Анализ основных социальных идей Маркузе, исследование феномена отсутствия протеста против одномерности общества в его работе «Одномерны

Под несомненным  влиянием франкфуртцив тема авторитаризма, тоталитаризма широко вошла в философию и социологию XX в. (Хотя их влияние на других выдающихся исследователей этой проблематики, например Ханну Арендт, никак не следует преувеличивать) [см.. 3]. И все же главной теоретической сферой, где критическая теория общества нарабатывала свои главные идеи, оказалась критика духа, культуры, философии. Эта критика отнюдь не была изобретением франкфуртцив, что признавали они сами, возводя традиции своей теории к критической философии Канта. Критику цивилизации и культуры можно, найти в работах Шопенгауэра, Ницше, Шпенглера, Гуссерля, Хайдеггера и ряда других философов.

Необходимо подчеркнуть, что "критика культуры" (Kulturkritik) вообще стала чрезвычайно популярной в европейской, особенно немецкой, литературе после первой мировой войны. Такие понятия и выражения как "упадок", "закат", "кризис", "отчуждение", "разрушение" применительно к европейской культуре и цивилизации были более обычными. Философия франкфуртской школы, впитав идеи прежней "философии кризиса", философской критики европейской культуры и цивилизации, придала им обобщенное и весьма радикальное выражение.  

Франкфуртци многому  научились у Маркса. Его критика  капитализма считалась непревзойденной, во-первых, потому что опиралась  на экономические, социально-философские, политологические исследования, и, во-вторых, потому что Маркс, обладавший несомненным литературным талантом, создал целый арсенал обличительных понятий и характеристик капитализма как системы, а также "буржуазной мысли", "буржуазной культуры" и т.д.

И как бы ни менялось потом отношение франкфуртцив до Маркса и марксизма, резкость их критицизма в адрес европейской цивилизации  и практическое отождествление эпохи  нового и новейшего времени с  капиталистической цивилизацией показывают, что в этих существенных пунктах они оставались последователями Маркса [см.. 3].

Правда, перемещение  внимания с социально-экономических  на духовные, культурные процессы все  же отличало франкфуртцив и от марксистов-ортодоксов, и от самого Маркса. Книга Хоркхаймера  и Адорно «Диалектика Просвещения" была первой систематизацией главных идей критической теории общества. Каковы же эти идеи? В книге Хоркхаймера и Адорно просвещение толкуется в широком смысле. Имеется в виду не только и даже не столько исторически конкретная философия Просвещения XVIII в., А скорее совокупность идей, идеалов, принципов, ценностей европейской культуры нового и новейшего времени.

В дальнейшем, в  послевоенный период (и даже перед  лицом несомненных успехов Западной Европы в экономической области  и в создании правового государства) франкфуртци не смягчили свою критику западной цивилизации и ее культуры.

Теория общества сохранила и даже усилила свои критические импульсы. Наиболее влиятельными из произведений представителей франкфуртской  школы стали: работа Т. Адорно "Негативная диалектика" (1966) и Г. Маркузе "Одномерный человек" (1964). Но это произошло уже в новой исторической ситуации.

В конце 50-начале 60-х годов государства Западной Европы и США вступили в полосу относительной стабилизации, благоприятной экономической конъюнктуры, быстрой демократизации. В то время там закладывались - разумеется, через трудности и противоречия, не снятые и сегодня, - основы правовых государств современного типа, создавались предпосылки для мощного научно-технического рывка. На этой волне родились апологетические концепции "государства благосостояния", "общества всеобщего изобилия" и т.д. Франкфуртци, основываясь на критической теории общества, решительно выступили против подобного апологетического сознания и против социальных и духовных бедствий, таких как потребительство, рост во имя роста, духовное опустошение личности [см.. 3].

ризнаки и суть одномерной человека в Маркузе.

Основные научные  доработки Маркузе. Прежде всего, он широко использовал и дальше развивал критические идеи, критическую теорию франкфуртцив. Он собрал воедино все, в сущности, основные обвинения, которые со времени Маркса и до 60-х годов нашего века были брошены в адрес системы капитализма, эксплуатации, "принципа производительности", "технической рациональности" с ее тенденцией деперсонализации, т.е. обезличивание производства и общения и т.д.

