вопросам исчезают. Это обычно обуславливается  победой во взглядах какой-то отдельной допарадигмальной школы, которая в силу ее собственных характерных убеждений и предубеждений делает упор только на некоторой особой стороне весьма обширной по объему и бедной по содержанию информации. Принимаемая в качестве парадигмы теория должна казаться лучшей, чем конкурирующие с ней другие теории, но она вовсе не обязана объяснять все факты, которые могут встретиться на ее пути.

Парадигма вносит эффективность в  работу ученых. Их деятельность становится либо необходимой, либо ненужной. Прекращаются в научном сообществе всевозможные споры по каким-то глобальным вопросам [5, с. 113 – 114].

Существование парадигмы предполагает и более четкое определение области исследования в зрелой науке (или профессионализм). Именно благодаря принятию парадигмы школа, интересовавшаяся ранее изучением природы из простого любопытства, становится вполне профессиональной научной школой, а предмет ее интереса превращается в научную дисциплину [5, с. 115].

Науку, развивающуюся в рамках общепризнанной парадигмы, Кун называет «нормальной», полагая, что именно такое состояние является для науки обычным и наиболее характерным. В отличие от Поппера, считавшего, что ученые постоянно думают о том, как бы опровергнуть существующие и признанные теории, и с этой целью стремятся к постановке опровергающих экспериментов. Кун убежден, что в реальной научной практике ученые почти никогда не сомневаются в истинности основоположений своих теорий и даже не ставят вопроса об их проверке [6, с. 90].

Ученые в русле нормальной науки  не ставят себе цели создания новых  теорий, обычно к тому же они нетерпимы  и к созданию таких теорий другими. Напротив, исследование в нормальной науке направлено на разработку тех явлений и теорий, существование которых парадигма заведомо предполагает.

Нормальная наука не ставит своей целью создание новой  теории, и успех в нормальном научном  исследовании состоит не в этом. Исследование в нормальной науке направлено на разработку тех явлений и теорий, существование которых парадигма заведомо предполагает. Кратко деятельность ученых в рамках нормальной науки можно охарактеризовать как наведение порядка (ни в коем случае не революционным путем) [3, с. 45 – 46].

Парадигма, утвердившаяся в научном сообществе, первоначально содержит лишь наиболее фундаментальные понятия и принципы и решает лишь некоторые важнейшие проблемы, задавая общий угол зрения на природу и общую стратегию научного исследования. Создатели парадигмы набрасывают лишь общие контуры картины природы, последующие поколения ученых прописывают отдельные детали этой картины [6, с. 90]. Кун выделяет следующие виды деятельности, характерные для нормальной науки:

1. Выделяются факты,  наиболее показательные, с точки зрения парадигмы, для сути вещей. Парадигма задает тенденцию к уточнению таких фактов и к их распознаванию.

2. Значительных усилий  требует от ученых нахождение  этих фактов, которые можно было бы считать непосредственным подтверждением парадигмы. Ученые всегда стремятся получить больше таких фактов, найти способ еще раз убедиться в достоверности своих теорий.

3. Третий класс экспериментов  и наблюдений связан с разработкой  парадигмальной теории с целью  устранения существующих неясностей и улучшения решений тех проблем, которые первоначально были разрешены лишь приблизительно.

4. Разработка парадигмы  включает в себя не только  уточнение фактов и измерений,  но и установление количественных  законов. Например, закон Бойля, связывающий давление газа с его объемом, был установлен в рамках нормального исследования. В отсутствие парадигмы, направляющей исследование, подобные законы не только никогда не были бы сформулированы, но они просто не имели бы никакого смысла.

5. Работа по совершенствованию самой парадигмы. Ясно, что парадигмальная теория не может быть сразу совершенной, лишь постепенно ее понятия приобретают все более точное содержание, а она сама — более стройную дедуктивную форму. Разрабатываются новые математические и инструментальные средства, расширяющие сферу ее применимости [6, с. 91].

Научное сообщество принимает  парадигму, т.е. появляется нормальная наука. Это происходит потому, что  использование парадигмы приводит к успеху скорее, чем применение конкурирующих с ними способов решения некоторых проблем, которые исследовательская группа признает в качестве наиболее остро стоящих. Нормальная наука является как бы механизмом в разрешении этих проблем по средствам всевозможных фактов, которые в себе несет парадигма, а так же по средствам разработки и самой парадигмы.

Чтобы подчеркнуть особый характер проблем, разрабатываемых  учеными в нормальный период развития науки, Кун называет их «головоломками». Кроссворд или головоломка характеризуются тем, что: а) для них существует гарантированное решение и б) это решение может быть получено некоторым предписанным путем. Точно такой же характер носят проблемы нормальной науки. Парадигма гарантирует, что решение существует, и она же задает допустимые методы и средства получения того решения. Поэтому когда ученый терпит неудачу в своих попытках решить проблему, то это — его личная неудача, а не свидетельство против парадигмы. Успешное же решение проблемы не только приносит славу ученому, но и еще раз демонстрирует плодотворность признанной парадигмы [3, с. 61].

