Утечка умов

Несмотря на предпринятые буквально в последние  месяцы попытки как-то поднять зарплаты ученых, до того, чтобы уравнять их с  заработками зарубежных коллег, еще  очень далеко. Оплата труда ученых в России остается в 40-45 раз ниже, чем в развитых странах Запада. 

«Утечка мозгов», или эмиграция научной  интеллигенции из России, - следствие  все меньшей востребованности науки  в нашей стране. Причины эмиграции  тесно связаны с кризисом науки  в России, который в первую очередь  вызван снижением ее финансирования [5, с.267]. Опыт развитых стран показывает, что доля государственных ассигнований на науку не может быть ниже 2% от ВВП. У нас же они составляют всего 0,53% от валового национального продукта. А ведь еще недавно доля государственных  ассигнований на науку в нашей  стране была одной из самых высоких  в мире. Радикальные реформы в  России привели к тому, что стратегия  развития науки сменилась стратегией ее поддержки на минимально возможном  уровне. 

Одной из причин «утечки мозгов» является политика в области заработной платы. В связи с рыночными реформами  и в результате имущественной  дифференциации не только снизились  уровень и качество жизни научной  интеллигенции, но и поставлено под  вопрос само ее существование, не говоря уже о создании приемлемых условий  для активной творческой работы. Заработная плата в науке ниже прожиточного минимума, а по сравнению с развитыми  странами Запада оплата труда российских ученых ниже в 40 - 50 раз. 

Среди исследователей нет единой точки  зрения на социокультурные последствия  «утечки мозгов». Одни считают, что  интеллектуальные потери не так велики, ибо страну покидают не самые талантливые  люди в науке, а те, кто умеет  устраиваться. 

Противоположная позиция состоит в том, что  эмиграция научной интеллигенции  представляет собой реальную потерю самого лучшего, чем обладает Россия, - интеллекта нации, тех, кто в значительной степени определяет вклад в мировую  цивилизацию. И это серьезная  угроза национальной безопасности России. 

Представление о вкладе, который делает эмигрировавший ученый в науку страны, дают следующие  факты. Только за последние 25 лет 10 нобелевских  лауреатов в области медицины были представителями стран третьего мира, имевшие, однако, американское гражданство. В ряде случаев европейцы, получавшие премии за различные исследования, возглавляли лаборатории, где более 50% исследователей приходилось на эмигрантов из других стран. 

Третьи  считают, что «утечка мозгов»  ведет к тому, что Россия помогает зарубежным странам, в первую очередь  США, вкладывая миллионы долларов в  поддержание их научно-технического потенциала. 

Некоторые специалисты полагают, что эмиграция  российской интеллигенции - это следствие  нормализации наших связей с мировым  научным сообществом и компенсация  имевшейся ранее информационной изоляции от Запада. В любом случае остается факт, что численность интеллигенции, занятой в России в научной  сфере, продолжает сокращаться. 

Если  изменение нынешней социально-экономической  и политической ситуации в России в лучшую сторону произойдет не скоро, то возвращение в Россию уехавших ученых маловероятно. Высокий уровень  эмиграции научных работников приведет к пагубным последствиям не только для российской науки, но и для  страны в целом. Отъезд ученых из страны наносит ей прямой экономический  ущерб. 

Восстановление  разрушенного интеллектуального потенциала потребует немалого времени и  больших средств. 

На  самом деле это колоссальная проблема, в которой страдают 3 стороны: 

- сами  эмигранты, которым приходится  переживать эмоциональный надлом  и приспосабливаться, а порой  просто выживать в чужой стране; 

- государство,  которое теряет свои лучшие, самые  ценные кадры; 

- принимающая  страна, которой помимо иностранцев  надо содержать целую армию  своих безработных граждан. 

Первый  пик отъезда приходится на 1991 г. Отъезд был спровоцирован одиозной политикой  на государственном уровне - «утечка  умов» проявила все политические ошибки. Правительственная реформа  начала 90-х годов сделала нищим  научного интеллигента, естественно, что  активные сотрудники уехали. Однако вскоре появился второй пик отъезда. Он пришелся на 1998-1999 гг. и был спровоцирован  второй ошибкой Правительства РФ, породившей дефолт 1998 г. с гигантской инфляцией. Таким образом, Правительство  РФ дважды насильственно выталкивало  ученых из собственной страны. Отсюда следует, что «утечка умов» - это  эхо политических ошибок [4, с.156]. 

