Экономика и нравственность

Идея того, что нерегулируемая рыночная экономика способствует культивированию неравенства между людьми несет в себе изначальную ошибку. Люди вовсе не являются равными. Даже между братьями существуют весьма заметные различия физических и умственных качеств. Природа никогда не повторяется в своих творениях; она ничего не производит дюжинами, ее продукция нестандартизованна. Любой человек, выходящий из ее мастерской, несет на себе печать индивидуальности, уникальности, неповторимости. Люди не равны, и требование равенства перед законом никак не может основываться на утверждении, что равные требуют равного отношения. Сделать негра белым выше человеческих сил. Но негру можно предоставить такие же права, как и белому, и тем самым дать возможность зарабатывать столько же, если он столько же производит.

Да, формально разница в доходах бедных и богатых в последние годы увеличилась, но для правильной оценки этого факта надо обязательно учитывать динамику роста богатства в бедных странах и многочисленные случаи, когда бедные страны, проводя политику экономической свободы, становились развитыми.

Вторая ошибка заключается  в том, что неправильно считать  появлением несправедливости существование  межстранового неравенства или  разницы в темпах роста, которые  приводят «к увеличению разницы» между  доходов богатых и бедных. В  качестве доказательства можно привести пример¹⁹ Нигерии и Южной Кореи. В 1950 году доход на душу населения в этих двух странах был примерно на одном уровне. В период 1950 - 2000 этот показатель в Нигерии увеличился на 50%, а в Южной Корее - более чем в 20 раз. Очевидно, что экономики Южной Кореи и Нигерии развивались совершенно по-разному. Но это никак не значит, что это несправедливо. Да, экономический рост в странах ОЭСР в период 1950 - 2000 был выше, чем практически во всех странах Африки и многих развивающихся странах Азии. Однако это не пример несправедливости между богатыми и бедными странами, а доказательство медленных темпов прогресса в последних. Они оставались бедными не потому, что богатые росли быстрее. Темпы их роста едва ли увеличились бы, если бы темпы роста богатых стран сократились. Если брать такой показатель, как продолжительность жизни, то в «менее развитых странах» она увеличилась с 41 года в 1950 - 1955 до 66 лет в 2000 - 2005 г. За это же время в развитых странах (по классификации ООН), данный показатель увеличился с 63 до 76 лет. Т. е. разница сократилась более чем вдвое: с 22 до 10 лет. Мир едва был бы лучшим и справедливым, если бы люди в богатых странах жили бы меньше.

Существует много исследований, которые отвечают на следующие вопросы: «Насколько рост ВВП на душу населения способствовал сокращению бедности» и «насколько распределение богатства в мире в целом изменило соотношение как внутри стран, так и между ними с точки зрения обеспечения большего равенства». Результаты получаются разными по следующим причинам: 1) разные периоды, которые берут исследователи для сравнения, 2) как определяется «бедность», 3) как измеряется неравенство, 4) вес, который придается разным источникам информации по поводу уровня и распределения национального дохода и расходов.

Из беспрецедентно высоких  темпов экономического роста мировой  экономики в период 1950 - 2000 можно сделать вывод, что устойчиво высокие темпы экономического роста не имели практически ничего общего с иностранной помощью. Единственным исключением может быть Израиль. Экономический рост не является следствием реализации государственных программ или неким социально ответственным поведением крупных корпораций, тем более результатом реализации неких международных инициатив. В книге Walking the talk²⁰ также делается вывод: «В странах сокращается бедность не потому, что они реализуют программы благосостояния, а, в основном потому, что они создали условия для развития бизнеса. Как и в более ранние периоды истории материальный прогресс в бедных и богатых странах был достигнут за счет создания благоприятных условий для экономического развития и реализации творческих планов предпринимателей Повышение уровня дохода и благосостояния рабочих, зависит не от деятельности профсоюзов, регулирования цен или уровня доходов. Нет данных, на основании которых можно сделать вывод о том, что выгоду от более высоких темпов роста ВВП получают богатые, что бедные зависят от реализации коллективных социальных программ. Анализ успешных экономических стран доказывает, что при наличие основ для экономического роста страны могут богатеть гораздо быстрее, чем в более ранние периоды исторического развития. Эти условия включают такие элементы, как стабильное правительство и отсутствие гражданских беспорядков, ответственное и прозрачное правительство, в том числе по отношению к денежной политике, соблюдение прав собственности, экономические решения принимают преимущественно частные лица и организации, экономика открыта для транзакций с внешним миром. Таковы основные политические и экономические условия, которые и обеспечивают экономический рост. Создание таких условий и сохранение их на протяжении длительного периода - очень даже непростая задача».