Общество и  системы высокой производительности труда, правовое государство, демократические  процедуры - все было подвергнуто  решительной критике. "Большая  Отказ" должен стать, согласно Маркузе, главным нравственно оправданным способом отношения к такому обществу. Кстати, Маркузе считал, что дело не только в капиталистической системе - и социалистические страны направляются в подобных социальных и духовных форм, структур жизни [см.. 2].

Общий вывод  Маркузе: индустриально развитое общество нашей эпохи по своей природе "одномерное" - в экономике в  нем все сводится к мотивам  прибыли, экономической рациональности, потребительства, в политике - к "репрессивной терпимости", униформизма, манипуляторства, в культуре - к коммерциализации, выхолащивание духовного и нравственного начал.

"Общество  производительности разрушает, - писал  Маркузе, - свободное развитие человеческих  потребностей и задатков; мир  в нем поддерживается постоянной угрозой войны; его рост зависит от подавления тех реальных возможностей, которые - на индивидуальном, национальном и международном уровнях - способствовали бы освобождению от борьбы за существование "[см.. 1]. Соответственно формируется "одномерная человек" как продукт и одновременно предпосылка "одномерного общества". Всем нам несложно, рассуждает Маркузе, "опознать" в самих себе "одномерных" людей.

Мы подавлены, подчинены внешним экономическим  и политическим силам - и послушно "строим" себя по их образцу. Мы - конформисты. Мы поддерживаем то "примирение противоположностей", в котором заинтересованы чиновники. Мы гоняемся за материальными благами [см.. 2]. Наши мысли и наши чувства - это либо "счастливая сознание" владельцев вещественных благ, или "несчастный сознание" тех, кто устремлен в погоню за благами, услугами, престижем.

В "прометеевские" погоне за эффективностью мы потеряли непосредственную "дионисийскую" радость жизни, общения, наслаждения искусством. Нас охватывают подавленные комплексы и прорывающиеся наружу индивидуальные и коллективные психозы. Так был написан Маркузе образ общества и индивида нашего времени. Естественно, что в адрес критической теории общества Маркузе и других франкфуртци неоднократно высказывались резкие и нередко оправданные замечания. Они, как правило, формулировались в форме вопросов. Если современное развитое индустриальное общество одномерное, если человек лишен индивидуальности и духовности, есть ли у человечества какие гуманные, нравственные перспективы? Да и действительно критическая теория общества, если она под флагом уничтожающей критике нивелирует разнонаправленные социально-исторические тенденции, делает из потенциально свободного человека раба, уже безнадежно закованного в цепи нового рабства? Что же тогда остается - стихийный бунт неподчинившегося меньшинства?

Все это очень  непростые и до сих пор не решены вопросы. Вот один из ответов Маркузе  на вопросы журнала "Экспресс": "Нет, я не анархист, потому что я не могу себе представить, как можно победить общество, которое мобилизовано и организовано в борьбе против любого революционного движения, против любой эффективной оппозиции, я не вижу, как можно без всякой организации бороться против такого общества, с его столь концентрированной властью, включая военную и полицейскую "[см.. 2].

2.1 Черты одномерного  общества.

Массовое производство и распределение претендуют на индивида целостно: люди узнают себя в окружающих их предметах потребления, находят свою душу в своем автомобиле, стереосистеме, квартире с разными уровнями, кухонном оборудовании. Сам механизм, который привязывает индивида к обществу, изменился и общественный контроль теперь берет истоки в новых потребностях, производимых обществом [см.. 1]. Тем самым внутреннее измерение и личное пространство, где человек имеет возможность оставаться самим собой, то есть внутренняя свобода индивида, сводится на нет. Индивид лишается основы, на которой он мог бы развить автономию. Формируется модель одномерного мышления и поведения [см.. 1].

Именно формирование ложных, репрессивных потребностей, привязывающие  индивида к современному обществу, а не репрессия, не подавление потребностей большинства, как это было раньше, становятся основой саморегулирования современной индустриальной цивилизации [см.. 1].