Обращаясь к рассмотрению процесса интеллектуальной эмиграции в России, отметим, что  основная причина и ведущий фактор этого процесса - нынешний кризис отечественной  науки. В наличии проблемы в области  финансирования науки сомневаться  не приходиться. Обобщая, можно утверждать следующее: сокращаются объемные параметры  научно-технического потенциала; ухудшаются его качественные характеристики); сужаются возможности для воспроизводства  научных кадров. 

Нестабильность  политической ситуации, угроза социальных конфликтов, беспокойство за судьбу своих  детей, общее ухудшение экономической  обстановки, угроза безработицы, низкий уровень социальной защищенности ученых, отсутствие юридического оформления результатов  научной деятельности - таковы причины, названные работниками научной  сферы, оправдывающие их желание  выехать за рубеж. 

Однако  существуют еще и факторы, тормозящие "утечку умов". Основными причинами  остаться дома были: желание работать только в своей стране, возможность  реализовать себя, свои научные планы  здесь, патриотические настроения.

Тенденции изменения  рынка труда в западных странах, усиление конкуренции приводят к  тому, что, несмотря на желание многих ученых уехать за границу навсегда или по долгосрочному контракту, реализовать эту цель на практике, сохраняя себя именно в науке, может  лишь незначительное меньшинство. При  этом многие вынуждены снизить свой статус. Часть эмигрантов вынуждена  сменить при выезде сферу профессиональной деятельности, и в этом случае Россия теряет ученого, а принимающая страна получает потенциального работника  более низкой, другой квалификации, или даже безработного. В этом случае потери России не компенсируются приобретением  для мировой науки. 

Схема, по которой действуют потенциальные  мигранты, проста: выезд на обучение (повышение квалификации) с расчетом на последующее трудоустройство. 

В итоге, становится очевидно - «утечка умов»  явление неизбежное, но на государственном  уровне можно ограничить выезд ученых или найти другое решение сложившейся  проблемы. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

МИГРАЦИЯ  НАУЧНЫХ КАДРОВ: МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

  1. Распространенное представление о том, что российская наука переживает кризис, страдает неточностью: она переживает не кризис, а распад и может быть охарактеризована как "наука убывающая", где постоянно убывает все: финансирование, техническое и информационное обеспечение исследований, идеи и, естественно, люди.

В течение 3-х лет реальные расходы на науку  сократились в 2,5 раза и в 1995 г. составили 0,33% ВНП, что не может сделать чести  даже для развивающейся страны. Коммуникационная система российской науки практически  разрушена: библиотеки не закупают новых  книг, проведение конференций и семинаров  ложится непосильным бременем на скудный бюджет наших НИИ и  превратилось в реликтовое явление. По оценкам зарубежных экспертов, российский ученый обеспечен научной литературой  в 10 раз, а оборудованием, необходимым  для проведения исследований, в 100 раз  хуже американского, и есть основания  полагать, что эти оценки слишком  оптимистичны. Ученые (средняя зарплата которых, скажем, в хрущевские годы была в 3,5 раза выше средней зарплаты в стране) превратились в одну из самых нищих профессиональных групп  нашего общества, имея зарплату, составляющую 70% от среднего заработка в стране. Работники науки составляют треть  безработных Москвы и около 40 % вынужденно увольняемых. Произошла полная девальвация  престижа научного труда и статуса  ученых: по данным опросов, в начале 80-х годов большинство родителей  хотело видеть своих детей учеными, теперь же не желают им такой участи.

  2. Все это, естественно, не могло не вызвать массового оттока кадров из науки. Утечка умов стала одной из главных примет нашего времени, породив противоречивое отношение к этому процессу и ряд мифов о нем.

Первый  миф – "полезный", поскольку  он привлек внимание к этой проблеме–сложился  по поводу общей численности эмигрирующих за рубеж ученых, которая, в отсутствие адекватного статистического контроля над этим процессом, оценивалась  цифрами порядка 70-90 тысяч ученых в год. Организация подобного  контроля заставила существенно  скорректировать эти цифры: по данным паспортно-визовой службы МВД России, из страны ежегодно эмигрирует 5-6 тысяч  работников науки. Проблема, однако, заключается  не в общей численности эмигрирующих ученых, а в том, что эмигрируют лучшие. Так, среди ученых РАН, уехавших за рубеж в последние годы, 48,5% не достигли сорокалетнего возраста и находились в расцвете творческих возможностей, 56% имели ученую степень  кандидата и 16% – доктора наук, относясь к категории высококвалифицированных  научных кадров. По оценкам коллег, за рубеж уезжают наиболее одаренные  ученые, либо являющиеся лидерами приоритетных исследовательских направлений, либо обещающие таковыми стать.

