Титульный

       Философия Древней Индии 

        Содержание 

Введение

      Как бы ни разнились между собой народы, жившие в древности, ученым не известен ни один, у которого не было поэтов и  музыкантов. Не сохранилось сведений о государствах, где не существовало обычая почитать богов и приносить  им жертвы. Не было на Земле и страны, чьи жители не устанавливали бы законов, не определяли человеческих обязанностей, не хранили памяти о предках.

      Нельзя, однако, сказать того же о философии. Только три древние цивилизации  создали свои философские школы. Самостоятельно, без внешнего воздействия философия возникла в Греции, в Индии и в Китае.

      Среди современных философов и историков  продолжаются дискуссии о том, где  именно это случилось раньше. Несомненно лишь одно: становление философских  школ было длительным процессом. Но духовные поиски, благодаря которым этот процесс стал возможен, начались почти одновременно и в эллинском мире, и на берегах Ганга, и в долине Хуанхэ. Правда, в разных странах философское мышление формировалось с неодинаковой скоростью. Так, в Греции этот период занял всего около двух веков – с середины VII в. до н. э. до середины V в. до н. э., а в Индии, начавшись приблизительно в то же время, растянулся почти на тысячелетие.

      Цель  работы – изучить возникновение  философии в Древней Индии, основные философские учения: джайнизм, буддизм, чарвака-локаята, а также особенности учений философских школ индуизма.

       Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Рассмотреть возникновение философии в Древней Индии;
2. Изучить философские школы индуизма.

1. Возникновение философии  в Древней Индии

      История индийской философии – это  по преимуществу история не отдельных  мыслителей, а школ. В Древней  Индии не сложилось, как в Западной Европе, представление об индивидуальном авторстве. Философские тексты приписываются легендарным древним мудрецам, о которых нет никаких достоверных сведений.

      В III – II тысячелетиях до н. э. в Индии  существовала высокоразвитая цивилизация, которая получила в научной литературе название цивилизации Хараппы. К  ней восходит многое в позднейшей истории Индии.

      Во  втором тысячелетии до н. э. в северную Индию пришли арии – индоевропейские  племена, в начале третьего тысячелетия  до н. э. начавшие мигрировать на Восток. Арии делились на три сословия –  варны. Во главе племени стояли воины – раджанья, им подчинялись все остальные (вайшьи). Но наибольшим почетом пользовались те, кто ведал взаимоотношениями с богами, - жрецы-брахманы.

      Взаимоотношения пришельцев с местными жителями долгое время оставались враждебными. Арии презрительно именовали аборигенов малечхами, а также дасами.

      Язык  своих священных текстов –  санскрит – индоарии считали единственным подлинно человеческим языком, на котором  все вещи имеют правильное обозначение. Остальные «наречия» они рассматривали  как тот же самый санскрит, только испорченный. Столь же священной была в глазах ариев сама их страна – Арьяворта.

      Мало-помалу область ариев расширялась, а  вместе с тем распространялись их религия, образ жизни и система  варн – пока к восьмому веку новой  эры они не утвердились на всем южно-азиатском полуострове.

      Древнейшие  памятником индоарийской культуры являются Веды – собрание священных текстов. Слово «веда» происходит от корня, обозначающего  знание. Индоарии полагали, что Веды никогда никем не были созданы; они  существуют вечно и потому не могут содержать ошибочных утверждений. Ведь ошибаться способен лишь кто-то – будь то человек или божество. Если же автор отсутствует, то нет и почвы для заблуждений.

      Веды  передавались в устной форме. Запись священного текста, которая могла бы оказаться доступной представителям низших каст, означала, с точки зрения индоариев, его осквернения. Они полагали, что единственный способ не утратить слово Вед – запомнить его наизусть.

      Устный  характер ведийской традиции предопределения  многие особенности индийского мышления. Важнейшей темой теоретических споров в Индии стал не только смысл текста, не только его содержание, но и текст сам по себе, слова и фразы, из которых он состоит.