Кун убежден в истинности парадигмальной теории. Работа ученого заключается в совершенствовании парадигмы и в решении задач-головоломок. Учёный по Куну руководствуется заданным шаблоном и изготавливает вполне ожидаемые вещи. Именно за такое приземленное изображение деятельности ученого многие подвергли концепцию Куна резкой критике [6, с. 93].

Но, не смотря на это, нормальная наука все-таки решает поставленные перед ней проблемы. Это объясняется  тем, что для ученого результаты научного исследования значительны уже, по крайней мере, потому, что они расширяют область и повышают точность применения парадигмы. И тут всплывает достаточно важная особенность нормальной науки – ее результаты предсказуемы. Они предсказуемы настолько, что все оставшееся неизвестным само по себе уже теряет интерес.

Овладев парадигмой, научное  сообщество получает критерий для выбора проблем, которые могут считаться  в принципе разрешимыми, пока эта  парадигма принимается без доказательства. В значительной степени это только те проблемы, которые сообщество признает научными или заслуживающими внимания членов данного сообщества, все другие попросту отбрасываются, хотя они и представляют важность [3, с. 61 – 62].

Нормальная наука в основном занята решением головоломок. В общем, этот процесс протекает успешно, парадигма выступает как надежный инструмент решения научных проблем. Происходит накопление знания. Но вполне может оказаться, что некоторые задачи-головоломки так и не поддаются решению, скажем, предсказания теории постоянно расходятся с экспериментальными данными. Дело не в индивидуальных способностях того или иного ученого, не в повышении точности приборов и не в учете побочных факторов, а в принципиальной неспособности парадигмы решить проблему. Такую проблему Кун называет аномалией [3, с. 79 – 80]. Пока аномалий немного, ученые не слишком о них беспокоятся. Однако разработка самой парадигмы приводит к росту числа аномалий. Совершенствование приборов, повышение точности наблюдений и измерений, строгость концептуальных средств — все это ведет к тому, что расхождения между предсказаниями парадигмы и фактами, которые ранее не могли быть замечены и осознаны, теперь фиксируются и осознаются.

По мере накопления аномалий доверие к парадигме падает. Наступает состояние, которое Кун именует кризисом [3, с. 96 – 100]. Ученые оказываются перед лицом множества нерешенных проблем, необъясненных фактов и экспериментальных данных. Некоторые учёные начинают искать новые теоретические средства, которые, возможно, окажутся более успешными. Уходит то, что объединяло ученых, — парадигма. Научное сообщество распадается на несколько групп, одни из которых продолжают верить в парадигму, другие выдвигают гипотезу, претендующую на роль новой парадигмы. Нормальное исследование вымирает. Наука, по сути дела, перестает функционировать. Только в этот период кризиса, полагает Кун, ученые ставят эксперименты, направленные на проверку и отсев конкурирующих теорий. Но для него это период распада науки, период, когда наука, как замечает он в одной из своих статей, становится похожей на философию, для которой как раз конкуренция различных идей является правилом, а не исключением.

Период кризиса заканчивается, когда одна из предложенных гипотез доказывает свою способность справиться с существующими проблемами, объяснить непонятные факты и благодаря этому привлекает на свою сторону большую часть ученых. Она приобретает статус новой парадигмы. Научное сообщество восстанавливает свое единство [6, с. 95].

В критике понимания  Куном нормальной науки можно  выделить три направления. Во-первых, полное отрицание самого существования нормальной науки. С этой точки зрения наука никогда бы не сдвинулась с места, если бы основной деятельностью ученых была нормальная наука, как ее представляет Кун. «Нормальная наука» отождествляется с теоретическим застоем или стагнацией в науке.

Второе направление  в критике нормальной науки представлено К. Поппером. Он признает существование нормальной науки, но вместе с тем принижает ее роль. Нормальная наука Куна, как считает Поппер, представляет опасность для самого существования науки. По его мнению, ученый, хотя и работает обычно в рамках какой-то теории, при желании он может в любой момент выйти за эти рамки.

Согласно третьему направлению критики нормальной науки, предполагается, что нормальное исследование существует, но оно не является основным для науки в целом. Не является центральным, следовательно, не стоит предавать ему большого значения [2, с. 283 – 285].

3 Научная революция как особый этап                                                 в развитии познания мира

Многие исследователи считают, что основной вклад Куна в философию науки в том, что он привлек внимание к понятию научной революции и к тем проблемам, которые возникают в связи с анализом крупных концептуальных преобразований в науке. Некоторые философы-марксисты стремились принизить значение работы Куна, говоря, что в работе Куна нет ничего нового, ссылаясь при этом на то, что марксистская диалектика всегда говорила о «скачках», «перерывах постепенности», свойственных любому развитию. Следует учесть, однако, что диалектика говорила о качественных преобразованиях, об отрицании старого новым абстрактно-схоластическим, вообще, а Кун показал, как все это происходит в конкретном процессе развития науки. И если абстрактный аппарат диалектики так и остался бесплодным, то работа Куна вызвала широкий отклик. И научная революция в описании Куна предстала не просто как абстрактный переход количества в качество или от одного качественного состояния к другому, а как сложный многосторонний процесс, обладающий массой специфических особенностей [6, с. 93 – 94].