Все виды и подвиды подлинной культуры подчиняются такому критерию, как  «человеческое измерение», однако в  настоящее время особенно бурно  эволюционирует вид культуры, непосредственным назначением которого является гуманизация социальных отношений – социальная (в узком смысле) культура, которую можно назвать и гуманитарной, если сравнивать ее с технической. В сфере гуманитарной культуры субъекты целенаправленно внедряют в общественную жизнь и индивидуальные, и социальные формы гуманизма, некоторые из которых зародились еще в далеком прошлом[3].

     Коротко охарактеризуем социальную культуру. Существуют два основных вида социальных связей: 1) межсубъектные отношения и 2) отношение ведущих субъектов к слабо защищенным участникам общественной жизни. Соответственно главными блоками рассматриваемой культуры выступают: а) придание межсубъектным отношениям правового, бесконфликтного, нежертвенного, ненасильственного и вообще гуманистически ориентированного характера. В частности, это проявляется в расширяющемся внедрении договорных начал в практику установления межсубъектных отношений и разрешения политических, трудовых, национальных, территориальных (например, на основе принципа «мир за землю») и иных споров и конфликтов; б) социальное обслуживание и защита «слабых» участников: инвалидов, беспомощных стариков, сирот, беженцев, жертв преступлений, войн, стихийных бедствий и т. д. (Этот блок культуры сейчас называют «социалкой» или, от английских слов, «вэлфэр».) В социальной защите нуждаются младенчество и детство, материнство, молодежь, неблагополучные семьи и т. д., а также могут нуждаться по существу «сильные» участники, из-за особых перипетий общественной и личной жизни поставленные в неблагоприятные условия: новаторы, малый и средний бизнес, квалифицированные работники, оказавшиеся безработными, невостребованные таланты и др.

     Во  многих странах насущным делом является применение весьма широкого спектра  социально-обеспечительных и защитных мер, как то: охрана труда и пенсионное обеспечение работника в старости, защита прав личности через суд, соблюдение прав потребителя и т. д. Реабилитационными  центрами в этих странах проводится работа по восстановлению здоровья людей, травмированных вследствие аварий, катастроф, ведения военных действий, стихийных  бедствий, социальных столкновений и  преступного насилия над личностью; в них ведется борьба с бедностью, созданы многочисленные центры здоровья матери и ребенка; трудоспособным инвалидам в фирмах и на предприятиях специально выделяются рабочие места, их ограниченным возможностям в чем-то подчиняется планировка улиц, жилых домов и квартир; организованы службы доверия и спасения и прочее. В настоящее время в немалом числе стран введены различные виды защиты граждан от возможных социальных рисков (например, созданы фонды защиты обманутых вкладчиков), учреждены министерства по чрезвычайным ситуациям, сформированы органы управления делами беженцев и иного рода мигрантов. То есть «социалка» и в некоторых (отдельно взятых) странах, и на мировой арене сложилась в своего рода общественный массив.

     Решающая  роль в деле утверждения социального окультуривания в качестве непреложного общественного процесса принадлежит международному институту прав человека. В указанных правах, как они выражены в международных и внутригосударственных нормативных документах, относительно определенно проступает содержание того, чего ведущим субъектам в целях реализации гуманистической ориентированности общественных отношений следует добиваться по отношению к личности, ибо содержание прав человека в общем и целом соответствует основам бытия людей: материально-неорганическим, физиологическим, психологическим, общественным. Основанием рассматриваемого вида культуры выступает понимание сущности человека как того, что, согласно B. C. Грехневу, «должно диалектически включать в себя и его природные, и социальные, и индивидуально-особенные свойства»[4]. Этим автором подчеркивается «неразрывность единства индивидуально-особенного и социально общего в человеке»[5]. И действительно, права человека и гражданина – социальные образования, но они продуцируются для того, чтобы личность свободно могла пользоваться ими индивидуально. Вследствие эксплицирования и юридизации прав человека понятия социальной свободы и справедливости содержательно конкретизировались по сравнению с абстрактно декларативной формой их репрезентации.

     Для обобщения и типизации опыта  гуманизации общественных отношений требуется изучать его в противопоставлении бесчеловечным практикам, среди которых выявлены такие, как рабство, эксплуатация человека человеком, геноцид, апартеид, необоснованные репрессии, этнические и конфессиональные чистки, организация концлагерей, изуверские казни, пытки заключенных в СИЗО и военнопленных, применение детского труда, дискриминация женщин, дедовщина, насилие в семье и прочее. Подобные явления инфернального, можно сказать, характера тоже требуется изучать и типизировать, дабы продолжать вырабатывать надежные способы пресечения дегуманизации во всех ее видах. Призыв «Нет бесчеловечным практикам!» целесообразно выдвинуть в качестве одного из девизов современной культуры.