      Самый древний ведийский памятник –  Ригведа, или Веда гимнов, - восходит к рубежу II и I тысячелетий до н. э., когда арии стали расселяться в долине Инда. Гимны чаще всего обращены к богам и содержат хвалу в их адреса, а также просьбы даровать «обращающемуся» потомство, могущество, удачу во всех жизненных делах. Декламировать их нараспев входило в обязанности хотара-жреца, который должен был таким образом привлекать внимание божества к предлагаемой ему жертве.

      В VII – VI вв. до н. э. в жизни индоариев  произошли большие изменения.

      По  ведийским текстам можно проследить эволюцию, которую претерпели религиозные воззрения индоариев. В жертвоприношениях они видели способ воздействия на многочисленных богов, которых представляли себе как существ могучих, непредсказуемых и потому опасных. Без них не обойтись – и вместе с тем сними необходимо держать ухо востро. При совершении обряда нельзя ошибиться. Если же ошибка допущена, то жертву следует «излечить». Это и становится обязанностью брахмана. В своем сознании он творит второй, символический обряд и этим обеспечивает эффективность первого.

      По-новому понималось и значение обряда. Первоначально, когда жертвоприношение было только способом решения самых «земных», житейских проблем, смысл отождествлялся с его результатом, т. е. с тем, что возникает после его окончания. А теперь обряд продолжается, человек, заказавший его, находится не в земном мире, полном тягот и опасностей, а в мире высшем, где нет ни болезней, ни вражды, ни смерти. Поэтому главная цель ритуала – как можно более длительное пребывание в этом блаженном состоянии. Но рано или поздно жертвоприношение заканчивается. Его заказчик опять возвращался в земной мир, из которого хотел уйти хотя бы на время.

      Так сложилось представлении о вечном круговороте, который составляет сущность человеческого существования. Этот путь не заканчивается со смертью человека. Тот, кто в прежней жизни вел себя достойно, может родиться вновь в семье брахмана, кшатрия или вайшьи. Тот же, кто отличался дурным поведением, возвращается в мир по-другому: он «достигает лона собаки, или свиньи, или чандалы».

      По  мере того, как индоарийская цивилизация  расширялась, включая в свою орбиту все новые страны и народы, становились  все более очевидными и присущие ей противоречия. Недавно арианизированных жителей Индии «старые» арии по-прежнему рассматривали как варваров. К востоку от рубежей Арьяварты в V – IV вв. до н. э. началось формирование мощных имперских государств. Центром великой новой державы стала Магадха. Но в ритуальном отношении она оставалась «нечистой землей». И не случайно именно здесь постепенно появлялось все больше людей, задумывавшихся о противоречиях брахманизма и сознавших ограниченность ритуалистического мировоззрения.

      Учения  настиков – «неверных», как именовали  их приверженцы брахманизма, во многом разнились между собой. Объединяло их лишь неприятие брахманистских жертвоприношений, божественных почестей, воздаваемых брахманам, и самого языка арийской цивилизации – санскрита.

      Центральную роль в неортодоксальных учениях  играло понятие кармы. Закон кармы  состоит в том, что человек  отвечает не только за поступки, совершенные в этой жизни, но и за все, содеянное в прошлых перерождениях. Чтобы преодолеть действие закона кармы, нужны особые действия. Их разработка составила содержание наиболее радикальной из неортодоксальных решений – джайнизма.

      2. а) Философское учение джайнизма.

      Самая характерная черта джайнской  религии – крайний аскетизм. Ее последователи подвергали себя настоящим  истязаниям, стремясь к освобождению от сансары. Идеалом джайна считалась  добровольная смерть от голода. Джайны, отвергавшие брахманистские обряды и считавшие недопустимым и безнравственным принесение в жертву животных, обосновывали свои убеждения принципом ахимсы – «непричинения вреда живому». Для них были священны все живые существа, кем бы они ни были.

