Философия Достоевского Ф. М.

Гуманность - такая нравственная ценность, без которой не устоит мир. Как элемент человеческой личности, Достоевский рассматривает любовь одного человека к другому. Эта тенденция, несомненно, связана с религиозным понятием нравственности. По Достоевскому, религия и нравственность тесно связаны. Можно с уверенностью сказать, что гуманизм к человеку великий писатель однозначно подчеркнул из религии. По мнению Ф. М. Достоевского, от социального зла может спасти человека христианская этика, обеспечивающая его духовную свободу. В его представлении человек сам по себе, в своем материальном естестве является сосудом пороков и грехов.

И поэтому, человеческая природа, не обузданная верой, порождает безмерный эгоизм. Истинная вера, по Достоевскому, сопряжена с  “переделкой” человека, которая достигается  путем относительного страдания  и обрядовой дисциплины.

Идея социальной гармонии у Достоевского не просто утопическая схема, она у него подобно Аристотелевой форме, схватывает и преобразует человеческую натуру, возвышая ее до универсальной евангельской парадигмы. Логика Достоевского предельна, обнажена, нельзя считаться человеком без сознательного совершенствования. Для этого необходимо обновление, перерождение человека.

Взгляд Достоевского на природу человека несимметричен, он не верит и в то, что его  можно исправить с помощью  великих перемен узко - этических рекомендаций. Моральное обновление достигается в вере. В религии человек обретает, то чего нет ни в каком человеческом знании - надежду на бессмертие. Лишь сознание того, что человек и после смерти ждет нового рождения, вселяет в него чувство вины за всех и вся в этом мире. Это одно из слабых мест в философском наследии Ф. М. Достоевского.

По сути, это своего рода религиозная спекуляция на слабостях всего человечества. Смерть, так же как и рождение, естественное свойство человека. Достоевский в своих произведениях, не говорит, как надо жить человеку, а показывает, почему он живет так, а не иначе. Он заставляет понять необходимость внутреннего обновления, перехода из состояния физического в состояние нравственное. Смысл жизни состоит в одном - в обретении человеком самого себя, через это приобщение ко всему человечеству.

Так проблема смысла жизни одного отдельного человека переросла у Достоевского в проблему исторического призвания народа. Фиксируя упадок личности, и правильно определяя его причины, Достоевский, тем не менее, верит в человека, верит, что если уничтожить эти причины, то человек будет другим. Существующее отчуждение человека от человека противоестественно.

Достоевский призывает порвать с этим, он уверен, что всепрощающая любовь может изменить людей, а значит мир и общество. Забота о духовном освобождении человека, идея нравственного самоутверждения личности, а вместе с тем вера в существование общества, где будет существовать единый закон - закон духовного начала и нравственной свободы - в этом и заключается великий гуманизм Ф. М. Достоевского.

”РУСКАЯ ИДЕЯ”

Благодаря сохранившемуся в русском народе христианскому идеалу, ”всепримиримости”  и “всечеловечности”, он способен, как считал Достоевский, усваивать результаты европейской цивилизации, избегая вражду сословий, свойственную западному обществу. Во всеобщей реализации подобного идеала, тесно связанного с православием, Достоевский видел историческую миссию русского народа. Настаивая на “всечеловечности” русского национального идеала, Достоевский поясняет, что в нем не заключено ни какой враждебности к Западу: ”стремление наше в Европу, даже со всеми увлечениями и крайностями его было не только законно и разумно, в основании своем, но и совпало со стремлениями самого духа народного”.

Здесь - вся  суть универсального христианского гуманизма понятия, неразрывно связанного с “идеей абсолютного значения личности “. Достоевский писал: ”Стать настоящим русским значит стать братом всех людей, ”всечеловеком. И в последствии, я верю в это, будущие русские люди, поймут, что стать действительно русским - это значит внести примирение в европейские противоречия, указать исход европейской тоске в своей русской душе всечеловеческой, всесоединяющей. ”

Таким образом, Достоевский видел будущее человечества, в единение, основанном на нравственности и гуманизме русского человека. Русской, чувствительности к страданиям. Душе Достоевский противопоставил холодный европейский разум. Но будущее за первым, так думал великий мыслитель. Писатель видел в русском народе глубокие нравственные корни, народ он видел как носителя морали внутренней свободы.