     В целом история общественных усилий, направленных на вживление гуманизма  в общественные отношения, очень  насыщенна, ибо гуманизм давно шагает по планете, однако сначала имея место  лишь кое-где, едва пробиваясь через  дикие обычаи, жестокости классового гнета и порабощение одних  народов другими, ужасы кровопролитных войн, зверства тиранических режимов, бесчеловечные крайности социальных, национальных, религиозных и иных раздоров и т. д. И хотя гуманизм еще  очень далек от победного шествия, тем не менее, к настоящему времени  он приобрел определенные организационные  формы внутри немалого числа стран  и на международной арене. Повсеместное утверждение гуманизма стало  одной из целей мирового сообщества, что выражено прежде всего во «Всеобщей  декларации прав человека».

     В деле гуманитарного окультуривания встает много трудностей: имеются  страны, в условиях которых говорить о нем вообще пока не приходится (в них, например, нет даже пенсионного  обеспечения), да и за самой развитой страной тянется сейчас «шлейф»  нерешенных социальных проблем. И все  же нельзя отрицать, что особым направлением труда, творчества и общественной деятельности людей стали разработка, а также  практическое применение методов социального  обеспечения и защиты, утверждение  на Земле ненасильственного мира, создание новых рабочих мест и  производство других социальных благ. Отрицание немалых достижений цивилизованного  человечества в вопросах отстаивания  прав человека, оказания помощи плохо  защищенным слоям и категориям населения, а также слаборазвитым странам, предотвращения социальных конфликтов и т. д. было бы пренебрежением к выявлению  опыта гуманистической деятельности и необходимости обмена им между  странами. Историческое движение от благотворительности  отдельных лиц к созданию предоставительно-обслужи-вающих структур, подготовка для них кадров, разработка и более или менее успешная реализация социальных программ, создание специфической юридической базы свидетельствуют о развитии гуманитарной культуры.

     Целенаправленная  гуманизация общественных и межличностных отношений составляет другой базовый принцип объяснения и производства культуры. Ведущее направление ее развития в современных условиях заключается в развертывании в международных и внутригосударственных масштабах гуманных практик, а также в организованной борьбе социально здоровых сил за ликвидацию практик антигуманных.

Обоснование аксиологического понимания развития культуры

     Категория «культура» в социальном познании кристаллизуется  и в связи с необходимостью в выделении достояния среди  произведенного и содеянного людьми. «...Первый шаг к культуре, – правомерно отмечает B. C. Семенов, – деятельностное творческое создание... культуры... То есть окультуривание окружающей человека среды... Второй шаг – суммирование и накопление от поколения к поколению опредмеченных материальных и духовных ценностей культуры... И третий шаг – освоение людьми созданных культурных богатств и ценностей, приобщение людей к культуре, овладение культурой...»[6] Человечество нуждается в выявлении и особо глубоком освоении того, что среди им созданного может в качестве объективно выраженного образца стать руководством к активности и составить опоры в дальнейшей жизнедеятельности, что желательно воспроизводить, беречь и обогащать, то есть того, что составляет позитивные накопления в условиях цивилизации.

     Без вынесения в общественном сознании оценок происходящего, содеянного, производимого  и намечаемого к производству, а также без выявления субъектами ценностей, с одной стороны, и  антиценностей – с другой, общество вряд ли будет хорошо знать, куда двигаться дальше, что* утверждать и от чего, наоборот, освобождаться. Проведение субъектами ценностного отбора в качестве направления духовного производства выступает своеобразным мирным способом социального утверждения, с одной стороны, и социального отвержения – с другой. Как полагает B. C. Степин, «ценности санкционируют тот или иной тип деятельности и присущие ему цели»[7], то есть ценности носят и проспективный характер. Судьбы цивилизации напрямую зависят от того, что признается ценностями ведущими социальными силами и что в качестве ценностей ими практически утверждается. Ценностный отбор, таким образом, составляет условие общественного прогресса и выявления содержательного наполнения культуры, которая представляет собой гуманизированный опыт производства и освоения ценностей людьми. Культура не сводится просто к общественно-исторической фактичности, она – нечто в ней выделенное и освоенное субъектами в качестве достояния.