Авторы Walking the Talk являются типичными представителями движения социальной ответственности бизнеса. Они пишут: «Интенсификация глобализации рынка в течение 1990-х ставит перед бизнесом более широкую социальную ответственность и гражданскую позицию». Антиглобалисты и сторонники концепции социальной ответственности бизнеса совершенно иначе видят глобализацию. Для них это новая мощная волна ТНК и капитала, которая лишает власти правительства и людей. Они ошибаются по трем позициям. Во-первых, воспринимать глобализацию, как вдруг ниоткуда взявшуюся волну неправильно. Тенденция к более тесному международному сотрудничеству проявилась давно. Ни к каким кардинальным переменам в природе бизнеса она не привела. Во-вторых, мира без границ не существует, и едва ли можно прогнозировать его существование в ближайшем будущем. Несмотря на либерализацию торговли в последние 20 - 25 лет торговые барьеры остаются чрезвычайно высокими. Место тарифных ограничений занимают нетарифные. Только 19 стран мира (с точки зрения индекса экономической свободы Heritage²¹) могут создать глобальную зону свободной торговли, т. е. имеют соответствующий либеральный режим.

В-третьих, протекционистские, социалистические государства остались за полем глобализации, потому что  не хотели открытости и международного сотрудничества. При этом никто не мог их принудить к другому поведению. Решения о либерализации принимают не международные организации, а национальные правительства.

Помимо этих трех ошибок, сторонники социальной ответственности бизнеса используют еще два мифа. Первый из них – маргинализация. Не только правительства, но и многие представители делового сообщества считают, что бедные страны являются жертвами глобализации, что они маргинализуются и обречены на нищету. Поэтому, по их мнению, необходимо «придать капитализму человеческое лицо». Бизнес призывают по-новому помогать бедным странам, принять концепцию «глобального корпоративного гражданства».

Обвинение в маргинализации не имеет никаких оснований. Действительно, далеко не все страны оказались успешными  в последние 30 лет. Есть примеры деградации стран. Однако они стали жертвами не глобализации, а наоборот - ее отсутствия, ее блокировки национальными правительствами. В отдельных случаях проблемы возникают из-за природных катастроф, войн, распространения СПИДа.

С другой стороны, те страны, которые последовательно шли  по пути создания основ капиталистической  экономики, добились больших успехов. Правительства либерализовали торговлю и инвестиционный режим, что расширило возможности для бизнеса и создало эффективную конкурентную среду. Страны же ОЭСР, в основном, сохранили либеральные торговые режимы или пошли на дальнейшую либерализацию торговли. Конечно, бедные страны во многих случаях встречаются с большими проблемами доступа к рынкам богатых стран. ЕС, США, Япония и другие богатые страны сохраняют по многих товарных группам жесткую протекционистскую политику, особенно на таких чувствительных для бедных стран рынках, как с/х продукция, легкая промышленность, но если бедная страна решается на системные рыночные реформы, она получает больше выгоды, чем вреда. Еще одно яркое доказательство того, что национальные правительства часто сами виноваты в ответных мерах богатых стран, является Китай и Таиланд в период 1973 - 1998 физический объем экспорта из этих стран увеличился в 16 раз, составив в среднем 11% в год. Мексика увеличила экспорт в 14 раз. А вот Индия, которая в большей мере сохранила протекционистские практики, увеличила экспорт всего в 4,2 раза. Эти данные свидетельствуют о том, что товары из бедных стран могут попасть и попадают на рынки богатых государств.

Второй миф, на который  опираются сторонники социальной ответственности бизнеса, это миф перемещения власти или места принятия решений. Они считают, что центр принятие решений сместился в сторону корпораций, поэтому они чуть ли не по умолчанию обязаны принять на себя расширенные обязательства. В книге Walking the Talk говорится: «В 1990-х произошло глубокое переосмысление роли бизнеса и государства в обществе... компании должны действовать, принимая во внимание свои новые права и ответственность». Антиглобалисты заявляют, что интенсификация глобализации, либерализация и приватизация лишила государство власти и наделила полномочиями корпорации. «Беспомощные» правительства, значит, не имеют возможности справиться с новыми вызовами. Раз корпорации, в первую очередь ТНК, получили новые права и полномочия, то они должны нести на себе и ответственность. Очень часто это иллюстрируется сравнением оборота ТНК с ВВП малых стран. Такие сравнения вводят людей в заблуждение. Они никак не отражают распределение власти между ТНК и бедными странами. Грубой ошибкой является путать политическую и экономическую власть. Глобализация не лишила правительства ни одного инструмента влияния на проводимую экономическую политику. Налоги, регулирование бизнеса, денежная политика, торговые ограничения и статизация прав собственности - все осталось на месте.

Да, в результате приватизации большая часть экономической  деятельности переходит в частный  рынок, но целью приватизации является не наделение компаний новыми, расширенными полномочиями. Приватизация в мире началась, когда политики убедились  в низком качестве государственного управления. Результатом приватизации не является наделение компаний новыми полномочиями Открытие новых рынков и возможностей никак не добавляет власти генеральному директору частной компании. Экономическая власть бизнеса не измеряется и даже не обозначается долей в ВВП, которую формирует частный сектор. На самом деле, в результате либерализации происходит сокращение власти компаний, потому что появляется конкуренция.

2.4. Нравственность деятельности международных организаций 21 столетия

Миф о потере национальными  правительствами своей власти и  тезис о разрушительной роли глобализации привели к предложению создания глобального правительства или  системы глобального управления. Главной частью этой концепции является более активное вовлечение международного бизнеса и НГО, выражающих общественные интересы, в процесс управления глобальным миром. В мире бизнеса сторонником такого подхода является World Economic Forum²².