От России Достоевский ждал “воскрешения и  обновления всего человечества”. Сила народа нашего в том, что “ни чем  не искоренить в сердце народа жажду  правды”, и в том, что эту “правду” и спасение народа русского в будущем и для всего человечества” он находил в православии. Русский человек “сочувствует всему человечеству вне различия национальностей, у него инстинкт общечеловеческий. В то же время в русском человеке способность самого трезвого на себя взгляда и отсутствие всякого самовозвышения.

Достоевский не устает повторять мотив о синтетической  силе русского духа, ”о величайшем из величайших познаний, уже созданных  русскими, как назначение общественное, как общее служение человечеству”. Он писал: ”Стать настоящим русским, может быть, и значит только… стать братом всех людей всечеловеком, если хотите”.

Достоевский всю жизнь, жил с этой верой  в способность русского народа к  всеобьемлищему синтезу, во внутреннюю полноту и силу православия, в котором найдут себя в высшем, органическом синтезе все отдельные части западного христианства. Он глубоко чувствовал правду различных движений, бывших до этого, и стремился в самом русском духе разыскать условия внутренней целостности, внутреннего синтеза. Достоевский весьма удачно наметил условия внутреннего синтеза в русской душе, раскрыв религиозный смысл различных течений, различных общественный сил: в его романах эта тема выражена с исключительной силой, хотя она и до наших дней не достаточно раскрыта. В “Легенде о Великом инквизиторе” открывается природа утопизма с такой силой, как это не удавалось никому.

На почве  православия сохраняется вся правда свободы, данная человеку, но преодолеть хаос, на почве православия невозможно, не нужно “уединения”, одностороннее развитие личного начала, социальные противоречия разрешаются здесь не через насильственное навязывание человечеству, а через примирение всех и всего в Церкви. Оцерковление всей жизни - вот положительный идеал, который одушевлял Достоевского и который он понимал никак внешнее подчинение всей жизни церкви, но как свободное и внутреннее условие жизни во всех ее формах христианских начал.

Но вместе с тем, более углубленное, вдумчивое  отношение к вопросу о связи  церкви и государства показывает, что Достоевский здесь многого не замечал. Еще существеннее его мессианизм, в котором вселенская правда приводилась в слишком быструю связь с Россией, - словно думал, что Россия одна в состоянии взять на себя бремя всего мира. Так изолируя Россию от всего христианского натурализма, во власти утопии. Он писал: ”Осуществится же когда-нибудь христова истина на земле”. Но эта идея, в которой заключена величайшая правда вместе с опаснейшим соблазном, должна быть еще освобождена от элементов натурализма, а главное, необходимо понять, что во всем христианском мире, а не в одной России существует вера.

Идея всечеловечества  содержит в себе полноту истины, но она была связана с таким  учением о России, при котором  все остальные народы отходили в  тень: своеобразие России, ее пути поняты Достоевским слишком в тонах натурализма, и универсальному, синтетическому духу России не развернуться всей широтой, пока не преодолены эти тона.

“Русская  идея” в философском понимании Достоевского - это не гуманизм, не нравственность, не свобода и всеобщее прощение в рамках одной нации, то есть индивидов по отношению друг к другу, это нравственная чистота и единение всех народов под знаменем духовной свободы. Это, несомненно, сильное место в творчестве Достоевского - это, по сути, его вершина. Ведь очевидно, что гуманизм, то есть совокупность взглядов, выражающих уважение к правам человека, и заботу о благе людей, не имеет ни национальных, ни религиозных границ и поэтому эта идея должна иметь место и в наше время и в будущем.

Великий прорицатель России

Уже неоднократно упоминалось, что люди - главный лейтмотив философского наследия Ф. М. Достоевского. Люди, не как таковые, а пути становления личности, пути обновления человеческой морали. Достоевский видит эти идеалы нравственности и чистоты в религии, в библейских сюжетах, для него это - всеобщее братство, страдание, как искупление грехов, всепрощение и так далее.

