Философская система Гегеля

     Воля к власти как познание. Учение об истине.

     "Познание, - пишет в указанной выше связи Ницше, - работает как орудие власти. Поэтому совершенно ясно, что оно растет соответственно росту власти". Стремление к расширению области познания и само желание знать зависят от воли к власти, т.е. от способности той или иной разновидности жизни контролировать и подчинять себе определенную часть реальности. Цель познания, по Ницше, состоит не в стремлении постичь абсолютисте истину из любви к ней, а в том, чтобы распространить свою власть до максимально возможных пределов. С помощью схематизации, подчинения многообразия впечатлений и переживаний более или менее устойчивому порядку, разделения их на роды и виды, словом, с помощью концептуализации опыта мы, согласно Ницше, решаем прежде всего практические задачи: выжить и утвердить свое влияние. Изначальная реальность представляет собой неупорядоченный поток становления, лишенный каких бы то ни было форм и качеств. Именно люди набрасывают на него удобную им концептуальную схему, превращая становление в бытие. Подобная деятельность "законна" в том смысле, что она есть форма проявления воли к власти. Суть же науки как квинтэссенции стремления людей к познанию определяется философом как "превращение природы в понятия в целях господства над природой".

     Итак, познание зля Ницше - это процесс интерпретации, истолкования. Он основан на витальной потребности контролировать поток становления. "Упущение индивидуального и действительного дает нам понятие и форму, природа же не знает ни понятий, ни форм, ни родов, но только одно недостижимое для нас и неопределимое х". То есть речь идет скорее о приписывании интрепретации реальности, нежели об извлечении этой интепретации из нее: "Если кто-нибудь прячет вещь за кустом, ищет ее там и находит, - то в этом искании и нахождении нет ничего особенно достойного прославления". И хотя мы рассматриваем те или иные положения дел в физическом или духовном мире как "тождественные" и считаем их присущими обладающим постоянством природы "объектам" и "субъектам", подчеркивает Ницше, это происходит не потому, что мы приблизились к "истине", а потому, что это удобно для нас. Здесь имеет место подмена тезиса: от полезности интерпретации мы умозаключаем к ее объективности.

     Однако ни о какой объективности истины, согласно Ницше, речи не может быть. Это "выдумка" учёных и философов. Вместе с тем они по-своему правы, настаивая на том, что некоторые положения, идеи и концепции должны иметь преимущество перед другими. "Истина, - отмечает Ницше, - есть тот род заблуждения, без которого некоторый определенный род живых существ не мог бы жить. Ценность для жизни является последним основанием". Некоторые "фикции" подтвердили свою полезность для рода человеческого и стали чем-то само собой разумеющимся, например, такие как: "существуют постоянные вещи; существуют одинаковые вещи: существуют вещи, вещества, юла; вещь есть то, чем она кажется" и т.п. Сходным образом законы логики, а также закон причинности пустили в человеческой природе такие глубокие корни. что "не верить в них значило бы обречь род на гибель".

     В свою очередь "фикции", которые оказались менее полезными или даже приносящими вред, получили название "ошибок", "заблуждений". Те же, которые доказали свою полезность для рода, постепенно вписались в структуру языка, вплелись в его лексику. В этом факте, предупреждает Ницше, заключена известная опасность, поскольку язык оказывается способным обольщать нас и создавать беспочвенную уверенность в том, будто наш способ высказываться о мире действительно отражает реальность: "Слова и понятия вводят нас постоянно в заблуждение... В словах скрыта философская мифология, которая постоянно сказывается, как бы мы ни старались быть осторожными".

     Все истины, как считает Ницше, будучи по своей сути фикциями, вместе с тем являются интерпретациями реальности, в которых находят выражение те или иные перспективы. Любая форма жизни имеет свою точку зрения свою перспективу, которую она стремится навязать всем другим как обязательную. Категории разума и законы науки, будучи логическими фикциями, тоже имеют в виду определенную (не только познавательную) перспективу и не является олицетворением необходимой, априорной истины. Из сказанного ясно, что немецкий философ постоянно критикует классическое понимание истины как соответствия идей реальному положению дел в мире. При этом он в известной мере предвосхищает прагматическую трактовку истины, отдающую преимущество тем идеям, которые способствуют достижению желаемого практического результата. Однако в целом позицию Ницше по вопросу об истине правильнее всего назвать релятивистской. В этой связи интересна его самооценка, говорящая, что гипотеза воли к власти - это не истина в собственном смысле слова, а "тоже лишь толкование".

     Воля к власти в природе и человеке.

     Для разъяснения того, как воля к власти работает в природе, Ницше использует аналогию с атомистической моделью строения материи. Он считает возможным говорить о мельчайших количествах, или квантах, власти (силы, энергии), которые находятся в постоянном соперничестве и борьбе, ибо каждое из них стремится бесконечно увеличивать свое могущество. При этом Ницше подчеркивает условность данной физической аналогии, ибо само расчленение единого процесса на составляющие - вещь и ее воздействие, причину и следствие, субстанцию и акциденцию - представляет собой нс более, чем "психологическую примесь". "Если мы элиминируем эту примесь, - поясняет Ницше, - то вещей не будет, а останутся динамические количества, находящиеся в известном отношении напряженности ко всем другим динамическим количествам".