Идея глобального партнерства  начала развиваться после запуска  ООН Global Compact в 1999 г. В рамках этой инициативы бизнес и ассоциации бизнеса обязались работать, соблюдая девять принципов, которые касаются 1) соблюдения прав человека, 2) соблюдения определенных стандартов на рынке труда, 3) защиты окружающей среды. Бизнес организации должны работать вместе с агентствами ООН, избранными НГО и профсоюзами для определения этих принципов. Цель этой деятельности - «выработка совместных решений для вызовов глобализации». Трудно найти данные в пользу того, что данная инициатива привела к сокращению бедных в мире или же повышению уровня и качества жизни в бедных странах.

В Монтеррейском документе  ООН 2002 г. говорится: «Мы призываем бизнес принимать во внимание не только экономические и финансовые аспекты, но также аспекты развития, социальные, гендерные, социальные, экологические аспекты своей деятельности»²³.

Такая деятельность, определенно, основана на ошибочном положении, что власть переместилась от правительства к бизнесу. Экономическая история последних 50 лет показывает, что добиться быстрого экономического прогресса можно без наличия таких международных образований. Самые успешные из переходных стран, которые, по сути дела, в течение одного поколения добились статуса развитой, работали без помощи со стороны глобальных партнерств. Почему будущее развивающихся стран вдруг должно стать критически зависимым от формирования таких партнерств? Совсем неясно при помощи каких инструментов и действий эти партнерства будут улучшать жизнь бедных стран. Если эти страны до сих пор не поняли важности экономической свободы, частной собственности, конкуренции и открытой торговли, то едва ли эти партнерства будут создавать их на национальном уровне. Все другие действия типа выделения грантов и помощи, как показала история, не приводят к устойчивому экономического росту. Нет оснований верить, что наступила некая новая эра, в которой будущее бедных стран в некий особый способ зависит от сознательных обязательств ТНК и некого «международного гражданского общества», которое должно прийти бизнесменам на помощь. Граждане богатых стран далеко еще не исчерпали свой потенциал помощи бедным через существующие каналы.

Как отмечает журналист Financial Times Мартин Вулф: «У динамичной международной экономики уже есть человеческое лицо. Его гуманность заключатся в том, что он расширяет возможности простых людей».

Международные организации, союзы, блоки и ассоциации являются важными политическими, экономическими и идеологическими иститутами 21 века. Организация Объединенных Наций, Международный валютный фонд, Всемирный банк, НАТО, Европейский союз, Совет Европы, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), OECD, ВТО, NAFTA, Мировой Экономический Форум (Давос) и много других региональных и глобальных неправительственных организаций создавались как платформы диалога, облегчающие обмен мнениями между политическими деятелями, экспертами, экономистами и идеологами.

Они стали центрами принятия решений по глобальным экономическим вопросам, разрабатывающими макроэкономическую политику и сосредотачивающие усилия на структурных проблемах. На современном этапе МВФ - общественный институт, учрежденный на деньги налогоплательщиков всего мира, отошел от содержания своего первоначального мандата, заключавшегося в обеспечении глобальной стабильности в экономике, предотвращении новых глобальных депрессий путем организации международного давления на страны, не вносящие должного вклада в поддержание глобального совокупного спроса, в предоставлении фондов для восстановления национальных экономик и стимулирования экономического роста. МВФ и ВБ, отмечает Стиглиц²⁴, ведомы коллективной волей «большой семерки», и отчитываются не перед налогоплательщиками, а перед министрами финансов и главами центральных банков этих стран. Решения в МВФ принимаются, руководствуясь «идеологией свободного рынка - основы политики глобализации», а также «плохой экономической наукой» и политическими соображениями, соответствующими узкоэгоистическим монопольным интересам отдельных групп внутри развитых стран.

Как любой бюрократический  институт, эти организации превратились в учреждения, которые преследовали собственные интересы. Их отцы-основатели (политические деятели, бизнесмены и интеллигенция) имели благородные идеи создать лучший мир для общества. Они требовали улучшений условий жизни, повышения безопасности, увеличения эффективности развития экономических систем и системы благосостояния, пытались сделать жизнь на нашей планете более справедливой, свободной и нравственной. Лидеры, управляющие этими организациями, непосредственно не избираются людьми. Их назначение зависит от политических деятелей и представленных рекомендаций.  Наличие широких, неопределенных целей и раздутых повесток дня, позволяет легко расширять возможности получения денежных средств для представленных программ и проектов. Международные организации (ООН, Международный валютный фонд, Всемирный банк, ВТО, ЕС) стали сильными покровителями определенного типа идеологии, определенных принципов, которые сформировали направление интеллектуальных, философских, экономических и политических дебатов. Они обеспечили прибыльными рабочими местами не только отставных политических деятелей, но и экономистов, политических ученых, социологов и экспертов различных сфер деятельности. Они стали престижными местами, дающими солидную зарплату, щедрые пакеты социального обеспечения и весьма неопределенные обязанности.