В то же время  писатель очень чутко следит за попытками  изменить общество другим, порой насильственным (хотя в принципе не всегда таковым) методом. Философия Достоевского, а вместе с тем русская философия - это философия предупреждения. Для Достоевского изменение общества с помощью социального переустройства однозначно не приемлемо. Более того, он с гениальной проницательностью видит их последствия, когда на крови одних строится счастье других людей. Автор в ряде произведений таких, как “Преступление и наказание”, ”Бесы”, “Братья Карамазовы” открыто призывает к благоразумию будущее поколение. В этом на наш взгляд и заключается великий гуманизм Достоевского, как писателя и мыслителя.

Автор ищет причины и отправные точки  этих учений, пагубных, как он считает, для человечества. Исходным пунктом  он видит Европу. Достоевский считал, что именно Европа первая отошла от учения Христа. Именно так исказилась и изменилась вся перспектива духовной жизни, заколебались сами основы морали, и европейский человек остался один со своей бесплодной и бессильной свободой. Отсюда все эти безумные шатания, обнажение преступного начала в человеке - отсюда и полное бессилие европейской культуры овладеть с хаосом, ею порожденным.

Если нет  бога, если нет бессмертия - а на этом стоит европейская культура, - то “ все позволено, нет ни каких пределов человеческой воле, нет собственно, и “преступления”. С двух сторон, как считает писатель, подходит европейское сознание к этому страшному выводу. Научное миропонимание, отвергая волю, утверждает, что собственно ”преступления” нет, нет и греха, а “есть лишь голодные”. Отрицание свободной воли делает невозможным и ненужным нравственный процесс в человеке. Глубочайший аморализм - вот истоки, по Достоевскому, европейской культуры - в них он и видит корень всего зла. Он считает, что религиозное единение общества, забвение Христа, лишило его тех здоровых сил, каковыми оно жило.

Достоевский не боялся заглянуть в эту темную жуткую глубину человеческой души - и здесь, он увидел бесповоротный и безграничный эгоизм и эгоцентризм, погруженность в самого себя, угасание братского отношения к людям. Оттого Достоевский так упорно обличал невозможность и неправду социализма, построенного на предпосылке иной человеческой природы. За отсутствием подлинного и действительного братства, социализм по Достоевскому, стремиться разрешить стоящую перед ним задачу насильственным путем.

Не сразу  Достоевский уяснил себе генеалогию этой идеи насильственного спасения человечества, но для него давно был ясен весь утопизм вся нереальность тех настроений, которые осуществимы лишь при наличии братского отношения друг к другу, но которые, за отсутствием такового, стремятся насильственно заставить человечество организоваться в новую форму. Фантастичность социализма есть убийственное выражение, которое можно ему сделать, и для Достоевского ясно, что социализм дает минимальный исход европейской трагедии. Путь социальной революции бесплоден потому, что не в силах правильно организовать социальные отношения, при отсутствии моральных основ в обществе, - бессилен он потому, что, разрушив основы морали в человеке, он обнажает хаос в душе человека, с которым не в силах справиться.

Гуманизм  по Достоевскому - это  любовь и всепрощение  непросто ко всему  человечеству, это  любовь и вера даже к падшему с  “морем” грехов человеку. Для Достоевского нет ненужных людей, в каждом он видит  живое существо, способное  любить и страдать.

По Достоевскому гуманизм к человечеству - это всепрощение по отношению к людям. Но вместе с тем, в этом тезисе скрыт и глубочайший парадокс: ведь, по сути, всепрощение и примирение - это, своего рода оправдание зла, примирение с жестокостью. Конечно, идеал любого общества - счастье и благоденствие его граждан. Но как его достичь? Идеал нравственности и моральной свободы никто не отрицает.

Другой вопрос, какими способами его построить, как прийти к всеобщей любви и братству людей? История показала, что все попытки в той или иной степени потерпели свой крах. Сколько было войн, революций, всякого рода реформ - но всегда оставались «угнетенные и ограбленные». Так может, человек должен остановиться, сказать хватит, осознать, что такое общество - это утопия. Нет, на наш взгляд гуманизм людей в том и заключается, что они живут в надежде на лучшее, надеждой в пока еще не сбывшиеся идеалы и отрицать это мы не вправе.

Заключение