Эти потребности  не выходят за рамки социокультурного развитого индустриального общества и удовлетворяются во все большей  степени, что лишает всякого основания  критику этого общества "изнутри". Через механизм "одномерных" потребностей обеспечивается лояльность членов данного общества (подавляемых и угнетаемых этим же обществом); у рабочего класса, который когда противостоял буржуазии, формируется ошибочное сознание, в результате развитое индустриальное общество лишается оппозиции. Хотя в капиталистическом обществе буржуазия и пролетариат по-прежнему остаются основными классами, структура и функции обоих настолько изменились, что они уже больше не являются агентами и силами общественных перемен. Технический прогресс, обеспечивая "сокрушительную эффективность" и постоянно растущий жизненный стандарт, "создает формы жизни (и власти), которые по видимости противостоят системе силы, а на деле сметают или опровергают любой протест во имя исторической перспективы свободы от тяжелого труда и господства.

В условиях повышения  уровня жизни неподчинение системе  кажется социально бессмысленным  и тем более в том случае, когда это сулит ощутимые экономические  и политические невыгоды и грозит бесперебойной деятельности целого общества. Такое государство вправе требовать принятия своих принципов и институтов и стремиться свести оппозицию к обсуждению и развитию альтернативных направлений в политике в пределах status quo ... всепобеждающий интерес в сохранении и улучшении институционального status quo объединяет прежних антагонистов в наиболее развитых областях современного общества "[см.. 1]. Таким образом, технический прогресс служит установлению новых, более действенных и более приемлемых форм не только социального контроля, но и социального сплачивания [см.. 1].

2.2 Измерения  одномерного мышления.

Как же возможны кардинальные преобразования в обществе, которое создало у своих членов полностью соответствующую ему ("одномерную") структуру потребностей и стремлений? Ведь новый тип "одномерного человека", будучи массовым, утратил критическое отношение к обществу и препятствует социальным изменениям. "Потребительская стоимость свободы" снижает растущей производительности труда, которая увеличивает дополнительный продукт и обеспечивает рост потребления [см.. 1].

Какой смысл  настаивать на самоопределении, если управляемая  жизнь окружена удобствами и даже считается "хорошим" жизнью? "Потеря экономических и политических прав и свобод, которые были реальным достижением двух предшествующих столетий, может показаться незначительной потерей для государства, способного сделать управляемую жизнь безопасной и комфортной. Если это управление обеспечивает наличие товаров и услуг, которые приносят индивидам удовлетворение, граничащее со счастьем , зачем им добиваться других институтов для иного способа производства иных товаров и услуг?

И если реформирования индивидов настолько глубоко, что  в число товаров, несущих удовлетворение, входят также мысли, чувства, стремления, зачем же им хотеть мыслить, чувствовать и фантазировать самостоятельно? И пусть материальные и духовные предметы потребления - негодный, расточительный хлам, - разве Geist (Дух, нем.) И знания могут быть весомыми аргументами против удовлетворения потребностей? ". Технология развитого индустриального общества" рационализирует несвободу человека и демонстрирует "техническую" невозможность автономии, невозможность определять свою жизнь самому [см.. 1]. Ибо эта несвобода не кажется ни иррациональной, ни политической, но предстает скорее как подчинение техническому аппарату, который умножает жизненные удобства и увеличивает производительность труда ".

Для достижения личной самостоятельности и свободы, по мнению Г. Маркузе, необходимые условия, в которых "подавленные измерения опыта" могут вернуться к жизни, но освободить эти последние нельзя, не задев коллективные потребности и формы удовлетворения потребностей, организующие жизнь в этом обществе . Причем такие коллективные потребности и формы удовлетворения, которые уже давно стали личными потребностями и подавление которых кажется почти роковой потерей. Таким образом, - заключает Г. Маркузе, - необходимо еще раз поставить вопрос: как могут управляемые индивиды, которые превратили процесс своего усовершенствования в свои собственные права, свободы и необходимости, воспроизводимые в расширенном масштабе, освободить себя от самих себя и от своих хозяев ? [См.. 1] Можно ли вообще подумать, что это замкнутый круг будет разорван?