      Согласно  воззрениям самих джайнов, их религия существовала всегда. В джайнских священных книгах говорится о 24-х джинах, или победителях – тиртханкарах, великих и непогрешимых учителях. Тиртханкары уже являлись людям бессчетное число раз. И всякий раз, когда испорченность мира достигает предела и мир гибнет, они являются вновь.

      Главным персонажем джайнской традиции стал последний из тиртханкаров – Джина  Махавира (599 – 527 гг. до н. э.). Дожив до тридцати лет, он бросил дом, раздал все, что имел, и сделался отшельником. По прошествии 12-ти лет он обрел всезнание – кеваладжняну. В этот момент он стал Джиной – человеком, победившим земные страдания, и открыл путь освобождения от них.

      Все, что существует, делится, согласно джайнским  представлениям, на два вида: дживи  и аджива – душа и «не-душа»: то, что душой не является. Джива может воплотиться в каком угодно теле – от человека до насекомого. Но она не обязательно заключена в телесной оболочке.

      Дживу джайны рассматривают как своего рода тело. Физическое же тело «достается»  ей вместе со всеми его свойствами, со всеми последствиями прежних существований. Если же и на этот раз дживи не ведет праведную жизнь, а предается страстям и разгулу, то после смерти тела она попадает в ад, правда, не навсегда. После кратковременного пребывания в преисподней порочную душу ждет гораздо более суровая кара – новое возвращение на землю.

      Джайнский рецепт спасения предполагает полное преодоление страстей. Для этого  необходимо соблюдать пять великих  обетов: ахимсу, справедливость; застея – не присвоение чужого, брахмачарью – целомудрие и апариграху – воздержание от суетных привязанностей.

      2. б) Философское учение буддизма.

      Другим  неортодоксальным учением был буддизм. В основу этого учения входят четыре благородные истины.

      Страдание пронизывает всю человеческую жизнь: «Рождение есть страдание, старость есть страдание, болезнь есть страдание, смерть есть страдание, соединение с нелюбимым и пребывание врозь с любимым есть страдание, необладание тем, чего желаешь, есть страдание». Причина страдания – не отсутствие желаемого, а сама жажда обладания (тришна), приводящая к перерождению.

      Но  вместе с тем страдание преодолимо. К его прекращению ведет «благородный восьмеричный путь». Конечную цель этого  пути Будда назвал нирваной («затухание», «угасание»).

      Нирвану невозможно описать с помощью слов, используемых людьми для обозначения явлений мира, окружающего нас, так как с ними она не имеет ничего общего. Есть лишь один способ узнать ее природу – прийти к ней по восьмеричному пути.

      Восьмеричный  путь начинается с «правильного воззрения», т. е. усвоение четырех благородных истин. Но необходимо еще и волевое устремление к прекращению страданий. Нирваны не достигнет безнравственный, нечестный человек; поэтому третьим, четвертым и пятым этапами восьмеричного пути в проповедях называются «правильная речь» - отказ от брани, обмана и лжесвидетельства; «правильное действие» - доброта, человечность в поступках и ненанесение вреда живым существам, в том числе животным, и «правильный образ жизни» - добывание средств к существованию только дозволенными, допустимыми с моральной точки зрения способами. Однако и это само по себе не приводит к освобождению. Следующий шаг – установление контроля над сознанием, а затем – «правильное усилие»: тот, кто хочет обрести нирвану, должен исключить из сознания любые суетные помыслы и стойко сопротивляться дурным влияниям и соблазнам. Но кульминацией, высшей ступенью восьмеричного пути являются седьмой и восьмой шаги – «правильное внимание» и «правильное сосредоточение». На этой стадии человек преодолевает главное препятствие, отделяющее его от нирваны, - ахамкару, или представление о своем «я» как о реальном и устойчивом явлении.

      Постепенно  сложилась своеобразная философия  буддизма. Проповедуя спасительный восьмеричный путь, приверженцы Шакья-муни, который постиг четыре благородные истины, не могли только ссылаться на авторитет учителя. Ведь они обращались к посторонним людям, зачастую ничего не знавшим о нем. Поэтому им приходилось доказывать справедливость его воззрений.