     Что касается органического мира, то Ницше пишет следующее: "Известное количество сил, связанных общим процессом питания, мы называем "жизнью". В другом месте он определяет жизнь как "длительную форму процессов уравновешения силы, в течение которых силы борющихся в свою очередь, растут в неодинаковой степени". Иными словами, организм - это совокупность взаимодействующих систем, главное стремление которой заключается в повышении чувства власти. Это достигается за счет преодоления препятствий, противодействия тому, что оказывает сопротивление.

     Говоря о биологической эволюции, Ницше яростно критикует дарвинизм. Он, в частности, обращает внимание на то, что в течение длительного времени, которое требуется для закрепления какого-либо полезного свойства, это свойство не приносит выгод своему носителю в плане приспособления к внешним обстоятельствам и борьбы с врагами. "Влияние "внешних обстоятельств" переоценено у Дарвина до нелепости: существенным в процессе жизни представляется именно та огромная созидающая изнутри формы сила, которая обращает себе на пользу, эксплуатирует "внешние обстоятельства". Ницше не согласен с мнением, что естественный отбор способствует прогрессированию биологических видов за счет сохранения их наиболее совершенных и индивидуально сильных особей. Как раз наоборот: наиболее совершенные, с его точки зрения, погибают легче всего; хорошо сохраняется лишь посредственность. Чувство страха и опасности объединяет слабых, и они благодаря своей численности получают преимущество в силе перед удачными, но все же редкими "детьми природы".

     Если выводить какую-то мораль из дарвиновской теории эволюции, то, согласно Ницше, получится, что "средние более ценны, чем исключения, продукты декаданса более ценны, чем средние". Поэтому, чтобы говорить о высших ценностях, придется принять в расчет и иные факторы, кроме естественноисторических. Надо заметить, что Ницше несправедливо требует от дарвиновской естественнонаучной теории объяснения сугубо культурологических вопросов. На это теория естественного отбора никогда не претендовала и не могла претендовать. Скорее всего адресатом ницшевской критики были довольно распространенные в его время всевозможные социал-дарвинистские построения.

     Ницше считает лишенной каких бы то ни было оснований также и психологическую теорию, построенную на принципе гедонизма и видящую основные мотивы человеческого поведения в том, чтобы получать удовольствие и избегать страдания. С его точки зрения, удовольствие и неудовольствие - явления, сопутствующие увеличению или уменьшению власти. На неудовольствие нельзя смотреть как на абсолютное зло, ибо оно может послужить и часто служит источником достижения более сильных форм удовольствия, побуждая волю стремиться вперед и одерживать победу над тем, что стоит у нес на пути.

     Сверхчеловек и порядок рангов.

     Ницше объясняет мировой порядок в терминах соперничества и борьбы различных типов воли к власти. Подобная типология, с его точки зрения, существенна идя решения вопроса о ценности того или иного достигнутого состояния. Он выделяет два основных типа власти, или инстинкта: тот, который выражает восходящее движение жизни, и противоположный ему, воплощающий нисходящую жизнь. "Стадный инстинкт, завоевавший теперь верховодство, - пишет Ницше, направляя огонь своей критики против демократических и социалистических движений, выражающих интересы людей, так сказать, низшего типа, - представляет нечто в корне отличное от инстинкта аристократического общества: от ценности единиц зависит то или другое значение суммы... Вся наша социология не знает другого инстинкта, кроме инстинкта стада, т.е. суммированных нулей, - где каждый нуль имеет "одинаковые права", где считается добродетелью быть нулем".

     Говоря о социально-политическом аспекте современной ему западной культуры, Ницше резко критикует такой институт, как национальное государство, - для него это - "самое холодное из всех холодных чудовищ", превращающее себя в объект для поклонения и стремящееся "усреднить" всех своих граждан. И хотя немецкий философ желает изменения современного ему национально-государственного устройства как препятствующего формированию выдающихся личностей, он тем не менее не считает, что безликой массе придет конец, если высший тип человека станет хозяином на земле. Ибо это не дело высшей касты направлять движение масс, подобно тому, как пастух ведет свое стадо. Наоборот, масса должна не покладая рук работать для создания условий появления "господ земли", способных творить новые ценности. Но прежде чем все это может случиться, возвещает Ницше, должны прийти новые варвары, которые разрушат нынешнее господство масс и создадут возможности для свободного произрастания выдающихся личностей.

     Для демонстрации цели, к которой нужно стремиться в своем развитии человечеству, Ницше приводит миф о сверхчеловеке. Прежде всего он считает, что "человек есть нечто, что должно преодолеть". Но это не произойдет автоматически, так сказать, в ходе естественного отбора. К этому необходимо волевое усилие и чувство направления. Однако, по Ницше, движение к сверхчеловеку - это не конкретная естественноисторическая перспектива, а явление высшего культурного порядка: "Человек - это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, - канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка". Подобные предупреждения философ делает с фанатичной настойчивостью. Сверхчеловек не сможет появиться до тех пор, пока высшие индивиды не осмелятся на переоценку всех ценностей, не разобьют старые скрижали, особенно идеалы христианства, и не создадут новых ценностей не из страха перед опасностью, а от преизбытка своей жизненной силы.

     Несмотря на крайнюю расплывчатость указанного образа-понятия, сверхчеловек олицетворяет для немецкого философа высшую степень развития и концентрации интеллектуальной мощи, силы характера и волеизъявления. независимости, целеустремленности, эстетического вкуса и совершенной физической конституции. Сверхчеловеком, по-видимому, стал бы тот, кто соединил бы в себе качества Гёте и Наполеона, Христа и Цезаря.