     Однако  нельзя упрощать аксиологическое понимание  культуры, ибо процесс идентификации  ценностей сложен и противоречив, что* считать, что* не считать ценностью почти всегда составляет проблему, и вопрос о содержательном наполнении ценностного актива цивилизации никогда не бывает решен окончательно. В ценность может оказаться возведенным то, что совсем недавно осуждалось, а нечто, только что признаваемое особо дорогим, вдруг лишается ореола. Культура представляет собой постоянный процесс ее становления, а также выявления людьми, и важнейшей задачей, встающей перед каждым новым поколением, является идентификация ценностей. Уже поэтому культура оказывается процессом, а не механической совокупностью достижений.

     До  позитивного признания какие-то деяния, произведения и активность могут лишь потенциально относиться к культуроносному достоянию. Конечно, ценности, признанные в качестве таковых в определенный исторический период, могут оказаться мнимыми. Однако противоречивый и сложный процесс идентификации ценностей в качестве относительно самостоятельного направления духовного производства в настоящее время принял глобальный характер. В ходе формирования единой культуры человечества, что происходит очень медленно, но непрестанно, в конце концов неправильные оценки исправляются, мнимые ценности развенчиваются, а то, что не было сразу же и долго признанным, но заслуживает признания, его получает. Исходя из вышесказанного, трудно согласиться с дескриптивным пониманием культуры, когда в нее включают «как позитивные, так и негативные, нежелательные проявления человеческой активности (например, религиозные распри, преступления, войны)»[8] и согласно которому «культура, взятая в целом, объемлет не только “высокое”, но и “низкое”, не только взлеты, но и падения, не только чистое, но и... грязное; не только созидательное, но и разрушительное... Культура – это... нравственное и безнравственное, справедливое и несправедливое...»[9].

     Сторонники  дескриптивного понимания культуры нередко в адрес аксиологической  ее трактовки выдвигают обвинение, будто бы отнесение к ценностям  носит исключительно субъективный характер. «Субъективизм аксиологического взгляда на культуру, – считает  А. С. Кармин, – в сущности, заводит  его в тупик, а некоторые из его последствий вплотную сближаются с идеями национализма и расизма»[10]. Но кто, спрашивается, включает наряду с другими негативными явлениями идеи национализма и расизма в культуру? Как раз сторонники дескриптивного понимания[11], полагающие, будто бы «культура как реальный исторически развивающийся образ жизни людей охватывает все многообразие видов человеческой деятельности, включая в себя все, что создано людьми, и характеризует их жизнь в определенных исторических условиях»[11], и повинны в сближении с анти идеями и другими антиподами культуры. Они уравнивают ее с общественной жизнью в целом и, значит, не улавливают специфики культуры, что составляет упрощенный подход и к ней, и к процессам ее формирования.

     Закрепленное  в общественном сознании возведение в ценность в той мере, в какой  в этом процессе выражаются интересы и пристрастия каких-то участников общественных отношений, обладает большой  социальной значимостью. А потому нельзя относиться к возведенному в ценность как к чему-то, чем якобы нужно  пренебрегать при определении содержательного  наполнения культуры. Международным  сообществом, гуманистической мыслью проделана огромная работа по выявлению  ценностей, с одной стороны, и  анти ценностей – с другой. В  международных документах осуждены расизм, фашизм, национализм, геноцид, терроризм и т. п., некоторым из негативных явлений поставлены в  этих нормативных документах юридические  заслоны (например, организованной преступности, действующей в международном  масштабе). И в это время некоторые  философы утверждают, будто ценностью  можно считать все что угодно! Зачем же перечеркивать труд мирового сообщества по точному определению  хотя бы части того, что ценностью  не является? По существу, это призыв к тому, чтобы без разбора относить к культуре все подряд, что практикуется, тогда как требуется разработать  общие содержательные критерии идентификации  культуроносных явлений и соответственно отделять их от явлений декультуризирующего характера.

     Как видим, онтология культуры объективно-субъективна. Гуманистическая философия обосновывает и выводит в сознание мировой общественности признание подлинными ценностями лишь той активности, тех деяний и произведений, которые соответствуют, во-первых, «человеческому измерению» и критериям гуманизма, являясь добром, и, во-вторых, предметным критериям высококачественной возделанности, являясь благом. Аксиологическое ранжирование созданного, содеянного и намечаемого к производству в соответствии с «человеческим измерением» и качественной предметной возделанностью артефактов составляет еще один базовый принцип объяснения и производства культуры.