Второй  миф состоит в представлении  о том, что Россия практически  ничего не теряет от оттока научных  кадров за рубеж, поскольку кадровые потери от этого процесса компенсируются его позитивными следствиями (укpепляющейся интеграцией с мировой наукой, материальной и организационной  помощью ученых, оказавшихся за рубежом, и т.д.). По оценкам американских экспертов, Россия уже потеряла от утечки умов за рубеж более 200 млрд. долларов. По прогнозам комиссии по образованию  Совета Европы, убытки нашей страны от этого процесса должны составить 50-60 млрд. долларов в год, а по более  скромным расчетам Министерства науки  и технической политики РФ, с отъездом каждого ученого страна теряет в  среднем 300 тыс. долларов. Остается неясным, каким образом потенциально позитивные следствия утечки умов могут компенсировать такие огромные потери.

Третий  миф сопряжен с оценкой утечки умов как разрушительной для российской науки, зато оказывающей благотворное влияние на мировую науку и  судьбу эмигрировавших ученых, находящих  себе достойное место за рубежом. Проведенные за рубежом опросы показывают, что менее 20 % покинувших Россию ученых получают работу в полном соответствии со своей специальностью, около 40 % вынуждены  довольствоваться некоторым приближением к ней, и такое же количество ученых вообще не находит себе места в  зарубежной науке, вынужденно обращаясь  к другим занятиям или пополняя ряды безработных. 77 % ученых-эмигрантов рассматривает  свое положение как терпимое и  только 23 % – как хорошее. Работа же российских ученых-эмигрантов по специальности  тоже подчас обогащает не мировую  науку, а международную мафию: по данным Интерпола, за последние годы только европейские банки потеряли более 200 млрд. долларов в результате взлома компьютерных кодов эмигрировавшими  из России электронщиками.

Четвертый миф выражается идеей о том, что, если вследствие "внешней" утечки умов – эмиграции ученых за рубеж  – страна и несет потери, то "внутренняя" утечка – переход ученых в другие сферы деятельности, не сопровождающийся эмиграцией, дает позитивные результаты. "Внутренняя" утечка умов существенно  превосходит по своим масштабам  внешнюю: на каждого эмигрирующего  ученого приходится 10, оставляющих  науку ради более высокооплачиваемых занятий – прежде всего, бизнеса  и политики. Бывшие ученые составляют треть руководителей крупных  коммерческих структур, имена таких  экс-математиков как С. Мавроди  и К. Боровой известны каждому, почти  половина членов нынешнего правительства  – выходцы из науки, имеющие ученую степень. Обилие бывших ученых среди  бизнесменов и политиков создает  впечатление о том, что, если наука  от данной формы интеллектуальной миграции и страдает, то бизнес и политика, безусловно, выигрывают. Есть, однако, основание сомневаться в обеих  составляющих этого тезиса. Исследования показывают, что уходящие из науки  ученые имеют в среднем в 4 раза более низкий индекс цитирования (по сравнению с их коллегами, остающимися  в науке), а 70 % работ таких ученых вообще никем не цитируются. То есть, если за рубеж уезжают лучшие, то в бизнес и политику уходят худшие – "люмпен-ученые", не снискавшие лавров в науке ввиду недостатка способностей. Наука от этого страдает мало, но столь же мало приобретают  бизнес и политика.

Пятый миф – представление о том, что формально сохраняющиеся  в науке кадры остаются учеными. Наиболее разрушительный для отечественной  науки вид утечки умов – "утечка рабочего времени". По данным опросов, большинство ученых, формально остающихся в науке, в особенности представителей молодого поколения, более 80 % своего рабочего времени вынужденно тратят на посторонние  занятия – в основном, на подработки в коммерческих структурах, имеющие  весьма косвенное отношение к  их основной работе, и сохраняют  в науке лишь свои трудовые книжки. Подобная – универсальная на данный момент – стратегия выживания  ведет к расхождению судеб  науки и ученых: ученые выживают, наука умирает.

  3. Единственным реальным средством приостановления оттока научных кадров является кардинальное увеличение финансирования науки, предполагающее пополнение бюджета за счет пересмотра налоговой политики, изменение отношения власти к науке (поучительный пример: в результате недавно состоявшихся в Германии забастовок шахтеров и ученых ученым была повышена зарплата, шахтерам – нет), изменение общей стратегии развития негосударственного сектора экономики, в настоящее время совершенно не нуждающегося в науке. Возможность же сохранения кадрового потенциала отечественной науки в условиях нынешней социально-экономической политики нашего государства является очередным мифом, а все попытки спасти науку в рамках существующих объемов ее финансирования представляют собой не реальные усилия по ее спасению, а политико-бюрократические игры.